| История монастыря с древнейших времён по настоящее время. I. Основание христианства на острове Валаам. Глубокая древность покрывает неизвестностью начало Валаамской обители , и летописи не определяют времени жития преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, коих жизнеописание даже утрачено: вероятно, по случаю частых войн Новгорода со шведами, не раз опустошавшими монастырь. Местные же предания стараются рассеять этот мрак. Предание говорит, что в древности на Валааме было главное капище Велеса и Перуна, которым поклонялись и приносили жертвы живущие по окрестностям язычники. Этимологический разбор слова: Валамо–как называют остров финны– подтверждает вероятность этого предания. Слово Валамо состоит из двух слов: мо – по-ижорски значащего земля, и Вал – которого можно считать одного корня со словами Ваал, Волос и Велес. Таким образом, Валамо будет значить земля Велеса, то есть место, посвящённое Велесу 1 . К этому языческому преданию местное христианское предание прибавляет, что святой апостол Андрей Первозванный, просветитель Скифов и Славян, прибывши из Киева в Новгород, отсюда по реке Волхову достиг Ладожского озера, а потом – до Валаама. Там благословил горы каменным крестом, истребил капище Велеса и Перуна, обратил в Христову веру и жрецов идольских и обитавших на острове язычников, положил основание на Валааме исповеданию веры Христовой, и оставил пастырями новособранного стада Христова некоторых, сопутствовавших ему, учеников. В рукописи, именуемой Оповедь 2 , говорится об этом уже с убеждением, и в истинности предания автор рукописи не сомневается. Там передаётся это следующими словами: «Св. Андрей от Иерусалима прошед Голяд, Косог, Роден, Скеф, Скиф и Словен, смежных лугами (степями), достиг Смоленска, и ополчений Скоф и Славянска Великого и Ладогу оставя, в лодью сев, в бурное вращающееся озеро на Валаам пошёл, крестя повсюду и поставлял по всем местам кресты каменные. Ученики же его–Сила, Фирс, Елисей, Лукослав, Иосиф, Косма–повсюду сделали ограды и все посадники доезжали от Словенска и Смоленска, и многие жрецы окрестились и капища Перуна и Велеса разрушили и уничтожили». |
| Все были – духовными, все почитались святыми (глава XIX), все призывались быть сами для себя хорошими законодателями, верными для себя советниками с удалением от себя всякого лицемерия (гл. XXI, «estote vobis boni legislatores, vobis manete consiliarii fideles, tollite ex vobis omnem hypocrisin»). Первое почетное место в такой церковной общине, у которой клерикальные интересы совершенно отсутствовали, предоставлялось само собою людям в силу их духовных дарований, святости жизни, проявленной «делами» («путь света»; гл. XIX), людям, учащим Слову Божию и пророчествующим в Духе Божиим. Этих людей запове- —295— довалось любить как зеницу ока и вспоминать их «днем и ночью». Сам апостол Варнава изъяснял учение не столько в силу того, что он был учитель, а в силу того, что он был один из братьев их среды и строил таким образом весь успех своего обращения к членам общины не на авторитете личности, как бы высока она не была в представлении людей, а на авторитете Слова Божия. Он даже решился назвать апостолов людьми крайне грешными, ибо их прежняя греховность ставилась в его представлении «ни во что» с того момента, когда они, приблизившись к Иисусу Христу и признав Его Сыном Божиим, стали перерождаться духовно и, становясь «новым творением во Христе», явились потом проповедниками Евангелия Христа (гл. V) 294 . Особенно ярко выразилось стремление апостола Варнавы раз навсегда покончить со всяким подчинением иудейским обрядам и обычаям и поставить христианский культ совершенно независимо от них. Указав на неугодность Богу иудейской субботы, Варнава совершенно отделяет от неё общий для христиан праздник, приходящийся на следующий день, именно празднование воскресения Иисуса Христа из мертвых, и говорит, что день этот христиане проводят в радости 295 . Насколько трудно было христианам первых веков совершенно отрешиться от иудейских обрядов и обычаев и в частности от празднования субботы, может между прочим говорить тот факт (об этом подробно ниже), что еще в 16 правиле Лаодикийского собора (во 2-й половине IV века) значилось: «в субботу читать и евангелие с другими писаниями». |
| Об этом послании см. в исследовании Л. Попова: «Историко-латературный обзор древне-русских полемических сочинений против латинян» (XI–XV в.). М. 1875, стр. 134–136. 32) Л. 318–329 об. «Описание с(вя)теишаго патриарха Петра, к Доминику архиепи(ско)пу Венедискомоу. Противоу писанию его. Посланному.»: «Ч(ес)тному и равноагг(е)льеному вл(ады)це, и д(у)ховному брату нашему.». См. у А. Попова , о. с., стр. 136. 33) Л. 329 об.–330 об. «Германа патриарха к латином»: «Познавше оубо взлюблении истинное православие, е(ж) е живо(т) и просвещение» Об этой полемической статье см. о. с., стр. 151–154. 34) Л. 331 об.–332. «Исповедание Папы Ри(м)скаго, е принесоша о(т)ветници его нарицаемии Фременурии, ко с(вя)теишему патриарху Константина града Кир Герману. и(м) и сами они записаша оума и(х) при бл(а)гоч(ес)тиве(м) ц(а)ри Иоанне, ватаци»: «О(те)ц его совершен бе в себе. С(ы)не Е(го) совершен бе, о(т) О(т)ца рожен...» Об этом трактате см. в исследовании А. Попова , о. с., стр. 148. 35) Л. 332–354 об. «О(т)вещание с(вя)теишаго патриарха Кир Германа. И с(вя)щеннаго его собора к посланны(м) о(т) Папы Фременуре(м). и иже с ними латином»: «Рците на(м) о чт(е)нии о(т)ветницы с(вя)т(о)го Папы. еда и не исповедае(т) яко и о(т) с(ы)на.» См. в исследовании А. Попова , о. с., стр. 149–151. 36) Л. 355 и об. пустой. 37) Л. 356–361. «Слово с(вя)т(о)го Григориа Б(о)гослова еп(иско)па Наизианьскаго о Мелетии еп(иско)пи на(д)горбное»: «Г(лаг)олют неции о се(м) слове яко Григорие(м) Нис(с)ки(м) решися ему, инии же Златаоустову быти реша слово, того бо г(лаго)лю(т) похвалами поч(т)еша великого Мелетиа. Взрасти на(м) число ан(ге)льское. Новыи ап(осто)л нареченни с ап(осто)лы...» См. Migne, Patrol, sor. gr, t. XLVI, 851. В славянских рукописях встречается и с именем Григория Назианзина , и с именем Григорием Нисского (См. напр. Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящ. в библ. Казан. Дух. Акад., ч. II, Казань, 1885, стр. 218 п. 416). 38) Л. 361–371 об. «Патерик». «Поведаху неции о Авве о(т)ци Агафоне. Яко тща(ше) творити всяку запове(д)...» |
| Использование «Te Deum» в литургической практике воспринималось в Киевской митрополии первоначально как латинский обычай; хотя уже в 1632 г. Киевский митрополит Петр Могила включил его в молебен о единстве Церкви по случаю интронизации польского короля Владислава IV. Непосредственно как гимн или песнь мы встречаем «Te Deum» лишь во второй половине XVII в. преимущественно в литургической практике униатов и в изданиях «Ирмологиев» 413 . Второй формой присутствия богословского наследия Августина в книжности Киевской митрополии можно считать цитирование его сочинений. В интересующих нас памятниках в. встречаются по крайней мере три ключевых богословских понятия, объясняя которые православные авторы ссылались в первую очередь на Августина. Речь идет о таких понятиях, как «таинство», «грех» и «restitutio» (понимаемое как возвращение, отдание чего-то, полученного неправедным путем). У самого блаженного Августина мы находим разные дефиниции таинства – разные не по смыслу, но по формулировке. Определение таинства, восходящее к версии сочинения Августина «Об обучении оглашаемых» 414 , мы встречаем впервые в памятнике «Наука о таинствах», изданном в типографии Виленского православного братства около 1617 г.: «Тайна, естъ знакъ видимый ласки освящаюшое человека» (л. 1). Схожая дефиниция воспроизводится впоследствии, в частности, в трактате «Мир с Богом человеку» (Киев, 1669. С. 101), составление которого или по крайней мере редактирование которого приписывается архимандриту Киево-Печерской Лавры Иннокентию Гизелю. Примечательно, что известный московский справщик и переводчик Евфимий Чудовский, который в конце столетия на основе этих двух памятников составил свою собственную компиляцию о таинствах 415 , сохранил данное определение, хотя и добавил в этом месте еще ссылку на Иоанна Златоуста . Богословское понятие «грех» также встречается у Августина в разных вариациях. В книжности Киевской митрополии наибольшее распространение получила дефиниция из сочинения «Против Фавста-манихея» 416 , a именно: грех «есть слово, дело, или желание противное закону, или сущее не по закону божию» («Наука о седми тайнах». Л. 49). Данное определение мы встречаем, в частности, в составленном Киевским митрополитом Петром Могилой предисловии к Номоканону 1629 г. 417 , в «Мире с Богом» Иннокентия Гизеля («Г(лаго) лание, делание, или желание противу запове(ди) Б(о)жея», с. 24), в ряде рукописных катехетических сочинений выходца из Киевской митрополии Симеона Полоцкого . Данные сочинения, a именно толкование на Апостольский символ веры под названием «Венец веры» (1670) 418 и так называемый пространный катехизис Симеона (1671) 419 , создавались уже в московский период жизни книжника. |
| Это повествование примечательно во многих отношениях. Господь, по ст. 1, повелевает изготовить две скрижали, подобные прежним, и говорит, что Он напишет на них то же, что было написано на первых скрижалях. Моисей исполняет повеление Божие и восходит на гору. В стихах с 6 по 26, с некоторым перерывом в стт. 8–9, содержится речь Господа к Моисею, преимущественно, законодательно-обрядового характера. Многие отдельные части этой речи совпадают с десятословием 20 гл. Исхода и 5 гл. Второзакония. Именно: в стихах 6–7 Господь называет себя Богом, сохраняющим милость в тысячи родов и наказывающим вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода. В ст. 14: ты не должен поклоняться богу иному, кроме Господа (Бога), потому что имя Его «ревнитель»; Он Бог ревнитель. В стихе 17-м: не делай себе богов литых. В стихе 21-м, обставленном предписаниями о различных праздниках, читаем: шесть дней работай, а в седьмый день покойся. Таким образом, в 34-й главе есть три заповеди общеизвестного десятословия: 1-я, 2-я и 4-я. К ним присоединяются: заповедь о порядке празднования опресноков, о выкупе всех первенцев, запрещение являться перед лицом Божием с пустыми руками, повеление три раза в год делать всеобщие праздничные собрания, предписание о кровавой жертве и, в частности, о пасхальной, закон о начатках плодов и, наконец, запрещение варить козленка в молоке матери. Получается, следовательно, десять запове —171— дей религиозного и религиозно-обрядового характера (должен заметить, что счет их может быть различный). Эти заповеди Господь предваряет словами: вот, Я заключаю завет...: сохрани то, что повелеваю тебе ныне (ст. 10–11). По произнесении их, Господь говорит: напиши себе слова сии, ибо в сих словах Я заключаю завет с тобой и с Израилем (ст. 27). В следующем стихе, непосредственно за сим, прибавляется: и пробыл там (Моисей) у Господа сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил и написал (Моисей) на скрижалях слова завета, десятословие; в славянском – по LXX-mu: написа... |
| Но если священник захочет или найдет необходимым исповедывать кого либо подробнее и обстоятельнее, как например во время говения, то для этого ему надобно предлагать кающимся и вопросы более подробные и обстоятельные, которые мы и излагаем тут же, разделив их, соответственно их сущности и назначению, на три разряда. 1) вопросы исповедывающимся вообще, 2) вопросы священнослужителям и 3) вопросы исповедывающимся детям. § 32. Таким образом, следуя требованиям живого опыта и отчасти готовым руководствам по этому предмету, священники при исповеди исповедывающихся вообще могут и должны обращать внимание на следующие вопросы: I. По первой запове ди. 1 .Скажите мне, тем ли вы пришли на исповедь, чтобы действительно очиститься от грехов своих, или чтобы только соблюсти введенный порядок? 2 . Точно ли искренно жалеете о соделанных вами грехах и чистосердечно ли в них раскаиваетесь? 3 .Надеетесь ли в них получить от Бога прощение? 4 . Что со своей стороны почитаете нужным для получения сего прощения. 5 .(Людям высоко образованным) По каким правилам вы различаете грехи от добрых дел; на основании ли слова Божия и заповедей Господних, или на собственном вашем разумении? 6 .Веруете ли в Бога так, как верует и веровать нас учит святая наша Церковь ? 7. Не имеете ли каких произвольных сомнений касательно ее учения, таинств, священнослужения и обрядов, и не держитесь ли тайно какого раскола? 8 .Почитаете ли св. ангелов, святых угодников, особливо Божию Матерь, своими пред Богом ходатаями и обращаетесь ли к ним с молитвой? 9 .Не призывали ли когда на помощь злых духов, не делали ли заклинаний, не советовались ли с ворожеями и волхвами, не верили ли снам, гаданиям, встречам и другим приметам? 10 . Стараетесь ли поучаться истинам веры и закону Божию, читаете ли книги Священного Писания и другие книги, относящиеся к вероучению и нравоучению христианскому? 11 .Не любите ли исключительно читать одни книги, противные учению веры и добрым нравам или заниматься подобного рода разговорами? 12 . Не любите ли вы кого о чего нибудь более Бога и готовы ли для исполнения святой воли Божией жертвовать всем мирским и самим собою? |
| Духа, рекшего через Давида: поклонимся на место, идеже стоясте нозе Господни ( Пс. 131:7 ). И когда иудеи спросят, где стояли ноги Господни, то пророк Захария научает их, говоря: и станут нозе его в день он на горе Елеонстей, яже есть прямо Иерусалиму ( Зах. 14:4 ). Посему и сами иудеи, молясь в Иерусалиме, обращаются к востоку – к горе Елеонской. Вот краткий ответ для иудеев. К эллинам же говорим мы следующее: когда мы кланяемся к востоку, то отнюдь не думаем, будто бы Бог ограничивается востоком; но поскольку Бог есть истинный свет и называется истинным светом, посему устремляя взор на созданный свет, мы покланяемся не ему, но Творцу его, светлой стихией научаясь почитать светлейшего паче всех стихий и предвечного Бога. Верные же пусть услышат и узнают, что ближайшие апостолы для того запове- дали обращать церкви Божии к востоку, чтобы мы, устремляя взор к раю, который потеряли, к нашему древнему отечеству и стране просили Бога и Владыку снова ввести нас туда, откуда изгнаны». Кирилл иерусалимский с востоком также соединяет воспоминание о рае. Объясняя обряд обращения на восток при крещении, он говорит: «как скоро отрицаешься сатаны, совершенно расторгая с ним договор и древние заветы с адом, отверзается тебе рай Божий, который насадил Бог на востоцех и из которого за преступления изгнан был праотец наш. А в знаменование сего обращают тебя от запада к востоку». (Тайнов. сл. I. 9. рус. пер. стр. 358). Представление о рае соединяет с востоком и Златоуст (Толк. на 10 ст. VT гл. пророка Даниила). Из западных отцов, кроме Тертуллиана , обряд обращения на восток объясняет еще Августин (De serm. Dom. In monte. II. 5. § 18). 266 Деян. всел. соб. т, VII, р. пер. стр. 299. Здесь приведено множество и других свидетельств относительно почитания икон и поклонения им. Между ними есть и такие, в которых прямо говорится об обращении лицом к иконе при молитве. Таков наприм., отрывок из похвального слова св. Софрония иерусалимского свв. Киру и Иоанну: «пришедши к иконе Спасителя в третий раз, они обратились к Нему с теми же словами. |
| Ес ли Церковь не была установленной, но определялась проповедью Евангелия, то как можно было отделить его взгляды от взглядов радикалов? Он сам до пускал, что «Церковь свята даже там, где доминировали фанатики (так Лю тер называл радикалов), если они не отвергают Слово и таинства». Созна вая политические реалии своего положения, он противопоставил им утверж дение необходимости установленной Церкви. Точно так, как он сдержал ра дикальное приложение принципа «sola Scriptura» обращением к преданию он сдержал свои потенциально радикальные взгляды на природу истинной Церкви, настаивая на том, что ее следовало рассматри вать как исторический институт. Институт Церкви является Божественно ус тановленным средством благодати. Однако, противопоставив радикалам ут верждение того, что Церковь должна быть видимой и установленной, Лютер столкнулся с трудностями в отделении своих взглядов от взглядов своих католических оппонентов. Он сам полностью осознавал эту проблему: «Со своей стороны, мы исповедуем, что в папстве есть много доброго и христианского; действительно, все, что есть христианского и доброго, на ходится там и пришло к нам из этого источника. Например, мы исповедуем, что в папской Церкви есть истинное Священное Писание, истинное Крещение, истинное таинство алтаря, истинные ключи к прощению грехов, истинное ду ховенство, истинный катехизис в форме Молитвы Господней, Десяти Запове дей и статей Символа Веры» Таким образом, «донатистские» и «августинские» взгляд» на Церковь су щественно отличаются. Эта разница имеет не только Богословское значение, но и затрагивает их социальную функцию. Этот вопрос четко разрабатывает ся Максом Вебером в его первооткрывательской работе «Протестантская эти ка и дух капитализма», популяризованной Эрнстом Трелчем. Согласно Трел чу, имеющееся здесь социологическое различие касается, с одной стороны, «Церкви», а с другой стороны «секты»: «Церковь является таким типом организации, который подавляюще консер вативен, который, в определенной степени, принимает светский порядок и доминирует над массами; поэтому, в принципе, он является вселенским, т.е. |
| Кстати, существование двух дат постройки церкви вполне объясняемо. В 1617 году бывшую крепостную башню, привезенную откуда-либо или стоявшую где-то поблизости, могли переделать (перестроить) под храм, добавив к ней алтарную часть. Но возводили ее не на новом месте, здесь до нее уже стояла церковь, возможно, и построенная около 1500 года. Древность ее появления подтверждает такой факт. Предание, записанное в селе, гласило: «Когда-то давно ученики Стефана Пермского приплыли в Пянтег из Бондюга на камне, на котором по Каме раньше плавал сам Стефан. Они вышли на берег, камень вкатили на самое высокое место и с него проповедовали христово учение. После их смерти жители села построили вокруг камня церковь. В первые годы советской власти камень этот сбросили с берега в Каму, но он не утонул, долго еще плыл по воде, пока его видели люди». И что интересно — в описании церкви 1850 года значится: «...под престолом находится одна галя (камень)...». Кстати, в древних традициях был такой символ — «Центр Мира». Как правило, под ним понимали не центр всего Мира, а центр какой-то определенной области, но в понятии не географическом, а духовном (хотя оба эти значения могли и совпадать). Символом центра могла быть гора или просто камень. В раннехристианской традиции именно камень являлся престолом, «божественным обиталищем», центром храма. Со временем эта традиция была утрачена. Камень под престолом, как мы видим, — это очень древняя традиция, и, конечно, она не могла появиться в XVII веке. Скорее всего, «галю», уже не помня особого значения камня, сохранили от прежнего храма. Вероятнее всего, Пянтег в древности был крупным, известным культовым языческим центром, причем единым для большой округи. Вспомним находки фигурки Перуна, боевого украшенного топора (топор — один из символов Перуна). Исследователи И.Я. Кривощеков, И.В. Маковецкий, А.С. Терехин считали, что деревянная церковь была построена в «роще священных кедров, на месте языческого мольбища». Православным миссионерам нужно было как можно эффективнее пропагандировать свое учение, поэтому они постарались занять место древнего святилища и для усиления своей значимости даже вкатили сюда камень святого Стефана Пермского . Но язычество не уходило из этих мест очень долго. Уже упоминаемый нами летописец Строгановых Ф.А. Волегов в 1850 году писал, что «от деревянной церкви, ниже по течению реки, рядом с кладбищем , стоит древняя сосновая роща, которую хранят местные жители и обожают точно так, как деревянную церковь. Чтят до того, что лет 20 тому назад или еще менее, она служила местом приношения языческому Перуну и другим ему подобным болванам суеверными жителями». |
| Мы не знаем и никогда не узнаем, был ли Ярило некогда женихом Матери–Земли. Невозможно это установить и в отношении Перуна, бога–громовержца. Древние летописцы отводят ему место верховного славянского божества. Крещение народа в Киеве и Новгороде прежде всего, сопровождалось уничтожением деревянных кумиров Перуна. Вполне вероятно, что скандинавские воители превратили славянского бога в тевтонского Тора. Но в давно прошедшие времена он был славянским богом, чье прежнее могущество подтверждается, помимо прочих свидетельств, скрытым проявлением его культа в русском почитании пророка Илии — его преемника как небесного громовержца. Культ рода Мифология русских славян темна. Но будь она даже известна во всех подробностях, мы, может быть, все равно не пришли бы к пониманию сути русского язычества. Русские народные верования представляются безличными, и даже культ Матери–Земли отражает только одну их сторону. Другой и не менее глубокий религиозный мотив следует искать в культе мертвых — прародителей, предков вечной родственной общины. Русские обозначают общину словом «род». Ближайшим эквивалентом этого слова является классический «клан». Римский род, кельтский клан — сейчас мертвые бесцветные тени некогда живой социальной реальности. В русском языке и русской жизни «род» — полон жизненности и реальности; «род» важнее, чем семья, которая не восприняла полностью его религиозную значимость. Среди европейских народов только русские наряду с балканскими славянами сохранили отчества в своих именах. Каждый русский имеет два личных имени, причем второе является производным от имени отца. Простые люди иногда пользуются только отчествами, — как гомеровские греки: Атриды, Пелиды напоминают русских Ивановичей, Петровичей. Точные обозначения родственных связей очень сложны: образованные люди, как правило, не могут упомнить всех названий родственников, не сходящих с языка простых крестьян. Еще типичнее для, русского склада ума использование обозначений родственных связей при вежливом обращении к незнакомцам. |
|
|
