| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ПРИДВОРНАЯ ПЕВЧЕСКАЯ КАПЕЛЛА Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Здание Придворной певческой капеллы Придворная певческая капелла - первое профессиональное музыкальное учреждение в России . Ведет свое начало еще с 1479 года, когда по указу Великого князя Ивана III в Москве был учрежден хор государевых певчих дьяков. В 1703 году Петр I перевел его в новую столицу Санкт-Петербург . " Капелией придворных певчих " или " придворной Капелией " хор стали называть во времена царствования Елизаветы Петровны. Это слепок с названия вокально-инструментальных коллективов, служивших при европейских дворах. Несколько позже, в 1763 году при Екатерине II , за ним закрепилось название " Придворная певческая Капелла " . При Екатерине II в Россию для руководства итальянской оперой были приглашены итальянские композиторы - Джузеппе Сарти и Бальтасере Галуппи , которые стали сочинять также произведения духовной музыки для православной церкви на славянские тексты в итальянском стиле. Обучение " итальянскому " пению заняло прочные позиции в Певческой Капелле. Мастерство придворных певчих, соединяющих традиционную церковную и итальянскую манеру пения, восхищала многих, особенно иностранцев. В дальнейшем с историей Придворной Певческой Капеллы, в значительной степени определившей ее творческую судьбу, связана деятельность Дмитрия Бортнянского . Руководя Капеллой с 1796 по 1825 годы, он смог создать хор, ставший славой и гордостью отечественной музыкальной культуры. Высокие традиции Певческой Капеллы, заложенные Бортнянским, были успешно продолжены впоследствии А.Ф. Львовым , М.И.Глинкой , проработавшим несколько лет капельмейстером хора и хормейстером Г.Я.Ломакиным . При Н.И.Бахметеве по сути завершилось создание Придворной Певческой Капеллы, которая имела в своем составе большой хор, участвовавший в церковных службах, открытых концертах и оперных спектаклях, музыкальную школу, регентские курсы, оркестр и небольшой концертный зал. В 1918 году переименована в Петроградскую хоровую Академию, а в 1922 году - в Ленинградскую Государственную Академическую Капеллу (позднее - имени Глинки). Руководители Заместители Инспекторы Использованные материалы Редакция текста от: 16.03.2012 17:39:02 Дорогой читатель, если ты видишь, что эта статья недостаточна или плохо написана, значит ты знаешь хоть немного больше, - помоги нам, поделись своим знанием. Или же, если ты не удовлетворишься представленной здесь информацией и пойдешь искать дальше, пожалуйста, вернись потом сюда и поделись найденным, и пришедшие после тебя будут тебе благодарны. |
| Гегемония Придворной певческой капеллы . Одновременно с началом сильного влияния итальянской музыки на хоровое церковное пение Русской Православной Церкви начинается решительное преобладание Придворной певческой капеллы в области русского церковного пения. Капелла быстро становится как бы законодательницей хорового церковного пения в России. И притом законодательницей настолько сильной, что начинает косвенно оказывать воздействие и на самый богослужебный порядок, вопреки всем указаниям и Синода, и епархиальных архиереев. В составе высшей иерархии Русской Церкви со времени императрицы Елизаветы Петровны произошли некоторые перемены, которые так или иначе могли отозваться на общем направлении церковного пения в России – особенно уставного пения. В то время как в составе певчих в Придворной капелле решительно преобладали малороссы-украинцы и хор капеллы иногда состоял исключительно из них, то же самое положение было и в составе русской высшей иерархии. Но в 1754 г. императрица Елизавета Петровна издала указ «...чтобы Синод представлял на должность архиереев и архимандритов не одних малороссиян, но и из природных великороссиян» 391 . Эта незначительная на первый взгляд перемена в составе высшей русской иерархии не могла сразу оказать какого-либо заметного влияния на общее направление в церковном пении, особенно потому, что состав капеллы по-прежнему (за немногими исключениями в среде второстепенной администрации) оставался малороссийским. Зато, нужно думать, со стороны архиереев великорусского происхождения можно было ожидать более благожелательного отношения к издревле русской знаменной традиции, нежели от «киевлян», более приверженных к киевскому роспеву, к партесному пению и к более лирическому складу свободно сочиненных южнорусских мелодий в применении их к богослужебному тексту (например, Бортянский, Ведель). Причиной гегемонии Придворной певческой капеллы нужно считать никак не уставность, богослужебность пения ее хора, а только его музыкально-техническое совершенствование в духе итальянской школы, под руководством итальянских маэстро. |
| Став директором Капеллы, Бортнянский добился существенного улучшения материального положения певцов-мальчиков: «малолетний певчий стал получать столько, сколько в старину получал уставщик, т. е. директор капеллы, – 120 руб. годового содержания, причем взрослые певчие получали 60 руб. жалованья и 40 руб. порционных» . Такое пристальное внимание царских особ к мальчикам-певчим было еще связано с тем, что они принимали участие в оперных постановках при дворе. Известно, что Бортнянский в детские годы также пел в опере. Русский музыкальный критик и композитор Николай Иванович Компанейский пишет, что в царствование Елизаветы Петровны «считалось срамом, чтобы честная девка пела на театре, а потому в опере исполняли женские роли придворные певчие, в том числе и гениальный наш композитор Дмитрий Степанович Бортнянский рядился в юбку» . Традиция пополнять хор Придворной певческой капеллы малолетними певцами из Малороссии продолжалась вплоть до начала XX века. В 1904 году начальник Капеллы для этой цели командировал уставщика Капеллы Ф. К. Черемховича и придворного певчего Д. А. Зеневича в южные губернии, чтобы они в течение месяца ездили по Киевской, Полтавской, Черниговской и другим южным губерниям и отбирали желающих поступить в Капеллу. В разделе «Хроника С.-Петербурга» «Русской музыкальной газеты» за 1907 год говорится, что принято может быть только 14 человек. Такое же количество детей было привезено в 1897 году композитором и учителем пения Придворной капеллы Евстафием Степановичем Азеевым, все мальчики были с хорошими голосами и с природными музыкальными способностями . О результате этой командировки известно, что 27 ноября того же 1904-го года привезенных мальчиков прослушивали начальник Капеллы граф Александр Дмитриевич Шереметев, его помощник Николай Кленовский и учителя пения. Все мальчики, 14 человек, произвели хорошее впечатление своими голосами и внешним видом, их возраст был от 8 ½ до 10 лет, с пением ранее они не были знакомы, так как в Киевской, Полтавской и Черниговской губерниях, из которых они были привезены, пением начинают заниматься с 10-11 лет. |
| На посту директора Придворной капеллы, не будучи ни композитором, ни хормейстером, Л. поддерживал значение капеллы как профессионального коллектива, к-рое она приобрела при Д. С. Бортнянском . Выполнял функции духовно-музыкального цензора, заботился об уровне образования певчих капеллы. В 1834 г. Л. организовал при капелле инструментальный класс (существовал ок. 3 лет). Заботился о финансовой поддержке певчих, особенно малолетних. Большой заслугой Л. было привлечение к работе в капелле прот. П. И. Турчанинова (1827) и издание «Круга простого (церковного) пения, издавна употребляемого при Высочайшем дворе» (СПб., 1830, 18342). Как глава капеллы Л. считал своей задачей содействие возрождению национальных певч. традиций, что нашло отражение в записке «О образовании древнего церковного пения» (1826), получившей Высочайшую поддержку. Записка содержит проект создания 4-голосного гармонического переложения древних напевов, в число которых Л. ошибочно включал т. н. простое пение (т. е. придворный напев ). Прот. П. Турчанинову, соавтору и, видимо, инициатору проекта, была отведена главная роль в его реализации: выработать оптимальную редакцию придворного напева (во главе специальной комиссии из опытных певчих) и сделать 4-голосные переложения всего богослужебного певческого круга. Последнее прот. П. Турчанинов осуществил лишь частично. Планировавшееся преобразование придворного пения вызвало интриги, и в 1828 г. министр двора уволил его из капеллы по ложному доносу. В результате «Круг...» вышел в 2-голосном изложении (с редкими фрагментами трех- и четырехголосия). Синод рекомендовал это издание к повсеместному использованию, хотя и отметил его недостатки: отсутствие многих песнопений, сокращение и упрощение традиционных напевов. Тогда же древность придворного напева оспорил митр. Киевский и Галицкий Евгений (Болховитинов) . После увольнения прот. П. Турчанинова Л. продолжал ему покровительствовать: выхлопотал право издания на средства капеллы его переложений (1831, неоднократно переиздавались), а также сохранение жалованья в счет творческой работы, позже - место служения в придворном соборе и орден (1833). |
| Иногда летние регентские курсы бывали двухгодичными, по 6–8 недель два лета подряд. Подобные же курсы устраивались Императорским русским музыкальным обществом при музыкальных училищах на время летних каникул, продолжались они также не более двух месяцев . Такие курсы не давали аттестаты, равные аттестатам Регентских классов Придворной певческой капеллы и Синодального училища, но, несомненно, значительно повышали уровень регентского образования в провинции. Ещё одним значимым учебным заведением по формированию регентских кадров для церковных хоров Российской империи является Регентское училище С. В. Смоленского в Санкт-Петербурге с филиалами в Москве и других городах России. Его появление 1 октября 1907 года напрямую связано с закрытием в том же году Регентских классов Придворной певческой капеллы для посторонних слушателей. Первоначально Регентское училище Смоленского финансировалось на частные средства, но уже в самое ближайшее время после открытия Смоленскому удалось получить от Святейшего Синода субсидию на содержание училища. Училище, по словам самого С. Смоленского, открылось для подготовки «самых обыкновенных приходских регентов, для регентов архиерейских хоров, для учителей начальных школ», с возможностью «широкого использования исконно русских музыкально-певческих начал, в частности — древнецерковных и народных напевов» . Программа Регентского училища Смоленского была значительно лучше программ летних регентских курсов. С самого его открытия в нём имели возможность обучаться наравне с мужчинами и женщины, что совершенно невозможно было в Регентских классах Придворной певческой капеллы и в Синодальном училище. В Регентское училище Смоленского поступили почти все ученики, бывшие в Регентском классе Придворной капеллы до 1907 года . При Регентском училище Смоленского также были открыты в Санкт-Петербурге в 1911 году Летние регентско-учительские курсы. На третьих Летних регентско-учительских курсах произошло значимое событие: было открыто IV отделение, рассчитанное на подготовку слушателей для сдачи экзамена на звание регента в Придворной певческой капелле. Необходимость такого отделения была связана с усложнением программы Регентских классов капеллы . На эти курсы явилось 120 человек, большинство из них «держало испытания и получило свидетельства и аттестаты. Из слушателей Курсов 8 человек держали экзамены в Капелле на звание регента, и все успешно выдержали. Таким образом, впервые Регентско-учительские курсы выступили в роли приготовительной школы для экстернов, желающих получить официальное звание от учреждения, уполномоченного на выдачу регентских дипломов» . Подобный результат позволил считать Летние регентско-учительские курсы Смоленского уже не случайными кратковременными курсами, а настоящей регентской школой . |
| Двадцати четырех лет от роду в 1803 г. Турчанинов принял священный сан, а в 1804 г. был назначен регентом митрополичьего хора в Петербурге 469 . Турчанинов был во главе разных частных певческих хоров. После смерти директора Придворной певческой капеллы Д.С. Бортнянского († 1825), в 1827 г., при новом директоре Придворной певческой капеллы Федоре Петровиче Львове, Турчанинов был приглашен на должность учителя Придворной певческой капеллы. Однако Турчанинов не подошел ко всем требованиям капеллы, в чем именно – неизвестно. Главная композиторская деятельность Турчанинова связана с попытками капеллы гармонизировать для смешанного хора все уставные напевы, имеющиеся в печатных квадратнонотных синодальных богослужебных певческих книгах. Это дело, о котором подробно будет сказано в следующей главе, было предпринято капеллой при директоре Ф.П. Львове, но не было доведено до конца. Гармонизация эта носила характер опытов. Причины расхождения Турчанинова с капеллой требуют еще выяснения. Правда, гармонизации уставных напевов делались еще в середине XVII в., о чем у нас упоминалось еще в главе 1-й. Турчанинов делал свои гармонизации уже вполне в стиле XIX в. в 30-х годах XIX столетия 470 . Все гармонизации Турчанинова были разрешены Святейшим Синодом для богослужебного употребления указом от 18 мая 1831 года. 471 Издание этого указа приходится как раз на то время, когда Синодом были приняты меры для прекращения слишком светского пения хоров при богослужении и была введена при капелле строгая цензура духовно-музыкальных произведений, – о чем речь будет у нас в этой главе в своем месте. В. Металлов 472 так характеризует переложения Турчанинова: «Переложения Турчанинова пользуются повсюду особенным уважением за свою близость к оригинальным мелодиям и за художественное и вместе простое и общепринятое их гармоническое толкование. Особенность переложений Турчанинова, которая в иных случаях составляет и их существенный недостаток, – это широкое голосоведение, такое расположение голосовых партий, что верхние голоса вращаются в высших областях, а нижние в низших, как, например, в задостойнике на Пятидесятницу, на словах «Матеродевственная славо», «изумевает же ум всяк» и т.п. |
| Это применимо не только к детям священников, диаконов и вообще причетников, но так же и к детям других сословий, особенно купеческого, в котором долго были живы и поддерживались традиции русского народного православного быта, не искаженные еще преклонением перед модой на все иностранное. Таким образом, в толще народа и среди людей, не оторвавшихся от народной жизни, твердо державших церковные установления и систематически посещавших богослужение в храме, знание уставного пения воспитывалось само собой, именно в силу привычки к посещению богослужений. В этом-то и заключается сила богослужебной певческой традиции – и для этого пения и для этой традиции не требовалось цензуры. Цензура и контроль требовались там, где традиция богослужебного певческого предания прерывалась и появлялись хоровые сочинения на богослужебные тексты, где творческая фантазия композитора не была направляема и сдерживаема богослужебно-певческим преданием, а руководилась – не считая музыкальных законов – личным вкусом и индивидуальными воззрениями данного композитора на стиль, каким должен, по мнению композитора, быть стиль церковного пения. В результате увлечения хоровым многоголосным, свободно сочиненным на богослужебные тексты «нотным» пением, которое перешло в компетенцию светского учреждения – Придворной певческой капеллы, возникло глубокое разграничение между этим «нотным» пением и уставным «простым» пением, не положенным на ноты для хора и тем самым предоставленным местной традиции и богослужебной практике, – пением, которое практически всецело находилось в компетенции священнослужителей, причетников и духовных властей. Поэтому цензура капеллы, т.е. Цензура Бортнянского, не могла охватывать и уставное, не нотное пение. Кроме того, сразу искоренить концерты и сделавшиеся уже привычными многие духовно-музыкальные сочинения, ходившие по рукам, перепысывавшиеся регентами и прочими друг от друга, – было практически невозможно. А потому мера, предписанная приведенным выше синодальным указом, неизбежно осталось полумерой и могла только воспрепятствовать появлению в печатном виде непрорецензурированных Бортнянским (или, позже, директором Придворной певческой капеллы) духовно-музыкальных произведений разных авторов. Таким образом, мера эта чрезвычайно сузила репертуар церковных хоров, решивших строго придерживаться синодального указа 1816 г. Конечно,в первую очередь этого указа строго придерживался хор Придворной певческой капеллы и, вероятно,вольные хоры в Петербурге как находившиеся непосредственно под возможным наблюдением и синодальных членов, и синодальных чиновников, и, так или иначе, чинов Придворной певческой капеллы. |
| Таким образом, началом образования Синодального училища можно считать 1767 год. Новый проект штата Училища и план преподавания учебно-музыкальных предметов был утверждён 8 июня 1886 года, с этого момента Синодальное училище официально становится средним учебным заведением ; до этого времени оно имело статус духовного уездного училища , его выпускниками могли быть только исключительно бывшие малолетние певчие Синодального хора . Также при Училище были курсы для взрослых певчих, которые выпускали регентов из теноров и басов. За счёт курсов для взрослых Синодальное училище старалось восполнить катастрофический недостаток грамотных руководителей церковных хоров . Одной из важнейших задач образовательной системы будущих регентов, выпускников Синодального училища, было сохранение и передача московской богослужебной традиции, связанной с исполнением за богослужением древних церковных распевов, сохранение этой традиции было возможно в связи с географической удалённостью Синодального хора от Святейшего Синода и Придворной певческой капеллы. После закрытия в 1907 году Регентских классов Придворной певческой капеллы для экстернов роль Синодального училища в формировании регентских кадров значительно возросла. Осенью 1910 года Святейшим Синодом были утверждены «программы музыкальных предметов и истории искусств Московского Синодального училища» в объёме курса высшего музыкального учебного заведения . Распоряжение одновременно с указом обучать в Придворной певческой капелле только её воспитанников ещё больше уравняло эти два самых важных для регентского образования учебных заведения Российской империи. Регентские классы Придворной певческой капеллы и Синодальное училище при всём желании не могли удовлетворить потребности в профессиональных регентах всех церковных хоров России. И тогда по стране в начале XX века стало возникать огромное количество краткосрочных летних регентских курсов . Важной особенностью таких курсов была возможность поступления на них лиц не только мужского пола, но и женского. Они продолжались 6–8 недель, слушателями на них могли быть не только учителя и учительницы народных школ, но и «псаломщики и в большом числе любители крестьяне и заводские мастеровые, которые на местах или сами управляют, или участвуют обязательно в качестве певцов» . |
| В последующие годы архимандриту Игнатию больше не приходилось обижаться на руководителей Придворной певческой капеллы. Напротив, он близко сошелся с ее директором, Алексеем Федоровичем Львовым (1798–1870), знаменитым скрипачом, завоевавшим европейское признание, и композитором, автором гимна «Боже, Царя храни!». После назначения директором Капеллы 30 декабря 1836 г., Львов предпринял огромный труд по собиранию, изучению, разработке и гармонизации древних русских напевов. «Сохраняя в строжайшей точности эти древние несравненные напевы», он стремился к «единству их пения при богослужении», то есть не допуская «искажения, которое тогда дерзали делать разные плохие композиторы, прибавляя к этим напевам свою собственную фантазию». С этой целью он издал полный круг церковного пения на 4 голоса, и, в конце концов, преодолевая сопротивление «доморощенных знатоков и композиторов-самоучек», исходатайствовал запрещение петь в церквах сочинения, не одобренные директорами Придворной капеллы. Также Львов учредил «Регентский класс при Придворной капелле», в котором вместе с учениками Капеллы, «спавшими с голоса», регентскому искусству обучались молодые люди из всех епархий. Как видно из приведенных выше выдержек из писем, взгляды святителя Игнатия и Львова на церковное пение совпадали. Алексей Федорович много содействовал повышению исполнительского мастерства певчих Пустыни и обучению ее регентов. Тем более, что монастырский хор в особо торжественных случаях принимал участие в выступлениях Придворной Капеллы. Свидетельством сложившихся отношений может служить следующее письмо архимандрита Игнатия: «Милостивый Государь! Алексей Федорович! Примите мою сердечную признательность за доставленные Ваши книги переложений Ваших: опыт в присутствии Вашем и дальнейшие опыты доказали, что изучение их вполне удобно, как дающее правильный ход каждому голосу по напеву уже известному. Братия мои вполне поняли это, и с усердием принимаются за труд, очевидная цель которого — дать всему вообще Богослужению должную правильность и гармонию, и тем умножить благолепие оного. |
| Это упускается из вида многими новаторами, не всегда православного воспитания, усердно ратующими за введение в православное русское богослужение «хотя бы фисгармонии для поддержания хора». При Александре I штат певчих Придворной капеллы увеличился с 24 человек до 40, и в 1817 г., штат этот был еще увеличен до 108 человек: 24 штатных и 30 сверхштатных взрослых певчих и по столько же штатных и сверхштатных певчих мальчиков 494 . Благодаря заботам Бортнянского с 1801 г. и до превращения капеллы в светский Академический хор в августе 1918 г. хор Придворной капеллы посвящал свою деятельность только хоровой церковно-певческой культуре (исполнение этим хором светских или инославных религиозных произведений бывало крайне редко, и то только в порядке концертных выступлений). С 1928 г. закончилась церковно-певческая хоровая деятельность этого хора, продолжавшаяся 439 лет и имевшая громадное общекультурное, а не только музыкальное значение. Но нужно всегда строго разграничивать качество исполнения от стилистической стороны исполняемого. Нельзя сомневаться в том, что хор придворной капеллы музыкально образцово исполнял какое-нибудь двухорное концертное Тебе, Бога, хвалим» или концерт на текст разрозненных стихов разных псалмов, – но это никак не дает нам оснований считать такой концерт, превосходно исполненный хором, богослужебным пением только потому, что он идеально исполнен! Хотя Бортнянский писал очень много светских инструментальных сочинений, эта сторона его музыкального творчества была совсем забыта и только во второй четверти XX в. привлекла внимание советских музыковедов и музыкантов. Бортнянский долгое время, 100 лет, считался именно и только духовным композитором. Несомненно, что главное значение в необыкновенной популярности Бортнянского, не уменьшившейся и до сего дня, имел не только композиторский и дирижерский талант Бортнянского, но и его положение директора Придворной певческой капеллы и, после 1816 г., единственного, почти что всесильного цензора духовно-музыкальных сочинений, допущенных для исполнения в храме и разрешенных к напечатанию. |
|
|
