| Величина храма в длину с колокольней 30 саж., в ширину 15 саж., в вышину с куполом 20 саж.; колокольня вышиною 83 саж., многоэтажная. Здесь две церкви, обе с хорами; фундамент по окна нижнего этажа более трёх аршин, из серого валаамского гранита, а выше идёт кирпичная кладка, из своего кирпича; в окнах полированные колонны, из своего чёрного гранита. Главный престол в верхней церкви– Преображения Господня, в нижней–во имя преп. Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев; тут же, у второй колонны, с правой стороны, почивают и нетленные их мощи под спудом, где они положены по возвращении из Новгорода в 1718 году. Над святыми мощами серебряная рака: она сооружена в 1823 г. усердием о. Иннокентия, на пожертвованную сумму. На ней выкованы: на верхней доске во весь рост изображения преподобных, на боковых сторонах изображения перенесения мощей их, на передней – надпись о сооружении раки и на задней – вид монастыря. Карнизы раки кованые с четырьмя литыми херувимами и другими украшениями. Весу в раке всего серебра 192 фунта. Постройка нового собора, вызванная теснотой старого, производилась под наблюдением о. игумена Ионафана с братией. Все материалы, как-то: плита, цоколь, кирпич, известь, доски и проч. – своего домашнего приготовления. Пять куполов храма и колокольни увенчивают вызолоченные гальванически по красной меди кресты, работы мастерской братии. Внутренность храма блещет свежестью и изящной простотой. Он настолько обширен, что достаточен не только для многочисленной братии и рабочих, но и для всех приезжающих в летнее время богомольцев. На колокольне первый колокол в честь св. ап. Андрея весит тысячу пудов. Хотя Преображенский собор и окончен постройкой в 1889 г., но окончательная отделка его продолжалась до 1896 г. В этом году, 19 июня, в присутствии Его Императорского Высочества Великого Князя Владимира Александровича и Их Императорских Высочеств Княгини Марии Павловны, Великого Князя Кирилла Владимировича и Великой Княгини Марии Александровны Герцогини Саксен-Кобург-Готской,–было совершено торжественное освящение главного престола во имя Преображения Господня, устроенного в верхнем храме нового собора. |
| Но какова бы ни была литургия, принесенная в Испанию готами, которые притом не все были арианами 1254 , в исторических памятниках не встречается доказательств значительного влияния ее на собственно испанскую литургию того времени. Напротив, можно думать, что арианствующие готы не смешивались в религиозном отношении с православными испанцами и готами и литургии их продолжали существовать независимо одна от другой. Бинтерим, несмотря на то что сам защищает упомянутое римско-католическое мнение, говорит об этом следующее: «Эти властители страны, готы, соблюдали свои восточные обычаи и обряды, отчего в Испании произошла новая (?) литургия. В провинциях, которыми еще владели древние испанцы, оставалась древнеиспанская литургия, а в завоеванных готами быта введена новая, теперь названная готской, литургия, и таким образом в одной и той же стране, в различных провинциях, было двоякое богослужение» 1255 , действительное существование которого можно допустить с тем только замечанием, что оба вида испанской литургии носили тогда одно общее название готской по внешним обстоятельствам времени. Правда, в готский период местная литургия явно оказалась с восточным характером, которым обладала и литургия готов, пришедших с Востока, и притом с некоторыми особенностями и нововведениями, которых не могло быть в ней в первые четыре века. Но все эти особенности и нововведения, которые положили начало ее отличия от общей вселенской формы Евхаристического богослужения и придали ей значение национальной литургии Испании в отличие от других западных, могли произойти не именно от готской литургии (и еще менее от готско-арианской), а частью развиться самостоятельно с течением времени, частью быть заимствованными прямо с Востока попечением и трудами испанских пастырей, сносившихся с Восточными церквами, преимущественно с Константинопольской, и, что в настоящем случае особенно замечательно, направлявших свои труды против ариан. Из них Мартин, архиепископ Бракаренский, или Брагацкий, родом из Паннонии, много времени живший на Востоке, потом около 20 лет славившийся в Испанской Галлиции и известный переводом с греческого на латинский язык восточных соборных правил († 580), ввел некоторые греческие обряды в богослужение Испанской церкви 1256 . |
| Схема была вполне реальной. Более того, в ней чувствуется какое-то истинное вдохновение. Человека, который это предложил, нельзя назвать глупцом. Он предложил план, исполнение которого могло бы повернуть ход истории. Когда это предложение было представлено Велизарию, ему пришлось очень быстро принять важнейшее в его жизни решение, какое не часто выпадает принять человеку. Мы не можем знать его потаенные мысли, но мы можем судить о факторах, которые повлияли на это решение. Вряд ли он разделял взгляды готской племенной знати на самое себя. Велизарий был человеком с громадным жизненным опытом; ему приходилось встречаться с разными людьми в самых разнообразных жизненных обстоятельствах. И хотя опыт подсказывал и убеждал, что готы были, возможно, самыми лучшими на свете воителями, тот же опыт не убеждал его в том, что готы самой судьбой предназначены для того, чтобы править мировыми империями. Кроме того, вся жизнь Велизария до и после этого эпизода позволяет нам утверждать, что он очень хорошо осознавал свои возможности. Велизарий был солдатом до мозга костей и знал это; он никогда не уклонялся от выдвижения на самые высокие воинские посты, но никогда не думал о себе как о монархе и никогда не показывал желания взваливать на свои плечи груз императорской ответственности. Думается, что если он даже представил на мгновение, что стал главой готской империи, то, вероятно, не испытал к себе в этой роли ничего, кроме жалости. Нет. Конечно, Велизарию была предложена превосходная абстракция, но в практической политике она была невозможна. Всей своей жизнью Велизарий показал, что он искренне предпочитал мир, в котором пожинал военные лавры, а Юстиниан исполнял всю черную работу по управлению государством. Велизарий отнюдь не желал добровольно подставлять шею под ярмо. VIII Велизарий оказался в достаточной степени дипломатом, чтобы сердечно улыбаться готским послам, принесшим ему предложение стать императором. Послы были так удовлетворены теплым приемом, что слухи о нем мгновенно распространились по Равенне. Они дошли даже до самого Витигиса. Король сделал свое дело, послужив, как мог, готской державе, теперь он устал от дел. Король посылает Велизарию посла и торопит римлянина принять предложение готов. Этот совет если не эгоистичен, то, во всяком случае, лишен личного интереса. |
| Cod. Е – на латинском – деяния Халкидонского Собора, на готском – несколько листов из готского сочинения, названного именем Skeireins. Отрывки из Skeireins важны здесь в особенности потому, что в виде цитат содержат в себе несколько отдельных стихов, взятых несомненно из перевода, совершенного Улфилою 375 . В силу того же обстоятельства в заключении представленного обзора мы должны упомянуть еще о Готской Венской рукописи, сохранившейся от VII века и найденной в Зальцбурге 376 . 3. Все найденные памятники готских библейских книг суть части одного перевода. Суждение о содержании Готского кодекса священных книг. Оригиналом для перевода Улфилы служили греческие манускрипты. Следы некоторого сходства готской библии с латинскими списками и объяснение этого обстоятельства. Особенности в готском переводе. Ошибки, замеченные в нем. Имеются ли в переводе намеренные искажения в пользу арианских тенденций его совершителя? Общий отзыв о переводе и значение перевода для варваров германского племени. Фрагменты Skeireins Подробное, обстоятельное изучение больших и целых фрагментов, путем их взаимного сопоставления и сличения, внушило исследователям убеждение, что все фрагменты суть части одного целого, одного перевода, что этот древний перевод проникнут и запечатлен одним духом, изложен одним языком. Нельзя впрочем, пройти молчанием, что по местам заметны в переводе и некоторые разности как со стороны языка, так и по уклонениям перевода от его основного оригинала. Но разности не признаны настолько значительными и настолько многочисленными, чтобы в них исчезали общие характеристические черты обозреваемого произведения. Взятые в совокупности, они легко находят свое объяснение в том, что готский перевод, будучи исполнен в одно время, впоследствии подвергался поправкам и изменениям. Как известно, это – общий факт в исторической судьбе решительно всех библейских переводов, – Единство перевода по его типу указывает в его совершителе одно лицо, а так как вся древность признает это лицо в Улифле, то и найденные отрывки готской библии являются, следовательно, подтверждением того же 377 . |
| Юстиниан принял готских послов в Константинополе, в свою очередь направив в Равенну имперских посланников – сенаторов Домника и Максимина – для переговоров о заключении мира. Витигесу было предложено выдать в качестве контрибуции половину сокровищ королевского дворца и передать империи всю Италию южнее реки Падус, оставив в пределах Остготского королевства Транспаданию. Условия были катастрофическими для готов, но у них, похоже, не было иного выхода, тем более что среди готской аристократии нарастало сожаление о выборе короля, сделанном после низложения Теодата, а династические права Витигеса, основанные исключительно на его браке, были, по меньшей мере, сомнительными. Но тут выяснилось, что условия, предложенные правительством Нового Рима, оказались неприемлемы для Велисария, продолжавшего вести осаду Равенны. Он настаивал на продолжении войны до полной капитуляции противника. Это обстоятельство, что генерал Юстиниана дерзнул на неповиновение императору, не осталось незамеченным готской верхушкой, и у нее сложилась оригинальная идея предложить этому выдающемуся полководцу готскую корону. Переговоры с ним на этот предмет закончились успешно. Витигес готов был отречься, и Велисарий дал согласие принять титул короля Запада. Дальнейший ход событий как будто устраняет подозрение, что он действительно обдумывал такую перспективу. Принимая предложение готской стороны, Велисарий потребовал открыть ему ворота Равенны. По его приказу имперский флот доставил в равеннский порт Классис хлеб и другие продукты для голодающих горожан, а сам он в мае 540 г. совершил в окружении своей свиты и телохранителей торжественный въезд в столицу королевства. Вслед за тем в город вошли и другие солдаты империи. Горожане италийского происхождения с ликованием приветствовали Велисария, но «жены варваров, видя ничтожное число и тщедушный вид византийских солдат, бранили своих мужей, что они уступили таким противникам, и упрекали их в трусости» 147 . На ближайшее время была назначена присяга нового короля готскому народу, но неожиданным образом Велисарий объявил, что он отнюдь не намерен изменять императору. Город не был подвергнут разграблению, но часть готов была из него удалена. |
| Смертельные опасности обрушились на готов, когда они отказались следовать курсом, завещанным Теодорихом (он скончался 30 августа 526 года). На престол взошел его внук Аталарих, именем которого правила его мать Амаласунта. Теодорих, сам оставаясь готом и арианином, высоко ценил греко-римскую культуру и своей дочери дал полноценное классическое образование. Она прекрасно знала латинский и греческий языки, много читала и, несмотря на свое варварское происхождение, сознавала себя скорее римской аристократкой, чем готской принцессой. Сыну Аталариху мать стремилась привить любовь к высокой культуре покоренного народа, а такой подход к воспитанию юного короля вызывал опасения и ропот в среде готских сановников, «по мнению которых, – по словам Ф. Грегоровиуса, – отчасти справедливому, римская культура исключала всякую мужественность и была враждебна господству их племени… Они хотели иметь королем не человека, знающего грамматику, а одного из тех героев, какими были предки Аталариха из рода Амалов» . Несчастный юноша, пользуясь затянувшимся соперничеством между матерью и готской аристократией из-за влияния на него и направленность его воспитания, закрепил за собой пространство свободы и произвола, которым он воспользовался в поисках удовольствий всякого рода: вино и распутство подкосили его здоровье, и он умер, не дожив до 18 лет, в 534 году. Поняв губительные последствия беспорядочной жизни сына, Амаласунта смирилась с мыслью о его неизбежной ранней кончине и вела тайные переговоры с императором Юстинианом, готовая после ухода сына передать ему Италию, однако, когда Аталарих умер, она нашла иное решение вопроса о наследстве ее отца Теодориха. Амаласунта вышла замуж за своего двоюродного брата Теодата, сына сестры Теодориха Великого Амалафриды, который ранее был ее непримиримым противником. При этом он отнюдь не отличался воинственным и героическим настроем. Подобно своей жене-королеве, он также имел классическое образование, хорошо знал греческую философию, читал Платона. Обладая обширными земельными владениями в Этрурии, он обнаруживал незаурядную алчность, нещадно эксплуатировал колонов и арендаторов, зависевших от него. |
| Смертельная опасность обрушилась на государство готов, когда оно отказалось следовать курсом, завещанным Теодорихом, который скончался 30 августа 526 г. На престол взошел его внук Аталарих, именем которого правила его мать Амаласунта. Теодорих, сам оставаясь арианином, высоко ценил греко-римскую культуру и своей дочери дал полноценное классическое образование. Она прекрасно знала латинский и греческий языки, она много читала и, несмотря на свое варварское происхождение, сознавала себя скорее римской аристократкой, чем готской принцессой. Сыну Аталариху мать стремилась привить любовь к высокой культуре покоренного народа, а такой подход к воспитанию юного короля вызывал опасения и ропот в среде готских сановников, «по мнению которых… римская культура исключала всякую мужественность и была враждебна господству их племени... Они хотели иметь королем не человека, знающего грамматику, а одного из тех героев, какими были предки Аталариха из рода Амалов» 137 . Несчастный юноша, пользуясь затянувшимся соперничеством между матерью и готской аристократией из-за влияния на него, на направленность его воспитания, закрепил за собой пространство свободы и произвола, которым он воспользовался в поисках удовольствий всякого рода: вино и распутство подкосили его здоровье, и он умер, не дожив до восемнадцати лет, в 534 г. Оценив губительные последствия беспорядочной жизни сына, Амаласунта смирилась с мыслью о его неизбежной ранней кончине и вела тайные переговоры с императором Юстинианом, готовая передать ему Италию, однако когда Аталарих умер, она нашла иное решение вопроса о наследстве ее отца Теодориха: она вышла замуж за своего двоюродного брата Теодата, сына сестры Теодориха Великого Амалафриды, который ранее был ее непримиримым противником. При этом он отнюдь не отличался воинственным и героическим настроем. Подобно своей жене, он также имел классическое образование, хорошо знал греческую философию, читал Платона. Обладая обширными земельными владениями в Этрурии, Теодат обнаруживал незаурядную алчность, нещадно эксплуатировал колонов и арендаторов, зависевших от него, и, пользуясь своим высоким положением, захватывал чужие имения. Характеризуя Теодата, Ш. Диль писал: «У него не было ни капли энергии, свойственной его расе; он ничего не смыслил в военном деле и питал презрение и отвращение к оружию. он любил принимать вид равнодушного и пресыщенного человека, заявляя, что сама власть утомляет и быстро надоедает ему. Его слабая и трусливая натура страшилась битв; он охотнее занимался дипломатическими переговорами, где открывался широкий простор его вероломству, и из корыстолюбия торговал своим достоинством» 138 . Амаласунта, выйдя за него замуж и дав ему в приданое королевскую корону, использовала свое влияние, чтобы побудить его к элементарной справедливости, понуждая возвращать несправедливо присвоенные чужие богатства, отчего его былая ненависть к кузине, ставшей его женой, вспыхнула с новой силой. |
| В конце 539 года Велисарий приступил к осаде последнего их оплота – Равенны. В мае следующего года катастрофическая нехватка продовольствия побудила Витигеса к переговорам о мире, несмотря на то, что мир грозил ему капитуляцией. Но опасность возобновления войны с сасанидским Ираном, натиск славян на Дунайской границе побуждали к переговорам и правительство Римской империи. Франки, пытаясь предотвратить заключение мира, невыгодное для них, ибо затяжная война в Италии развязывала им руки для экспансии на континенте, предложили готам, правда, под условием уступки им северной Италии, «свой союз, причем их послы не без некоторого хвастовства говорили о 500 000 воинов, готовых перейти Альпы и своими страшными копьями разбить, как стекло, императорскую армию» , но готы на этот раз не соблазнились посулами и упорно вели дело к заключению мирного договора. Юстиниан принял готских послов в Константинополе, в свою очередь направив в Равенну имперских посланников – сенаторов Домника и Максимина – для ведения переговоров о заключении мира. Витигесу было предложено выдать в качестве контрибуции половину сокровищ королевского дворца и передать империи всю Италию южнее реки Падуса, оставив в пределах остготского королевства Транспаданию. Условия были катастрофическими для готов, но у них, похоже, не было иного выхода, тем более что среди готской аристократии нарастало сожаление о выборе короля, сделанном после низложения Теодата, а династические права Витигеса, основанные исключительно на его браке, были, по меньшей мере, сомнительными. Но тут выяснилось, что условия, предложенные правительством Нового Рима, оказались неприемлемы для Велисария, продолжавшего вести осаду Равенны. Он настаивал на продолжении войны до полной капитуляции противника. То обстоятельство, что генерал Юстиниана дерзнул на неповиновение императору, не осталось не замеченным готской верхушкой, и у нее сложилась оригинальная идея предложить этому выдающемуся полководцу готскую корону. Переговоры с ним на этот предмет закончились успешно. Витигес готов был отречься, и Велисарий дал согласие принять титул короля Запада. Дальнейший ход событий как будто устраняет подозрение, что он действительно обдумывал такую перспективу. |
| Скоро обратили внимание и на восточные литургии; в XVII в. Гоар уже издает свой евхологион греческой церкви с различными списками греческих литургий 5 и почти одновременно с ним Габерт издает архиерейский служебник греческой церкви 6 . С этих пор идут, рука об руку, издания как западных, так и восточных литургий, предпринимаются обширные издания тех и других. С одной стороны исследуют и издают; Мабилльон – литургию галликанскую и литургическии древности Италии 7 , Томазий – древние римские сакраментарии 8 , Пиний – свои трактаты о древних литургиях испанской, готской, исидорианской, мозарабской, толедской 9 , Муратори разбирает и издает древнюю римскую литургию, именно три сакраментария папы Льва, Геласия и Григория великого , списки литургий готской, Франкской, галликанской и древней римской 10 , Герберт исследует древнюю литургию немецкую 11 , Захария издает свою bibliotheca ritualis 12 . С другой стороны Ренодот предпринимает свой сборник восточных литургий, огромный труд, который он и выполнил с блестящим успехом 13 , за ним является колоссальный труд Ассемани, – полное собрание всех известных в то время литургий 14 . Припомним еще труды Монфокона 15 и Мартене 16 , которые занимались не столько собиранием литургий, сколько комментариями на изданные уже литургии, равно как и труды кард. Боны, как комментатора литургий 17 и мы будем иметь некоторое понятие о том, чго сделали католические ученые для исторического изучения литургии. Издания литургий, таким образом, почти все принадлежат католикам. Нужно удивляться необыкновенному их трудолюбию в собирании памятников древности. Не то мы видим у протестантов. До самого нынешнего столетия, протестанты только нападали на католические издания, критиковали их, указывали подложность разных литургий. „Мы, протестанты, говорит один из них 18 , почти нисколько не потрудились в деле собирания (древних литургий), будучи удерживаемы от этого труда в высшей степени не справедливым недоверием к прекрасным памятникам древности христианской; до новейших времен мы только критиковали их и издевались над ними, не заботясь исследывать их как должно”. |
| V. Текстологическое родство армянской версии VI. Границы возможностей армянского языка при передаче греческого (Эрролл Ф. Родс) IV. Грузинский перевод I. Проникновение христианства в Грузию и перевод Нового Завета II. Ранние рукописи грузинской версии Нового Завета III. Основа грузинской версии IV. Текстологическое родство грузинской версии V. Отредактированная грузинская версия VI. Границы возможностей грузинского языка при передаче греческого (Морис Бриер) V. Эфиопский перевод I. Распространение христианства в Эфиопии и перевод Нового Завета II. Ранние рукописи эфиопской версии III. Печатные издания эфиопского Нового Завета IV. Текстологическое родство эфиопской версии V. Границы возможностей эфиопского языка при передаче греческого (Йозеф Хофманн) VI. Младшие восточные переводы I. Арабские переводы II. Нубийский перевод III. Персидский перевод IV. Согдийский перевод V. Кавказско-албанский перевод Часть вторая – Ранние западные переводы Нового Завета VII. Латинские переводы I. Старолатинские версии II. Вульгата III. Границы возможностей латинского языка при передаче греческого (Бонифаций Фишер) VIII. Готский перевод I. Распространение христианства среди готов и перевод Нового Завета II. Готские рукописи Нового Завета III. Особенности готской версии IV. Текстологическое родство готской версии V. Границы возможностей готского языка при передаче греческого (Дж. В. С. Фридрихсен) IX. Церковнославянский перевод I. Распространение христианства среди славян и перевод Нового Завета II. Рукописи церковнославянской версии III. Описание исследований церковнославянской версии IV. Современное состояние исследований церковнославянской версии V. Границы возможностей церковнославянского языка при передаче греческого (Гораций Дж. Лант) X. Младшие западные переводы I. Англосаксонский перевод II. Древневерхненемецкий перевод III. Древнесаксонский (древненижненемецкий) перевод Приложение Читать далее Источник: Ранние переводы Нового Завета : Их источники, передача, ограничения/Б.М. Мецгер ; [Науч. ред. Е. Смагина, Г. Баранкова; Пер. с англ. С. Бабкиной] - Москва, Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2002. - 544 с. |
|
|
