| Суд, конечно, неправедный. Но истоки душевного настроения понятны: с той предсмертной высоты, на которой он стоял в 1903 году, духовный уровень раннего его художества, сколь бы блистательно оно ни было, мог казаться ему недостаточным. Блаженны кроткие… Мф. 5:5 Он не знал матери – она умерла, когда ему было полтора года. Не знал – и знал. Знал по рассказам о ней позднейшим, по письмам, воображал ее (княжна Марья из «Войны и мира»), создал даже миф некий: образ матери стал как бы иконой (не отсюда ли лучистые глаза кн. Марьи?). И вот он признается: «часто в средний период моей жизни, во время борьбы с одолевавшими меня искушениями, я молился ее душе, прося се помочь мне, и эта молитва всегда помогала мне». Толстой остался Толстым: не ждал, пока будет она причислена к лику святых, сам причислил, обращался к ней как к святой, но как замечательно, что и в «средний период» мог он вот так выходить из обыденного, трехмерного, при всей своей «плот-скости» стремиться к запредельному добру. Немало фигур проходит в «Воспоминаниях» этих. Является старший брат Николенька («никогда не осуждал никого»). С такою же любовью, как о матери, говорит о нем Толстой, но тут уже как о существе осязаемом – он его знал. Мелькает и учитель Карл Иваныч «Детства», проходят няни и дворовые, все в освещении благостном, тетушка Александра Ильинична (Остен-Сакен) – «денег у нее никогда не было, потому что она раздавала просящим все, что у ней было». «Жила истинно христианской жизнью». «Умерла в Оптиной Пустыни». Но главное место занимает другая «тетенька», Ергольская, Татьяна Александровна. Тут уже не только детство, она сопровождает жизнь его на долгий срок, она и умиляет его, и перед се памятью он кается. Фамилию «Ергольские» помню еще с детства: какие-то баре в окрестностях села Брыни, недалеко от нас. Знакомы мы с ними не были, но отец нередко называл имя Ергольских – все это то же дворянское гнездо, откуда была и Татьяна Александровна. Вот и радостно как-то знать, что недалеко от мест детства произрастала такая Татиана , смиренная, может быть, из непрославленных святых. |
| п. Со времени торжества христианства формы эти не изменились и не могли измениться, а остались те же самые, так как христианство не имело притязания производить реформы в этой области и не считало такие реформы нужными. Таким образом условия существования особых зданий, назначенных для производства суда и других публичных дел остались во всей своей силе, а следовательно и базилики оказывались по прежнему нужными. Уничтожать их или обращать для другого назначения значило производить беспорядок в государственной жизни, что вовсе не совместно было с духом христианства. Неудивительно поэтому, что христиане не касались базилик, хотя и имели к тому возможность, неудивительно, что церковные историки не упоминают ни об одном случае превращения языческой базилики в церковь . Известен правда один пример такого превращения, относящийся впрочем к позднему времени и довольно сомнительного качества, именно: в 470 г. в Риме папой Симплицием была превращена в церковь базилика Лициния, называвшаяся также базиликой Константина 111 . Но здание это, хотя и называется базиликой, едва ли имело то назначение, какое имели другие здания, носившие это название: не даром эта базилика называлась также, и еще чаще, храмом мира (templum pacis). Остатки ее сохранились до сих пор и устройство ее довольно известно. По своему устройству эта базилика значительно отличалась от других. Она была трехнефная и разделялась на три нефа не колоннами, как обыкновенно, а четырьмя огромными столбами, поставленными по два на каждой стороне. Огромный средний корабль или неф в одиннадцать сажен ширины покрыт был смело размахнутым крестовым сводом и заканчивался выступающим абсидом. К среднему кораблю примыкали боковые семисаженной ширины, меньшей высоты, чем средний и крытые коробовым сводом. В боковой стороне правого корабля устроен был также выступающий наружу абсид. Историки искусства 112 согласно признают этот памятник представителем одного «их тех последних моментов в развитии римской архитектуры, который сбрасывает с себя оковы законов античных форм и указывает на дальнейшее развитие, вскоре воспоследовавшее». |
| Первое замечание: главная, коренная особенность учения, изложенного в 31-й главе СтоГлава, состоит в том, что оно заповедует только одно перстосложение и для крестного знамения и для благословения, между тем как православная Церковь строго различает и по внутреннему смыслу, и по внешнему виду два перстосложения: перстосложение, которое употребляют все верующие для крестного знамения, и перстосложение, которое употребляют пастыри Церкви для благословения верующих. Все православно верующие осеняют себя крестным знамением во имя Пресвятой Троицы и для этого слагают вместе и равно три первые перста правой руки, пригнув два последние, – перстосложение это называется троеперстным. Пастыри же православной Церкви преподают верующим благословение во имя Господа Иисуса Христа и для этого слагают персты правой руки так, чтобы они изображали собою первые и последние буквы благословенного имени ICXC, т.е. Iucyc Христос, в частности, совокупляют персты второй и третий, иначе указательный и средний, так, чтобы второй, простертый, представлял собою букву I, а третий, простертый и несколько наклоненный, букву С, первый же, или большой, палец совокупляют с двумя последними так, чтобы он, пересекая четвертый палец, представлял вместе с ним букву – X, а пятый перст, или мизинец, простертый и несколько наклоненный, представлял при них букву С, – это перстосложение называется именословным. Если сравним с двумя этими православными перстосложениями так называемое двуперстное перстосложение, которое утверждено Стоглавым Собором и доселе содержится нашими раскольниками, то увидим, во-первых, что по внешнему виду оно, различаясь вполне от троеперстного, имеет большое сходство с именословным, ибо учит слагать два перста, указательный и средний, совершенно так, как они слагаются в именословном, а три остальные перста совокуплять довольно близко к тому, как они совокупляются в именословном, и это сходство, очевидно, простирается до того, что именословное перстосложение не без основания можно назвать двуперстным, двуперстное же признавать за именословное, только не совсем точное или испорченное. А во-вторых, увидим, что по внутреннему смыслу двуперстное перстосложение старается совместить в себе оба православные перстосложения, ибо учит слагать и три перста во имя Пресвятой Троицы, согласно с троеперстным, и два перста во имя Иисуса Христа или двух естеств в Нем, согласно с именословным. Но не это, собственно, важно для нас в настоящем случае; важно то, что, как мы уже сказали. Стоглавый Собор и для крестного знамения и для благословения заповедует одно перстосложение, а Церковь православная – два различных, и, следовательно, вопрос о времени происхождения этого перстосложения, заповедуемого Стоглавом, может быть прежде всего выражен так: одно ли или два различных перстосложения употреблялись в православной Церкви для крестного знамения и благословения во времена, предшествовавшие Стоглавому Собору? |
| В «Троице» Рублева круг – это сакральный символ единства Троицы как Солнца Правды, т. е. образ, сообщающий созерцающему уму и слезно молящему сердцу сверхъестественную силу: движение света, «светолитие», спиралевидное вращение духовного пламени, света, преображающего плоть и душу. Фигуры ангелов, сидящих слева и справа (Бог-Отец и Бог-Святой Дух), своими очертаниями (силуэтами) образуют большую чашу, в центре которой помещен средний ангел (Бог-Сын). Этот композиционный прием впервые отметил исследователь жизни и творчества автора «Святой Троицы» В. Сергеев: «И сам он (средний ангел. – Авт.), если присмотреться к внутренним очеркам боковых ангелов, как бы помещен в чашу, что напоминает священный сосуд» 228 . В иконе Рублева нет никаких бытовых подробностей, присутствующих в библейском повествовании, кроме чаши с головой тельца – угощения, приготовленного Авраамом для трех странников. Эта чаша является композиционным центром иконы. Трапезный стол, на котором стоит чаша, символизирует гроб Господень. Догмат триединства представляет как участие трех Лиц в осуществлении Сыном изначального Божественного «спасения человеков», победы над смертью и адом. В иконе на уровне культурной семантики, запечатленной композиционными средствами, воплощается идея Божественной любви: любовь излучают три ипостаси, и наивысшим ее проявлением является искупительный подвиг Спасителя. Раскрытие семантики «Святой Троицы», подчеркиваем, невозможно без учета того факта, что произведение в ходе времени претерпело ряд поздних записей, реставраций. В своем первоначальном виде икона, возможно, производила более сильное действие на восприятие зрителя. Стол был светозарен – жертвенник со светозарной чашей в центре. Охристо-золотые престолы и светящиеся подножия, силуэты ангелов (боковые) с голубыми приплесками на одеждах, крылья всех трех ангелов – левое крыло Бога-Отца, оба крыла Бога-Сына и правое крыло Бога-Святого Духа – попадали в гигантскую чашу, образуемую силуэтами двух ангелов, в центре которой находился Бог-Сын. Золотые нимбы также входили в пространство чаши и золотое поле (небо) иконы. Чаша была наполнена огнем (золото) и светом (прозрачная охра стола, чаша на столе), выражая тем самым, вероятно, идею огненного причастия – света и жертвенной любви. |
| Таким образом священнодействующий благословляет именем Иисуса Христа. Архиерейское благословение трикирием и дикирием составляет особый вид благословения, но по содержанию заключает те же мысли, что и благословение вообще. 791 О христианском благословении, как отдельном действии, принадлежащем одним священнодействующим, а не всем людям, как утверждают наши раскольники, говорит история следующее: что христианское благословение не одно и тоже, что и крестное знамение, для которого мы также слагаем персты и тоже правой руки, об этом можно находить в 2-м правиле Василия Великого следующее: «священник, вступивший в неправильный брак, (с порочною женщиною), пусть не пользуется пресвитерским седалищем, от священнодействий да удержится; не подобает ему и благословляти ни всенародно, ни особь; благословение бо освящение есть, не подобает ему совершати таинства тела и крови Христовой». У св. Златоуста есть мысль, что если нет священника, то и бани крещения не имаши и благословения не принимаеши, убо не христианин еси ты. 792 Тоже подтверждает и 6-й Вселенский собор, усвояя благословение одним священникам. О сложении перстов для имянословного благословения свидетельствует Герман, Патриарх Константинопольский, 793 (715 ум. 740) который, говоря о благословении Архиерейском, высказывает такую мысль, что в перстосложении для благословения выражается общее убеждение о кончине мира, последующей чрез тысячу лет по Рождестве Христовом, в 6500 году. 794 Как это можно сложить пальцы, чтобы в комбинации их образовались цифры 6500, этого сам Герман не объясняет. За то подробности об этом сохранились у западного писателя Беды. В Евхологионе Гоара св. Герман изображен с благословляющею рукою. Перстосложение у него имянославное. Это свидетельство говорит о том, что в Греции в 7-м и 8-м веках перстосложение для благословения употреблялось такое же, какое оно ныне у нас употребляется, то есть, имянословное. От 7-го до 17-го века нет ясных и точных свидетельств об этом предмете. В 17-м веке Лев Алляций, ученый археолог, говорить о перстосложении так: «Греки и Латиняне при Богослужении начертывают крест пятью перстами, но различаются между собою тем, что Латиняне протягивают все персты, а Греки – указательный, средний и малый и не в одинаковой мере, а так, что указательный простирается более и как бы стоит прямо, средний уклоняется внутрь, большой палец кладут на ноготь безымянного пальца, наклоненного внутрь», и затем Алляций прибавляет: «одним любителем тайн было мне объяснено, что такое сложение перстов есть сокращенно написанное имя Спасителя, Ис. |
| ↓ Наши старообрядцы в своём двуперстии слагают три последние перста так, что палец упирает своей пушкой в пушки малого среднего перста и мизинца; но это сложение трёх перстов, очевидно, есть искусственное 803 , имеющее в виду достигнуть той цели, чтобы перстами по возможности удовлетворительно выражалось равенство и единство лиц св. Троицы. Пока же трём перстам не было придаваемо символического значения, они, конечно, должны были полагаться или располагаться естественно (как это им удобно); естественное же положение или расположение их есть то, чтобы малый средний перст и мизинец были пригнуты к ладони (не плотно), а палец был положен на них, и необходимо думать, что в таком именно виде они и были располагаемы в древнем двуперстном сложении. Когда усвоено было трём перстам символическое значение лиц св. Троицы, то и могло быть найдено, что сейчас указанным расположением их неудовлетворительно изображается равенство и единство лиц св. Троицы, а поэтому, вместо двоеперстия и могло быть принято троеперстие, в котором указанный недостаток совершенно устраняется. Цель могла быть достигнута двумя путями: или принятием троеперстия вместо двоеперстия, или же поправкой в самом двоеперстии, именно – расположением в нём трёх перстов так, как они расположены в позднейшем нашем двоеперстии 804 и как они располагаются в нынешнем двоеперстии старообрядцев (т. е. чтобы палец упирался своей пушкой в пушки малого среднего перста и мизинца). Не было сделано этого последнего, как должно думать, потому, что сейчас указанное расположение перстов, как мы сказали, есть не натуральное (насильственное) и затруднительное, – что при этом их расположении очень неудобно (неловко) полагать на себе крестное знамение. Что же касается до троеперстия, то мысль усвоить его, после того как с изменением взгляда на персты (с приданием символического значения и трём перстам) оказалось неудовлетворительным двоеперстие, должна была явиться, так сказать, сама собой. Сложите персты двоеперстно по древнему 805 (т. е. чтобы палец лежал на малом среднем персте) и полагайте на себе крест: протянутые персты указательный и большой средний несколько нагнутся, палец подопрёт их и само собой образуется троеперстие 806 . |
| Верное суждение о слове Максима Грека «како знаменоватися» и о значении его, также и главные основания к тому, чтобы не считать его подлинным произведением Максима, высказаны еще в первом печатном сочинении против раскола, утвержденном на соборе 1667 года 36 ; потом с большей подробностью они высказаны были наиболее ученым и основательным из «полемистов» 18 столетия, архиепископом Феофилактом, в его книге «Обличение неправды раскольническия»; еще обстоятельнее и полнее, хотя со свойственной ему сжатостью выражения, указал их митрополит Филарет в своих «Беседах к глаголемому старообрядцу». Важнейшим из оснований к сомнению относительно подлинности Максимова слова о двуперстии служит само его содержание, его характер, состав и способ изложения, не соответствующее общему характеру сочинений Максима Грека и господствующим в них литературным приемам этого оригинального писателя, занимающего столь видное место в нашей церковной литературе. Указывая совершенно не свойственные Максиму Греку недостатки в тех самых выражениях этого слова, где говорится о двуперстии, автор «Обличения» заметил, что речь о двуперстии «никакого утверждения не имеет, а Максиму Греку тако, без всякого довода, произносити речи не обычно», и потому «речь сию без всякого утверждения богословского и без грамматического правоглаголания приложенная, не могла родитися от Максима, яко от богослова и доброго словенского грамматиста» 37 . Митрополит Филарет писал: «Само содержание сей статьи показывает, что в ней о двуперстии писал человек, запутывающийся в понятиях и в словах, каким преподобный Максим никогда не был. Возьмем для примера следующие слова сей статьи: протяжением же долгого и среднего сошедшася два естества во Христе, сиречь самого Спаса Христа исповедуем. Что такое долгий и средний? Средний и долгий перст не есть ли один и тот же? Какой разборчиво объясняющийся человек назовет перст указательный долгим, когда он очевидно короче среднего? Если надо изобразить сошедшася, т. е. соединенные два естества, то должно изобразить соединением двух перстов; но сочинитель статьи говорит о протяжении 38 . Потом митрополит Филарет доказывал неподлинность статьи о двуперстии и тем, что она «встречается в рукописях сочинений Максима Грека , писанных в позднейшие времена; но ее нет в рукописи 16 столетия, хранящейся в Румянцевском музее» 39 . |
| 17 августа 1889 года Указом Самарской Духовной консистории была разрешена постройка каменного с пятью куполами храма с каменной колокольней на 1500 мест в Чердаклах. О строительстве храма сохранилось немало документов. Вот один из них: «Предполагаемая к постройке каменная церковь рассчитана на 1100 человек вместимостью и в зимнее время будет отапливаться. Другое место, предполагаемое на плане для молящихся, имеет форму квадрата 9 сажень в стороны, считая по наружным стенам, к которым с северной и южной стороны примыкают два полувосьмигранных пристроя, предназначаемые для алтарей, и с западной стороны прямоугольник, играющий роль паперти, с лица которой примыкает колокольня с главным входом и с боков две галереи с входными часовнями. Паперть эта снабжена тремя выходными дверями, открывающимися наружу, так что давки при скоплении народа у выхода не предвидится. Ход в колокольню предполагается устроить посредством каменной о двух маршах лестницы, которая выйдет поверх потолка колокольни из сводимых на рельсах, дальнейшее передвижение к колоколам будет устроено лестницами чугунными по стенам внутри колокольни. Вышеупомянутый основной квадрат плана подразделен в свою очередь на большой средний, на котором водрузится главный купол; к углам его примыкают четыре малых квадрата с таким же количеством малых каменных главок, промежутки же между ними заполнятся 4 прямоугольниками с открытыми арками для соединения всех этих частей между собой в одно целое, предназначаемое для помещения молящихся. Четыре малых главы будут глухие, средний же купол будет открытым, снабженным восемью окнами для освещения внутренности храма…». [ГАУО. Ф. 134, оп. 12, д. 148.] 20 сентября 1895 года состоялось торжественное освящение храма. Церковь двухпрестольная, во имя Покрова Богородицы и святого Николая Чудотворца. Строительная комиссия сообщала: «Работы по сооружению храма состояли в следующем: купол колокольни покрыт белым железом, карнизы – черным; внутри колокольни сделаны помосты и лестницы < ...> Над настоящей колокольней водружены кресты, обтянутые латунью и золоченым червонным золотом, над большими и маленькими башенками также водружены кресты, крытые латунью, бронзированные. Сделаны три входные крыльца. Внутри церкви общекотурены стены в трапезной и устроены хоры для учащихся детей. Поставлен новый иконостас, украшенный приличной резьбой, и в него вставлено 30 новых икон – разной величины – живописной работы и позолочены. Солея обнесена железной бронзированной решеткой. В алтарь поставлены три новых престола и три жертвенника…» [ГАСО. Ф. 32, оп. 16, д. 195, л. 53–53 об.]. |
| Вместе с церковью построена двухъярусная колокольня с конусообразной железной крышей с 4 окнами, высотой 11 саж. На ней 7 колоколов: большой с изображениями Спасителя, Божией Матери, св. Николая, вмч. Екатерины и 10 ангелов… На верху надпись: «жертва храмоздателя Казанского купца Иоанна Семеновича Кривоносова», весом 52 пуда 20 фунт.; второй - весом 25 пуд. 30 фунт.; третий - жертва Кривоносова, весом 12 пуд. 20 фунт.; четвертый - с изображением Божией матери и св. Николая, 5 пуд. 35 фунт.; пятый - с надписью о пожертвовании его Кривоносовым, 3 пуд. 3 фунт.; шестой - 1 пуд 19,5 фунт. и седьмой - 31,75 фунт. На первом, втором, пятом и седьмом колоколах написано, что их лили в Вятской губернии в г. Слободском братья Бакулевы. Церковные документы хранятся в особом шкафе и расположены в хронологическом порядке. «Историко-статистическое описание церквей и приходов Казанской епархии». Выпуск 6. Казань. Типография Императорского Университета, 1904 г. Новый 1874 год начался для крещеных татар Казанской епархии новым отрадным событием. 3 января сего года была освящена церковь в селении Средний Арняш, Албаево Тожь, Мамадышского уезда. Недлинна, но весьма замечательна, летопись этой новой церкви. Жители этого селения частью русские, a частью крещеные татары, давно задумали иметь у себя храм Божий, но по бедности не могли ничего сделать. Они предполагали было прибегнуть к займу, но дело как то не удавалось и, слава Богу, к лучшему. Один из казанским купцов, братчикт. Братства св. Гурия, Иван Семёнович Кривоносов намеревался построить церковь в одном крещено-татарском селении, где церковь сгорела оть молнии. Прежде всего Иван Семёнович известил о своём намерении преосвященнейшего Антония, архиепископа Казанского и ожидал от него благословения на начин дела и архипастырских указаний. Если преосвященнейший укажет, по своему усмотрению, другое место, в котором еще более, нежели в предположенном мною, необходима церковь, я согласен поступить по воле и благословенно архипастыря говорит Иван Семёнович. Пред взором преосвященнейшего Антония открылось очень много месть, где бы необходимо устроить храмы Божии, как видимые оплоты христианства. При ежегодных обозрениях своей епархии, он лично ознакомился с разнообразными потребностями и крайними нуждами тех или другим местностей, и мы были свидетелями того, как он начал пересчитывать места. Но после разных соображений избрано было селение " Средний Арняш " как потому, что жители этого селения давно сами почувствовали крайнюю необходимость и храм, так и потому, что за пособием на арняшскую церковь члены Совета Братства св. Гурия Н.И. Ильминский обращался даже к Православному Московскому миссионерскому обществу. Кроме этих причин имелось ввиду и то обстоятельство, чтобы ускорением постройки церкви в Арняшах предупредить в этой деревне отпадение крещенных татар в Мухаммеданство. |
| В V веке проследование Богослужения. сохраняемое доселе Восточною Православною Церковью в продолжение седмицы и целого года, изложено было по древнему чиноположению в книге Типикон, или в Церковном Уставе, великим подвижником Иерусалимской обители, преподобным Саввою Освященным, скончавшимся в 530 году 690 . В начале IX века преподобные Феофан и Иосиф, Григорий Синаит , священноинок Игнатий составили те каноны на дни седмицы, которые ныне в каждый день слышим в честь святых, коим посвящены дни седмицы 691 . Впрочем Богослужение седмичных дней много зависит от особенных воспоминаний, которые бывают в эти дни. Чем выше бывает празднество. тем более в нем закрывается Богослужение седмичного дня. В праздники малые оно слышится в прокимнах, канонах, тропарях, светильнах и особенно в отпустах 692 . Как в продолжение священного года Церкви Православной представляется круг Богослужения Господу и святым Его, так церковная седмица вкратце повторяет почти тот же круг служения Господу и святым Его. Только честнейшей Херувимов и славнейшей без сравнения Серафимов Церковь не назначила в седмице особого дня Богослужения, не ограничивая времени почитания Пресвятыя, пречистыя, преблагословенныя и славныя Владычицы вашей Богородицы и Приснодевы Марии, Которая в продолжение седмицы ежедневно прославляется вкупе с Господом и со святыми. Посвящая дни седмицы Господу, пострадавшему, умершему и воскресшему, Ангелам и святым человекам, спасенным девою бесценной крови Его, и наконец заключая седмицу днем покоя, Церковь указует в ее кругу тайну искупления, запечатленного воскресением Христовым, и имеющего плодом своим многочисленный лик святых, наслаждающихся на небеси для праведных. Сообразно со священным назначением дней седмицы, Христианская Церковь каждому из них дала свое имя, заимствованное из Писания, – от наименования дней творения ( Быт.1 ). Первый день седмицы назвала она Воскресным или Неделею, вторый – Понедельником, т. е. днем по Неделе, или днем, следующим за Неделею, третий – Вторым днем по Неделе, средний – Средою или Середою, т. е. средним днем Недели, четвертый по неделе – Четвертком, пятый – Пятницею или Пятком, шестый – Субботою – Еврейским именем, значит покой. Название седмичных дней, употребляемое Православною Церковью, произошло в древние времена. |
|
|
