| Около 1860-х годов в пустыньку из нижегородского женского монастыря перешла девица Агафья, которая горячо принялась за устройство женской обители. До неё монахини жили без всякого устава. Кельи их находились частью на церковной и частью на помещичьей земле. Когда помещица умерла, то земля перешла к её родственнику, который принудил монахинь выкупить у него землю под кельями за 300 рублей. Девицы землю выкупили. В 1865 году, Агафья обратилась к преосвященному Феофану, епископу Владимирскому и Суздальскому с прошением, чтобы Владыка бла-гословил монахиням жить при Троицкой церкви Серапионовой пустыни, построить дом, так как кельи уже обветшали. 19 января 1865 года епископ Феофан разрешил устроить при пустыни общежительный монастырь. После получения благословения Преосвященного, смотрительница Агафья с ещё большей энергией принялась за устройство обители. Добрые люди пожертвовали лесу на постройки. С помощью жителей окрестных деревень началось строительство общинного дома. Дом, состоящий из двух этажей, был построен 22 сентября 1868 года. Он находился несколько в отдалении от Троицкой церкви и бревенчатых изб священника и причетника. Верхний этаж дома занимали большая светлая моленная с множеством икон, гостиная и келья смотрительницы Агафьи. В нижнем этаже располагалась трапезная, кухня и пять келий для насельниц. К этому времени число сестер увеличилось до восемнадцати. Хор с пополнением улучшился. Богомольцев стало приходить больше. За счет труда монахинь пустынь стала приобретать благоустроенный вид. Разработали монахини на земле два огорода. Завели пять коров и лошадь. Дом огородили дощатым забором и обсадили деревьями. Устроили сводчатые кирпичные ворота с крестом. Жили только своим трудом. Слава чудотворной Корсунской иконы Божией Матери, а так же хора обители широко распространилась по окрестным селениям, и в большие праздники в Серапионову пустынь съезжалось много богомольцев. В большие праздники съезжалось в Серапионову пустынь много богомольцев из разных городов России. Среди них и особо чтимые, люди известные, как приехавшие из далека, из Сибири, Москвы, Владимира, Нижнего Новгорода, так и местные. Такие как граф Апраксин Николай Петрович, Акинфов Владимир Николаевич, супруги Алябьевы Иван Васильевич и Наталья Павловна, Артлебен Николай Андреевич, Муромский купец Зворыкин, Ушаков Сергей Михайлович, Шумилов Валентин Александрович и многие другие. |
| Николая чудотворца в Сыворицкой мызе, ж) благовещения пресвятой Богородицы в Ропше, з) воскресенская – в Суйдовской мызе, и) св. Александра Невского на Ижоре, к) воскресения Христова, что в Здылицкой мызе, и наконец, л) деревянная св. апостолов Петра и Павла – в Келтушской мызе, освященная в 1733 году. Начало наибольшей части этих церквей нам известно. Но церкви: благовещения пресвятой Богородицы в Ропше и св. Пантелеймона в Ораниенбауме встречаются в первый раз. При этом, в документах Духовного правления не встречается причт Троицкой церкви, бывшей в Ромбове. Церковь в Стрелиной мызе впервые упоминается с наименованием Преображенской. А у церкви св. Петра митрополита на погосте было кладбище, на котором нередко погребали трупы мертвых, находимые по Петергофской дороге. К существовавшим на С.Петербургской земле монастырям прибавился новый, известный ныне под именем «Троицко-Сергиевой пустыни», что близ Стрельни. История основания этого монастыря была следующая. В 1732 году, императрица Анна Иоанновна подарила архимандриту московской Троицко-Сергиевской лавры Варлааму, во всегдашнее владение лавры, загородную дачу на берегу Финского залива, верстах в двадцати, по тогдашнему пути, от С.Петербурга, где ныне и стоит Сергиева пустынь. Дача эта, в давнее время, служила местом летнего пребывания сестры императрицы, царевны Екатерины Иоанновны, а, по выходе её в замужество, в 1716 году, за Карла Леопольда, герцога Мекленбург-Шверинского, оставалась необитаемой и теперь была приписана к Стрельнинскому дому императрицы. На ней стояло «две избы, мерой по три сажени, между ними – сени двух сажень с половиной; в сенях чулан, и иное строение ветхое, крытое дранью; к этим избам двор обнесен худым забором; от тех же изб в близости погреб с напогребицей двух сажень, ветхий же» Варлааму подарена была эта местность с постройками потому, что, при воцарении императрицы в Москве в 1730 году, он был избран её духовником, постоянно присутствовал в С.-Петербурге в качестве члена св. Синода, пользовался особым расположением своей августейшей духовной дочери и был с ней близок. Около двух лет, по совершении данной на приморскую дачу, домик царевны Екатерины Иоанновны служил для архимандрита Варлаама загородным монастырским подворьем и просто летней дачей, для отдохновения от трудов – в уединении и молитве. В 1744 году, по указному разрешению св. Синода, старец Варлаам перенес в свою дачу церковь успения пресв. Богородицы с утварью и всеми принадлежностями из дома графа Апраксина, бывшего в С.-Петербурге на Фонтанке, где теперь Апраксин рынок, и освятил её в честь св. Сергия, радонежского чудотворца. После этого, Варлаам поселил при церкви несколько человек из монашеской братии для постоянного жительства. Так получила свое начало нынешняя Троицко-Сергиева пустынь, находящаяся близ Стрельни. |
| В 35-м году у Николая опять был страшный статус, а в 36-м, в марте, умерла моя Ириша. Умирала тяжело, понимала, что умирает, и всё просила: " Дайте мне сто раз камфары, я тогда не умру и сделаю всё, что вы попросите " . Восемь часов умирала и восемь часов просила её спасти... ...А через несколько месяцев стали по инициативе некоторых товарищей из Союза писателей исключать меня из СП и партии за " связь с врагом народа " ... в начале 37-го отовсюду исключили... в конце 1938 года меня арестовали... Там, на пятом месяце беременности у меня был выкидыш...» (О. Берггольц. Автобиография (выдержки), 1952 год). Случись вам оказаться в Заручевье и вы пойдёте в направлении Смоленской церкви, то, уже подходя к Высокоостровскому кладбищу, как раз неподалёку от Ольгиной полянки, увидите дубовый Поклонный крест с мемориальной табличкой. На табличке - текст, ещё в 1984 году утверждённый решением Исполнительного комитета Окуловского районного совета народных депутатов «об увековечивании памятных мест в Окуловском районе». Решение было принято, но в связи с крахом советской власти до последней этой осени не реализовано, наверное, по Божьему произволению, иначе висела бы табличка без креста, а это даже не полдела. «Деревянный русский крест», «возле милых сердцу мест», освятил местный батюшка о. Игорь (Пузряков) и в Смоленской иконы Богородичном храме отслужил панихиду. Олюшка, всё исполнилось! Ты жаждала обновления - и ты обновилась! Свершившийся факт, очевидный любому верующему сердцу, ибо «блаженны алчущие и жаждущие правды, яко они насытятся» (Мф. 5, 6). Послесловие «Я уверена, что если не у каждого, то у большинства писателей есть Главная книга, которая всегда впереди». (О. Берггольц. «Дневные звёзды»). Поднимаюсь по безлюдной улице к Никольскому кладбищу, на восток, мимо Ольгиного креста, и слышится мне девичий голосок: «...Наконец пришли в Заручевье. Толпа нарядных баб и девушек попадались там и сям. На крыльцах изб стояли крестьяне. В воздухе стояли звуки гармони и песен. Мы вышли на площадь или - широкую улицу. О, Боже! У меня даже в глазах запестрило. Какие яркие, яркие платья!.. Все гуляли парами, или по нескольку человек разом. Девки гуляли с парнями и без парней. Деревенские дон-жуаны, чтобы придать своему костюму как можно больше шику, воткнули в козырьки своих шляп алые цветы шиповника. С гармониями через плечо они важно расхаживали, пели любовные частушки и бросали томные взгляды на кралей...» |
| К великому сожаленью моему, я не мог здесь отыскать ни одного человека: единственный, обитающей здесь сторож миссии ушел, занесши с собой и ключи от главного зданья; и меня приветствовал усердным лаем и воем только его бессловесный наместник – цепная собака; на бесчинный клич собаки явился ко мне один из молотивших по соседству хлеб мусульманин араб, который и объяснил мне все это, приговаривая: «Скажи, да скажи ж хамандру, т. е. архимандриту, что у него не хорош стража». За сим мы прошлись по двору, по прекрасному палисаднику, в котором, на память, я составил роскошный букет из благовонных цветов востока, причем араб подвел меня к запертой решетчатой железной двери, ведущей в подземную галерею, примыкающую к главному зданью, и указал на несколько гробов, иссеченных из камня и стоявших рядом, в которых будто бы собраны кости доблестных мужей и жен, погребенных в разные, давно минувшие, времена, по протяжению горы Елеонской. Проходя мимо окон главного здания, я долго любовался сквозь них внутреннею отделкой оного, а в особенности изящными мозаическими мраморными полами. Вышедши из двора, мы спустились несколько ниже, причем араб, указывая на расчищенную ровную площадку, покрытую мраморными плитами, примерно в 20 квадратных саженей, объяснил, что это место начала разрывать Московь для постройки каких-то зданий, и, вот, на расстоянии трех аршин от поверхности горы напала на остатки какой-то древней, бывшей здесь, церкви; вот это сохранился и мраморный пол от не; а дальнейшие работы приостановлены пока, в видах важности этого археологического места. Взяв на память кусок мрамора от этого здания, мы пошли к той точке горы Елеонской, где Спаситель завенчал дело искупления нашего Своим преславным вознесением на небо. Я был весьма изумлен, когда встретил на самой вершине горы небольшой поселок, состоящей из безобразных, почерневших каменных изб, обитатели коего – арабы-мусульмане. Этого поселка я ни разу не приметил своими глазами от миссии, хотя несколько раз и по целыми часами смотрел оттуда на Елеонскую гору, и она видна со двора миссии, как на ладони. Как раз возле поселка, к северу, во дворе, обнесенном невысокою каменною оградою, стоит небольшая восьмигранная мусульманская часовня, устроенная из мрамора, и завенчанная круглым сводом. Араб, провожавший меня, вызвал из сказанной деревни привратника часовни, который за три лева (20 к.) впустил меня туда. Посреди часовни указали мне на лежащий на полу небольшой, примерно в три четверти аршина, камень, окаймленный мраморными рамками; на нем-то ясно печатлеется святейшая стопа вознесшегося Искупителя. Прильнув крепко, крепко к св. углублению своими грешными устами и челом, с верою и умилением, я молил жизнодавца Иисуса, чтобы Он Своею благодатью укрепил мои душевные силы ко зрению спасения, да, егда паки придет со славою судити живым и мертвым, не предаст меня вечной смерти и не затворит предо мною славного Своего Царствия. |
| Опись имущества пустоши на 20 тетрадных страницах в конце XVIII века дает наглядное представление о хозяйстве монастыря и включает в себя всё - от церквей и книг до скотины и мелких хозяйственных вещей. В 1764 г. пустошь ввиду удаленности и как не приносящую большого дохода (населения мало, земля скудная, лес и реки не кормят) была закрыта. Утварь и монахов перевезли в Каргополь. Елгомская пустынь была упразднена в 1761 г. и преобразована в приход Елгомского погоста. Со второй половины XIX века на приходе действовала церковно-приходская школа. По переписи населения 1896 года, на территории Елгомы было 4 деревни, в которых проживали 140 мужчин, столько же женщин. В наличии было 92 двора. В Елгомской пустыни почиталась чудотворная икона Положение ризы Божией Матери, по явлению и зову которой, по преданию, в каргопольские пределы из Москвы и пришел основатель – старец Тарасий. Богомольцы, особенно чающие исцеления, собирались сюда в субботу перед Троицей (престольным праздником одного из монастырских храмов). Явленным Тарасию и чудотворным считался и один из находившихся на колокольне колоколов с латинской надписью, края колокола были искусаны страдавшими зубной болью. В начале ХХ века от пустоши оставалась одна деревянная церковь, которая упала в 1930-х годах. На месте монастыря располагалась деревня, исчезнувшая в 50-60-е годы ХХ столетия, в год укрупнения деревень население Елгомы свезли в Канакшу, затем там был сенокос одного из леспромхозов района, а сейчас о людях напоминают несколько рыбачьих изб. По материалам: Олонецкий сборник. Выпуск 3. Барсов Е.В. Алфавитный указатель монастырей и пустынь, упраздненных и существующих в Олонецкой епархии, с их настоятелями. Н.И. Решетников. Русского Севера храмы. Каргополье. А. Воробьёв. Это нашей истории вехи. «На погосте две церкви: Богоявленская 1643 г., Троицкая 1714 г. и колокольня 17 в., перебранная в 1843 г. Богоявленская церковь, видимо, в конце 19 в. обшита тесом, окна расширены, главы покрыты железом. В трапезной Троицкой церкви посередине поставлен резной столб, поддерживающий балки потолка, церковь обшита тёсом». Ансамбль утрачен полностью. |
| Андрей 11 марта 2021, 01:38 Папа спасся... Дочь придёт ( а может, давно пришла ) к покаянию, и тоже спасётся... Так устрояет Бог. Такова Его Любовь... Без воли Бога (через Его допущение),- ничего бы не было. И мужчину того бы спасли...И его душе время пришло " на ответ " . За рассказ спасибо. Кто сталкивался с тем, как по допущению Божьему ( но и не без воли, конечно, людей ) за час, день меняется вся жизнь человека,- тот этот рассказ поймёт. Ничего Бог не попустит такого, чего бы во Благо не обратил...( это ведь не я " придумал " ... ). Антоний 10 марта 2021, 21:25 P.S. " Лучше смерть, чем сапог американский и страх. Полуголод, а то и голод — но чтобы правда! " (митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон) - аминь, владыко! И тысячу раз прав епископ Скопинский и Шацкий Питирим: авторов всякой похабщины, похищающих души молодежи, " надо судить за кощунство, вводить жесточайшую цензуру, а не тиражировать весь этот адский кошмар " . В яблочко! Тогда и книги будут занимать достойное место в жизни людей, и муж дочери главного героя не лишится работы и не сопьется, и сама она блудить не будет, и внучка успешно родит малыша в роддоме, оснащенном новейшей Отечественной медтехникой, и Русь будет занимать достойное место среди сверхдержав! Anastasia 10 марта 2021, 21:14 Отмолил-таки девчонку! Владимир 10 марта 2021, 20:12 Спасибо, о. Александр, за жизненный рассказ. Юлия 10 марта 2021, 15:44 Я бы не стала осуждать Нину, этой бедной женщине и так пришлось пережить немало, да и любящий отец, понимая сколько она страдала, решил взять её вину на себя. По сути это была самооборона, я не очень разбираюсь в законодательстве, но возможно, её бы и не посадили. Очень жаль, что последние годы жизни ему пришлось провести за решеткой. Антоний 10 марта 2021, 12:30 Русский крест, исчадие ада 90-х, как есть: молодежь, воспитанная Западом, блудит и выкидывает книги, среднее поколение пьет и режет, роженицы мрут в условиях оптимизированной медицины, а старики, сидя среди покосившихся изб на покрышке (прощай колхоз-миллионер, кормилец страны, - от тебя лишь колесо осталось!) матерясь с импортной сигаретой в зубах, вспоминают, что некогда жили в величайшей и самой читающей стране мира, работали и выпускали Отечественный продукт высшего качества. Слава Богу, встаёт Русь с колен назло извечным заморским ворогам и их приспешникам - либералам и диссидентам! Вновь колосятся наши поля, вновь высятся заводы, вновь тянется молодежь к Знаниям и Справедливости! |
| Родина о. Иоанна – село Суры. Скажу о нем несколько слов. Еще верст за пять до реки Суры, ври выходе из одного из поворотов реки, развертывается красивая панорама родины отца Иоанна. Село построено при впадении реки Суры в Пинегу, на возвышенности, господствующей над всею окрестностью. Оно невелико, и многие из крестьянских изб свидетельствуют о бедности его жителей; но есть и хорошие, красивые избы. Храмов, до построения нового, было два, но из них теплая церковь , существующая уже двести лет, пришла в крайнюю ветхость, так что служба в ней в непродолжительном времени должна была прекратиться; зато холодная, поновленная заботами отца Иоанна, может еще служить немалое время. Но все эти три храма, особенно, вновь созданный отцом Иоанном и холодный, своей причудливой архитектурой придают всей местности весьма живописный вид. С юго-западной стороны, где протекает река Сура, тянется длинная полоса земли, замыкающаяся возвышением, на котором раскинут лес. С южной, на самой окраине горизонта, покрытый дымкою тумана, тянется другой лес, теряющийся в отдалении. На далеком расстоянии по этому пространству змеится речка Сура, сверкая своими струями на ярко-сияющем солнце. Там и сям работают крестьяне, плетется телега, бегают дети. Теперь здесь есть дом сестры отца Иоанна. Дом этот, в сущности, такая же крестьянская изба по своему устройству, как и прочие избы, но гораздо выше, обширнее и поместительнее последних. Я сказал, что в Суре две древних деревянных церкви Николаевская и Введенская, из которых одной более 300 лет, а другой около 200 лет. В этпх церквах отец Иоанн еще ребенком молился и развивал тот религиозный дух, который во всей силе проявился в настоящее время. Только что освященная отцом Иоанном и выстроенная на его средства новая церковь находится на холме, с которого открывается живописный вид на окрестности. На постройку ее вчерне уже израсходовано более 50 тысяч рублей я, кроме того, прислано утвари и облачений и проч. более чем на 50 тысяч рублей. Иконы писаны художником Журавлевым по заказу одного высокопоставленного лица и обошлись в 12 тысяч рублей; словом, новый храм окажется богатейшим из сельских храмов во всей епархии. Замечательно, что он возник почти из крох, потом уже всякий по силе возможности, – от лиц высокопоставленных до последнего бедняка, – вносил свою лепту на доброе дело. Первые шаги о. Иоанна Кронштадтского |
| Фотий, не обращая на него внимания, искал глазами образ, дабы перекреститься, но не видел икон на стенах и в углах огромного императорского кабинета. Александр Павлович отступил и с недоумением смотрел. Фотий опустил глаза долу, совершил про себя молитву и тогда занес руку для благословения, кое император послушно принял и поцеловал горячую, жилистую руку монаха. Фотий тотчас достал образ Спасителя, дал приложиться и вручил в дар императору. — Я давно желал тебя видеть, отец Фотий, и принять твое благословение,— с некоторым усилием говорил по-русски Александр Павлович, привыкший беседовать на религиозные темы на французском, английском или немецком языках. — Яко же ты хощешь принять благословение Божие от меня, служителя святого алтаря, то благословляю тебя, глаголя: «Мир тебе, царю, спасися, радуйся! Господь с тобою буди!» Александр Павлович взял его за руку и усадил на стул, сам сев напротив. Он сразу понял, почему монах так заинтересовал многих в столице: в Фотий ощущалась огромная сила, видимо, питавшая его уверенность в себе. Император попросил гостя рассказать о службе в кадетском корпусе. Другим горел Фотий, но принужден был сказать несколько слов о корпусе, одобрил начальника, а дальше без перехода заговорил о церкви, вообще о вере и спасении души, похвалил митрополита Серафима, осудил зловерие и соблазн, указал на усиление потока нечестия, прикрываемого лукавым обманом: — Евангелие в храме стоит на престоле, и народ смотрит на него с благоговением. Из распоряжений Библейского общества выходит, что Библия и Новый Завет могут валяться в кабаках, в шинках и других подобных местах. Где уважение к Священному Слову? Где трепет и страх сердечный? Ничего нет! Подрыв власти и духовной и светской! Змей революции так пасть разевает! Говорил Фотий полтора часа и нисколько государю не наскучил. Александра Павловича чрезвычайно беспокоила угроза революции, откуда бы она ни исходила — из мужицких изб или аристократических салонов. Он отказался от идеи преобразований, «лишь расшатывающих устои», по совету государственных людей. Теперь же оказывалось, что ту же настороженность к новизне любого рода питают и духовные. |
| — Вот, будет где людям приткнуться на время, — в своих мыслях и чувствах обреталась Полина Марковна. — В свинарнике тепло-оо и тепере чисто. Всё не на морозе. К Охотниковым подбежала их соседка, бывшая их работница вдовая — мужик её погиб ещё в японскую — Марья Баскова. Она отчаянно закричала: — Ой-ой-ой, сгорит моя девка! Ить чиво учудила Верка: прошмыгнула в дом, баит — бусы еёные тама. Успею-де вынести и ещё чиво прихвачу. Ой-ой-ой, щас крыша повалится! Люди, мужики, помогите, Христа ради!.. А много ли пребывало мужиков в Погожем? Три согнувшихся старика стояли возле своих догорающих изб, подросток крутился под ногами у взрослых, да вдали остервенело спасал свою усадьбу Пётр Алёхин с хворым отцом стариком. Семён Орлов на другом крыле Погожего отстаивал уже не сам дом, в котором сгорели его старики, а сына он спас, — отстаивал избушку в огороде. Крыша сгорела, но стены остались — можно будет как-то жить с сыном; или — окончательно перебраться в город. И оказался рядом единственно Михаил Григорьевич. Он весь натянулся, мимолётно взглянул ещё раз на Игнатов крест, наложив на себя меленькое крестное знамение, слегка отстранил от себя Полину Марковну, с боку неясно заглянул в её глаза и — побежал, потрусил. Как-то семеняще и неуверенно переставлял ноги в мокрых, обледенелых валенках. — Миша, — зачем-то кликнула Полина Марковна, и так, как уже с самой далёкой-далёкой молодости не называла его — Мишей. Сама смутилась. Он обернулся, а она слегка отмахнула ему рукой: мол, беги, беги, не слушай меня. Он, не пригибаясь, вошёл в горящий дом и — всё: ни басковской отроковицы больше никто не видал, ни Михаила Григорьевича. Кровля дома устрашающе заскрипела, накренилась и с оглушительным треском рухнула. Столбы искр, дыма и пыли окутали всех, кто стоял поблизости. О чём мог думать Михаил Григорьевич, когда столь решительно побежал в чужой горящий дом, в котором уже не подавала признаков о себе Вера Баскова — его сопливая, вечно неухоженная и рассеянная юная соседка? О ней или о своей матери, которую не смог спасти? Или, быть может, вспомнилась ему дочь его, проклятая им; и ему, кто знает, подумалось или только лишь почувствовалось, что если бы что с ней стряслось на его глазах — неужели бы не бросился на спасение, как когда-то настойчиво и твёрдо спасал душу её? Он мог и не думать вообще ни о чём, потому что, несомненно, за него постановляло и постановило-таки в те секунды его сердце. То сердце, по зову и велению которого он хотел и стремился всегда жить; а уж как получалось, на то теперь иной суд. |
| На деле же и такое семейное обучение, если о нем становилось известно, могло грозить родителям тяжелыми последствиями – религиозное образование для коммунистического государства было синонимом контрреволюционной агитации. В школах проявление ребенком религиозности в лучшем случае вы смеивалось. Всеобщей практикой стало вывешивание списков детей, посетивших храм в тот или иной праздник. Познакомиться с учением Церкви, как и любой религии, было невозможно. В соответствии с объявлениями, вывешенными в библиотеках, порнографическая и религиозная литература читателям не выдавалась. Получалось, что в школе на ребенка обрушивалась вся мощь атеистической пропаганды, в то время как домашнее обучение совершалось нередко неискушенными в богословских вопросах людьми при отсутствии необходимых книг, к тому же полушепотом. Неудивительно, что в таких условиях относительно немногие могли вырасти духовно стойкими и истинно верующими людьми. XVI Всероссийский съезд советов в мае 1929 г. изменил 4-ю статью Конституции. Теперь в ней говорилось о «свободе религиозного исповедания и антирелигиозной пропаганды», то есть проповедь любой религии основным законом коммунистического государства не предусматривалась. Усилил свою работу и «Союз безбожников», в 1929 г. переименованный в «Союз воинствующих безбожников». Атеистическая агитация лилась не только со страниц специальных изданий («Безбожник», «Безбожник у станка»), но и из прочих газет и журналов. Церковь не могла ответить на клевету – своих изданий у нее не было. Устная критика той или иной газетной статьи также могла привести к печальным последствиям – высказывания против советской прессы трактовались как контрреволюция. Зная, что религиозные принципы вытравить из населения не так просто, власти пропагандировали «новую религиозность» с культом вождей, верой в науку и «светлое будущее». Одним из элементов антицерковной политики стала пятидневная рабочая неделя со скользящими выходными днями, целью которой было отвратить людей от посещения храмов в воскресные дни. Навязывалось размещение в переднем (святом) углу крестьянских изб портретов коммунистических вождей вместо икон, хотя некоторые колхозники могли спокойно поместить рядом и образа, и фотографии Ленина. Известен случай, когда приходской священник из-под Вологды священномученик Виктор Усов (память 21 января) получил срок и погиб в лагере за совет крестьянину убрать изображение Ленина из святого угла. § 2. Положение духовенства и мирян в 1927 –1935 гг. |
|
|
