| тысяч бывш. российских военнопленных. Когда возникли трудности с их проживанием из-за недостатка средств и отсутствия персонала, иером. Питирим получил у тур. властей разрешение привезти с Афона монахов, чтобы они смогли оказать помощь рус. солдатам. В нач. янв. 1919 г. он в последний раз побывал на Афоне. Братия Свято-Андреевского скита уговаривала его остаться и больше не возвращаться в Россию. Но как позднее П. писал в автобиографии, «на мне были ответственные дела - подворья в Константинополе и главное поручение от Святейшего Патриарха». Передав к-польские подворья и попечение о военнопленных представителям афонских монастырей, в сер. февр. 1919 г. иером. Питирим прибыл в Одессу, затем отправился в Москву, доставив грамоту К-польского патриарха лично патриарху Тихону. По благословению патриарха настоятель Донского мон-ря архиеп. бывш. Херсонский и Одесский Назарий (Кириллов ; впосл. митрополит) возвел иером. Питирима в сан архимандрита. Через нек-рое время архим. Питирим вернулся в Одессу. К 1920 г. все имущество афонских обителей в России было национализировано, однако храмы подворий оставались действующими. На одесском Андреевском подворье проживавшие там 60 насельников практически не имели средств к существованию, и тогда архим. Питирим добился выделения земли в 50 верстах от Одессы, у села Кузьменко, близ станции Еремеевка, для монашеской «Курто-Андреевской артели по совместной обработке земли», что серьезно облегчило существование подворья. Летом 1922 г. архим. Питирим решительно выступил против обновленчества . В авг. того же года, получив послание патриаршего заместителя митр. священноисп. Агафангела (Преображенского), предупреждавшего от общения с обновленческим Высшим церковным управлением (ВЦУ), немедленно обнародовал это послание и прекратил поминовение признавшего обновленцев управляющего Одесской и Херсонской епархией Тираспольского еп. Алексия (Баженова). За противодействие обновленцам архим. Питирим 25 окт. 1922 г. был арестован ГПУ, но через 17 дней освобожден, т. |
| «Нас же, смиренных, — желает себе Питирим, — да сподобит тот же Господь Бог паству врученную нам добре упаствити и на путь правый наставити... Всех же православных христиан, малых и великих, всякого чина и возраста, сущих под державой вашего благочестивого царствия — утвердит быть благопокорными и удобопослушными, как словесных овец, своему пастырю, водящему на пажити злачные, на место прохлаждения». Недавно еще Питирим не знал, как «упаствить» прямо в рай самого себя. С патриаршего места он бодро объявил, что натурально приведет «в кровы небесные» все население Российского царства! От государя требовалась лишь общая защита и неустанное обогащение Церкви (что после запрета на расширение церковно-монастырского землевладения в Уложении 1649 г. выглядело смелой мечтой), а от овец — повиновение воле патриарха. Проверить эффективность предложенной Питиримом системы россияне не смогли: в апреле 1672 г. патриарх скончался, перед смертью вновь впав в трепет и страх и переписав свое исполненное ужаса перед Божьим судом завещание. Заметных деяний менее чем за год архипастырства Питирим не совершил. Однако надо признать, что с ним считались больше, чем с Иоасафом. Не случайно новый украинский гетман Иван Самойлович уже 12 августа 1672 г. поздравил Питирима, прося у него покровительства. Другой документ свидетельствует, что патриарх старался навести порядок в делах С. М. Соловьев весьма живо описывает, как Питирим вступился перед царем за боярыню Федосью Морозову и сестру ее княгиню Евдокию Урусову, брошенных в заточение за «сумасбродную лютость» в защите старой веры. «Советую тебе, — говорил якобы Питирим царю Алексею, — боярыню ту Морозову вдовицу, кабы ты изволил опять дом ей отдать и на потребу ей дворов бы сотницу крестьян дал; а княгиню тоже бы князю отдал, так бы дело то приличнее было. Женское их дело; что они много смыслят!» «Давно бы я так сделал, — мягко ответствовал государь проявившему полное непонимание женщин патриарху, — но не знаешь ты лютости той женщины... Если не веришь моим словам, изволь сам испытать, и сам узнаешь ее твердость... и вкусишь приятности ея». «Патриарх, — по замечанию Соловьева, — вкусил приятности ее и |
| Епископ Скопинский Питирим посетил в больнице пострадавших в ДТП пассажиров автобуса 4 января 2022 г. 11:33 Епископ Скопинский и Шацкий Питирим посетил детское и взрослое отделения Скопинского межрайонного медицинского центра (г. Скопин Рязанской области), куда были госпитализированы пострадавшие в ДТП с рейсовым автобусом на автодороге Москва — Астрахань. Сегодня в больнице города Скопина проходят лечение 10 человек, из них двое детей. Тяжелых пациентов, которые находились в реанимации Скопинского медицинского центра, перевели в больницу в Рязань. «Сегодня епископ Питирим посетил в больнице пострадавших в ДТП под Скопином. Он привез взрослым и детям сладкие подарки, фрукты и новую одежду, так как их одежда вся в крови, и надеть им просто нечего. Одежда предоставлена компанией " Gloria Jeans " , с которой у нас заключен договор о сотрудничестве, — рассказала заместитель руководителя отдела Скопинской епархии по социальному служению Елена Григорьева. — В детском отделении лежат брат с сестрой. У них ушибы и головная боль. Девочка во время ДТП проснулась от столкновения и сразу побежала за братиком, так как они сидели в разных местах. И она вынесла его сонного из автобуса. Их мама лежит во взрослом отделении, она тоже получила травмы. Епископ Питирим привез детям сладкие подарки, книжки, игры, а мальчику еще краски, гуашь и набор кисточек, потому что он очень любит рисовать». Епископ Скопинский Питирим помазал всех пострадавших, кто был не против, освященным маслом. Он также поздравил врачей и медицинский персонал больницы с наступившим Новым годом и передал им сладкие подарки. ДТП с рейсовым автобусом на автодороге Москва-Астрахань произошло утром 2 января недалеко от города Скопин Рязанской области. В салоне автобуса находились 52 человека, в том числе два водителя. В результате ДТП пострадали 22 человека. В этот же день священники Скопинской епархии навестили пострадавших, размещенных в школе села Вослебово, и в больнице города Скопин . Диакония.ru /Патриархия.ru Календарь ← 5 мая 2024 г. 5 мая 2024 г. |
| Одним из представителей высшего духовенства, безоговорочно поддержавшим Василия, становится владыка Питирим Несколько лет спустя владыка Питирим обращается со словами своей проповеди к вятчанам, пошедшим в услужение непомерным амбициям мятежного князя, и его проповедь имеет прямое воздействие: осадив Усть-Вымь в 1450-м году, войско вятчан снимается с места и оставляет город невредимым. Жители самого пермского края остаются равнодушны к призывам Дмитрия. Все ведет к тому, что заветные мечты князя вот-вот превратятся в прах, и во многом содействует тому непреклонный и энергичный епископ Питирим. Шемяка принимает твердое решение захватить владыку во время одного из его странствий, а после уговорами или посулами заставить того снять возложенное на него проклятие. Надеялся ли Дмитрий на психологический контакт и взаимопонимание, которое могло возникнуть в разговоре со святителем тет-а-тет, полагал ли в себе скрытую харизму, имел ли наготове доводы, которые оправдали бы его агрессивную политику на северно-русских землях, рассчитывал ли воздействовать угрозами, а может, и посулами , – неизвестно. Как бы то ни было, главной целью, ставшей перед ним, было переманить Питирима на свою сторону. Вот как описывает событие Вычегодско-Вымская летопись: «Лета 6960 (1452) поимал окаянный Шемяка владыко Питерима, шедшу на Москву, приведе на Устюг, темницу метнув и мучал ево тамо, а владыка не убоялся тово Шемяки, проклятое слово свое не взял». Находясь в 1452-м году в Устюге, Дмитрий внимательно отслеживал все перемещения авторитетного архиерея Русской Церкви, и, как только один из соглядатаев князя донес о запланированном шествии Питирима в Москву, сообщив и дату отправления святителя, и характер самой процессии (епископ старался странствовать налегке, заботясь не столько о безопасности, сколько о скорости своего передвижения), Шемяка не преминул воспользоваться столь удачно сложившимися обстоятельствами. Несколько месяцев провел святитель Питирим в заключении. Коль скоро уговоры и льстивые обещания не возымели своего действия, а в лице Питирима князь увидел в первую очередь сурового обличителя своим злодеяниям, личной жестокости и нравственной распущенности, аргументы князя приняли иной характер: темничная камера, голодный паек, угрозы физической расправы, по мнению князя, должны были подействовать скорее и надежнее, чем задушевные беседы и попытки самооправдания. Напрасно: мысль, слово и дело Питирима были едины: «Я умереть готов». И Питирим исполнил бы свой святительский долг – так, как он сам его понимал, и доказал бы лукавому князю, что тот ошибся, предположив, что увидит в нем «трость, ветром колеблемую» (ср. Лк. 7, 24). Однако на сей раз Бог сохранил жизнь своему служителю: московская рать, выдвинувшаяся в сторону Углича, заставила Дмитрия спешно ретироваться в Великий Новгород, последний оплот антимосковских настроений. Святитель Питирим был освобожден и вернулся к своему пастырскому служению с новым энтузиазмом. |
| Время обретения мощей определяется в этих редакциях сказания двумя противоречащими друг другу известиями: все они согласно говорят, что это случилось при митр. Фотие, следовательно, не позже июля 1431 года, но краткая пахомиевская и четвертая прибавляют, что это было спустя 60 лет по преставлении Алексия, следовательно, около 1438 года Остается избрать из этих показаний вероятнейшее. Известие о 60 годах взято из службы на обретение мощей, составленной Питиримом, в которой читаем: «В 60-е лето обретошася (мощи) невредимы ничим же». Но Питирим и современники его, рассказами которых пользовался Пахомий, легче могли ошибиться в числе лет, протекших со смерти Алексия, чем в имени митрополита, при котором произошло обретение, бывшее на их памяти. Притом в одной редакции жития, правда позднейшей, к указанным противоречивым известиям прибавлен самый год обретения – 1431-й, которым нет основания жертвовать для круглой цифры 60 годов 167 . Третья из описанных редакций сказания сохранила известие о времени, когда писал Питирим. Спустя много времени по обретении, один чудовской иеромонах рассказал, что ему явился во сне Алексий и повелел еп. Питириму, приехавшему тогда из Перми и остановившемуся в Чудовом монастыре, написать стихиры и канон в память его. Питирим «немало о сем потрудися и елика бе мощна, сице почте святаго». Составленная служба принесена к митр. Ионе, который по совещании с собором русских епископов постановляет праздновать память Алексия 12 февраля и обретение 20 мая 168 . Это, очевидно, относится к 1447 и 1448 годам, когда Питирим был в Москве, участвуя вместе с другими епископами в соборных совещаниях и между прочим в поставлены и Ионы (декабрь 1448 года) на митрополию 169 . В приведенном известии нет прямого указания на то, чтобы тогда же составлено было Питиримом и житие Алексия; но Пахомий главным источником своей бuorpaфyi;i Алексия выставляет в предисловии писание архимандрит. Питирима, «иже последи бысть в Перми епископ». Эти слова могут навести на мысль, что Питирим составил жизнеописание Алексия гораздо прежде службы и своего епископства 170 . Но из слов того же Пахомия можно заметить, что он выразимся не совсем точно и что Питирим написал житие в одно время с службой, перед возвращением в Пермь, не имея досуга, «Сей убо предиреченный епископ, – продолжает Пахомий, – нечто мало о святем списа и канон тому хвалу изложи… прочая же не поспе, времяни тако завущу» Притом составление службы делало необходимым «чтение» или краткую «память» о святом на 6-й песни канона. |
| Строго Питирим относился к священникам, неисправным в доставлении сведений о раскольниках и тем более к укрывателям и потаковщикам раскола; виновные в этом священники подвергались лишению сана, телесным наказаниям и ссылке в каторжную работу 63 . Телесное наказание и ссылка относились к наказаниям гражданского суда, но есть указание на жестокость, лично допущенную Питиримом в отношении к двум священникам, заподозренным в потакательстве раскольникам. В целях оправдания два священника «сказали за собой „слово и дело“», почему и взяты были в Синодальную канцелярию для допроса. Из показаний священников Петрова в Иванова следовало, что они ни за собой, ни за другими не знали никакого слова и дела, а сделали это с целью принести жалобу на Питирима за незаслуженное наказание их с его стороны. По показанию истцов, они свои обязанности исполняли усердно, ведомости о бывших у исповеди и святого причастия подавали по указам; крестившихся двуперстно по-раскольнически не причащали, раскольников не таили, и понаровки им не делали, да и не могли по причине отсутствия в их приходе раскольников; церковную службу отправляли по новоисправленным книгам; несмотря, однако, на это, Питирим, в ноябре 1723 г., вызвал их к себе самоустно допрашивал их, будто бы у них в приходе есть раскольники, а кто ему о том сказал, того не объявил. Когда же Петров ответил, что раскольников у него нет, то Питирим, взяв его за бороду, закричал «что ты запираешься, я тебя отдам в розыск, где скажешь правду», а потом приказал бить его плетьми, приговаривая: «повинись, и я тебя прощу» и, по наказанию, велел кинуть в тюрьму, где он просидел около 10 дней. Не стерпев жестоких побоев, Петров, по совету архиерейского дьяка, повинился перед Питиримом, в надежде на помилование, но вместо прощения Питирим снял с него сан и отослал к Ржевскому, который, по наказанию кнутом, отправил его в вечную галерную работу, а двор в пожитки велел отписать на Его Императорское Величество. Между тем других попов, действительно укрывавших раскольников, Питирим подвергал, по словам истцов, только денежным взысканиям. Другого священника, Иванова, Питирим бил плетьми с целью вынудить его повиниться в укрывательстве раскольников 64 . Кто был прав в этом деле и кто виноват, сказать решительно нельзя, по причине оставления Святейшим Синодом жалобы без последствий, хотя справедливость требовала разъяснения дела. Есть основание более склоняться на сторону пострадавших священников, чем Питирима, – потому что, если бы жалоба истцов была несправедлива, они подверглись бы жестокому наказанию в дополнение к прежде испытанным за ложный донос. |
| – Я потом подпишу, – сказал он, отстраняя бумагу. Члены Синода переглянулись. – Мы должны после вас подписывать, – обратился к нему один из членов. – Может быть, будете добры не задерживать нас. – Нет, я не могу сейчас, – перья здесь плохие, – ответил Питирим. Тогда архиепископ Тихон вставил новое перо в одну из ручек и подал ее Питириму. – Вот это новое, хорошее перо. – Нет, нет! Я такими перьями не пишу, – был ответ Питирима. Подписались без Питирима и начали разъезжаться. Исполнявший тогда должность товарища обер-прокурора В. И. Яцкевич, прощаясь со мной, сказал: – Сегодня беспримерный день в Синоде: один из митрополитов на время слушания дела оглох, а другого высекли протопресвитеры... На следующем заседании мы узнали, что протокол подписан митрополитом Питиримом. Поведение митрополита Питирима в Варнавинском деле раскрыло членам Синода, с кем, в лице нового митрополита, они будут иметь дело. Зато в Царском Селе его защита епископа Варнавы окончательно утвердила за ним репутацию верного и надежного царского слуги. Митрополит Питирим избрал для того времени верный, хоть для будущего и опасный путь. Что ему теперь значило мнение о нем Синода, когда им были пленены царские сердца! О далеком будущем он не задумывался, ближайшее было в его руках. Собственно говоря, Питирим вступил на Петроградскую митрополичью кафедру в такую пору своей жизни, когда внешние качества, как красивая наружность, которыми он раньше кой кого очаровывал, теперь с годами исчезли, а высоких духовных качеств, которые теперь были бы очень не лишними для его высокого сана, ему не удалось воспитать. Сейчас он представлял собой довольно невзрачного, слащавого, льстивого и лживого старика. Несмотря на свои 58 лет, он выглядел стариком. Бегающие, никогда не смотревшие на собеседника глаза, борода мочалкой, вкрадчивый, как бы заискивающий голос, при небольшом росте и оригинальной походке, делали его фигуру скорее жалкой, чем величественной, и безусловно несимпатичной. И, однако, за последние два царствования ни один из митрополитов не был так близок к царской семье и столь влиятелен в делах, как митрополит Питирим. В то время, как прежние митрополиты удостаивались бывать в царской семье два-три раза в год, митрополит Питирим бывал почти каждую неделю, мог бывать, когда только ему хотелось. |
| После этого Питирим ездил в Ставку и представил докладную записку о необходимости существования Гос. Думы (следов этой записки в опубликованных материалах нет) и о назначении «практического» председателя Совета министров... Митрополит был в Ставке 12 января, т.е. через 3 дня после того, как Царь писал, что он желал бы, чтобы назначение Штюрмера, если оно состоится, «грянуло, как гром». В письме к жене Ник. Ал. отметил, что Питирим говорил «особенно о созыве Гос. Думы»: «Это меня удивляет, и я хотел бы знать, кто на него повлиял в этом отношении». О Штюрмере в письме ничего не сказано. Через несколько дней Питирим посетил и председателя Думы. Это было 14 января – говорит Родзянко. Митрополит приехал в сопровождении члена Думы свящ. Немерцалова, а Родзянко, как «более опытный политик», спрятал у себя правителя канцелярии Глинку, чтобы иметь своего свидетеля. В воспоминаниях Родзянко и его показаниях имеется существенное разноречие по поводу свидания. В показаниях Питирим говорит, что ездил в Ставку для того, чтобы «смягчить впечатление» от письма, которое Родзянко 11 декабря написал Горемыкину, настоятельно «требуя» от него покинуть пост. («Письмо это – показывал Родзянко – не предназначалось для печати», но оно «исчезло» со стола в его кабинете и «появилось во всей печати». Копию письма Родзянко передал Царю при докладе 27 декабря). В воспоминаниях митрополит приезжает «выразить свой восторг» по поводу этого письма и «успокоительно» замечает, что дни Горемыкина сочтены: он «не долго останется, он слишком стар, вероятно, вместо него будет назначен Штюрмер». «Да, я слышал – ответил Родзянко – но вряд ли это изменит положение, к тому же немецкая фамилия в такие дни оскорбляет слух». – «Он переменит фамилию на Панина»... – «Обман этот никого не удовлетворит. Вы знаете, владыко, есть хорошая пословица: жид крещеный, конь леченый»... В показаниях Родзянко говорит, что он не знал о проекте отставки Горемыкина. Когда Питирим назвал имя Штюрмера, Немерцалов вскочил с кресла: «Как можно немца назначать...? Невозможно! Штюрмер! Что же такое!». |
| За избавление от кошмара власти патр. Никона царь Алексей Михайлович по-своему не дешево расплатился с покорным русским епископатом. В благодарность за достигнутый мир в церкви и государстве он почти полностью отменил силу действия Монастырского Приказа 1649 г, вернул русским епископам почти во всей широте и неприкосновенности их судебные привилегии. Ликвидация самого Монастырского Приказа затянулась, однако, до 1677 г. Патриарх Питирим (1672–1673 гг.) Питирим взят с Новгородской митрополии. При Никоне он был Крутицким и заместителем патриаршего места с момента ухода Никона. Как известно, Никон, затосковавший о своем возврате, придирался ко всем действиям Питирима, в частности, к тому, что Питирим по царскому и общему желанию, как первенствующий иерарх, совершил в вербное воскресенье обряд шествия на осляти. Все это были непоследовательные претензии Никона, малодушно страдавшего от своего капризного ухода с патриаршего трона. Такими придирками Никон только создавал себе одного из ненавидящих его врагов к моменту суда. Питирим, повышенный по осуждении Никона переводом на Новгородскую митрополию, за это же свое «антиниконианство» взят был в 1673 г., по смерти Иоасафа II, и на патриаршее место. После его 10-ти месячного ничем особым непримечательного патриаршества, Питирим скончался. На его место поставлен был, опять по признаку надежного противника томившегося в ссылке Никона, в своем время почтенный и выдвинутый Никоном же Иоаким. Патриарх Иоаким (1674–1690 гг.) Иоаким начинал свою биографию, как типичный представитель многочисленного класса московских служилых дворян. Род его носил фамилию Савеловых. Службу он отбывал в приграничной с Польшей полосе Чернигов-Курск. Никакой богословской школы и даже любительской церковной начитанности не имел. По недружественной характеристике вождя раскола, диакона Феодора, Иоаким в молодости был далек от церковности и был будто бы даже неграмотен. Смолоду долго жил в деревне, занимался охотой и редко бывал в церкви. Но к 35-ти годам, уже на службе, овдовел и решил изменить свою карьеру. |
|
|
