| такую форму, которая не терпима убежденным в истинности своего учения раскольником, а потому совершенно бесплодна 345 . Публичные собеседования, – в настоящее время ставшие обычно формою миссионерской противораскольнической деятельности, – на которых происходит свободный обмен мыслей с той и другой стороны по известному спорному вопросу, практиковались, кажется, только в Пермской епархии, где состав миссии был лучше; но и здесь они были сравнительно редкостью 346 ; да они и не могли иметь места там, где миссионеры должны были действовать скрытно, не обнаруживая своих миссионерских целей; а в иных случаях эти «публичные споры о религии» между православными и раскольниками даже запрещались Св. Синодом 347 . Некоторые из миссионеров, при виде бесплодности своих миссионерских увещаний, не прочь были заменить последние и действительно заменяли мерами гражданскими, прибегая для этого к пособию полицейских властей; но этим они еще более вредили своему делу, внушая к себе понятное «предубеждение» и даже «отвращение» раскольников 348 . Что особенно характерно для того времени, так это то, что означенное восполнение духовных мер полицейскими мерами не было своего рода злоупотреблением со стороны миссионера: оно рекомендовалось епархиальным начальством. Так напр. преосвящ. Ириней, еп. Пензенский, находя, что миссионерские «увещания имеют более силы там, где есть содействие гражданского начальства», просил местного генерал-губернатора Бахметьева «сделать начальническое предписание, дабы градские и земские полиции оказывали помощь тем священникам, кои для обращения раскольников, в виде миссионеров, им преосвященным, уже назначены, или впредь будут еще назначаемы» 349 . В позднейшей инструкции Пензенскому миссионеру последнему поручалось «во всякое потребное время просить помощи светского начальства» 350 . Неподготовленность противораскольнических миссионеров сознавалась и в то время, и преосв. Григорий составил целый проект миссионерского образования, чтобы подготовить знающих миссионеров в местных духовно-учебных заведениях. |
| Одним из этих обязанностей он не придавал никакого значения, как совершенно невыполнимым и потому не имеющим смысла 377 , другие отрицал потому, что они ставили миссионеров в натянутые отношения с местным духовенством, что могло неблагоприятно отзываться на самом миссионерском деле. Только при добрых, нормальных взаимоотношениях между миссионером и местным священником, помощь которого нужна миссионеру 378 , возможно ждать благих результатов от деятельности миссионера. Что касается формы миссионерской деятельности, то самое лучшее в этом случае, по мнению м. Филарета «домашняя, разговорная, назидательная беседа» 379 . Для обращения раскольников, «священник-миссионер, говорит Московский святитель, войдет с ним в собеседование о вере и чиноположениях на основании слова Божия и истинного предания церковного» 380 . Это собеседование, по его мнению, должно предлагаться не в тоне увещательно-докторальном, не терпящем никаких возражений, тоне, к какому любили прибегать в большинстве случаев тогдашние не подготовленные к своему служению миссионеры; но быть в собственном смысле собеседованием, т.е. спокойным рассуждением с двух сторон о предметах разногласия между ними, причем миссионер, разрешая возражения собеседника-раскольника, должен в доказательство своих мыслей ссылаться на уважаемые раскольниками книги, от свидетельств коих и его собеседник не может отказаться. Потому-то м. Филарет и советует снабдить миссионеров не только полемическими произведениями православных писателей, годными для изучения раскола и полемики с ним, но для вышеуказанной цели снабдить их также книгами старопечатными и даже старинными рукописями. «Полезно, говорит он в инструкции Пермским миссионерам, предварительно снабдить миссионеров книгами, написанными в обличение раскола и, поколику возможно, некоторыми старопечатными и старописанными книгами, представляющими доказательства в пользу того, что приемлется православною церковью, и в опровержение мнимо древних обычаев раскольнических» 381 . Само собою понятно, что домашняя, частная беседа с раскольниками для миссионера гораздо легче собеседования публичного. |
| Что «Беседы» не потеряли своего значения и до настоящего времени, об этом свидетельствует и то обстоятельство, что они и теперь продолжают издаваться вновь и расходиться в значительном количестве 492 . Этим мы заканчиваем отдел, о духовных мерах против раскола. Мы рассмотрели все четыре, существующие издавна и доныне практикующиеся духовные способы воздействовать на раскол: причем старались показать как относился м. Филарет к каждому из этих способов и что он сделал, в области каждого из них. Чтобы более уяснить взгляд м. Филарета на то или другое духовное оружие в борьбе с расколом, мы старались, сколько позволило нам знакомство с литературой по данному вопросу, указывать современное м. Филарету положение этого дела. 88 Письмо м. Филарета преосвящ. Игнатию Воронежскому. Чтен. общ. любит. дух. просвещ. 1871 г. 4, стр. 44. 98 См. Журнал минист. нар. просв. 1833 г. ноябрь, стр. 3. Обозрение иноязычных в России газет и журналов. Примеч. м. Филарета. 100 Спустя четыре года он пишет о недоверии раскольников к светским наставникам, как уже о несомненном факте. см. Собр. мнен. и. отз. т. IV, стр. 164. Этот же факт констатирован был и в недавнее время Московским противораскольническим миссионерским съездом 1887 г. Брат. Слово, 1887 г. II т. стр. 47–48. 127 Вот для иллюстрации факт того времени: «когда я подрос, рассказывает в автобиографии одни бывший старообрядец – Козьма Ладоикин, отцу желательно было отдать меня в училище; но мать не хотела этого и настояла на своем решении. «Не отдам я говорила она отцу, своего сына еретикам учиться еретическим наукам». Брат. Слово, 1886 г. т. II, стр. 175. 128 Как действительно сильно в этом отношении бывает влияние родственников на ученика раскольника и как трудно бороться с этим влиянием школ, можно указать на примере другого старообрядца, тоже впоследствии обратившегося в православие: – Кирилла Иосифова Корелина, который в своем «повествовании о жизни в расколе» пишет: «учился я недурно; на третий год сделался даже первым учеником. Учитель у нас был хороший, требовал, чтобы мы исполняли христианский долг, а священник приучал нас читать и петь на клиросе. |
| Особенно много надежд м. Филарет возлагал на Пафнутия, бывшего раскольнического епископа, именовавшегося коломенским. Он считал его, – как это было и на самом деле, одним из выдающихся членов Белокриницкой епархии, «человеком, в то же время с значительными способностями и познаниями» 416 , с сильным влиянием на раскольников 417 и потому наиболее способным и пригодным для миссионерского дела. Миссионерская деятельность Пафнутия выразилась в том , что он начал вести публичные беседы с раскольниками, воспользовались для этого с давних лет существовавшим обычаем простого народа собираться в праздники в Кремле около соборов и заводит здесь прении о вере. М. Филарет очень сочувственно отнесся к деятельности Пафнутия. «Иноку Пафнутию, писал он в своей резолюции от 27 июня 1866 года, действующему в качестве миссионера, продолжать действовать в сем качестве» 418 . Черниговский преосвященный Филарет Гумилевский прочил Пафнутия в настоятели для единоверческого монастыря его епархии. На просьбу его м. Филарет отвечал от 6 июля (1866 г.): «инок Пафнутий, способный и сведущий преимущественно пред другими пришедшими в единоверие из раскола, может быть полезным настоятелем монастыря. Но он теперь у нас делает дело миссионера и от сего не должно отторгать его» 419 Пафнутий, сообщал м. Филарет обер-прокурору Св. Синода, «имел успех, и некоторые раскольники, которых раскольнические убеждения поколебал он на площади, стали приходить к нему в келию, с желанием достаточнее узнать истинное учение» 420 . Мы не знаем, как велись кремлевские беседы Пафнутия вначале, по впоследствии они были настолько бурны, что в них вмешалась полиция, которая и потребовала, чтобы Пафнутий не собирал народ. Филарет стал на защиту своего миссионера. «Не можете ли вы, писал он своему викарию, преосвящ. Леониду, увидеться с князем Владимиром Андреевичем 421 и предложить ему от имени моего следующее: с давних лет существует обычай, что в праздники в кремле около соборов собирается народ и бывают прения между православными и раскольниками. |
| «Когда я, приводит он пример, из личного опыта, в 1884 году начал вести беседы с ближайшими к нам старообрядцами и начал раздавать им книжки, они и брать не хотели, называли книжки ложными, а меня ложным учителем: но, неотступные, внушением и терпением я достиг того, что теперь, охотно берут, даже сами просят, только было бы что давать» 455 . Таким образом, чтобы полемические сочинения достигали своей цели недостаточно только написать их; нет, необходимо еще позаботиться о распространении их среди старообрядцев; нужно открытие в местностях, зараженных расколом, противораскольнических библиотек и книжных складов, нужна даже даровая раздача таких сочинений 456 . Об этом-то менее всего заботились во время м. Филарета. Вот почему раскольники и не читали полемических книг. В виду этого становятся понятными для нас и те отрицательные суждения, какие мы встречаем у м. Филарета. К этому должно присовокупить, что в то время самое количество полезных полемических произведений было незначительно. Известно, что новое движение в противораскольнической литературной полемике, как и в миссионерском деле, началось только с половины шестидесятых годов и опять-таки благодаря тем же людям, которые дали толчок и миссионерскому делу, т.е. благодаря тому же обществу ново присоединившихся старообрядцев во главе с иноком Павлом. До этого же времени, заглядывая в историю, мы скажем словами проф. Ивановского, в течение почти двух столетий не видим того, что зовется научною борьбою с расколом, научною полемикою. Правда, были и за то время написаны против раскола сочинения. Но во первых, их так немного, что на означенном продолжении времени можно все перечесть по пальцам; во вторых, они имели характер чисто случайный и в совокупности взятые ничего систематического не представляют; в третьих, главным образом они касаются вопросов обрядовых, едва совсем не игнорируя появлявшиеся раскольнические доктрины, – так что по ним не только опровергать учение раскольников, но и изучать раскол можно разве в самых общих, или чисто случайных чертах. |
| Один из них изъявил расположение присоединиться к церкви на правилах единоверия; прочие молчали и, когда потребовано, чтобы они подписались только в слышании Высочайше утвержденного мнения, они на сие не согласились и согласились только после продолжительного вразумления. После частным образом дозвано было, что было предварительное соумышление ни на что не соглашаться, и худо понявшие оное не соглашались и на простую подписку в слышании. 938 Но несмотря на свою подписку, несмотря на все неудачи в своих домогательствах получить независимых от духовного начальства священников, рогожские раскольники не прекратили своих ходатайств в этом роде. «Зная, что капля пробивает камень, и думая, что докучливостью и некоторыми изысканными представлениями, как напр., указанием на свое число, ими преувеличенное, могут поколебать твердость правительства и достигнуть цели своего усиления», 939 они выступили в конце того же (1856) года с новым всеподданнейшим прошением о независимых священниках. Не получая никого ответа на свою просьбу, рогожские раскольники в начале следующего года обратились к посредничеству графа Закревского и, представив ему копию с всеподданнейшего прощения, просили довести об их просьбе до сведения Государя Императора. Граф Закревский, на словах отказал им в этом посредничестве, – «не желая, как сам он писал, дать раскольникам повод думать, что местное начальство признает просьбу их основательною, и предписал обер-полицмейстеру объявить просителям, что за неоднократными Высочайшими повелениями об отказе иметь в подобных просьбах, он не может ничего сделать к удовлетворению настоящего их домогательства». На самом же деле он признал просьбу раскольников справедливою и выступил с новым ходатайством за них пред Государем Императором. 940 В своей всеподданнейшей записке от 11 апреля 1857 года 941 граф Закревский снова настаивает на положительной необходимости удовлетворить просьбу раскольников о независимых священниках, и в качестве мотивов к этому по прежнему указывает на те политические и гражданские соображения, т.е., на те вредные для государства и потому нежелательные для правительства явления, долженствующие последовать за отказом раскольникам в их просьбе, которые он выставлял еще в 1849 году Московскому секретному комитету в своей записке от 6 февраля. |
| Случилось, что в гимназию назначили нового учителя истории и географии, Михаила Саввича Коваленко, человека молодого, веселого, из хохлов. С ним приехала его сестра Варенька, лет тридцати. Она была хороша собой, высока, румяна, весела, без конца пела и плясала. Варенька очаровала всех в гимназии, и даже Беликова. Тут и пришла в голову учителям мысль поженить Беликова и Вареньку. Беликова стали убеждать в необходимости жениться. Варенька стала оказывать ему «явную благосклонность», а он ходил с ней гулять и все повторял, что «брак вещь серьезная». Беликов часто бывал у Коваленок и в конце концов сделал бы Вареньке предложение, если бы не один случай. Какой-то озорник нарисовал карикатуру на Беликова, где тот был изображен с зонтом под руку с Варенькой. Экземпляры картинки были разосланы всем учителям. На Беликова это произвело очень тяжелое впечатление. Вскоре Беликов встретил на улице Коваленок, катающихся на велосипедах. Он был крайне возмущен этим зрелищем, так как, по его понятиям, учителю гимназии и женщине ездить на велосипеде не пристало. На другой день Беликов отправился к Коваленкам «облегчить душу». Вареньки не было дома. Брат же ее, будучи человеком свободолюбивым, с первого дня невзлюбил Беликова. Не стерпев его поучений насчет катания на велосипедах, Коваленко попросту спустил Беликова с лестницы. В этот момент в подъезд как раз входила Варенька с двумя знакомыми. Увидев катящегося по лестнице Беликова, она звонко рассмеялась. Мысль о том, что о происшедшем узнает весь город, привела Беликова в такой ужас, что он пошел домой, слег в постель и через месяц умер. Когда он лежал в гробу, выражение лица у него было счастливое. Казалось, он достиг своего идеала, «его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет. Хоронили Беликова с приятным чувством освобождения. Но через неделю жизнь потекла прежняя — «утомительная, бестолковая жизнь, не запрещенная циркуляром, но и не разрешенная вполне». Буркин заканчивает рассказ. Размышляя об услышанном, Иван Иваныч произносит: «А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт — разве это не футляр?» |
| Дело 7 1709 г. июня 8 д. Один из приведенных в Судный приказ ответчиков крестьянин Ларионов извещал словесным челобитьем, что когда его привели в приказ, то на крыльце Ратушский подьячий Беликов снял с него камзол, в коем были деньги – 5 рублей. Беликов тут же сказал, что он снял камзол за долг. Беликов 9 июня дал сказку, что он станет на 10 число к розыску, а буде не станет, то иск взять на нем без розыску. Истец обвинен за неявкой. (Многие производства оканчиваются только вершеньем или выписью о правеже). Дело 8 1709 г. июня 21 д. Человек помещика Ордина-Нащокина просит выдать ему отпускную из Судного приказа: господин его вот уже 10-й год уехал на службу и пропал без вести; после него родственников не осталось. Он в кабальном холопстве и помирает голодной смертью ; просит допросить о нем духовника его господина. А без отпускной из приказа его нигде не принимают жить. Духовник в расспросе пред судьями удостоверил точно, что в 700 г. Нащокин, уезжая на службу, приказывал ему: как Бог по душу его сошлет, велеть людей его на волю отпустить; пропал без вести и родных не осталось. От человека отобрана сказка, что у него жена, а детей нет кроме сына. Выписан указ 16-го (в 11. С. 3. 7-го) сентября 199 г., в котором упоминается и приказ Холопьего суда, место коего в настоящем случае занимал Судный. «Июня в 21 д. против указа великого государя тот крестьянин с сыном к смотру посылан в Преображенский приказ», и 22-го июня с указом великого государя из Преображенского приказа прислан в Судный приказ. В указе написано: по указу великого государя из Преображенского присланной из Москов. Судного приказа NN по смотру послан в Москов. Судный приказ по прежнему». Затем выдана отпускная. Дело 9 1709 г. июля 8 д. Милюков на стряпчего Лотарева в бою и бесчестье. 14 июля допросные речи. Истец отдан на расписку в статье стороннему человеку, а по ответчике собрана поручная запись. Допрошены свидетели. 21 ноября помета о вершенье в Судном приказе, а марта 1710 г. роспись об окладе истца сделана уже в приказе Земских дел. Выпись на правеж: лета дня. По указу великого государя память приказа Земских дел солдату N. Доправить ему по вершенному делу на ответчике N истцова N иску за бой и за бесчестье 55 руб.; а наперед того иску доправить с того иска великого государя пошлины 5 руб. А доправя те пошлины и истцов иск, принесть в приказ Земских дел и объявить ближнему стольнику Ивану Большому Ивановичу Бутурлину с товарищи». В июле 1710 г. челобитная ответчика о неправильном вершенье. Помета: взять к делу и положить на стол. |
|
|
