| Мелодия третьего гласа существует в двух видах: полная (ее гармонизовал А.Львов) и сокращенная. Мелодия канонов и тропарей в греческом распеве по третьему гласу – одна и та же. Характер ее – мрачный. Состоит мелодия из строк, очень похожих на знаменные кокизы («опочинка», «подъем», «возмер», «мережа»), но с большими изменениями. Тропарная мелодия четвертого гласа греческого распева состоит из двух строк: первая напоминает тридцать первую, а вторая – сорок первую кокизу знаменного четвертого гласа. Обычная (практическая) мелодия этого гласа в синодальных певчих книгах значится под названием сокращенного греческого распева. Но книжная мелодия отличается сухостью: последние звуки ее первой строки в практическом употреблении звучат на полтона выше («до-диез»). Строки мелодии ирмосов в греческом распеве соответствуют строкам 41, 2 и 25 знаменного распева четвертого гласа, с незначительными изменениями. Тропарная мелодия пятого гласа в греческом распеве – унылая, близкая к знаменной. В практике не применяется. Тождество мелодии ирмосов этого распева в пятом гласе с мелодией того же гласа знаменного распева можно заметить даже на слух. Книжная мелодия шестого гласа (тропарная) в практике не употребляется: некоторые ее строки напоминают мелодии первого и второго гласов того же распева. Тропарная мелодия седьмого гласа состоит из двух строк: первая из них имеет сходство с 1-й, а вторая – с 31-й строками того же гласа знаменного распева. Тропарная мелодия восьмого гласа, надписанная в синодальных певчих книгах «греческой», сходна с мелодией ирмосов второго гласа греческого распева. Мелодия, употребляемая в практике, значится в певчих книгах синодального издания под названием «сокращенного киевского распева», но она очень далека от мелодий этого распева: в ее основе ясно слышится знаменная кокиза 37 («качалка»), но не киевские строки. В употребляемой ныне мелодии ирмосов восьмого гласа чередуются две строки, напоминающие 37 и 40 кокизы знаменного распева этого же гласа. Следует отметить, что в певчих книгах синодального издания (квадратной нотации) существует немало недоразумений относительно распевов: иногда одна и та же мелодия в разных местах надписывается то одним, то другим распевом. Так, например, «Воскресение христово» и «Господи воззвах» шестого гласа, несмотря на разные надписания (первое надписано греческим, второе – киевским) имеют совершенно одинаковую мелодию 151]. Констатируя этот факт, Д.В.Разумовский ставит вопрос: «Что должно подозревать здесь: то ли то, что греческий распев, явившийся в Россию, служил основанием для киевского, то ли неточность надписаний, положенных в печатных нотных книгах над песнопениями?» 120]. А.А.Игнатьев предположил, что распев этот был написан «с голоса», а не с книг 443]. Этим только и можно объяснить все возникшие недоразумения подобного рода. |
| В неделю вторую поста. На хвалитех, слава, гл. 6-й: «Во темне греховней ходящи» – знаменного распева, с бемолем на ми и фитами, на секунду ниже Синод. изданий этого гласа. – Только в ирм. 1652 г. В неделю Крестопоклонную. На стиховне, Слава, гл. 4: «Пособивый Господи кроткому Давиду» – знаменного распева с бемолем на ми и фитой, на секунду ниже Синод. изданий этого гласа. Только в ирм. 1652 г. В ирм. Головни (л. 363) имеется еще стихира 40 мученикам, с перечнем их имен: «В песнопениях восхвалим» – во глас 6 знаменного распева, в обыкновенной тональности гласа. А у г. Малашкина (ор. 48, стр. 3) ирмосы во глас 1: «Божественнейший прообрази» – сокращение знаменного распева 13 . Служба преждеосвященная «Да ся исправит (исправится) молитва моя» – киевского распева. Имеется во всех ирмологах. Напев почти буквально сходен с изложенными в Синод. Обиходе (л. 179 об.). Тоде в ирм. Головни (л. 310 об.), но здесь имеется тоже песнопение и греческого распева (л. 311), который ошибочно назван «знаменным» и изложен почему-то на секунду ниже Синод. Обихода (см. Син. Обих. л. 169 об.). У г. Малашкина тоже песнопение греческого распева (ор. 44, стр.12), с обычными разностями редакции; хоровое же «Да исправится» распето бесцветным речитативом. Ектенья – того же знаменного распева. Который изложен и в Синод. Обиходе (л. 171 об.). Имеется в ирмол. 1652, 1674 и 1709 г. Тоже в ирм. Головни (л. 312) и у г. Малашкина (ор. 44, стр. 9). Ныне силы небесные – того же киевского распева, который изложен в Синод. Обиходе (л. 171 об.). Имеется во всех ирмологах. Напев этот есть не что иное, как особая редакция знаменного распева того же песнопения (Срв. Син. Обих. (л. 167 об.), на кварту ниже, а в ирм. 1652 г. с бемолем на ре и на терцию ниже. «Аллилуйя», здесь изложено пространнее, так же, как «аллилуйя» по стихе: «Вкусите и видите». Срв. Синод. Обих. (лл. 168–169). В некоторых южнорусских ирмологах замечательно повторение слова: «бу-будем». Тоже в ирм. Головни (л. 312) в одной тональности с Син. Обиходом (л. 171 об.). У г. Малашкина (ор. 44, стр. 9) тот же напев, но изложен пространнее, с повторениями слов, и ближе к знаменному распеву (срв. Син. Обих. л. 167 об.). |
| Конкретно это выразилось в появлении в богослужебной практике Русской Православной Церкви трех новых распевов: киевского, болгарского и греческого, ставших известными в Москве в пятидесятых годах XVII в. Большинством исследователей киевский распев рассматривается как национальный украинский вариант знаменного распева. Его становление можно проследить по южнорусским ното-линейным ирмологам конца XVI – начала XVII вв. В Москве киевский распев стал особенно быстро распространяться в связи с усилением связей Киева с Москвой, вызванных воссоединением Украины с Московским государством, и сопутствующими этому событию вызовами в Москву на службу киевских певчих в 1652 и 1656 гг. Занесенная этими певчими квадратная линейная нотация, которой в основном и фиксировался киевский распев, получила название «киевского знамени». Изначальная связь киевского распева с линейным киевским знаменем во многом объясняет его упрощенные и уплощенные в сравнении с великорусским знаменным распевом принципы мелодической организации. Фонд попевок киевского распева значительно меньше фонда знаменного распева, и применение попевок в осмогласии лишено уже строгой систематичности. Вообще же для киевского распева становится характерным не попевочное, но ладовое мышление, тяготеющее к ясному минору и мажору. Более того: мелодия киевского распева иногда ясно обрисовывает мажорное трезвучие, и все ее развитие сводится к опеванию отдельных его ступеней. Ритм киевского распева тяготеет к симметричности и квадратности, восходящей к танцевальности и песенной периодичности. Все это позволяет говорить об известном влиянии украинской народной песни на мелодический облик киевского распева. Происхождение болгарского распева сегодня представляется во многом неясным, и многие специалисты вообще отрицают его болгарское происхождение. Однако в самых последних исследованиях все чаще и чаще проводится мысль о связи болгарского распева с древним болгарским пением эпохи Второго Болгарского царства, сохраненного другими православными народами во время второго южнославянского влияния. |
| Д. киевского распева , по-видимому, стали распространяться с кон. XVI - нач. XVII в. (ЛНБ. Ирмолой кон. XVI - нач. XVII в.; см.: Yasinovsky Y. The Oldest Copy of the Ukranian Choral Manuscript of the Staff Notation//Гимнология. 2003. Вып. 4. С. 252-269), хотя название «киевское» для Д. не использовалось. Наименование «киевское» для одного из Д. (7-го гласа) отметила Д. Петрович (см.: Petrovi D. A Liturgical Anthology Manuscript with the Russian «hammer-headed» Notation from A. D. 1674//MAAS. 1972. T. 3. P. 307); вероятно, термин был дан для того, чтобы отличить общеупотребительный киевский от нового местного варианта (см.: Шевчук Е. Ю. Об атрибуции песнопений киевского роспева в многораспевном контексте укр. певч. культуры XVII-XVIII вв.//Гимнология. 2003. Вып. 3. С. 367-375 ). В синодальном Обиходе всенощного бдения зафиксированы Д. киевского распева, к-рые, возможно, являются его центральнорус. редакцией (Обиход нотного пения. М., 1902. Л. 14 об.- 21). Д. в этом виде представляют собой гласовые напевы силлабической структуры. В многоголосной традиции с кон. XVII в. появляются Д. в гармонизации греческого распева (РНБ. Ф. 1260. Q. 16, 1-я четв. XVIII в.; Солов. 1194/1321, XVIII в. (Д. 5-го гласа в 8-голосном изложении)). Известен сложный по многоголосной фактуре напев Д. Киево-Печерской лавры (см.: Обиход нотный Киево-Печерской лавры. М., 2001), по мелодике восходящий к знаменному распеву. В наст. время в певч. практике центральных епархий РПЦ распространен вариант гармонизации сокращенного киевского распева (Обиход церковного пения. М., 1997. С. 17-42), повторяющий гласовый напев стихир. На протяжении XIX-XX вв. создавались гармонизации различных распевов, преимущественно знаменного: Н. И. Компанейского (Духовно-муз. сочинения. М.[: Юргенсон], б. г.), А. Д. Кастальского (2- и 4-голосные; см.: Кастальский А. Д. Октоих. Серг. П., 1997. С. 72-82, 93-114), А. В. Никольского (с надписанием: «догматики-запричастны», «большого знаменного распева» (в совр. понимании традиционного знам. распева); Духовно-муз. сочинения. М.[: Юргенсон], б. г.), К. Н. Шведова (Духовно-муз. сочинения. М.[: Юргенсон], 1911), свящ. Димитрия Аллеманова (ркп. из частного собр. О. А. Бычкова), П. Г. Чеснокова (см. Д. 5-го гласа «большого знаменного распева» (Духовно-муз. сочинения. М. [: Юргенсон], б. г.)), прот. Петра Турчанинова (киевского распева, ркп. из частного собр. О. А. Бычкова), А. В. Никольского, Н. Н. Черепнина (Сб. церк. песнопений. П., б. г.), А. С. Фатеева (гармонизация киевского распева из Обихода игум. Филарета, кон. XVIII в.; Духовно-муз. сочинения. М.[: Юргенсон], б. г.), Б. М. Ледковского (гармонизация киевского распева по изд.: Обиход. М., 1772; см.: Обиход церк. пения. Ч. 1: Всенощное бдение. Джорд., 1959) и др. авторов. |
| Во всяком случае, в Москве болгарский распев становится известным, по мнению протоиерея И.Вознесенского , в 1648–1650 гг. как распев юго-западных православных народов. От киевского распева болгарский распев отличается большей развернутостью мелодий и не столь определенно выраженным тональным складом. Ладовая основа его богаче и разнообразнее, напев развивается более широко и свободно, захватывая нередко обширное звуковое пространство, причем ему вовсе несвойственна речитативность, столь характерная для киевского распева. Некоторые специалисты усматривают в мелодизме болгарского распева черты сходства с мелизматизмом, присущим фольклору придунайских народов. Что же касается ритмики болгарского распева, то, подобно ритмике киевского распева, она также тяготеет к симметричности и квадратности, хотя внутри этой квадратности на блюдается заметная тенденция к свободной ритмической им-провизационности. Болгарский распев был, по-видимому, больше распространен на Украине, в московских же певческих книгах встречаются только единичные его образцы. Исключением является большой роскошно оформленный рукописный сборник, составленный в 1680 г. по распоряжению царя Федора Алексеевича для его личного пользования и содержащий целые циклы болгарских песнопений, среди которых можно обнаружить немало редких и даже уникальных образцов песнопений этого распева. В отличие от киевского и болгарского распевов, имеющих бесспорное юго-западное происхождение, греческий распев, судя по наиболее ранним его рукописям, возник в Москве. Возникновение греческого распева в литературе часто связывается с приездом греческого певца, дьякона Мелетия, приглашенного царем Алексеем Михайловичем для обучения государевых певчих греческому пению; ему же поручено было обучение и патриарших певчих, которыми он руководил около трех лет (1656–1659). Однако еще раньше прибытия Мелетия в Москву в Воскресенском монастыре, при Патриархе Никоне , имелось два Ирмолога с песнопениями греческого распева, относящихся к 1652 г., что говорит о более раннем проникновении греческого распева в Москву. |
| Ив теперешнем богослужении для простого пения имеется по восьми основных напевов, или гласов, для четырех родов церковных песнопений: стихир, тропарей, прокимнов и ирмосов. По каждому гласу эти песнопения поются в течение одной недели и таким образом каждые восемь недель, начиная с первого воскресения по Пасхе, возобновляется круг гласов. О том, какой глас приходится на каждый день церковного года, указано в книге. Основные напевы, или гласы, в разных местностях немного отличались один от другого. Например, существуют напевы: киевский, знаменный, столповой, болгарский, греческий и др., но каждый из них всегда делится на восемь гласов. Вот образцы этих гласов для одного голоса: (Мелодия каждого гласа имеет несколько музыкальных фраз. См. цифры над строчкой.): 8 гласов для пения стихир (Киевского распева, по сборнику В. Смоленского, синодального издания) (Таким напевом поется на утрени «Благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим») (Так поется, например, «Царю Небесный»). 8 гласов для пения тропарей и кондаков Глас 1-й сокращенного греческого распева: (Так поется тропарь «Спаси Господи люди Твоя»). Глас 2-й сокращенного киевского распева, поется как стихиры. Глас 3-й сокращенного греческого распева: (Так поется тропарь «Да веселятся небесная»). Глас 4-й сокращенного греческого распева: (Так поётся тропарь «Богородице, Дево радуйся»). Глас 5-й сокращенного киевского распева, поется как стихиры. Глас 6-й сокращенного киевского распева, поется, как стихиры. Глас 7-й сокращенного киевского распева: (Так поется тропарь «Преобразился еси»). Глас 8-й сокращенного киевского распева: (Так поется кондак «Взбранной Воеводе» и «Достойно есть»). 8 гласов для пения прокимнов на литургии (Из Церковно-певческого сборника Синодального издания). Кроме богослужебных песнопений, поющихся на 8 гласов, есть и такие, которые исполняются по разным напевам, специально для них написанным. Таковы, напр., «Отче наш», «Иже Херувимы» и др. Многие композиторы писали мелодии для церковных песнопений. |
| —484— щина уже имела установившийся круг осьмогласия, переработав принесенные греками музыкальные элементы в осьмогласие Киевского распева, прочно установила у себя основы общерусского стиля в церковном пении и положила на некоторые песнопения тот характерный отпечаток, который отличает её напев от других южнорусских напевов. Это заключение необходимо сделать на том основании, что в XVI в. в Холмщину проникают западные музыкальные начала. Если бы к XVI в. Холмщина не закончила выработки своего напева на основах греческого пения, то в дальнейшей своей истории она должна была бы потерять или сильно исказить то музыкальное достояние, которое она получила из Византии, так как влияние западной музыки в XVII, XVIII и первой половине XIX в. было чрезвычайно сильно. Между тем данные исследования убеждают нас, что западное влияние не вытеснило собою греко-славянского пения, а образовало в его истории только особое наслоение. Претворение греческого распева в свой родной славянский шло в Холмщине довольно успешно потому, что над этой трудной задачей она работала не одна. Вместе с ней работала Киевская и Галицкая Русь. Благодаря этой совместной работе принесенный в XI веке греками церковный напев постепенно претворялся в напев местный. Некоторые песнопения греческого распева так глубоко срослись с народной психикой, так пришлись по душе, что поются до сих пор народом, как произведения глубоко национальные. К ним принадлежат «Сподоби, Господи, в вечер сей» и «Со духи праведными» из панихиды. Первое произведение по своей музыкальной структуре представляет собою сильно измененный славянским влиянием 3-ий плагальный глас греческого распева. 1569 В Холмской переделке этого гласа для песнопения «Сподоби, Господи, в вечер сей» уцелел нетронутым только тетрахорд греческого гласа – си бемоль, до, ре, ми, фа и —485— основная тоника гласа – фа. В результате такой переработки это песнопение получилось в следующем виде. См. нотный пример 1. Другим песнопением несомненно греческого распева, сохранившимся в Холмщине, нужно считать «Со духи праведными» из панихиды. Есть некоторое основание полагать, что всё пение панихиды было греческого распева. Знаменателен тот факт, что в униатскую эпоху слово панихида не употреблялось. Оно заменялось словом «Парастас» (греч. Παρστασις). Тот факт, что греческий распев уцелел в одном песнопении Парастаса говорит за то, что в первоначальную эпоху вероятно вся панихида пелась греческим распевом. С течением времени остальные песнопения панихиды забывались и заменялись другими напевами, а «Со духи праведными» уцелело в народной памяти, а потому и дошло до наших дней в форме греческого распева. Поется оно на 8-ой глас только во 2-ой части. Первая часть представляет собою позднейшую вставку в духе южнорусского распева. |
| § 7. Практические упражнения при изучении греческого распева Занятия греческим распевом можно разделить на певческо-практические и теоретико-технические. 1. Напевы греческого распева не так сложны, как напевы распева знаменного, а с другой стороны, чужды тонкостей хроматизма и оттенков исполнения, свойственных подлинному греческому пению, а потому не трудны для усвоения и исполнения певцами. Стоите усвоить лишь свойственные тому или другому гласу мелодические обороты и общую последовательность строк, чтобы затем свободно петь песнопения, изложенные в наших певчих книгах строку за строкой, период за периодом. При сем рекомендуется петь по нотам с буквальной точностью, так как в основных наших изданиях ошибки нотного изложения этого распева весьма редки, кажущиеся же в некоторых оборотах неправильности суть по большей части искусственный отступления от обычных форм, допущенные в видах разнообразия мотива и художественной выразительности напева, или же по требованию словесного ритма песнопений. Через упражнение в пении и особенно через сравнительное изучение разных песнопений гласа достигается проникновение в дух самых напевов и приобретается свободное управление голосом, – качества необходимый для исполнения мотивов, полных задушевной теплоты или весёлой игривости выражения. Ещё проще и легче изучать и исполнять те же напевы в их сокращённом клиросной практикой виде. В практике этой они получили строение схематическое и характер малого распева. Напев каждого гласа состоит обыкновенно из двух только мелодических однообразно повторяющихся строк, очень часто даже без особой заключительной строки, и потому имеет ещё более простое устройство, чем малый знаменный и киевский распев, и ещё легче к усвоению певцами и к распеванию без всякого предварительного приготовления всякого рода песнопений. Только незначительные отличия по видам песнопений несколько разнообразят по местам мелодическое движение. Поэтому об употреблении этого распева должно сказать то же, что сказано относительно киевского распева (вып. |
| Гамма 1 гласа греческого распева та же, что таковая же гамма и в греко-восточном пении; они разнятся лишь гласовыми приметами. Затем лишь гаммы гласов 2 и 6 с их гласовыми приметами не имеют сходства в греческом и нашем пении, но в той и другой системе представляются гаммами особыми, взаимно независимыми. – Господствующие звуки в мелодиях нашего греческого распева составляют тот же пентахорд до-ре-ми-фа-соль, который мы видим в таких же звуках нашего старого знаменного распева и нынешнего греко-восточного пения, хотя в каждом из этих видов церковного пения распределение господствующих звуков по гласам различно. При этом нельзя не заметить, что в большинстве гласов греко-русского распева преобладающими звуками являются ми и фа. – Что касается до конечных звуков мелодий, то в греко-восточной системе осмогласия они составляют тот же пентахорд, как и звуки господствующие (до-ре-ми-фа-соль), в нашем же греческом распеве все гласовые мелодии оканчиваются на до (или ми – несовершенное окончание) и только мелодии 5 гласа на ре. Из всего же здесь сказанного ясно, что система нашего греческого распева близка к системе греко-восточного осмогласия, но не вполне выдержана. Наконец, в наших нотных книгах есть песнопения не осмогласные, т. е. не имеющие надписания гласа и ясных гласовых примет. К ним относятся: предначинательный псалом на всенощном бдении „Благослови душе моя Господа“ (Обих. л. 2 об.) с напевом в две строки для текста и дня припевов; „Блажен муж“ (л. 13), – в две же строки с господствующим звуком фа и конечным ре, подобно знаменному и киевскому распеву того же песнопения; „Свете тихий“ (л. 24 об.) с мелодией в одну строку; полиелей „Хвалите имя Господне“ (л. 45) в две строки; из них первая речитативная с довольно пространным звуковым развитием на конце оканчивается на фа и вторая на до; трисвятое (л. 121) протяжённого распева в одну повторяющуюся мелодическую строку, с окончанием на ми или до. Некоторые из этих песнопений, на основании их господствующих и конечных звуков можно было бы причислить к тому или иному гласу осмогласия, но этого не дозволяют их звуковые области и особенности их мелодического движения, не похожего ни на один из известных нам гласовых напевов. |
| Нужно было установить более однообразные и простые формы напевов, со схематическим устройством мелодии. Это и достигнуто клиросной практикой в обычных тропарных и ирмологийных напевах. Таким образом, обычные напевы греческого распева, как сокращённые и видоизменённые, не сохраняют всех свойств не только подлинного греческого пения, но и перевода Мелетиева; однако же и они по своему строению не лишены некоторой системы и обобщающих их отличительных признаков. Они отличаются: а) Краткостью нотации. Все песнопения обычного греческого распева в новейших его изданиях (а некоторые и в Синод. Обиходе) излагаются вдвое кратчайшими нотами. б) Теснотой звуковых областей и разными отступлениями. Большая часть песнопений, принадлежащих к этому виду распева, удерживает приметы гласов среднего распева, равно как и общий характер и общие формы мелодического голосоведения, свойственного тому или другому гласу, и лишь немногие песнопения имеют более или менее самостоятельное движение 36 , но вообще происходят в тесных пределах гласовых областей кварты и квинты; другие из них транспонированы в иные тональности, обыкновенно на кварту, а некоторые на терцию выше их нормальной высоты 37 и пр. в) Малоколичественностью повторяющихся мелодических строк и вариантов. В напевы обычного распева заимствовано из распева среднего весьма ограниченное количество строк и их вариантов. Так напев тропарей первого гласа в обычном пении состоят из двух только строк – повышение и понижение, чередующихся без всякого их варьирования до конца песнопений; в ирмосах воскресных того же гласа и Рождеству Христову правильно чередуются два варианта повышения, заключаемые наконец однообразной строкой понижения; в ирмосах Пасхи напев сверх того ещё дополняется вариантом восходящим до ля, составляющим обыкновенно предконечную строку в песнопениях. Средние добавочные строки, особые варианты строк начинательных и заключительных почти не встречаются. г) Родом или стилем композиции. Стиль обычных напевов иногда силлабический, допускающий на каждый слог текста по одной или вообще по незначительному количеству нот, по большей же части речитативный, повторяющий многократно один и тот же звук к ряду. |
|
|
