| Мы знаем, что Чехов не пришел к Церкви. Это особый разговор, требующий от нас внимательного изучения его биографии и наследия. Впрочем, доподлинно известно, что его одухотворенные рассказы " Студент " , " В овраге " , " Архиерей " или та же " Скрипка Родшильда " долгие годы таинственно помогали иным читателям, вызывая совершенно особое сердечное чувство, природа которого явно божественна. А " Степь " , " Дуэль " ? Напомним себе, что именно в наши дни эти и другие избранные чеховские сочинения изредка выпускаются под епископским благословением теми или иными церковными издательствами. В каком-нибудь 1967 году такое и помыслить было нельзя. И Корней Чуковский, много говоря в своей книге о незаметной чеховской воле, о его просветительстве и неустанном служении ближнему, о безответном сахалинском подвиге и борьбе с внутренней " чеховщиной " и ложью, даже если и захотел бы - не смог и слова сказать на тему " Чехов и религия " . Но замечательные рассуждения о скрытом и нескрытом проповедничестве Чехова в этой книжке каким-то чудом удержались. Но мог ли Чехов с такою же силой и энергией волновать в то время еще кого-то? В 1954 году старинный знакомый Корнея Ивановича, писатель и эмигрант Борис Зайцев, автор книги " Преподобный Сергий Радонежский " (1925), выпустил в Париже свою литературную биографию Чехова. Она была не только свободна от вмешательства цензуры. Борис Константинович был глубоко верующим человеком и, конечно же, деликатной темы отношения Чехова к вере не обошел. Более того: он обнаружил в своем герое неосознанную религиозность, тоску по Богу. Борис Зайцев нашел возможность переправить свой труд в Советский Союз, тому самому Корнею Чуковскому, которого знал с начала 1900-х годов, и получил в ответ письмо, где книга " Чехов " была с восхищением названа... осиянной. Возвращаясь к труду Корнея Ивановича, я осмелился бы заметить, что его книга " просвечивает " неосознанной " автопортретностью " - ведь Чехов для Чуковского действительно был примером повседневного и творческого поведения, своего рода идеалом. Кстати, Александр Солженицын, подбирая эквивалент к этому иноземному слову, замечательно определил его как " светлообраз " . И если бы мне вдруг пришлось подыскивать единственное определение для книги " О Чехове " , я присоединился бы к тем, кто считает ее литературным и человеческим завещанием Корнея Чуковского. |
| Будучи родом из Антиохии или из её окрестностей, он перебрал много ремесел, – котельщика, горшечника, домоправителя, врача. В свободное время он, как истый грек, развивал свой ум, научился диалектике и богословию. В этом последнем он усовершенствовался благодаря некоторым последователям лукиановой школы, которые еще доживали свой век в епархиях Киликии или среди антиохийского духовенства. Аэтий был остроумным человеком, способным к самым тонким диалектическим хитросплетениям, и мог вести прения целыми днями. На этом поприще он сперва потерпел поражение от одного ворворита, гностика позднейшей генерации (были еще такие). Однако он восстановил свою славу в Александрии в диспуте с одним известным манихеем, Аффонием, которого он довел до такого постыдного замешательства, что тот умер с горя. Он воспользовался своим пребыванием в Александрии, чтобы усовершенствоваться в аристотелевской логике, и, вернувшись в Антиохию, уже не побоялся вступить в диспут с епископом анкирским Василием, который только что завоевал себе славу удачным выступлением против Фотина. Василий также потерпел поражение. Аэтий скоро приобрел репутацию непобедимого. Василий попробовал отомстить ему, возбудив против него кесаря Галла, но епископ Леонтий вмешался в это дело, и Галл вместо того, чтобы переломать Аэтию ноги, как он угрожал ему, допустил ученого в свой интимный кружок; он даже дал ему почетное поручение довершить религиозное воспитание своего брата Юлиана, который начал давать повод к некоторому беспокойству 449 . Юлиан попал в хорошие руки. Мы уже видели, что он брал на прочтение книги у Георгия александрийского. Аэтий способен был посвятить его в чистейшее арианство, самое сухое, – должен бы я сказать, – ибо особенностью Аэтия было излагать еретическое учение в силлогистической форме. Мы можем составить себе понятие об его приемах по маленькому, разделенному на короткие главы сочинению 450 , в котором он защищает свои взгляды. Вот его вступление: «Если нерожденный Бог может сделать рожденное нерожденным, то в силу того, что обе субстанции будут нерожденными, они не будут отличаться одна от другой с точки зрения неподчиненности. |
| Где бы ни жил человек — в Корякии или в Москве, в конце концов все зависит от того, что внутри самого человека, насколько он силен, насколько он умеет управлять самим собой. Потому что человек является самому себе первым врагом. Если жизнь устраивается неправильно, если жизнь устраивается на основании звериного инстинкта, когда человек живет только ради того, чтобы удовлетворять этот инстинкт, — человек себя разрушает. И мы знаем, как страшно людей разрушает алкоголизм, особенно на Севере, да и не только на Севере, но и в той же столице. Не климат и не внешние обстоятельства, а то, что внутри человека, — вот что главное. В этом смысле счастье во многом зависит от нас, хотя еще раз хочу сказать, что и общество, и государство также должны осуществлять солидарность с теми, кто особенно в этом нуждается. И Россия должна помогать малым народам, помогать такому месту, как Корякия, где сохраняются самобытный народ, язык, культура, что является величайшей драгоценностью. Только что было правильно сказано об опасностях, когда разрушается национальное самосознание, — все это нужно лелеять, хранить развивать, поддерживать. Но, с другой стороны, много зависит от самого человека — ведь, как говорит Писание, из сердца человека исходят и злые, и добрые помыслы (см. Мф. 15:19). Почему строились храмы на Руси, почему 167 лет назад был освящен храм в Палане? Потому что люди понимали, что с опорой на Бога легче одолевать этого внутреннего зверя, легче управлять своими инстинктами, своими страстями. Ведь когда молишься Богу — Бог помогает, а кроме того, когда есть страх Божий, человек боится Бога и старается не делать зла себе и ближним. Поэтому вера делает человека сильнее, она освобождает его от ада в этой жизни. Мы говорим об аде, который будет за гробом, но забываем о том, что и рай, и ад начинаются уже в этой жизни. И вот в этом — огромное значение веры. Я кричу на весь мир, я призываю людей верить в Бога, потому что по опыту своей жизни знаю, что Бог меняет человека к лучшему, делает его чище, светлее, умнее, счастливее. Ради этого мы и строим храмы, и очень важно, чтобы, построив храм, мы вместе с этим храмом изменились. И ведь так происходит почти везде — появляются храмы Божии, и люди начинают ходить в церковь и молиться, просить у Господа помощи, а Господь снисходит к нашей молитве, помогает нам… |
| Мне кажется, что нам объявили о нашем совершеннолетии. Пока ребеночек мал, ему нужен манежик. Нужно внешнее ограждение, которое защищало бы его от еще неполезных для малыша приключений. «Итак, самодержавие совершенно необходимо именно для того, чтобы дать Церкви нормальные условия существования, оградить ее от множества врагов», — говорит азбука православного При этом, правда, остается безответным вопрос — Как же это апостолы шли по римской империи без сопровождения жандармов? Там-то врагов у них было побольше, чем у православных монахов времен православных империй. И сейчас можно увлечься подсчетом числа наших врагов. Но лучше сказать себе: какая разница, сколько их! Мой христианский и совестный долг от этих цифр не меняется. В том числе и мой христианский долг расширения пределов евангельского влияния. Вместо мечты о внешне-понуждающей к благочестию силе лучше прямо обращаться к верующим людям: у вашей веры нет социального защитника, а потому отдайте себе отчет в том, что вы сами ответственны за веру свою и своих детей. Неужели и сегодня для того, чтобы свой ум держать в рамках Православия, вам нужен православный городничий? Что может дать монархия православному проповеднику? Принудительно собранную аудиторию, которая не будет иметь права вступить с проповедником государственной Церкви в дискуссию. Ну и на всякий случай (вдруг раздражение против навязываемой веры будет слишком горячим) — телохранителей, которые будут защищать физическую жизнь православного проповедника. Но не странно ли рисковать жизнью других людей для спасения своей? Впрочем, слово «спасение» здесь двусмысленно: именно в том случае, если враги Православия убьют тело православного проповедника, его душа будет спасена. Так от чего же защищают телохранители? От пути в Царство Божие? Не лучше ли положиться на Промысел Божий? Тем более что священник или миссионер, ходящий с вооруженной охраной, вряд ли будет вызывать симпатии к той вере, которую он Христос сказал Своим ученикам — «Я посылаю вас как овец посреди волков» (Мф. 10, 16). Не слишком ли много потом «овцы» взяли у «волков»? Стоит ли овцам мечтать о вставной волчьей челюсти? При чтении Евангелия нельзя не заметить, что Христос неоднократно предостерегает Своих учеников: «вы будете гонимы во Имя Мое». Но Он нигде не говорит, что вы станете гонителями во Имя Мое. Как сказал один философ: «Церковь сама спровоцировала свое сокрушительное поражение в битве за культуру. Слишком часто вместо того, чтобы исполнить заповедь любви, она настаивала на ужесточении закона; вместо того, чтобы тихонько стучаться в двери, взламывала их; вместо того, чтобы просто быть здесь — открытой для нуждающихся и готовой служить им, она громко требовала, чтобы служили ей; вместо того, чтобы униженно принимать оскорбления, гордо давала |
| Приготовление к Великому посту начинается вскоре после праздника Богоявления Господня соответственно историческому воспоминанию о том, что и Сам Иисус Христос вскоре после Своего крещения удалился в пустыню для поста, в воспоминание о котором и установлена св. Четыредесятница. Начинаясь неделей о Мытаре и Фарисее, приготовление к Великому посту заканчивается неделей Сыропустной. Св. Церковь задолго начинает приготовлять верующих к Великому посту, как к спасительному времени всеобщего духовного очищения и освящения. Это очищение и освящение возможны только под условием совершенного оставления греха, совершенного изменения образа жизни – мыслей, чувствований и действий, совершенного обновления и возрождения духовного. Но такое возрождение требует подвига продолжительного, тяжкого, болезненного и упорного, к которому постепенно должно возбуждать, нудить и располагать себя. Кроме того, хотя решимость на такой подвиг и постоянство в нем и зависит от нас, но более зависит от милосердия Божьего, возбуждается в сердце и совершается Его вседействующей благодатью. Потому много и с усердием должно молиться, чтобы Господь отверз нам двери покаяния, сокрушил окаменение сердца нашего и возбудил скорбь о грехах, без которой не может быть истинного покаяния; воспламенил сердце наше любовью к Себе, без которой и самое искреннее раскаяние будет не прочно; оживотворил и воскрылил дух наш упованием святым, без которого сердце кающегося было бы подавлено скорбно. Вот почему св. Церковь и приготовляет нас заранее ко вступлению во святые и спасительные дни поста и покаяния, заранее старается удалить все, что препятствует нам принести истинное покаяние, заранее старается научить тому, что требуется с нашей стороны, чтобы стяжать себе дух умиления и сокрушения сердечного. Приготовляя верующих к св. Четыредесятнице, св. Церковь в своих службах, по ее собственному выражению, поступает как вождь, благовременным и мудрым словом ободряющий своих воинов пред борьбой с врагом. Поэтому она в приготовительных службах не забывает сказать все то, что может расположить верующих к посту и покаянию. |
| «Прииде... Сын человеческий взыскати и спасти погибшаго». Кто сей погибший? Один ли это какой-нибудь человек? Без сомнения, не один, а многие. Нельзя думать, чтобы Сын Божий соделался Сыном человеческим для спасения одного только человека. Много ли же погибших, которых Он пришел спасти! И есть ли сверх их человеки непогибшие, которые не требуют от Него спасения? На сие говорит Апостол Петр: «несть... иного имене под небесем, даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам» ( Дeяh. IV. 12 ). И Апостол Иоанн «свидетельствует, яко Отец посла Сына Спасителя миру» ( 1Uoah. IV. 14 ). Если Апостолы свидетельствуют, что всякий человек может спастись не иначе, как именем Иисуса Христа; что Бог Отец послал Его спасти весь мир; Сам же Он говорит, что пришел спасти «погибшаго»: то не должно ли заключить, что под именем «погибшаго» надобно разуметь всякого человека, весь мир? Так точно. Пророк открыл, можно сказать, закон погибели, когда воззвал к Богу: «се удаляющии себе от Тебе, погибнут» ( Ncaл. LXXII. 27 ). Не просто сказал: «погибнут», при чем можно было бы думать о погибели только вероятной, или отдаленной; но сказал: «вот погибнут», указуя на гибель близкую и неизбежную. В самом деле, если верно Апостольское выражение отношения человека к Богу, что мы «в Нем... живем, ...движемся и есмы» ( Дeяh. XVII. 28 ): то не менее верно и то, что по мере удаления от Бога, человек лишается свойственной себе жизни, деятельности, благобытия, словом, погибает. Но как может человек удалиться от Бога вездесущего? Конечно, не местом, а умом, волею, сердцем. Человек удаляется от Бога сердцем, когда перестает любить Его; удаляется от Бога волей, когда желает противного воле Божией; удаляется от Бога умом, когда забывает его и погружается пристрастными мыслями в твари. Так удалились от Бога первые прародители всех человеков, когда отвратились от Него умом и сердцем, и вняли клевете, и предались прельщению врага Божия, когда отступили волею своею от воли Божией, и нарушили заповедь Божию. Они пали в грех, и чрез грех в смерть и погибель. |
| С ней же, с Ниной Федоровной, было связано и первое чудо нашего путешествия (а чудес было много!): показав нам церковь, она отдала нам ключ от небольшого приходского домика на берегу озера: “Пригодится-пригодится. Отдохнете – дальше поедете, мои дорогие!” Мы, честно говоря, не хотели задерживаться, а, наоборот, проявляли, так сказать, молодецкую прыть – дальше ехать стремились. “Ну-ну”, – сказала Нина Федоровна и ушла. А через три минуты после ее ухода хлынул такой ливень и началась такая гроза (Кубенское озеро славится своенравием), что, поверьте, дальше, чем два-три метра, мы бы отъехать от храма и приходского домика не смогли бы. Так что, переждав непогоду в гостеприимном доме, отведав чаю и убедившись в искренности коренного русского гостеприимства, мы смогли отправиться дальше только через пару часов. И помогло, и вразумило: доверяй старшим! И, конечно, впечатлило: сама-то Нина Федоровна в свои 70 лет совершенно спокойно ездит на видавшем виды велосипеде. Мы-то приехали всякие такие “расфуфыренные”: на новых, крепких велосипедах, все из себя цветастые (чтобы водителям видно было нас на трассе), а сельская бабушка ездит себе на своем по десятку километров в день – и ничего! Но у нас маршрут не из десятка километров состоял: нужно было за пару дней добраться до Белозерска, а потом обратно. Примерно 500 километров за пять дней. Максимум – 127 км в день. Это мы “отмахали” до знаменитого Кирилло-Белозерского монастыря. Устали? Думаю, да. Но больше всего утомило путешествие по бездорожью, когда в жару и в сопровождении слепней мы должны были добираться до переправы в сторону Белозерска. Тут нужна не только сила и выносливость, но и смирение! Жара, оводы… Впрочем, оводы даже помогали: как вцепится тебе один в неподвижное место (на седле), так ты сразу скорость и прибавляешь. Итак, мы добрались до Кирилло-Белозерского монастыря. Будь мы простыми туристами, приехавшими на автомобиле (два часа от Вологды), мы бы и сотой доли не восприняли от того, что нам рассказывали о монастыре, его истории. |
| бескультурья и безграмотности современному человеку казалось бы невозможно обрести традиционную духовную культуру и веру. Современная мода, массовая культура, жесткая пропаганда, иногда даже сегодняшняя государственная политика препятствуют этому. Однако вопреки всему многие эту духовную культуру обретают или хотя бы очень к ней стремятся. Это всегда процесс очень личный и очень трудный. Он требует работы над собой, много смирения и покаяния, что никому и никогда не было просто. В Евангелии Господь, обращаясь к ученикам, называет их «солью земли». Соль – это замечательный и очень древний религиозный символ. Кроме прочих, в нем есть и очень простой, можно сказать, бытовой смысл. Соли кладут в пищу всегда очень мало – одну ложку на большую кастрюлю, но без нее пища бывает безвкусной. Этой «соли» – тех, кто не просто «глядит издалека» или даже «заходит в Церковь», но живет по вере церковной жизнью, – всегда было и будет немного. С другой стороны, от самого общества и даже во многом от государства зависит, будет ли оно хотя бы обращено лицом к высокой духовной культуре – или его жизнь потеряет свою «соль», станет «безвкусной» и бессмысленной. Иеромонах МАКАРИЙ (Маркиш), Свято-Введенский монастырь, г. Иваново Мне пришлось пятнадцать лет жить и работать вдали от России, в американском штате Массачусетс. В Соединенных Штатах вряд ли можно представить себе, чтобы человек, называя себя православным, не был регулярно в церкви. Это относится в равной мере и к тем, кто унаследовал Православие, и к тем, кто уже в сознательном возрасте вернулся к своим национальным и культурным корням. И, конечно же, к тем, кто подобно евангельскому купцу, нашедшему жемчужину несравненной ценности, пришел в Православие «извне». Заметьте, что и для тех, и для других, и для третьих характерен интерес к религии вообще и Православию в особенности. Пускай невежество и доминирует на культурно-общественной сцене, но преодолевая его, люди приходят в Церковь. А если отвечать более обще… Применительно к человеческой жизни, вопрос «Почему» дает колоссальный простор для ответа, и что |
| Не так давно одна молодая женщина, юрист по профессии, сказала: – Я не хочу креститься, потому что это мода такая. – А почему же вы в узких брюках? Разве это не стало модным в последнее время? – пришлось спросить у нее. – А то, что делали люди у нас на Руси тысячу с лишним лет, вы считаете чем-то мимолетным и изменчивым? Вы – юрист, ваша профессия построена на логике. И вот видите, она перестает действовать в духовных вопросах. Почему? Потому что в жизни идет лютая духовная борьба за каждую душу, за мысли каждого человека. И нужно делать усилие для того, чтобы вырваться из этого плена мыслей на свободу, прийти к Богу. Было бы просто прекрасно, если бы модным было верить в Бога, честно трудиться, уважать старших, защищать Родину, хранить семейную верность… Еще лучше – если бы эта мода не менялась от сезона к сезону. Что плохого в такой моде? «В церковь стало ходить много людей напоказ: политики стоят со свечками в руках, бандиты, я не хочу им уподобляться» Правильно, не уподобляйся. Уподобляйся множеству других людей, которые всегда скромно ходили в церковь, рискуя даже своим положением в советское время, исповедовались, причащались… Уподобляйся полководцам Суворову и Кутузову, Пушкину и Достоевскому, академикам Павлову и Виноградову, святым благоверным князьям Александру Невскому и Даниилу Московскому, преподобным Сергию и Серафиму, миллионам православных русских людей – они ведь ходили в церковь. Уподобляйся множеству наших современников, которые сегодня искренне молятся Богу, проливая невидимые мipy слезы (как писал Гоголь, который ходил в церковь) за наше страждущее Отечество и вымирающий без Бога, без молитвы народ. «Нас не воспитывали в вере. Теперь уже поздно менять свое мipoboззpehue» Нет, не поздно. Менять его все равно придется: когда душа покинет тело, и мы увидим совершенно точно, что всё, что сказано в Библии, это правда. Что есть иной мip, мip ангелов и бесов, в котором нам нужно только одно: то, что щедро предлагала нам Святая Церковь все годы нашей здешней жизни. В этой жизни можно еще всё изменить и спасти свою душу. В будущей – будет только вечное раскаяние. Но тогда уже действительно будет поздно. |
| 5. Что скажут на сие мудрецы века сего, которые у нас хвалят свое, носят длинные бороды и влачат по земле нарядные плащи свои? Рассказывай вместо сего свое и ты, пишущий длинные речи, составляющий невероятные истории, устремляющий взор к горнему, перетолковывающий небесные знамения и по движению звезд заключающий о рождениях и других происшествиях! Говори мне о своих звездах, о венце Ариаднином, о власах Вероникиных, о похотливом лебеде, о наглом тельце и, если хочешь, о твоем змиедержце 61 , о козероге, о льве и о всех других, которых ты, зная по злодеяниям, сделал или богами, или звездами. Где найдешь такой круг в своей математике? Где найдешь звезду, которая бы шла впереди с востока к Вифлеему путеводительницей и покровительницей твоих волхвов? Я могу сказать нечто о небесных знамениях: та звезда открыла пришествие Христово, а сия 62 была венцом Христовой победы. 6. Вот что скажу о небесном и горнем, которое, по великому согласию и сродству всего, участвует в наших делах; прочее же восполнит у меня псалом: и грады разрушил ecu ( Пс. 9:7 ). Подобно оным древним городам, разоренным за подобное нечестие, они в самое время беззаконных действий с нами или поглощены морем, или разрушены землетрясением, так что могу почти досказать и остальное: погибе память их с шумом, погибла громко. Таково было их падение и разрушение, что много потребно времени на восстановление их, если бы кто и отважился на сие из соседей, даже наиболее утешающихся благочестием. 7. Таковы были явления на земле и на небе! Но и в самом воздухе не положено ли было в то время знамений и он не освятился ли тогда знамениями страдания (Христова)? Зрители и таинники оного чуда да покажут и ныне одежды, запечатленные тогда знамениями Креста. Как скоро кто из наших или из посторонних рассказывал о сем или слушал рассказывающих, тотчас видел чудо или на себе, или на ближнем: сам был в звездах или видел звезды на одеждах другого, испещренных лучше всякой мастерской ткани или искусной живописи. Что же произошло из сего? Зрителей так это поразило, что все почти как бы по одному мановенью и в один голос начали призывать христианского Бога и умилостивлять Его славословиями и молитвами. Многие, нимало не отлагая, в то же время, как случилось сие, притекли к нашим священникам и по усильной просьбе сделались членами Церкви, наставлены в таинствах веры, очищены Божественным крещением и таким образом через страх избавились от страха. Но о сем довольно. |
|
|
