| Гранитные массы островов, изрезанные озерами и живописными проливами, частью блещущие вечнозеленым покровом хвойных лесов, частью выступающие на необъятной шири озера черными, отвесными, как стена, скалами, образуют такую величавую картину, которая по красоте не уступает видам даже Швейцарии. И среди всей этой живой красоты, невольно возвышающей душу в высь, к красоте мира горнего, приютились многочисленные обители иноков в полной тиши и уединении. Мирских селений на Валааме совершенно нет. Ближайшие населенные к монастырю берега материка отстоят от него на 25 верст, а ближайший город Сердоболь – на 45 вер. Бурные воды Ладожского озера, которое даже в зимнее время не бывает спокойным и часто взламывает сковывающие его льды, отделяют Валаам от суетливого, мятущегося мира людей и препятствуют проникнуть в него всему земному и греховному... Начало иноческой жизни на Валааме относится к самым отдаленным временам, к тому периоду, когда над Русской землей во всей силе парил еще мрак язычества. Много язычников было и на Валааме, где стояло даже языческое капище в честь главного бога наших предков Перуна. Существует предание, что апостол Андрей Первозванный, прошедший с проповедью евангелия славянскую землю от Киева до самого Балтийского побережья, посетил остров Валаам, благословил его каменным крестом и положил здесь первые начатки христианской веры, которая, постепенно развиваясь, привела к зарождению иноческой жизни. Иночество возникло здесь задолго до св. князя Владимира и матери его св. Ольги, приблизительно в конце IX века. Основателем монашества на Валааме был Св. Сергий, – священноинок, который долгое время подвизался здесь, ревностно трудясь в то же время над распространением веры Христовой среди местных язычников. Преемником его был св. Герман, который устроил тут первую монашескую общину, почему вместе с Сергием и считается основателем монашества на севере. Дело иночества, начатое Свв. Сергием и Германом, продолжало преуспевать и после их смерти, и к половине X века Валаамская обитель под управлением игумена ее прп. |
| 3) В местностях, где преимущественно развито было скотоводство, где домашний скот, коровы, овцы составляли главное богатство поселян, там ставили, если не храм, то устроивали на сборные деньги часовню, или, по крайней мере, икону св. м. Власия, так как Власий напоминает своим именем скотьего у славян бога – Велеса. В Москве быль храм св. Власия, прихожане которого занимались по преимуществу скотоводством; существует предание, что женщины, занимавшиеся скопом масла, в день св. Власия приносили в церковь и полагали пред его иконою масло, а некоторые по неразумному полуязыческому своему благочестию, помазывали волоса св. Власия на голове и бороде маслом (отсюда присловье: у Власия и борода в масле) 1 . И доселе по селам, где жители содержат коров, овец и проч. домашний скот, не редкость увидать в храмах икону св. Власия, устроенную на сборные деньги домохозяев. Подобные иконы св. Власия, купленные на сборные деньги женщин-коровниц, можно встретить и в городах; напр. в Петропавловской церкви в г. Тамбове большая икона св. Власия, стоящая сзади левого клироса; куплена на деньги, собранные женщинами, имеющими у себя коров. Над скотными дворами можно встретить икону св. Власия изображённого среди домашнего скота, причем чистые или полезные для человека животные, как то: коровы, овцы, лошади – написаны по правую, а не чистые, или мало полезные, как то: козы, свиньи – по левую сторону. Таким образом, храмы, посвященные св. пророку Илие, Параскеве – Пятнице, Власию и др. святым, которых русские двоеверы отождествляли с прежними своими божествами, являются первыми, древнейшими храмами в России. В обращении капищ Перуна, сборных пунктов молений богине земле и другим славянским богам, с одной стороны, отразилась привязанность новообращенных христиан, оставшихся и при новом своём наименовании такими же, как и прежде, язычниками. Уважение к своим божествам, с молоком матери воспринятое новообращенными христианами, страх наказания от прежних грозных богов, им оставленных, заставляли двоевера от христианского храма бежать куда-либо на красную гору, на крутой речной берег, в чащу леса – помолиться своим прежним богам и долго еще и в народных празднествах, и в суеверных обрядах остались священными те места, где они в детстве молились и приносили жертвы; но с другой стороны – в построении христианских храмов на местах, издавна известных язычникам славянам как священных, как сборных местах для принесения молений какому-либо богу – нельзя не видеть и благоразумия пастырей Христовой церкви. |
| Преемник Святославов, старший сын его Ярополк (ум. 978), был воспитан Св. Ольгой и считался расположенным к христианству. Примечательно то, что через 40 примерно лет после его смерти, племянник Ярополков, Ярослав Мудрый, велел отпеть кости дядей Ярополка и Олега по христианскому обряду. Ревностным язычником был младший внук Св. Ольги, кн. Владимир Святославович (980 – 1015). Победив брата Ярополка, он, воцарившись в Киеве, проявлял свою приверженность к язычеству. Исповедуя его он, по свойству своей натуры, отдающейся тому что признается правильным, старался возвеличивать язычество. В Киеве воздвигались новые кумиры. На холме перед своим дворцом он поставил деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами. По словам летописи, никогда еще в русской земле не было такого «гнусного идолослужения». В 983 г., после удачного похода против ятвягов (литовское племя в будущих Гродненской и Минской губ.), решено было принести идолам даже человеческую жертву. Жребий пал на христианского юношу Иоанна, сына варяга Феодора. Отец не пожелал выдать сына и открыто обличал безумие язычников. Обозленная толпа убила обоих христиан. Промыслом Божиим, начинавшаяся воздвигаться, Русская Церковь освящалась кровью мучеников. Твердое исповедание христианской веры Святыми Феодором и Иоанном, воспоминания о мудрой бабке христианке, воспитывавшей его (до 10 лет) и братьев, ознакомление с положительной жизнью киевских христиан, возможное влияние супруг христианок (их среди законных пяти жен было четыре) – все это западало в душу и ум Владимира. Общение с иностранцами, в особенности с просвещенной Византией, все более оттеняли в его глазах грубость и пустоту язычества. Князь внимательно ко всему присматривался и прислушивался. В Киев ведь стекались люди из разных стран, различных исповеданий. Приближенные его, а также русские торговцы, посещая другия страны, главным же образом православную Византию, с ея чудными храмами, с ея церковным благолепием, конечно, передавали свои впечатления пытливому князю. Кн. Владимир все более внутренне воспринимал христианство и именно восточное. Для развития и укрепления новой веры в государстве ему нужна была помощь греков. Для сохранения своей независимости он, в отличие от Святослава, воевавший только в интересах Руси, решил вступить в сношения с греками в итоге удачной войны. Крещение Руси и распространение христианской веры |
| Принятие Русью христианства в качестве государственной религии связано с именем равноапостольного князя Владимира (Василия), кн. Киевского (9781015). Согласно «Повести временных лет», после победоносного похода на волжских булгар, князь Владимир начал поиски новой веры. Он последовательно выслушал проповедников от мусульман из Волжской Булгарии, латинян и иудеев, а затем принял посланного греками «философа». Тот изложил князю историю человечества от сотворения мира до момента Сошествия на апостолов Святого Духа, дополнив это кратким рассказом о будущем конце света и Страшном Суде. Владимир доброжелательно принял греческого миссионера, почтил его дарами и отпустил. Однако князь решил повременить с окончательным выбором, желая побольше узнать обо всех верах. Для этой цели к булгарам-мусульманам, немцам-латинянам и православным грекам было направлено посольство, чтобы оценить красоту церковной обрядности. Больше всего посланников впечатлила служба в греческой церкви, о чем сохранилось такое свидетельство: «Не знаем, на небе ли мы были, или на земле». Дополнительным доводом в пользу решения князя принять восточное христианство стало суждение бояр, которые сказали ему, что, если бы плох был «закон греческий», не приняла бы его мудрая княгиня Ольга. Обстоятельства крещения князя Владимира остаются не вполне ясными, так как в исторических источниках существуют несколько различных версий. Исследователи этой проблематики называют местом крещения князя либо Херсонес, либо Киев. После крещения Владимир приказал уничтожить языческие капища: одни идолы были изрублены, другие сожжены. По распоряжению князя статую главного славянского божества – Перуна, привязали к хвосту лошади, стащили с холма, избивали идола палками «на поруганье бесу» и, в конце концов, сбросили в Днепр. После этого князь объявил всем жителям Киева, что завтра они должны собраться на берегу реки. На следующий день в присутствии князя Владимира киевляне приняли крещение в водах Днепра. В «Повести временных лет» сообщается, что народ с радостью воспринял известие о предстоящем крещении. В этой оценке, возможно, есть некоторое преувеличение. Свт. Иларион Киевский писал: «И не было ни одного, противящегося благочестивому его повелению. Да если кто и не любовью, то из страха (перед) повелевшим крестился – ибо было благоверие его с властью сопряжено. И в одно время вся земля наша восславила Христа с Отцом и со Святым Духом». |
| 328 По изданию Кушелева, «от создания мира 6731 (1123) году посла Бог Своего верного слугу – блаж. к. Константина». Это – год кончины кн. Давида, брата Ярославова. – После смерти Давидовой Ярослав во второй раз пришёл из Чернигова в Муром. 329 По раскопкам Мерянских курганов открывается, что кресты и разные привески с изображениями христианскими встречаются в курганах вместе с монетами XI в. и начала XII в. Записки археолог. общ. 8, 103. 330 На том месте, где лежало выброшенное тело св. к. Михаила, поныне стоит часовня; это при везде в Московскую заставу, перед мостом, переброшенным через овраг. Владимир. древн. стр. 84. 331 Это говорит писатель XVI в., когда городская крепость была уже при Рождественском соборе, где мощи кн. Петра и к. Февронии. Писцовая книга 1687 г.: «на посаде в осыпи, где бывал острог, монастырь Благовещенский». – Владимир. сборн. 155. Ц. Феодор в грамоте от 26 мая 1595 г. «пожаловал есми Благовещение Прес. Богород., что в Муроме на посаде старого городища, где лежат Муромские чудотворцы кн. Константин» и пр. муз. Рум. 99. 332 Житие: «невернии же людие, видяще сия, дивляхуся, еже не по их обычаю творимо бе погребение, яко погробаему сыну самодержцеву в зник, на восток лицем, могилы верх холмом не сыпаху, но равно с землею, ни тризнища, ни дани (по др. сп. дымы), ни битвы, ни кожекроения, ни лице-драния, ни плача безмерного не творяху. И о том безумвии ругающеся и смеющеся вопрошаху христианы: что не по их обычаю погребение?» – Ниже Муромский оратор, славя перемену, совершившуюся в Муроме по принятии христианства, говорит: «идеже древия дуплеватая почитаеми беху ту ныне реки Богословия; идеже сквером злосмрадия, там ныне ливанная благовония... Где рекам и озерам требы кладущий? Где дуплинам древянным ветви убрусцами обвешающии и сим поклоняющийся? Где кладезем и поникам поклоняющейся, очные ради немощи умывающейся и сребреницы в ня поверзающеи? Где кони закаляющей по мертвым и ременная плетения древолазная с ними в землю покоповающеи и битвы и кроения и лиц настрекания и драния творящей? Где свирелия и горкая согрешения восклицающей?.. Идеже бо в Муромстей стране пройдеши, нигде не услышишя проклятых многобожных имен, ни Перуна, ни Ждабога, ни Мокоша, им же погании требы творяху». – В Муромских курганах IX и X в., разрытых в недавнее время, находили непременно коня, изображения змей, сожжённые кости зверей и птиц, идола из глины. О курганах Владпмир. губ. в запис. археол. общ. 8. 102. 103. – О крещении Муромцев (см. 321 стр. текста) в житии говорится: «священницы мазаху их хризмою, чело, очи, уста, ноздри, уши. И надета на ня венцы червленые, на главы их объяваша; на них же крест и белы ризы и ногавицы и сапоги и даша всем свещи горящи в руце и повелеша ити в церковь ». |
| В память своего крещения Владимир построил в Корсуне церковь ; он возвратил город Греческим императорам, взял оттуда с собой мощи святого Климента, папы Римского, и ученика его Фива, и с торжеством возвратился с молодой супругой в свой стольный город Киев. С ним прибыли сюда: митрополит Михаил, епископы и священники, которые привезли с собой и Богослужебные сосуды и книги. Первой заботой равноапостольного князя было окрестить всех своих сыновей. Потом он приказал рубить и жечь идолов: Перуна, главного бога языческого, он велел привязать к лошадиному хвосту, стащить с горы и бросить в Днепр. Двенадцать человек сопровождали идола и били железными прутьями, а когда он поплыл по реке, то отталкивали его от берега. Суеверный народ со слезами провожал по берегу истукана и кричал ему вслед: «Выдыбай (выплывай), боже»! Между тем Владимир велел объявить по всему городу: «Кто завтра не явится на реку, будь он богатый или бедный, старый или малый, – тот будет считаться ослушником воли княжеской». Киевляне любили своего князя; они раньше знали о его намерении переменить веру, видимо, ожидали такого распоряжения и рассуждали: «Если бы новая вера не была лучше старой, – то князь и бояре не приняли бы ее». И вот, на другой день открылось дивное, небывалое зрелище: с раннего утра несчетные толпы народа спешили на берега Днепра и его притока Почайны; сюда же прибыли митрополит Михаил с духовенством и сам князь с молодой княгиней, с детьми и боярами. По берегу в разных местах были устроены подмостки для духовенства, тысячи народа вошли в воду: мужчины и женщины стояли особо в реке, где поглубже, дети – ближе к берегу, а младенцев большие держали на руках. Священнослужители читали молитвы, князь со своим семейством и благородной дружиной в тихом умилении молился за новых христиан. Но вот по данному знаку все, стоявшие в воде, трижды погрузились в священные волны, и широкий, светлый Днепр стал русским Иорданом – заветной купелью Святой Руси... Что чувствовал в эти святые минуты равноапостольный наш князь Владимир? Можно ли описать тот восторг, ту несказанную радость, какая тогда наполняла его доброе, горячо любящее свой народ сердце! Слезы умиления блестели в его очах; он поднял руки к небу и воскликнул: «Творец неба и земли! Благослови сих новых детей Своих! Дай им познать Тебя, Бога истинного, и утверди веру их!» |
| – Владимир решился принять крещение, но не хотел унижаться перед греками и положил завоевать себе веру. Через год после совещания о вере Владимир пошел с войском к Корсуню 13 и, взяв его, требовал себе от двора Константинопольского руки царевны Анны, сестры императора. Ему отвечали: «пусть примет святую веру». – Я давно испытал и полюбил закон христианский, – сказал Владимир. Но прежде чем невеста его пришла в Корсунь, с языческим князем случилось то же, что было некогда с Савлом: он ослеп. Прибывшая царевна советовала ему не медлить с крещением как средством к исцелению. Когда епископ возложил руку на выходящего из купели князя, Владимир, в крещении Василий, прозрел и душевно и телесно и в восторге воскликнул: теперь я увидел Бога истинного. 14 По крещении Владимир вступил в брак с царевной и отдал Корсунь Грекам, а сам возвратился в Киев новым человеком, с памятниками боевой и христианской славы. 15 Равноапостольный князь искал лучшей веры не для себя одного, но для всего своего народа. Прежде всего, крестились в Киеве сыновья его. Потом уничтожены были идолы; главного из них, Перуна, Владимир велел привязать к хвосту конскому, стащить с горы и бросить в Днепр; суеверный народ плакал из сожаления к старине своей и долго следовал по берегу за уплывавшим истуканом. 16 Тогда же князь велел объявить, чтобы на другой день все жители Киева, не исключая женщин и детей, собрались на берег Днепра для принятия крещения, под опасением немилости князя за ослушание. Киевляне давно уже знали греческую веру, знали и решимость князя и бояр переменить веру и охотно шли креститься. Необозримые толпы людей, старцы и юноши, матери с младенцами покрыли берег реки. Туда явился и Владимир с собором духовенства. Народ взошел в Почайну, взрослые держали на руках младенцев, священники с берега читали молитвы. Владимир, объятый небесным восторгом, молился Господу и поручал ему себя и народ свой. «В этот день небо и земля ликовали», – говорит летописец. Святой Владимир не ограничился просвещением престольного своего города, но поспешил с распространением святой веры и во всех других городах, больших и малых, причем первым деятелем был св.Михаил, первый митрополит Киевский и всея Руси. |
| Однако и здесь присутствует особая связь с событиями Крещения Руси. Выше отмечалось, что на холме, где стоял Перун, князь Владимир поставил церковь святому Василию (позже — Трехсвятительская церковь). Но и Михайловский Златоверхий собор был воздвигнут рядом, у «Боричева взвоза», не случайно. Народное сознание, зафиксированное в «Хронике» игумена Феодосия, напрямую связывало его со свержением Перуна: «И для того, поведают, первыи при Владимере митрополит Михаил, посадивши чернцов на горе, недалеко от того беремища Чортова, на свое имя церковь святого Михаила збудовал, иж як з неба святыи Михаил чорта зкинул, так тут он же помогл з горы чорта в болване збивати» . Здесь, несмотря на ряд фактических ошибок, мы вновь видим связь посвящения собора и конкретного места с фигурой Архангела. Последний киевский сюжет, связанный со строительством в честь Архистратига Михаила, относится к 1199 г., когда князь Рюрик Ростиславич воздвиг подпорную стену, поддерживавшую склон холма, на котором стоял храм Выдубицкого монастыря . Это было большое торжество для обители, по случаю которого игумен Моисей Выдубицкий составил целое слово. В нем он восхвалял князя, проводил параллели Руси с Израилем и говорил о том, что отселе еще больше киевлян проникаются тщанием и любовью к Архистратигу Божьему . В завершение своей речи он произнес следующее благословение: «И богъ милости и отець щедротамъ и любы единочадаго сына его и причастье святаго духа да будетъ съ царствомъ твоимъ купно съ любыми твою, и Архистратигъ Михаилъ и покрывая и храня кровомъ крилу твоею, нын и присно и въ будущия вкы. Аминъ» . Древнерусские летописи содержат немало свидетельств того, как «побжени бывше погании силою чстнаго крста и стомъ Михаиломъ» . Здесь под 6619 г. (1111) даже помещен обширный фрагмент слова святителя Иоанна Златоуста на Собор архангелов, после того как южнорусские князья одержали великую победу над половцами в битве при реке Салнице . Это говорит о том, что заступничеством Архистратига князья получали одоление над врагами, угрожавшими Руси и ее стольному граду. |
| опять русские клянутся Перуном и Волосом, скотьим богом 19 . В 980 г. князь Владимир поставил в Киеве на холме кумира Перуна, Хорса (Хрса), Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь 20 . В Густинской летописи, в статье «о идолах русских» перечислены следующие русские божества: Перун, Волос, Позвизд, или Похвист, Ладо, Купало, Коляда, Хорс, Даждьбог, Стрибог, Симаргл, Мокош 21 . В синопсисе и статье – «о идолех Владимировых» 22 упоминаются те же божества, и кроме того Лель и Полель – дети Лады. Но сборник Пискарева и Густиская летопись относятся к концу XVII в., а потому не могут быть выразителями верований древней Руси 23 . В 988 г. Владимир приказал низвергнуть богов: одних изрубили, других сожгли. Перун был предан поруганию и брошен в Почайну или Днепр. Та же участь постигла идолов в 991 г. в Новгороде: епископ Иаким, прибыв в Новгород, разорил требища, сокрушил идолов, посек, т.е. низвергнул Перуна и приказал бросить его в Волхов. Когда Перуна тащили и издевались над ним, в него вошел бес и начал кричать: «О горе, ох мне, достахся немилостивым сим рукам». Проплывая под мостом, Перун будто бы бросил на мост свою палицу и сказал: «на сем мя поминают Новгородские дети», вот почему там часто случаются драки, замечает летописец.. Волною прибило Перуна к берегу; но Пидблянин, рано утром везший горшки на базар, оттолкнул идола шестом и сказал: «Ты, Перунище, досыти еси ел и пил, а ныне плыви прочь» 24 . «Бесы Перуна и Хроса и ины многи попра (Владимир) и скруши идолы», говорит Мних Иаков в Похвале равн. кн. Владимиру 25 . В компилятивном «житии блаженного Володимера» упомянуты Волос и Перун. В слове св. Григория на просвещение, надписываемом како первое погани суще языцы служили идолом, переводчиком вставлены имена славянских богов: «тем же богом требу кладут и творят, и славянский язык, вилам и мокошьи, диве. Перуну хросу, роду и рожаницы, упырям и берегиням и переплутоу и верьтячеся пьют емоу в розех, и огневи сварожицю молятся и навем мев творят»… Несколько ниже переводчик утверждает, что греки, египтяне и римляне ставили трапезу роду и рожаницам, а от них переняли славяне: «се же словене начали трапезу ставити, роду и рожаницам, прежде перуна бога их, а прежде того клали требы упырям и берегиням по святым крещении перуна отринуша, а по Христа господа Бога яшася, не и ныне по окраинам их молятся проклятому богу их перуну хросу, и мокоши и вилам, не то творят аки отаи, сего же не могутся лишити… проклятого того ставлення вторые трапезы роду и рожаницам». |
| “Велес и Перун были неразлучными друзьями. Перун чтил бога Велеса, ибо благодаря Велесу он получил свободу, был оживлен и смог победить лютого врага своего Скипера-зверя. Но также известен и рассказ о борьбе Перуна и Велеса. Перун – Сын Бога, а Велес – Дух Бога… Называется и причина этой борьбы: подстрекательство рода Дыя. Дело в том, что и Перун и Велес влюбились в прекрасную Диву-Додолу, дочь Дыя. Но Дива предпочла Перуна, а Велеса отвергла. Впрочем, потом Велес, бог Любви, все же соблазнил Диву и она родила от него Ярилу. Но тогда, в печали, отверженный, он пошел куда глаза глядят и пришел к речке Смородине. Тут повстречались ему великаны – Дубыня, Горыня и Усыня. Дубыня вырывал дубы, Горыня ворочал горы, а Усыня ловил усом в Смородине осетров”. Дальше поехали вместе, увидели “избушечку” на курьих ножках. “И Велес сказал, что это дом Бабы-Яги, которая в иной жизни (когда он был Доном) была его супругой Ясуней Святогоровной”. И т. д. (Асов 20006: 47). Я опущу славянские мифы, в которых фигурируют неизвестные славистам боги Вышний и Крышний (читатель, конечно, легко узнает индийских Вишну и Кришну, а как они попали к славянам, пусть специалисты гадают). Еще немного о Перуне. Перуна родила от бога Сварога матерь Сва, съев Щуку Рода. Когда Перун был еше младенцем, на Землю русскую пришел Скипер-зверь. “Он закопал Перуна в глубокий погреб и унес его сестер Живу, Марену и Лелю. Триста лет просидел Перун в подземелье. А через триста лет забила крылами птица Матерь Сва и позвала Сварожичей”. Сварожичи Велес, Хорс и Стрибог нашли Перуна, спавшего мертвым сном. Чтобы разбудить его, требовалась живая вода, и мать обратилась к птице Гамаюн: “– Ты слетай, Гамаюн, ко Рипейским горам за Восточное море широкое! Как во тех во горных кряжах Рипейских на горе на той Березани ты отыщешь колодец…”. И т. д. (Асов 20006: 98–99). Матерь Сва в передаче Асова говорит совсем как русская сказительница былин начала XX в. Кстати, Рипейскими горами Урал называли только древнегреческие географы, а в древнеславянской среде это название было неизвестно. Вообще имена частью взяты из литературы по мифологии и фольклорных сборников (Перун, Велес, Сварог, Стрибог, Хорс, Род, Додола, Жива, Марена, Баба-Яга, Гамаюн, Усыня, Горыня, Дубыня), частью искажены (Леля из Лель), частью выдуманы (Сва, Ясуня, Киська). |
|
|
