| Властное расширение контроля капеллы над всем церковным пением в России, в ущерб голосу церковных властей – Синоду – было возможно только благодаря мощной поддержке Львова государем Николаем I. А.Ф. Львов был очень добросовестным и исполнительным службистом. До своего назначения в капеллу он был, по-видимому, далек от церковно-певческих интересов. Его отец Ф.П. Львов был более занят административной частью. Певческая же, практическая часть была в руках опытных учителей капеллы и помощников, воспитывавшихся еще при директоре Д.С. Бортнянском и прочно придерживавшихся установленных им принципов. А то, что делалось вне капеллы, выходило из кругозора ее директора; за выполнением указа 1816 г. должно было следить епархиальное управление и приходское духовенство. До своего назначения в капеллу на место своего умершего отца А.Ф. Львов, конечно, был более или менее хорошо знаком с капеллой вообще и с ее хором. Но вопросами церковного пения у него у него не было особенных причин заниматься: его поглощала светская музыка. С назначением его и.д. директора Придворной певческой капеллы положение должно было измениться, и волей-неволей Львову пришлось ближе соприкоснуться с церковным пением. Начало новому стилистическому направлению в деятельности хора капеллы было дано самим государям. При назначении М.И. Глинки капельмейстером капеллы (1837) Николай I сказал: «Глинка, я имею к тебе просьбу и надеюсь, что ты не откажешь мне. Мои певчие известны всей Европе и, следовательно, стоят того, чтобы ты занялся ими. Только прошу, чтобы они не были итальянцами» 567 . С этими словами государь указывал общее стилистическое направление деятельности своего личного церковного хора: прочь от итальянщины! Обстоятельства так сложились, что Глинка через два года ушел из капеллы (о его значении для русского церковного пения будет подробнее сказано в этой главе дальше). Но директива государя была сочтена Львовым обязательной и для себя. При этом возникала следующая проблема: хор Придворной капеллы был стилистически сильно итальязирован, а богослужебные придворные напевы не были нотированы, если не считать упоминавшегося в предыдущей главе издания для двух голосов. А в свободных композициях кроме подражания итальянскому стилю да, быть может, следов партеса и канта, не выработалось еще своего особенного русского церковного стиля. Таким образом, возникал вопрос: если не продолжать с певчими капеллы прежнего стилистического курса, а русского стиля свободных композиций еще не выработано – то в каком же стилистическом направлении вести хор Придворной капеллы? |
| Это очень плохо сказывалось и на жизни Синодального хора, и на жизни связанного с хором училища. Собственно, о самостоятельном значении синодальнойшколы можно говорить лишь со времени преобразования Синодального училища в 1868 г. До этого времени это училище состояло на положении частного училища для малолетних певчих. Одно время (в 1837 г) Синодальный хор настолько расстроился, что опасались даже его распада 741 . На место уволенного регента Птицына был приглашен вышедший из Придворной певческой капеллы вследствие потери голоса Г.С. Яновский (1841). яновский принес с собой вкус и стилистическое направление капеллы. Ибо что мог он еще принести из капеллы – в самый разгар крутых мероприятий Львова! С ним в репертуаре Синодального хора появились духовно-музыкальные сочинения не только Дехтерева и Бортнянского, но даже сочинения Сарти! Сменивший в 1845 г. Яновского И.Н. Моригеровский не поправил дело, и хор грозил опять окончательно расстроиться 742 . Тогда Львов решил обратить внимание на Синодальный хор; хотя Синодальный хор никак не подлежал ведению светского учреждения, каким являлась Придворная певческая капелла, но Львов считал себя ответственным за состояние церковного пения во всей России как директор Императорской Придворной певческой капеллы, как лицо, на которое государь возложил наблюдение над хоровым церковным пением и над регентами церковных хоров в России. На этом основании Львов командировал в 1848–4849 годах из Придворной капеллы певчего Рыбасова, которому дал поручение – заниматься с синодальными певчими и привести Синодальный хор в надлежащий порядок. Рыбасов проработал с Синодальным хором целый год. Львов имел в мыслях всецело подчинить себе Синодальный хор и превратить его в филиал Придворной капеллы – в московскую Придворную певческую капеллу, отделение петербургской, – так как в Москве имелись императорские дворцы, дворцовые церкви и даже дворцовый Благовещенский собор. Но это намерение Львова по различным причинам не осуществилось, и Синодальный хор остался самостоятельным, в ведении церковных властей. Но на Синодальный хор была возложена теперь обязательность обучать на свой счет в Придворной капелле двух лучших учеников Синодального хора и училища и тем обеспечить Синодальному хору хорошо обученных, имеющих от капеллы регентские аттестаты и, таким образом, полноправных регентов и их помощников. Совершенно естественно, что получившие в капелле регентское образование и регентские аттестаты обязывались следовать всем предписаниям капеллы относительно также и основного (т.е. гласового) богослужебного пения. Таким образом, стиль капеллы и придворный напев по Обиходу Львова, с его сокращениями и упрощениями, стали укореняться и в Москве. Малолетние певчие постепенно привыкли к этим напевам и к стилю капеллы. Тем не менее, как будет видно далее, московская церковно-певческая традиция оказалась сильнее петербургской. |
| В августе 1903 г. была проведена реорганизация Придворной капеллы: должность управляющего капеллой и должность его помощника были упразднены, а взамен того введена должность помощника начальника капеллы и инспектора по музыкальной части 832 . Значение же хора капеллы как образцового хора и значение капеллы как специально регентской школы до закрытия доступа в регентские классы для экстернов не уменьшились. Но зато прекратилось о единственное и одностороннее влияние на стиль и на репертуар хорового церковного пения, которое капелла оказывала до конца управления ею Бахметева, Балакирева и смоленского. Это исключительное влияние продолжалось, можно считать, до 1907 г., когда прекратился доступ экстернов в регентские классы капеллы. После этого срока экстерны могли только держать при капелле экзамены на звание регента (того или иного разряда), подготовившись к такому экзамену в какой-либо музыкальной школе (а таковых возникло тогда немало) или вообще частным образом: обращалось внимание именно на музыкальную сторону регентского дела. Что же касается церковного пения, то требования регулировались бахметевским Обиходом и действовавшим тогда в капелле репертуаром. Но регентские классы капеллы, как говорилось, продолжали существовать, но теперь только для воспитанников и взрослых певчих капеллы. Для троих учащихся в регентских классах капеллы существовала стипендия, выдаваемая из фонда Г.Я. Ломакина. Этот фонд был создан при содействии М.А. Балакирева на средства, получаемые от изданий произведений Г.Я. Ломакина, который долгое время был хормейстером капеллы. Эти произведения были проданы капелле сыном Г.Я. Ломакина В.Г. Ломакиным, в 1891 году. 833 В 1917 г. Придворная певческая капелла была основательно переорганизована и прекратила свое существование как церковный личный хор государя, просуществовав как таковой 438 лет (1479–1917). она была переименована в Государственную Академическую капеллу имени М.И. Глинки (1922) 834 , получив за четыре гола до этого (1918) название Певческой капеллы, а потом – «Петроградской народной хоровой академии» 835 . В состав певцов этого хора были введены вместо мальчиков женщины, и лишь значительно позже при этой капелле было устроено хоровое училище для мальчиков 836 . |
| Н.И. Бахметев. После Алексея Феодоровича Львова, когда он в 1861 г. вышел по болезни в отставку, директором Придворной певческой капеллы был назначен генерал-майор Николай Иванович Бахметев. Вместе с ним наступил на 22 года полный застой, или, можно сказать, упадок капеллы как органа, направляющего хоровое церковное пение во всей России. Н.И. Бахметев (1807–1891) провел на посту директора Придворной певческой капеллы 22 года, с1861 по 1883 год. Он был помещиком Саратовской губернии. Музыкальное образование получил дома, от немецких теоретиков и виртуозов (скрипка). В своем имении под Саратовым Бахметев организовал из своих крепостных театр, хор и оркестр 642 . Полученное им музыкальное образование от немецких учителей, у которых учился и Львов 643 , наложило на него глубокий отпечаток. Он был всецело светский музыкант, и, по-видимому, именно своему генеральскому чину и большой известности в широких кругах общества как музыкант-любитель, обладающий серьезными знаниями, обязан был Бахметев назначением на пост директора Придворной певческой капеллы. Бахметев не выдвинулся на композиторском поприще как духовный композитор. Сфера его деятельности в капелле была чисто административной и цензорской. К сожалению, на этом поприще ему не было суждено стяжать себе большой славы. Главная его духовно-музыкальная деятельность проявилась в новом редактировании и издании Обихода капеллы, изданного в свое время Львовым. Но и эта работа была выполнена главным образом его сотрудниками, служащими капеллы. Из его духовно-музыкальных сочинений были изданы 29 причастных стихов, 9 «Херувимских», 10 концертов (из них 7 двухорных), 17 песнопений на разные случаи, 2 «Достойно», «Милость мира», «Отче наш», « Символ веры », «Ныне силы», «Да исправится», «Под Твои милость». Сочинения эти, рассчитанные на большие хоры и на хороших, опытных певцов (т. е. на хор Придворной капеллы), не получили распространения и теперь забыты. По музыкальной фактуре своих духовно-музыкальных сочинений Бахметев принадлежит школе Львова, т. е. к петербургской школе. Но по сравнению с Львовым музыкальный элемент в духовно-музыкальных сочинениях Бахметева берет решительный перевес над словесным и литургическим: Бахметев перегружает свои хоровые сочинения диссонансами, применяет внезапную модуляцию, допускает повторение слов и не одновременное произношение их голосовыми партиями. |
| В момент наибольшего импульса в дальнейшем развитии всего церковно-певческого дела и науки о русском богослужебном пении – всему этому был нанесен сокрушающий удар. Однако удар этот, несмотря на его исполинский размах, на его, казалось бы, вытравливающую силу, не смог совершенно загасить и вытравить ростки этой культурно-исторической традиции, начавший свой исторический путь без малого десять столетий тому назад и сросшийся с музыкальной и духовной сущностью русского православного человека и с его бытьм. Переходим теперь к рассмотрению отдельных сторон в истории четвертого периода второй эпохи в истории богослужебного пения Русской Православной Церкви. Значение Придворной певческой капеллы. Петербургская школа. Как при рассмотрении предшествующих периодов второй эпохи в истории богослужебного пения Русской Православной Церкви мы начинали сперва с Государевых певчих дьяков, потом – с Придворной певческой капеллы, так и теперь нам следует говорить об этом, таком для истории русского церковного пения важном и судьбоносном учреждении, как Придворная певческая капелла. Но для четвертого периода, совпадающего с началом XX в., характерно то, что бывшее во времена Бортнянского и особенно Львова совершенно исключительно и даже кое в чем благотворно-деспотическое влияние Придворной капеллы и ее директоров на все хоровое пение в России стало уже не таким сильным, как это было при Бахметеве. Причина этому была не столько в личности ее директоров, сколько: а) в ослаблении значения духовно-музыкальной цензуры капеллы, о чем говорилось в предыдущей главе; б) в весьма значительном повышении музыкально-хоровых качеств московского Синодального хора, который при В.С. Орлове стал весьма серьезным конкурентом Придворной каепллы, имеющим к тому же перед капеллой стилистические и уставно-богослужебные преимущества; в) в закрытии доступа в регентские классы Придворной певческой капеллы для экстернов, что имело место в 1907 году. 827 После 1907 г. регентские классы капеллы были доступны только тем, кто принадлежал к капелле. По всей вероятности, эта мера была вызвана политическими волнениями в 1905–1906 гг. Этим прекращался доступ в Придворную капеллу лиц со стороны, среди которых могло оказаться немало тех, в политической благонадежности которых не могло быть полной уверенности и проникновение которых в среду, так или иначе придворную (хотя и низшего ранга), было в то беспокойное время нежелательным. Придворная певческая капелла продолжала выпускать дипломированных регентов, но теперь уже не пришедших со стороны, из среды одаренных певчих других хоров, а исключительно из воспитывавшихся в Придворной капелле и потому впитавших в себя полноту стилистическо-исполниельской и репертуарной традиции Придворной капеллы. При этом при образовании регентов главное внимание обращалось на чисто музыкальную сторону, а на богослужебну-певческую – только в пределах Обихода Бахметева. |
| Гегемония Придворной певческой капеллы . Одновременно с началом сильного влияния итальянской музыки на хоровое церковное пение Русской Православной Церкви начинается решительное преобладание Придворной певческой капеллы в области русского церковного пения. Капелла быстро становится как бы законодательницей хорового церковного пения в России. И притом законодательницей настолько сильной, что начинает косвенно оказывать воздействие и на самый богослужебный порядок, вопреки всем указаниям и Синода, и епархиальных архиереев. В составе высшей иерархии Русской Церкви со времени императрицы Елизаветы Петровны произошли некоторые перемены, которые так или иначе могли отозваться на общем направлении церковного пения в России – особенно уставного пения. В то время как в составе певчих в Придворной капелле решительно преобладали малороссы-украинцы и хор капеллы иногда состоял исключительно из них, то же самое положение было и в составе русской высшей иерархии. Но в 1754 г. императрица Елизавета Петровна издала указ «...чтобы Синод представлял на должность архиереев и архимандритов не одних малороссиян, но и из природных великороссиян» 391 . Эта незначительная на первый взгляд перемена в составе высшей русской иерархии не могла сразу оказать какого-либо заметного влияния на общее направление в церковном пении, особенно потому, что состав капеллы по-прежнему (за немногими исключениями в среде второстепенной администрации) оставался малороссийским. Зато, нужно думать, со стороны архиереев великорусского происхождения можно было ожидать более благожелательного отношения к издревле русской знаменной традиции, нежели от «киевлян», более приверженных к киевскому роспеву, к партесному пению и к более лирическому складу свободно сочиненных южнорусских мелодий в применении их к богослужебному тексту (например, Бортянский, Ведель). Причиной гегемонии Придворной певческой капеллы нужно считать никак не уставность, богослужебность пения ее хора, а только его музыкально-техническое совершенствование в духе итальянской школы, под руководством итальянских маэстро. |
| – Указом Св. Синода 20 июня 1871 г. разрешено исполнять при церковном богослужении положенные на ноты титулярным советником Воротниковым, одобренные к напечатанию директором придворной певческой капеллы, за «исключением Плотию уснув», нижеследующие священные песни: 1) Чашу спасения прииму, 2) На реках Вавилонских, 3) Ныне силы небесные 4) Вкусите и видите, 5) Благословлю Господа на всякое время, 6) Вечери Твоея тайныя, 7) Разбойника благоразумного, 8) Днесь спасение миру бысть, 9) Воскрес из гроба, 10) Ныне отпущаеши раба твоего Владыко. 11) О тебе Радуется, Благодатная и 12) Свете тихий. 53 . Обучение хоров Московского, Синодального и Епархиальных должно быть непременно поручаемо тем только лицам, которые получили уже или впредь получат аттестаты от придворной капеллы. Об успехах такого обучения доставлять Синоду надлежащие донесения (Ук. Св. Син. 30 июня 1849 г.). Для извлечения большей пользы от обучения епархиальных певчих в придворной капелле, певчие, обученные и возвращенные в епархии, должны быть присылаемы чрез каждые четыре года для поверки напевов, а при возвращении в епархии снабжать их от капеллы аттестатами, сообразными с приобретенными познаниями трех родов: 1) на право обучать хоры для пения в церквах простому церковному напеву с запрещением обучать пению, так называемой нотной музыке, сочиненной новейшими сочинителями, a тем более сочинять музыку новую для пения в церквах; 2) на право обучать для пения в церквах простому напеву и нотной музыке с запрещением также сочинять новую для пения в церквах и 3) на право обучать для пения в церквах простому напеву и нотной музыке и сочинять новую с тем, чтобы прежде исполнения оной в церквах, каждая пьеса прислана была на предварительное испытание в придворную певческую капеллу. Выдача таких аттестатов признается нужною для того, чтобы воздержать от пения в церквах нотной музыки, и в особенности концертов, исполнение которых весьма затруднительно и требует для обучения оным регентов с большими познаниями, что весьма редко встречается (Ук. Св. Син. 24 мая 1847 г.) Примечание. Все вышепрописанные Высочайшие повеления о пении в церквах певческими хорами последовавшие в 1816, 1846, 1850 и 1852 г.г., при циркулярном отношении директора придворной певческой капеллы от 24 лая 1878 г. за 356 в извлечении препровождены всем епархиальным Преосвященным архиереям с уведомлением, что извлечете это будет печатаемо на аттестатах выдаваемых из придворной капеллы на право регентства. При этом директор просил Преосвященных приказать регентам епархии принять к руководству все эти Высочайшие повеления для точного и неуклонного исполнения их. Если же кто из регентов пожелает переменить имеющиеся у них аттестаты, то предоставляется им обращаться к канцелярию придворной капеллы. |
| Эта работа над воспитанием церковно-певческого вкуса и культуры, а также над выработкой своего национального русского стиля хорового богослужебного пения, коренящегося в певческих формах древних русских церковных роспевов, характерна уже для четвертого периода, но подготавливалось движение умов в этом направлении во всю последнюю четверть XIX в. На посту управляющего Придворной певческой капеллой Смоленский пробыл недолго: направление, представляемое Смоленским, слишком противоречило крайне консервативному в церковно-певческой области направлению капеллы, установившемуся еще со времен Бортнянского и Львова, задержанному в своем развитии властной рукой Бахметева. Смоленский встретил в капелле противодействие ее коренных деятелей. Между прочим, Смоленский разыскал в кладовых капеллы много ценных рукописей и документов 765 , на которые никто до того не обращал внимания, так что возможно, что некоторая часть таких рукописей пропала без следа. В 1903 г. Смоленский подал в отставку и ушел в частную жизнь и в научную работу. В 1909 г. во время поездки в Казань он заболел воспалением легких и скончался в г. Васильсурске 766 . Уход Бахметева с поста директора капеллы. Новое направление капеллы. Решительный поворот в отношении стиля русского хорового церковного пения наступил с уходом с поста директора Придворной певческой капеллы Н.И. Бахметева в январе 1883 г. начальником (директором) капеллы был назначен граф С.Д. Шереметьев, а управляющим капеллой – Милий Алексеевич Балакирев – вдохновитель славной «Могуей кучки» русских светских композиторов. Уход Бахметева как-то связан с весьма нешумевшим судебным процессом по поводу издания музыки литургии св. Иоанна Златоуста П.И. Чайковского московским музыкальным издательством П. Юргенсона. Процесс этот (к которому нам придется еще вернуться) оказался поворотным пунктом в вопросе о цензуре духовно-музыкальных сочинений вообще, а не только тех, которые предназначались к исполнению в храме во время богослужения. Во время директорства в капелле Бахметева цензура капеллы остановила какое бы то ни было дальнейшее развитие композиторской деятельности для русского церковного пения, даже в отношении обработки уставных роспевов для хора. |
| Мы опускаем здесь некоторые административные мероприятия Львова, касающиеся светской музыки в Придворной капелле, и светской музыкальной деятельности Львова, так как это не имеет отношения к истории богослужебного пения Русской Церкви – нашего главного предмета. В 1853 г. А.Ф. Львов, оставаясь директором Придворной певческой капеллы, перешел на гражданскую и придворную службу в чине тайного советника со званием гофмейстера двора его величества. В 1861 г. А.Ф. Львов был произведен в звание обер-гофмейстера и подал прошение об отставке по причине расстроенного здоровья; но и в отставке Львов не прекратил своей музыкальной деятельности. Здоровье А.Ф. Львова пошатнулось еще в 1840 г. На маневрах около Петербурга с ним произошел несчастный случай: лошадь Львова, испугавшись, сбросила его и после этого у Львова начала развиваться глухота. Но, несмотря на прогрессировавшую глухоту, Львов продолжал отлично слышать музыку и немедленно замечал малейшую фальшь в музыке и пении 566 . Преемником А.Ф. Львова по директорству в Придворной певческой капелле стал генерал-майор Н.И. Бахметев (1861–1883). так как директорство Н.И. Бахметьева имело большое влияние на церковное пение вообще и особенно на композиторскую деятельность для церковных хоров, то о Бахметеве нам придется сказать в настоящей главе, в своем месте, специально. В 1870 г. 16 октября А.Ф. Львов скончался в имении своей дочери Романи недалеко от Ковно и был погребен в соседнем Пожайском монастыре. Таким образом, в продолжение 24-х лет (1837–1861) А.Ф. Львов стоял во главе Придворной певческой капеллы и держал в своих руках все нити технического, стилистического и даже репертуарного управления церковным пением в России. Он стал в полном значении слова законодателем церковного пения Русской Церкви. При нем всесторонне руководство богослужебным хоровым пением Русской Церкви окончательно оказалось в руках светских лиц – директоров Придворной певческой капеллы и светского учреждения – самой капеллы, подчиненной ведению министерства императорского двора. А.Ф. Львов значительно расширил толкование указа 1816 г., о котором говорилось в предыдущей главе. |
| Посему в звании Камергера, Действительный Статский Советник Бахметев ходатайствуешь об оказании содействия к восстановлении по настоящему предмету установленного в 1846 г. порядка. Признавая такое ходатайство заслуживающего уважения, генерал-адъютант граф Адлерберг сообщает о вышеизложенном на усмотрение духовного начальства с тем, не признано ли будет нужным восстановить означенный порядок и, с этою целью, сделать зависящее распоряжение о непринятии на будущее время к рассмотрению Святейшего Синода таких музыкальных сочинений, назначенных для пения в церквах, кои не получат предварителеного одобрения от начальства Придворной певческой капеллы, на основании установленных для того правил» и 2) справку, по коей оказалось, что Высочайшим повелением, объявленным Министру Юстиции генерал-адъютантом Адлербергом 23 августа 1846 года (втор. полн. собр. зак. 1846 года т. XXI, 20325), между прочим, постановлено: «нигде в православных церквах не вводите новых духовно-музыкальных сочинений без предварителеного одобрения оных директором Придворной певческой капеллы, одобренный же им употреблять не иначе, как в печатных экземплярах и притом с разрешения Святейшего Синода». Приказали: об изъясненном в предложении господина Синодальная Обер-Прокурора ходатайстве директора Придворной певческой капеллы дате знать подлежащим местам и лицам духовного ведомства печатными указами, с тем, чтобы, согласно этому ходатайству и в точное исполнение Высочайшего повеления 23-я августа 1846 года (втор. полн. собр. зак. т. XXI, 20325), музыкальные сочинения, предназначаемые для употребления в православных церквах кои не получат предварительного одобрения от начальства Придворной певческой капеллы, впредь к рассмотрению Святейшего Синода не обращали, и всякие просьбы о рассмотрении подобных сочинений, буде таковые поступать, оставляли без действия, а те из сочинений этого рода, кои могли быть приняты ими к рассмотрению в духовных установлениях до настоящего времени, возвратили по принадлежности лицам, от коих они представлены. |
|
|
