| были русские книжники, не разделявшие этого убеждения. Так, известный старец псковского Елеазарова монастыря Филофей, толкуя одно место из апокалипсиса (12:14), писал о русской земле: " се есть пустыня, понеже святые веры пусти беша, и иже божественнии апостоли в них не проповедаша, но последи всех просветися на них благодать Божия " . В одном сборнике XVI в. читаем: " а не бывшу никоторому апостолу в русской земли, но поистине русскому языку милость Божия открыся " . А преп. Иосиф Волоколамский в своем Просветителе ставил даже вопрос: почему ап. Андрей не проповедывал христианства в русской земле? и отвечал так: " возбранен бысть от Св. Духа. Его же судьбы бездна многа и сего ради суть сиа несказанна " . С окончательным укреплением в Московской Руси предания о проповеди у нас ап. Андрея, оно возродилось в XVII в. и в Руси Киевской. Его встречаем мы в Палинодии Захарии Копыстенского, вышедшей в 1621 г. В том же году Киевский собор санкционировал это верование и решил установить праздник в честь первозванного апостола. " Поелику " , говорят отцы собора, " св. ап. Андрей есть первый архиепископ константинопольский, патриарх вселенский и апостол русский, и на киевских горах стояли ноги его, и очи его Россию видели, и уста благословили, и семена веры он у нас насадил, то справедливым и богоугодным делом будет возстановить торжество и нарочито праздник его. Воистину Россия ничем не меньше других восточных народов, ибо в ней проповедывал апостол " . После этого у южноруссов предание об ап. Андрее повторяется довольно часто, и возникают попытки определить место апостольского стояния и водруженного им креста. Сам Петр Великий не усумнился разделять это верование своих подданных, учредив первый в России орден именно в честь Андрея Первозванного с надписью: " Sancmus Andreas Pamronas Rossiae " . Императрица Елизавета Петровна заложила в Киеве на Андреевской горе церковь в честь Апостола (1744), исполненную знаменитым Растрелли и представляющую шедевр нашего церковного рококо. А в 1832 г. |
| В XVIII в. прп. Паисий (Величковский) сделал список с киевского издания Поучений ( Паисий (Величковский), прп. Автобиография, жизнеописание и избр. творения по рукоп. источникам XVIII-XIX вв./Сост. П. Б. Жгун, М. А. Жгун. М., 2004. С. 187). По мнению К. Ханника ( Hannick. 1981. S. 262) и А. Э. Тахиаоса ( Ταχιος Α. Ο Πασιος Βελιτσκφσκι (1722-1794) κα σκητικοφιλολογικ σχολ του. Θεσσαλινκη, 1964. 19842. Σ. 85), прп. Паисий включил Поучения Д. Г. в одну из редакций слав. Добротолюбия. Известны 7 списков Поучений Д. Г. (2-й пол. XVIII в.) б-ки Нямецкого мон-ря; почерки 2 из них напоминают письмо Паисия ( Яцимирский А. И. Славянские и русские рукописи румынских б-к. СПб., 1905. С. 560. (СбОРЯС; 79)). За неск. лет до издания 1628 г. в Киеве был подготовлен к печати еще один список Поучений Д. Г., представленный в рукописи ГИМ. Син. 719 ( Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 2. С. 219-225, 147), во всем тождественный предшествующей рукописной традиции и сопровождаемый прологом Захарии (Копыстенского) , архим. Киево-Печерской лавры (1624-1627). Однако это издание не состоялось. III. Русские. Из 3 рус. переводов Поучений Д. Г.- Ф. Орлова (М., 1701), Д. С. Вершинского (ХЧ. 1826-1830) и иером. Климента (Зедергольма) (М., 1856) - наиболее удачным является последний перевод, сделанный и подготовленный к изданию в Оптиной пуст. наряду с творениями преподобных Иоанна Лествичника, Феодора Студита, Симеона Нового Богослова и др. подвижников. Согласно записи, сохранившейся на полях оптинской рукописи с рус. переводом сочинений Д. Г., в подготовке ее издания принимали участие оптинские старцы преподобные Макарий (Иванов) и Амвросий (Гренков) : «Рукопись сия составлена в Козельской Оптиной пустыни. Переведена книга прп. Аввы Дорофея с греческого народного языка на российский в 1855 году Московского ун-та студентом Константином Карловичем Зедергольмом в Москве и в том же году в Оптиной пустыне перевод сей сличен со славянским переводом древним и исправлен… монахами Иувеналием Половцевым и Львом Кавелиным, а каталог составлен иеромонахами Макарием и Амвросием» ( Бушуев С. В. Иеромонах Климент (Зедергольм) и изд-во Оптиной Пустыни//Мат-лы 8-й междунар. науч. конф. (Москва 24-25 апр. 2003 г.). М., 2003. С. 135-156). Перевод, сделанный в Оптиной пуст. и сверенный по слав. печатному изданию, неоднократно переиздавался как в самой Оптиной пуст, так и в др. местах. Хотя творения Д. Г. не были включены ни в греч., ни в слав. Добротолюбие, свт. Феофан Затворник поместил в рус. Добротолюбие оптинский перевод Поучений Д. Г., разбив текст на 111 глав, подобно аскетическим сотницам, внеся ряд пояснений и устранив архаизмы (Добротолюбие. Т. 2. С. 601-642). |
| в вопросе о монастырских вотчинах. 2, „Артемий старался увещаниями привести Башкина на путь истинной веры и твердо обличал его на соборе. А между тем учение Башкина почти тождественно с учением Косого, и следовательно Артемий не мог быть единомышленником последнего“. Против приведенного доказательства невинности Артемия нужно заметить то, что Артемий на суде не увещевал Башкина, и учение последнего нельзя равнять, как можно видеть из сказанного нами выше, с учением Косого. Наконец 3, в пользу невинности Артемия приводится отзыв о деятельности его в Литве Захарии Копыстенского и места из посланий самого Артемия, причем не принимается во внимание ни место, ни время их написания, как будто не может быть того, что Артемий в Литве мог несколько изменить свой образ мыслей. – Вот все те доказательства, которые приводят защитники невинности Артемия в подтверждение своей защиты. По нашему мнению, все эти доказательства, за весьма немногими исключениями, основываются на ранее составленном взгляде на него, как на строгого последователя преп. Нила Сорского и противника Иосифлян, и за это будто бы пострадавшего. Поэтому защитники невинности его, приступая к разбору соборной грамоты, или прямо не доверяют ей или же перетолковывают указанные в ней его вины. В этом-то и заключается ошибочность взгляда на личность Артемия. В виду заподозривания соборной грамоты, мы укажем и помимо её некоторые соображения и положительные данные в подтверждение нашей мысли о виновности Артемия. Припомним прежде всего то, что подозревали его в неправославии не одни Иосифляне, и не одни духовные лица, но и миряне, и при том такие, которые прежде почитали и любили его, напр. Иоанн Грозный. Далее, как справедливо говорит преосвященный Макарий, „если бы Артемий не чувствовал ничего за собою и признавал себя совершенно невинным, – зачем он бежал из Москвы, едва только услышал, что его подозревают в единомыслии с Башкиным? Зачем бежал потом из Соловецкого монастыря, а... не воссоединился с православною церковию, что ему не было преграждено?“ 189 Зачем бежал, добавим мы со своей стороны, когда он мог надеяться на оправдание, если не был виновен, как был оправдан осужденный вместе с ним Феодорит Кольский. |
| В начале 1640 годов, по случаю вопроса о браке датского принца Вольдемара с царевной Ириной Михайловной, возникла богословская полемика с протестантами, поднятая самим Вольдемаром, которого настойчиво заставляли принять перед браком православие. Защитником протестантства был пастор принца Фильгобе; со стороны православных против него выступили Иван Наседка, благовещенский протопоп Никита и протопоп Михаил Рогов. Прения не обратили принца в православие, но не прошли бесследно для самих русских, возбудив в них настоятельную потребность изучения веры и издания полемических сочинений. Источниками для составления таких сочинений явились те же литовские книги; из них делали извлечения и собирали эти извлечения в сборники. Так явились: «Изложение на лютеры» Ивана Наседки – сборник в 47 главах (1642 года); знаменитая «Кириллова книга» (1644 года), составленная Роговым из сочинений Стефана Зизания, Василия Острожского, Захарии Копыстенского и других, и направленная как против протестантов, так и против католиков; «Книга о вере», составленная игуменом киевского Михайловского монастыря Нафанаилом главным образом по «Палинодии» Копыстенского; наконец, «Собрание короткой науки о артикулах веры» (1645 г.) Петра Могилы , известное под именем «Малого Кахетизиса». При Алексее Михайловиче решились еще ближе познакомиться с юго-западной ученостью и стали вызывать в Москву уже самих киевских ученых. Вызов киевских ученых в Москву. Ртищевское братство Боярин Феодор Михайлович Ртищев, с дозволения царя и патриарха, основал недалеко от Москвы Андреевский или Преображенский монастырь, и пригласил в него до 30 южнорусских монахов. Это было в 1649 году. При монастыре немедленно составилось ученое братство для перевода книг и для обучения желающих грамматике, латинскому и греческому языку и риторике с философией. В том же году для риторического учения, переводов и особенно исправления по греческому тексту Библии были вызваны царем киевские ученые монахи Епифаний Славинецкий и Арсений Сатановский, а в следующем году приехал еще ученый монах Дамаскин Птицкий. |
| В пергаменном Служебнике 14-го века, хранящемся в Московской Синодальной библиотеке под 892, и в пергаменном Служебнике 14-го века той же библиотеки 952) с надписью по листам «Служебник преподобного отца игумена Сергия Радонежского чудотворца» исчисляются также пять просфор. В древлепечатном срятинском Служебнике 1604 г. львовского архиепископа Гедеона Балабана и в киевском 1629 г. исчисляются пять же просфор на проскомидии 112 . В Номоканоне, напечатанном 7132 (1624) г. в Киево-Печерской лавре при Захарии Копыстенском, читается: «На святой проскомидии божестенныя литургии пять просфор да имаши. Первая за Господьский хлеб. Вторая Пресвятыя Богородицы. Третия за святых. Четвертая за живых человек, ихже хощеши поминати. Пятая за усопших, едино прямо единому особно, кождо чином своим, яко же в Служебниках указано и изображено имаши». Точно так же и в Номоканонах, напечатанных в той же лавре 7128 (1620) и 7137 (1629) гг. и во Львове 1646 г. 113 В Номоканонах же, напечатанных в Москве при патриархах Иоасафе и Иосифе с киевского Номоканона, вместо пяти просфор показано уже седмь. О том, как сделано это новопременение, ясно указывает обретающаяся в библиотеке Московской Синодальной Типографии рукопись, списанная во всей точности с киевского печатного Номоканона, по которой набирался в Типографии Московский Номоканон: здесь чёрными и красными чернилами сделаны поправки в статье о просфорах с изменением пяти на семь. Об этом подробнее смотри в особой книжице, составленной о. игуменом Филаретом. Таким образом, в первый раз при патриархе Иоасафе в изданном тогда Номоканоне напечатано повеление о седми просфорах на проскомидии, несогласное с киевским Номоканоном, по которому Московский печатался, также с киевскими и львовскими Служебниками. Но достойно особого внимания, что наставление это несогласно и с Служебниками, напечатанными в Москве при первых патриархах, ибо все напечатанные при них московские Служебники согласно повелевают всех православных христиан поминать на пятой просфоре совокупно с царём, а Номоканон московский за всех православных христиан требует приносить особую шестую просфору, которая во всех московских Служебниках положена на условии, с оговоркою, «если есть монастырь», то есть если служба совершается в монастыре, то должно принести ещё шестую просфору за игумена того монастыря. Значит, в мирских церквах за службою все московские Служебники первых пяти патриархов повелевают приносить на проскомидии только шесть, а не семь просфор. Таким образом, ни в одном старопечатном патриаршем Служебнике седмипросфория, положенного в Номоканоне, не обретается. Служба же совершается и должна совершаться не по Номоканону, а по Служебнику, и это показывает, что при всех пяти московских патриархах во всех церквах Великия России, кроме монастырей, служба совершалась только на шести просфорах, а не на седми. |
| в ранний период (между 1479 и 10-ми гг. XVI в.) за пределами Новгородской земли. Е. в заглавии назван «великим Новоградьским новым чюдотворьцем, архиепископом Пьскова Великаго (!)». Единственной исторической реалией текста является свидетельство о переходе Е. из неназванной обители в монастырь «Спаса на Хутыню» и о поставлении в Новгородские архиепископы. В качестве источников использованы, по всей вероятности, 2 Жития святителя из нестишного Пролога 1-й редакции. Начальная часть текста практически дословно следует за Житием свт. Григория Великого (Двоеслова), помещенным в Прологе под 11 марта. Из него заимствованы известия о том, что Е. жил в монастыре «близ Рима», и о посещении его ангелом. К неустановленному источнику восходят сведения заключительной части Жития об утверждении Е. в архиепископском сане «Германом, патриярхом Коньстянтина града» (ни один из патриархов с этим именем не был современником Е.), о сроке пребывания Е. на кафедре (43 года и 2 месяца) и, вероятно, об исцелениях от его мощей. Память Е. под 11 марта содержится в Минее новым чудотворцам 1494 г. (РНБ. Солов. 518/537. Л. 80 об.). Е. был канонизирован к общерус. почитанию на Соборе в 1549 г. Прославлен в «Слове на память всех святых новых чюдотворцев Росийских» 2-й пол. XVI в. инока Григория Суздальского ( Макарий (Веретенников) , архим. Эпоха новых чудотворцев: (Похвальное слово новым рус. святым инока Григория Суздальского)//АиО. 1997. 2(13). С. 143), в «Похвальном слове русским преподобным» 40-х гг. XVII в. соловецкого книжника Сергия (Шелонина) ( Панченко О. В. Из археогр. разысканий в обл. соловецкой книжности: I. «Похвальное слово русским преподобным» - соч. Сергия Шелонина: (Вопросы атрибуции, датировка, характеристика авт. редакций)//ТОДРЛ. 2003. Т. 53. С. 590). Имя Е. включено под 11 марта в «Палинодию» архим. Захарии (Копыстенского) 1622 г. (РИБ. Т. 4. Стб. 852), в Месяцеслов келаря Троице-Сергиева мон-ря Симона (Азарьина) (РГБ. МДА. 201. Л. 313, 50-е гг. XVII в.), в «Описание о российских святых» (XVIII-XIX вв., см.: С. |
| Важнее всего в летописи нравоучительная сторона. Нравственными изследованиями св. Димитрий часто заменяет недостаток исторических известий о каком-нибудь веке; большею же частью нравоучения, в виде следствия или применения, извлекаются из самых событий, изложение которых им предшествует. Некоторые из сих наставлений по своей полноте равняются словам, и действительно были употреблены Святителем вместо поучений церковных. Так в «слове на день св. Пророка Иоанна Предтечи» (Ч. 2, 310.) встречаем разсуждение о пагубных следствиях пиянства из Летописи (Ч. 2. стр. 92.). Слово «о пастырстве духовном» (Ч. 3, стр. 349.) принадлежит к последним назидательным размышлениям в Летописи (Ч. 2. стр. 211.). Напечатанное при летописи св. Димитрия Синопсис, или краткое описание от различных летописцов о начале Славенскаго народа не принадлежит Святителю Димитрию, но Киевопечерскому архимандриту Иннокентию Гизелю, или другому сократителю хроники Феодосия Софоновича 256 . Собственная же летописъ св. Димитрия, или хронограф о начале Славянского народа, остается не изданною между рукописями С. Петербургской Дух. Академии 257 . К историческому разряду принадлежат также следующие сочинения св. Димитрия: 4. Каталог Киевских Митрополитов с кратким летосчислением. В рукописи находится при вышеозначенной «Летописи о начале Славенскаго народа;» в последствии издан Рубаном в «Московском любопытном Месяцеслове 1776 года,» и пополнен ссылками на Селлиеву Российскую Иерархию и другие книги, и краткими сведениями о Киевских Митрополиах 18 века. Составитель сего каталога часто ссылается на «Палинодию» Захарии Копыстенского, архимандрита Киевопечерского, на Патерик Печерский Сильвестра Коссова, на летописи и хронографы, и разбирает несогласующиеся между собою показания указанных источников. – Не с такою достоверностью может быть приписываем св. Димитрию другой каталог, или летописание бытности Архиереев Российских 258 . 5. Летописание краткое Константинопольских Царей и Патриархов, Православных и еретиков, и о благочестивейших Царех и Святейших Патриарсех всероссийских, собрано от многих летописцев, скораго ради приобретения и ведения – между рукописями Спб. Дух. Академии 259 . |
| Видимо, Русская Церковь быстро выросла в митрополию, первым митрополитом которой (или одним из первых) был Свт. Михаил, память о котором долгое время сохранялась или в устном предании или в недошедших до нас письменных источниках. Как писал будущий митрополит Макарий (Булгаков) : «Не перешло ли это имя в наши древние рукописи из устного предания, сохранявшегося целые веки, или из хроники какого-либо летописца Греческого или Болгарского, еще неизвестного нам» ( Макарий (Булгаков) , архим. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира, как введение в историю Русской церкви. СПб., 1846. С. 285). В этой связи следует привести мнение E. Е. Голубинского , который, ссылаясь на сообщение Густынской лет. под 886 г., а также на печатный Печерский патерик, Синопсис и Палинодию Захарии Копыстенского, сообщает, что митрополит Михаил пришел на Русь значительно раньше 988 г., а именно в 886 г. (Голубинский E. Е. История Русской церкви. M., 2002. Τ. 1. С. 280). Несмотря на высказанные предположения, в списке сохранены традиционные даты митрополита Михаила. Не исключено, что он пришел на Русь позже самого события крещения киевлян, а потому летописи не упоминают о нём. В любом случае, должно считать Свт. Михаила первым русским митрополитом. «...Первый митрополит Киевский св. Михаил был ученик 95 Патриарха антиохийского Иоанна...» (Полиевкт, архим. Сведения о российской православной иерархии. Полтава, 1868. С. 16, прим. 31 (ссылка на: Антиохийская Церковь . СПб., 1850. С. 12)). Память – 30.09. 1015 По Никоновской лет. – 992 г. (ПСРЛ. Т. 9. С. 64) По Софийской 1-й лет. старш. изв. и Типографской лет. – 991 г. (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 105). «...При м. Леонтии явился в России первый еретик, Скопец монах Адриан, укорявший Церковь и все Ее уставы и все священство ... Адриан пришел с востока, зараженной ересью Павликиан, в X веке умножившихся в Болгарии и Славонии, которые заимствовали ересь Манихейскую, принимали одно духовное исповедание веры безо всяких внешних обрядов...» Он скончался, примирившись с Церковью (Полиевкт, архим. |
| владели Софийским собором и совершали там свои службы, то известные рисунки голландского художника А. ван Вестерфельда, 1651 г., фиксируют развалины галерей даже после ремонта собора 1151 . В Киево-Печерском монастыре положение было лучше. После разорительных татарских набегов (продолжавшихся даже в XV в.: в 1416 г. – Едигея, в 1482 г. – Менгли-Гирея) его хозяйственная жизнь в XVI в. стабилизировалась, он владел пожертвованными ему обширными земельными угодьями. Монастырь оставался оплотом православия для всей Южной и Западной Руси, и в конце XVI в., благодаря энергии архимандрита Никифора Тура (1593–1599), успешно отразил посягательства светских и церковных политиков подчинить монастырь Брестской унии 1596 г. 1152 В 1620-х гг. число иноков в монастыре достигало поистине огромной цифры – около 800 человек 1153 . Особенно важными были шаги по укреплению религиозно-нравственных основ православия, предпринятые архимандритом Елисеем Плетенецким (1599–1624). Он не только боролся за соблюдение принципов общежительного устава, но и привлек в Лавру много образованных людей своего времени, купил в 1616 г. старую, пришедшую в упадок киевскую типографию Балабана, и с этого началось лаврское книгопечатание 1154 , успешно продолжавшееся при его преемниках, архимандритах Захарии Копыстенском (1624–1627), Петре Могиле (1627–1633) и последующих настоятелях. Сначала в Лавре выпускались книги богослужебного характера, причем с большой интенсивностью (первыми были «Часословец» в 1617 г., «Анфологион» в 1619 г.) 1155 . Издавались также книги канонического содержания 1156 , а также многочисленные святоотеческие творения и книги полемического жанра. В 1630-х гг., при Петре Могиле , уже занявшем митрополичий престол (1633–1647), были изданы две книги исторического содержания: «Патерикон» Сильвестра Коссова, 1635 г., где в переделанном и дополненном виде был издан Киево-Печерский патерик 1157 , и «Тератургима» Афанасия Кальнофойского, 1638 г., где описана история монастыря, состояние построек, древние погребения, приведены тексты надгробных плит, а также зафиксированы разные примечательные события и чудеса, произошедшие в монастыре 1158 . |
| Вот иллюстрация ценности конституционных свобод в Польше. К 15 августа, к престольному празднику Успения Пр. Богородицы, в Киевской Лавре собрались по тайному сговору «послы», т. е. делегаты православия от разных областей Польши, чтобы придать формальную крепость задуманному тайному восстановлению православной иерархии, как акту с польской точки зрения революционному. Рискованно было для патр. Феофана решиться на этот «политический бунт». Но казачество, во главе с гетманом Конашевичем-Сагайдачным, государственно лояльным по отношению к польскому правительству, гарантировало патриарху его защиту и свободу. И вот ночью в нижней подвальной церкви, при скрытии освещения, под крепкой казачьей охраной, была совершена патр. Феофаном хиротония семи епископов, из них одного, как митрополита. Львовская кафедра оставлена за Иеремией Тиссаровским, как тайно православным. Так православная церковь нелегально восстановила свою иерархическую полноту. Митрополитом стал Иов Борецкий, игумен Киево-Михайловского монастыря, бывший ректор Львовской братской школы, а теперь ректор Киевской. Положение сложилось напряженное. Король Сигизмунд III объявил патриарха Феофана, уже вывезенного казаками заграницу, незаконным, самозванцем и турецким шпионом. Поставленных им православных иерархов – незаконными и подлежащими аресту и суду. Со своей стороны митрополит-униат И. Рутский анафематствовал новопоставленных православных иерархов, как лжеепископов. Униатские епископы, сидевшие на их кафедрах, объявили, что не пустят их в свои города. Сам папа из Рима прислал королю указания, чтобы тот «подверг русских лжеепископов, возбуждающих мятежи, заслуженной каре». Очередная борьба с унией требовала открытого литературного оправдания, не по-светски легального, а духовно благодетельного, акта возобновления православной иерархии. Темпераментный Мелетий Смотрицкий, бывший виленский учитель, а теперь новопоставленный епископ Полоцкий, охотно написал: «Оправдание невинности». Параллельно с этим в том же году опубликована и «Палинодия» Захарии Копыстенского. |
|
|
