| Ниже впервые публикуются три документа личного происхождения, принадлежащие руке П. В. Верховского, – это две обширные записки, адресованные представителям органов ГПУ, ведшим следствие по делу Верховского в 1921–1922 гг., и письмо протодиакону Дмитрию Новочадову, датированное концом 1922 г. Они содержат изложение личных взглядов и обстоятельств жизни Верховского. Предварим публикацию биографической справкой с изложением условий происхождения данных источников. П. В. Верховский родился в 1879 г. в г. Санкт-Петербурге, в семье потомственных дворян Костромской губернии 2 . Карьера выпускника юридического факультета Петербургского университета и Петербургской духовной академии, кандидата богословия развивалась стремительно. В 1906 г. он поступил на службу в канцелярию обер-прокурора Святейшего Синода 3 , в 1909 г. – в Варшавский университет, где в 1913 г. был избран ординарным профессором по кафедре русского права 4 . В 1915 г. Варшавский университет был эвакуирован в Ростов-на-Дону и переименован в Донской университет. Здесь Верховский занимал должности профессора по кафедре церковного права и секретаря юридического факультета 5 . В 1917 г. на юридическом факультете Московского университета состоялась защита докторской диссертации Павла Верховского «Учреждение Духовной коллегии и «Духовный регламент»: К вопросу об отношении Церкви и государства в России», ему была присвоена степень доктора церковного права 6 . По материалам диссертационного исследования издана наиболее известная работа профессора с одноименным названием 7 . Эта работа получила высокую оценку как его современников, так и последующих историков. Вот что писал историк И. К. Смолич : «Профессор Варшавского университета П. В. Верховской... дал доказательную и, по-видимому, окончательную оценку причин и характера петровской государственной церковности. Его глубокую работу «Учреждение Духовной коллегии и «Духовный регламент»»… можно рассматривать как последнее слово на эту важную тему. Всякий, кто собирается заняться историей синодального периода, должен начать с тщательного изучения труда Верховского» 8 . |
| Наконец, по части церковного имущества Синоду принадлежало наблюдение за правильным употреблением церковного достояния. Так как в то время назревшими вопросами были вопросы о призрении многочисленных нищих и об обеспечении духовенства, то Синоду вменялось в обязанность упорядочить оба эти дела в целях устранения многочисленных злоупотреблений, тунеядства среди нищенствующих и нестроений в приходском клире 1426 . Само собою разумеется, что принимать это перечисление дел и обязанностей Синода, данное в духовном регламенте, за полную «регламентацию предметов ведомства Синода и законоположений, нормирующих все правовые отношения Синода», как делает это один исследователь о Синоде 1427 , утверждающий затем, что «Синоду представлялось широкое поле деятельности как относительно пределов компетентности в известных делах, так и в решении последних», было бы совсем несправедливо. Духовный регламент, этот «учредительный акт» Синода, заменявший патриаршество Синодом, изменял только форму управления Российскою Церковию и не изменял в сущности круга церковных дел. Что принадлежало Церкви до регламента, то осталось за нею вообще и после, и нет серьезных оснований говорить о представлявшемся будто бы Синоду «широком поле» деятельности по определению «пределов компетентности». Синод принимал патриаршее наследство вообще в полном объеме круга дел, и не было надобности исчислять их в духовном регламенте, который и не дает такого исчисления, а только, обозревши круг дел, подлежащих Синоду, в самых общих чертах, и перешедши затем к обязанностям высшего органа церковного управления, он, в этой среде преимущественно, или напоминает забытое, или указывает вновь назревшее. Сам духовный регламент не раз напоминает читателю об этом. Часть II гласит: «о сих всех порядком, что есть важное, зде предлагается»; и в другом месте: «зде некая токмо предлагаются для примера, чтоб от сих мощно было наблюдать и прочая». Часть III гласит: «обаче некия правительства сего должности и собственно зде предлагаются» 1428 . При всем том необходимо не упускать из виду, что при неясности и «запутанности юридических понятий того времени» 1429 , в духовном регламенте не проведено разграничения между строго разграничиваемыми в нынешней юридической науке объемом предметов, подлежащих известному учреждению, и обязанностями этого учреждения 1430 . II |
| Это определение почти буквально сходно с определением в Регламенте членов духовной коллегии. А если сюда присоединить 3-ий пункт 1-ой части Д. Регламента (слова: „коллегиум правительское под державным монархом есть и от монарха уставлено... на добро общее повелением самодержца собранные лица“), то точность данной нами характеристики будет вне всякого сомнения. И в различных исследованиях по церковному и государственному праву мы действительно нередко можем встретить такой именно взгляд на Синод 210 . Если же юридическое положение членов духовной коллегии определяется, как положение государственных чиновников, то спрашивается: каков же характер ведаемого ими, по поручению Государя, церковного управления? „Органы верховного владетеля государственной власти, говорит Р. Моль о чиновничьем управлении, должны иметь тот же характер, какой имеет он сам“ 211 . С этой точки зрения, церковное управление, введённое Петром, которое „под державным монархом есть“, надо характеризовать, как монаршеское, – вопреки уверению 2-го пункта 1-ой части Регламента. А такой его характер совершенно противоречит основному каноническому требованию, чтобы церковное управление было соборным, т. е. самоуправлением церкви. Ещё не так бы резко бросалась в глаза эта неканоничность в строе нашего церковного управления, если бы члены духовной Коллегии избирались правоспособными к тому членами самой церкви. Этим был бы сглажен государственно-монархический характер её, и она хоть немного получила бы вид церковного представительства 212 . Но первые члены Синода, как и в настоящее время это бывает при на- —225— значении членов Синода, были поставлены в свою должность именным царским указом 213 . Здесь уже и тени нет церковного представительства. Управление перестаёт быть соборным. Назначенные царским указом, члены дух. Коллегии, разумеется, и должны руководиться не столько желаниями церкви, сколько желаниями царя. Где же здесь самоуправление церкви? Но, не смотря на сделанные разъяснения, нам всё-таки могут возразить: как же можно отрицать соборность введённого Петром церковного управления, когда всё-таки в нём единоличная власть патриарха заменена властью собрания многих лиц? – На это, во-первых, ещё раз скажем, что власть патриарха никогда не была и не могла быть единоличной: он – не правитель церкви, а только обязательный председатель на соборе её иерархов; вне этого собора он – такой же архиерей, как и всякий другой, и в церкви никакой власти не имеет. |
| А казны в Синоде к надлежащему Российской Церкви исправлению, что в синодальной зависит должности, требуется великая сумма, о которой предлагать будет Синод не иному кому, но, яко крайнему своему судии, Его Царскому Величеству, а рапотровать оные коллегии Синод яко не точию тем, (но и Сенату) не подчиненный не должен; но ежели Правительствующий Сенат в коллегии репортует, то и Синод подобное сему репортование употреблять будет» 15 . В приведенном ответе Синод с разных сторон старался раскрыть Правительствующему Сенату обидность его распоряжения. Тем не менее Правительствующий Сенат как бы не понимал, или не хотел понять равноправного положения Святейшего Синода; поэтому неоднократно вторгался в круг синодального ведомства. Этому как бы благоприятствовала неопределенность, которая обыкновенно бывает на первых порах деятельности нового учреждения, и которая в то же время подает повод каждому учреждению стремиться к тому, чтобы захватить возможно более власти и расширить свое влияние на низшие и подчиненные учреждения. Как бы то ни было, только Синод по идее его равенства с Сенатом, должен был пользоваться полной самостоятельностью, подобно Сенату в административных, законодательных, судебных и финансовых делах и вопросах синодального ведомства. Вмешательство Сената в сферу синодального действования не должно было иметь места. Тем не менее на практике Сенат заметно стремился занять как бы первенствующее положение относительно круга синодального ведомства. Круг ведомства Святейшего Синода в Духовном регламенте был очерчен в самых общих и неопределенных чертах. По этому предмету в Духовном Регламенте сказано: «всех дел, которые в Духовном Коллегиуме имеют управляться, два рода: первый род – дела обще всей церкви, как духовному, так и мирскому чину и всем великим и малым чиновным степеням, також и рядовым особам нужных, где наблюдать подобает, аще все правильно, по закону христианскому деется, и аще что оному противно обретается, и несть ли коея скудости в наставлении всякому христианину подобающем. |
| Г.В. Бежанидзе История появления и рецепция указа 1722 г. «Об объявлении священникам открытых им на исповеди преднамеренных злодейств» Источник Публикация подготовлена в рамках проекта «Доктрина церковно-государственных отношений и ее реализация в синодальный период истории «Русской церкви» при поддержке Фонда развития ПСТГУ Аннотация. Статья посвящена изучению указа 1722 года «Об объявлении священникам открытых им на исповеди преднамеренных злодейств». Указ неоднозначно трактуется в историографии. Некоторые исследователи видят в нем нарушение церковных установлений о сохранении тайны исповеди. В статье рассматриваются причины и обстоятельства появления указа, а также примеры из дел Петровской эпохи, которые упоминаются в тексте указа. Автор показывает, что указ является более пространным изложением 11 и 12 пунктов Прибавления к Духовному регламенту. Указ был издан в виде циркулярного объявления от Святейшего Синода, которое при Петре I было разослано по епархиям, однако при императоре Петре II изъято из употребления. Сам указ имеет внутренние противоречия, и его применение с самого начала было весьма затруднено. В статье впервые приводятся примеры использования положений указа, отраженных в Прибавлении к Духовному Регламенту, в синодальной практике. Согласно церковной интерпретации указа, священник должен докладывать о том, что он узнал на исповеди не органам политического сыска, а архиерею, который, в свою очередь, если сочтет нужным, может проинформировать государственную власть. Важно, что сведения, полученные на исповеди, не могут служить основанием для ареста или иных процессуальных действий в отношении подозреваемого, но носят информативный характер. Святейший Синод также решительно противодействовал попыткам представителей государственной власти принудить священнослужителей к нарушению церковных установлений. Священноначалие указывало, что сохранение тайны исповеди необходимо, чтобы исповедники не утаивали свои грехи к погибели собственной души. Позиция иерархии нашла отражение в светском законодательстве, которое после судебной реформы 1864 г. строго запрещало священнослужителям свидетельствовать в суде по отношению к признанию, сделанному им на исповеди, без всяких исключений. |
| Может быть, эти так сказать климатические условия действительно дурно влияют на здоровье студентов; но, повторяем, мы совсем не берем на себя смелости рассуждать о каких бы то ни было причинах, а указываем на означенные явления людям компетентным, заметив со своей стороны, что таковые академические помещения существуют решительно вопреки некоторым пунктам Духовного Регламента: ибо по Регламенту место для академии должно быть отведено «веселое», а не… лапландия. 2673 На наш взгляд это постановление Духовного Регламента весьма важно. По самому характеру ученых занятий студентов духовной академии и по их сравнительной (сословной) бедности требуется обстановка не гнетущая полет души, а свободная, веселая. Так уже самый цикл богословских наук весь проникнут характером отвлеченности и отрешенности от жизни. В самом деле, отвлеченнейшая диалектика, филология, библиография, археология – вот главные элементы, которыми оперирует студенческий ум во все время прохождения академического курса. К этому нужно присоединить и то еще, что по установившемуся обычаю и особенно в Московской академии от студентов требуются не столько устные отчеты в их занятиях, сколько самостоятельные письменные работы. Но составление самостоятельного богословского сочинения есть такой труд, который и при навыке требует весьма значительной умственной напряженности. Преподаватели Закона Бо- —95— жия в светских учебных заведениях – вот кто может непререкаемо и авторитетно засвидетельствовать тот факт, что студент отлично успевающий в естествознании, юриспруденции, даже чистой математике, становится не редко положительно в тупик пред сравнительно популярным изложением православного догмата… Нередки и в сочинительской практике студентов академии случаи, что истерзавшийся над темою сочинения автор и почти вполне его окончивший рвет в клочки свою работу за два дня до срока подачи. Почему? Да потому, что только теперь, почти вполне окончив свой труд увидел, что нужно совсем переделать его… Но добра и благодетельна для развития такая напряженная умственная работа, когда она сопровождается чувством удовлетворенности, добрыми результатами затраченного труда и приложения усилий. |
| Регламент сопровождался царским манифестом, в котором в полной мере была отражена важность совершавшегося преобразования. Среди многих забот об исправлении народа нашего, по долгу Богом данной нам власти, – говорилось в манифесте, – посмотря и на духовный чин и видя в нем много нестроения и великую в делах его скудость, не суетный на совести нашей возымели мы страх, да не явимся неблагодарны Вышнему, когда, получив от Него столько успеха в исправлении и воинского, и гражданского сословия, пренебрежем об исправлении сословия духовнаго. Вследствие этого, по примеру прежних, как в Ветхом, так и в Новом Завете благочестивых царей, предприняв заботу об исправлении духовного чина и не видя лучшего к тому способа, как установления соборного правительства, понеже в единой персоне не без страсти бывает, к тому же не наследственная власть, того ради вящше не брегут, устанавливаем духовную коллегию, т. е. духовное соборное правительство, которое на основании изложенных в регламенте правил имеет управлять все духовные дела Всероссийской Церкви. И повелеваем всем верным подданным нашим, духовным и мирским, иметь духовную коллегию за важное и сильное правительство, у нее просить окончательного решения в духовных делах, суду ее подчиняться, указов слушать во всем, под угрозою великаго наказания за противление и ослушание, наравне с прочими коллегиями. Манифест, сверх того, предоставлял самому Синоду впредь дополнять свой регламент по указанию практики, но не иначе, как с государева соизволения 500 . Манифест составлен был Феофаном 501 . Петр собственноручно прибавил следующие строки: «соборнаго правительства, понеже в единой персоне не без страсти бывает, к тому же не наследственная власть, того ради вящше не брегут», и в конце обязательство для всех членов духовной коллегии принести при вступлении в должность присягу, «или обещание пред святым Евангелием», по приложенной форме, также собственноручно выправленной Петром 502 . Присягающий «обещался и клялся всемогущим Богом пред святым Его Евангелием» стараться во всех делах своей должности искать истины и правды и действовать во всем по правилам духовного регламента и по тем, какие будут законно установлены в будущем; действовать во всем по совести, не руководствуясь ни лицеприятием, ни враждою, ни завистью, ни упрямством. |
| Таков должен был быть, по взгляду Прокоповича, метод преподавания богословия в проектируемой академии. Реформатор богословской науки не счел нужным в своем учебном плане ни одним словом обмолвиться о церковном предании, как несомненно важном источнике христианского догматического богословия. Это обстоятельство впоследствии дало повод к ожесточенным нападкам на его мнения со стороны его противников. «Он верует, писал Маркелл Родышевский, – яко едино токмо Священное Писание, еже есть ветхий и новый завет, полезно нам ко спасению, а святых де отец Писание имеет в себе многия неправости» 207 . В числе учебных пособий для академического преподавания по другим предметам рекомендуется еще регламентом для переводов с латинского языка историк Иустин, как такой, сочинения которого написаны «чистым латинским языком» и наконец, если найдется возможным в академиях преподавать политику, то это преподавание должно по сокращенному руководству Пуффендорфа. Таковы учебные пособия, которые рекомендует регламент как учителям так и ученикам проектируемых школ. Но, не желая ограничивать дело образования в этих школах изучением одних только, так сказать, официально предписанных, казенных учебников, составитель регламента имеет в виду вместе с этим изучением дать еще питомцам духовной школы средства к самостоятельному развитию умственного кругозора. Средства эти состоят в том, что по плану при проектируемой школе необходимо должна быть устроена библиотека «ибо без библиотеки как без души академия». Значение этого последнего образовательного средства признается в такой мере полезным, что оно очень скоро «как бы перерождает человека, или, выражаясь буквальными словами Устава, «претворяет в иного, хотя бы прежде он был грубых обычаев». Академическая библиотека должна быть вместе с тем и публичной библиотекой. Чтение книг библиотечных дозволяется всем учителям, студентам и посторонним лицам. Читать, впрочем, дозволяется только в одной «конторе» библиотеки, а на дома книги не отпускаются. Учителя имеют полное право посещать библиотеку и читать в конторе ее во все часы дня и ночи; прочие же только в известные дни и часы. Чтобы чтение библиотечных книг достигало своей цели, т. е. приносило действительную пользу в деле самообразования молодых людей, составитель Устава уполномочивает учителей спрашивать учеников о прочитанном. Студенты же могут обращаться к учителю за разъяснением темных мест прочитываемого. Так новый Устав духовной школы старается по возможности представить ей широкие образовательные средства. Это обнаруживается также и из той пространной образовательной программы, которую Устав проектировал ввести в духовных школах. |
|
|
