| И это есть определение Твоей премудрости, Творче и Слове! Все непостоянно, чтобы мы сохраняли в себе любовь к постоянному! Одно прекрасно и прочно для человека: взять крест и преселяться отселе. Прекрасны слезы и воздыхания, ум, питающийся Божественными надеждами! Прекрасны отрешение от неразумной персти, нерастление образа, приятого нами от Бога! Прекрасно жить жизнию, чуждою жизни, и, один мир променяв на другой, терпелнво переносить все горести!» 1369 . В 390 тоду, 25 января, Григорий скончался, имея 62 года от рождения своего. Тело его положено было в Назианзе. Современники Григория называют его святым, божественным; писания его – несравненными, и свои суждения о предметах веры подтверждают словами его 1370 . В V веке Анатолий Константинопольский, в VIII – Косма Маиумский , в IX – Феофан и другие написали хвалебные песни св. Григорию Богослову , поемые ныне Православной Церковью в честь сего святителя. Иоанн родился в Антиохии, что при Оронте, столице Сирии, около 347 года по P. X. от богатых, знатных и благочестивых родителей – Секунда и Анфусы 1374 . Иоанн совершенно похож был на своего отца, коего вид был благородный и великодушный. Отец Иоанна умер незадолго до рождения его. Прекрасные от природы качества ума и сердца его развились под неусыпным руководством благочестивой матери его, которая, овдовев на 20-м году своей жизни, прожив только два года в супружестве и не вступая более в брак, до смерти своей не разлучалась с сыном своим, руководствовала и утверждала его в благочестии христианском. Раннее влияние благопокорной Промыслу матери на юное сердце Иоанна, расположенное ко всему доброму и прекрасному, поселило в нем глубокую преданность воле Божией, с которою он без ропота и страха переносил впоследствии все тяжкие скорби жизни своей. Достигши 18-летнего возраста, Иоанн учился красноречию, философии и другим наукам в Антиохии и Афинах у славнейших учителей тогдашнего времени и приобрел обширнейшие сведения для того, чтобы достигнуть первых степеней мирской славы. |
| 18. Муч. Флора и Лавра. Апостол. Евангелие. С. мч. Емилиана, еписк. х 19. Мч. Андрея стратилата, и с ним 2503. Сл. см. Июня 17. Муч. Тимофея, Агапия и Феклы. Праздн. пресв. Богородице, ради милосердия от иконы Ее Донской. (Сл. Богор.) 20. Прор. Самуила. 21. Ап. Фаддея, ед. от 70-ти. Мчц. Вассы и чад ее. – Пр. Аврамия, архим., Смоленск чудотв. Сл. Препод. х Муч. Агафоника, Зотика, Феопрепия и др. Сл. Мучен. Мучц. Евлалии дев. и Анфусы. Праздн. ради иконы пресв. Богор. Иверской, или Грузинской. 23. Мч. Луппа, и отдание праздника Успения пресв. Богородицы. Ап. и Ев. дне и праздн. С.мч. Иринея, еп. Лугдунского. Преп. Евтихия и Флорентия. 24. С.мч. Евтихия, ученика св. Иоанна Богослова. – Пренес. мощей св. Петра митрополита. Апостол. Евангелие. (Парем. общ. Свят.) Мчц. Сиры, дев. Персидской. 25 Возвращение мощей Ап. Варфоломея, и память Ап. Тита. Апостол. Евангелие. Св. испов., Варсиса и Евлогия, еписк. Едесск., и Протогена, еп. Каррийск. Св. Мины, патр. Констант. 26. Муч. Адриана и Наталии. – Сретение иконы пресв. Богородицы Владимирской. Сл. Богор. 27. Преп. Пимена великого . Апостол. Евангелие. Св. Осии испов., еп. Кордубек. Преп. Кукши С.мч. и Пимена постника, Печерских. 28. Пр. Моисея Мурина. 29 Усекновение честныя главы св. Иоанна Предтечи (Пост). Апостол. Евангелие. (Парем. особ.) 30 х Празднов. заключения мира со Шведами. х – Пренес. мощей св. благов. вел. кн. Александра Невского. Апостол. Евангелие. (Парем. рбщие Препод.) –. Св. патр. Константиноп., Александра, Иоанна и Павла. – Пр. Александра Свирского . Сл. Препод. Пр. Христофора. 31 Положение честнаго пояса пресв. Богородицы. Сл. Июля 2. С.мч. Киприана, еп. Карфагенск. Св. Геннадия, патр. Констант. Примечание. Службой называется вообще все Богослужение в тот или другой день, – К которому в особенности, принадлежать положен пые па известные дни чтения: Паремии, Апостолы и Евангелия. В.) Апостолы и Евангелия на молебнах во дни царские, торжественные и высокоторжественные, а также во дни викториальные, т.е. в воспоминание отечественных побед |
| В точности неизвестно, в каком году родился великий святитель: писатели расходятся в своих мнениях касательно этого на 10 лет. По более вероятному предположению, Иоанн родился около 347 года по Р. Христовом, в Антиохии. Его родители были люди знатные и богатые. Отец его Секунд занимал высокую должность воеводы в императорском войске, а мать Анфуса была весьма образованной для своего времени женщиной и, вместе с тем, примерной супругой и матерью семейства. Оба они были христиане и, притом, не по имени только, как это нередко случалось в ю переходное время, а истинные и действительные христиане, преданные святой Церкви. Известно, что сестра Секунда, тетка Иоанна, состояла даже дьякониссой в Антиохийской церкви. У Секунда и Анфусы, супругов еще молодых, было только двое малюток: девочка двух лет и новорожденный мальчик Иоанн – радость и утешение своих родителей. Но не успело это благочестивое семейство насладиться своим счастьем, как его постигло великое горе: во цвете лет скончался глава его – Секунд, оставив по себе молодую вдову Анфусу с двумя малютками. Горе молодой матери, которой исполнилось двадцать лет, было безгранично. Правда, она не нуждалась в средствах жизни, так как имела значительное состояние, но ее нравственные муки были тяжелее материальной нужды. Молодая и неопытная, она неизбежно должна была сделаться предметом разных искательств со стороны многих ложных друзей, которые не прочь были воспользоваться ее богатством, и всякая другая женщина в ее положении легко могла бы сделаться жертвой если не увлечений, то обмана и обольщения. Но Анфуса представляла собой одну из тех великих женщин, которые, вполне сознавая свое истинное назначение и достоинство, стояли выше всех увлечений и житейской суеты. Будучи истинной христианкой, она взглянула на свое несчастье как на испытание свыше и, отбросив всякую мысль о вторичном замужестве, решила забыть о себе и всецело посвятить себя материнской заботе об осиротевших малютках. И она исполнила это решение с такой непоколебимостью, что вызвала невольное удивление в язычниках. Знаменитый языческий ритор Ливаний, узнав впоследствии о ее материнском самоотвержении, невольно и с удивлением воскликнул: «Ах, какие у христиан есть женщины!» Решимость ее не ослабела и от нового горя, поразившего ее материнское сердце. Ее маленькая дочь скоро скончалась, и Анфуса осталась одна со своим сыном, который и сделался предметом всей ее любви и материнских забот и всех надежд. |
| Но вот, наконец, сын Анфусы достиг осьмнадцатилетнего возраста, курс учения кончился, и он своим красноречием и необыкновенными талантами приобрел уже себе известность. Настало для него время избрания общественной службы, время чрезвычайно важное в жизни человека; потому что от этого не редко зависит вся будущность его, счастие или несчастие целой жизни. По собственному ли влечению, или по совету учителей, или кого-либо из друзей своих, св. Иоанн сначала обратил свой взор на судебные места, и избрал для себя звание адвоката. Действительно, никто не мог с таким успехом упражняться на этом поприще, как он. Счастливая память, необыкновенная прямота и честность характера, живое воображение, благородство в обращении, свободное выражение мыслей, в особенности любовь к справедливости, могли обещать ему впереди блистательный успех. И он со всем усердием занялся этим делом, и в немногое время приобрел себе известность между адвокатами. Но к чему послужит человеческая слава, если будет потеряна душа? А как трудно, живя среди мира, не плениться обманчивым блеском разнообразных удовольствий света, или не увлечься потоком суетных обычаев и дурных примеров! Люди большею частию слепо следуют примеру других; сначала с отвращением, как бы сражаясь с упреками совести, потом делают тоже из уважения к лицам окружающим их, далее мало по малу сближаются со всяким злом, и наконец, доходят до того, что совершенно без страха и без упреков совести решаются на то, что считали для себя прежде величайшим преступлением. Нечто подобное случилось и с Иоанном. Новые связи с некоторыми лицами, успех в делах, предубеждения в пользу обычаев того общества, к которому принадлежал, до того рассеяли его душу, доселе мирную и сосредоточенную, что сын Анфусы вскоре потерял прежнее сердечное влечение к чтению св. Писания, в котором с детства находил величайшее утешение; дела благочестия и упражнение в них уже не так услаждали его, как прежде, он искал в другом месте радостей и наслаждений. Следуя общему обычаю, посещал зрелища и другие места, коих вредное влияние на нравственность изображал впоследствии с такою силою. Но выслушаем его собственный рассказ о своих несчастиях. |
| Моя мастерская (я работал часовым мастером) находилась в 100 метрах от его дома, поэтому предложение его было интересным. Однако я решил испросить на это благословение у Старца Сергия. На другой день я встал пораньше и поехал к старцу в Тулу за благословением. Не успел я еще подойти к его дому (где до сих пор ни разу не был), как открывается дверь и келейник приглашает меня, называя по имени-отчеству: “Константин Иванович, заходите. Вас старец Сергий дожидается с 14-ти часов вчерашнего дня”. (14 часов – это было точно то время, когда ко мне пришел Хлопыстов с предложением об обмене домами). В это время женщины, сидящие в коридоре, проявили недовольство, говоря: «Почему приглашается Константин Иванович, а не мы, которые сидим здесь с самого утра?» Келейник – Григорий Иванович – ответил: «Мне велено пригласить только Константина Ивановича». Я открываю дверь и из кельи Старца слышится громкий голос: «Дома, дома сиди!» Я ничего не понял, подошел к старцу, поцеловал его и только хотел заикнуться – зачем пришел, как он повторил те же слова: «Дома, дома сиди». Я поблагодарил его, еще немножко побеседовал, поцеловал и поехал домой. Дома сказал, что меняться не буду. Так вот и живу в своем доме сорок с лишним лет. А на том месте, где мне предлагали меняться, через два года построили широкоэкранный кинотеатр, и все дома рядом посносили». Из рассказов м. Анфусы Манаевой: «Было у Старчика в Мясново одно чадо – Синклитикия зовут, фамилии не знаю. Вот, вдруг Старец начал ей говорить: «Выгоню я вас всех, Синклитикиюшка, из дома, из Тулы. Да-алеко отошлю!» Они сначала внимания не обратили. Потом опять, время прошло, говорит: «Нет, а все-таки я вас из Тулы выселю. Точно выселю!» «Да куда же, батюшка, выселишь?», – спрашивает Синклитикия. Далеко. Куда-нибудь за Дубну”. «Ой, батюшка! Что так далеко! Не надо!» Еще проходит время, может полгода. и вдруг узнают, что выселять всех будут, что какой-то кооператив тут строить начинают. Уже и прописку и обмен запретили. Тут побежала Синклитикия к Старцу, давай его молить: «Батюшка! Да не выселяй ты нас!» «Нет, выселю!» «Ну, батюшка, не надо! Куда уж мы отсюда, от вас!» «Ну, не надо, так не надо», – говорит батюшка. |
| Неофит прозрел в ней злого духа, и своей епитрахилью привязал его к дереву, у которого пробыл сей бес, пока кончилась литургия, потом исчез. VI. Мои занятия в Лавре 6. Четверг. – Добрые лавриоты утром посадили недужных моих в лодку, и отправили в Руссик. Я остался один. Сижу в келье и объясняю себе названия виденных мной вчера мест. – Керася находится между двумя отрогами св. Горы, кои оканчиваются противолежащими мысами, Акроафосским, где видится скиток Предтеченский, и Нимфейским, где расположен соседний с Керасей скит св. Анны. Название первого мыса тезоименито с бывшим городом Акроафосом, о котором я говорил выше: а второй мыс назван Нимфейским, очевидно от почитания тут Нимф, которых о. Неофит произвольно обратил в девиц, целомудренных по неволе, переменивши древнее Эллинское слово, Нимфи – девица, на подобозначащее Новогреческое корасион. Но какие Нимфы имели там свои алтари и капища? Нимф было много. У Эллинов, одушевлявших всё существующее в природе, Нимфы были небесные, (Музы, Хариты, Эстиа) и земные, как то: 1) Нирреиды в морях. Прото, благославляющая первый в море выход новенького корабля, Сао спасающая мореплавателей, Евдора ущедряющая их прибылью, Амфитрида внушающая им страх от морских волн, Фетида означающая положение разных морей, Галини подающая тишину и пр., и пр.) 2) Энидриады в сладких водах, Наяды в родниках, Эпотамиды в потоках, Криниды в криницах-колодезях, Лимниады в озёрах: 3) Орестиады в горах и пещерах, Лимониады на лугах, Напеи и Алсиистиды в лесах, Хлориды и Анфусы в зелени и цветах, Агриады в огородах, Дриады в деревах и Эпимилиды у стад. Все эти нимфы воображаемы были, как светолепные, красивые и нагие девушки-духи, или душеньки, с тем различием, что у водяных между ними виделись волосы светозарные, а у земляных – зелёные. Эллины с особенной любовью почитали их и всюду ставили им жертвенники и капища за то, что они научили людей чтить и воспевать богов, одеваться тканями, питаться древесными плодами и овощами, приготовлять и пить мёд, и воспитывать скот. |
| Здесь честный труженик, изнемогающий в борьбе с препятствиями, которые людская злоба и зависть нередко воздвигают в делах истинно добрых и полезных, получает ободрение и подкрепление и выходит на подвиг с новым мужеством и новыми силами. Здесь несчастный, доведенный до отчаяния неудачами, или пораженный непоправимого бедою, находя утешение в любви доброй жены и ободряемый верою в Провидение, которою преимущественно живет женское сердце, получает убеждение, что не все в жизни для него потеряно, и возвращается к делам с надеждою на лучшее будущее. Нет столь обидного общественного положения, нет столь тяжкого труда, нет столь горькой доли, с которою не примирила бы мужа любящая и добрая жена» 478 . Если влияние женщин на общество оказывается столь глубоким и важным, чрез одних только мужей, то что сказать о влиянии её на общественную жизнь чрез воспитание детей? Разве не все будущее поколение, в первый период своего развития, всецело находится в руках женщины? В этом отношении совершенно справедливо выражение Наполеона: «будущее дитяти всегда есть произведение его матери» 479 . Мать имеет величайшее влияние, в лице подрастающего поколения, на всю будущность общественной жизни. Хотя женщины в области искусства или науки не произвели ничего такого, что бы имело действительное значение для прогресса, зато они, по словам Ж. де Местра, «сделали нечто гораздо большее и лучшее, чем все это: на их коленях воспитались самые честные и добродетельные мужчины и женщины – самый лучший продукт на свете» 480 . Кому не известны свидетельства великих отцов Церкви о благотворных для всей их жизни религиозных впечатлениях, полученных ими в детстве от своих христианских матерей (Макрины, Нонны, Анфусы и др.)? 481 Но именно потому, что женщины оказывают такое громадное влияние на юное поколение – религиозно-нравственный элемент и должен составлять основу её воспитания. Из предыдущего открывается, что женщина, презирающая обыкновенное положение замужней женщины, мечтающая об открытой общественной жизни и прилагающая свои старания к тому, чтобы во всех отношениях быть равною с мужчинами, в сущности, бежит от лучшего к худшему, так как нигде больше она не может иметь нравственной силы, как именно в христианском браке и христианской семье. |
| На наше слово напрашиваются поучительные сравнения. В церкви естественно воспоминаются великие светильники веры и благочестия. Но это воспоминание влечет за собою другое воспоминание. Герои веры обыкновенно вырастали среди благочестивых семейств, и в частности матерям обязаны своим крепким направлением, и вместе с этим частью своего величья. Мы вспоминаем о св. Григорие Богослове , – и нам представляется светлый лик его матери Нонны, от рождения посвятившей Богу своего сына, и воспитавшей в нем душу нежную, задумчивую, строго-благочестивую и полную возвышенных созерцаний, сделавшую его одним из первых богословов православного востока. Мы вспоминаем о св. Иоанне Златоусте , – и душа наша приклоняется пред именем Анфусы, матери, всем пожертвовавшей для воспитанья своего сына, никогда не престававшей окружать заботливым дыханьем благоговейной веры его юношескую душу и приготовившей в нем неподражаемого подвижника и проповедника, ревнителя ко славе Божьей, защитника бедных, покровителя слез и вздохов. Мы вспоминаем о других лицах церкви, близких по духу и времени к упомянутым нами, – и видим, как молятся с ними матери, как читают и объясняют им священные книги, как рачительно стараются направить к добру и Богу их влечение и помыслы, – и закаленная с детства в благочестии душа уже смело и безбоязненно выступала на победоносную борьбу с искушеньями. Были свитые семейства, были благочестивые матери, – и созревали великие люди, изумившие мир своим богопросвещенным умом, верою и благочестивыми подвигами воли, все вменявшей за уметы ради славы Христа и Господа. А теперь...? Еще не смолкли жалобные вопли на дурное направление молодого подрастающего поколенья, на его кощунственные замашки и старческое безверие, и наши матери, в припадке грусти от разочарования при виде обездушенного сына, не знают, как укорять ту среду, которая развратила их дитя, водимое ими в шелке и бархате и с малых лет порученное надзору чужих, пожалуй, иноземных и иноверных воспитателей. Эта среда мы сами, и в наших нареканиях на других на развращение наших детей слышится отголосок давней речи нашей праматери, хотевшей свалить пред всеведущим Судьею вину своего грехопадения на змия соблазнителя. |
| Тебе нельзя и того сказать в обвинение меня, чтобы я, верно сохраняя вдовство, угнетаемая бедностью, утратила отцовское наследство, как потерпели то многие сироты. Я сохранила в целости все оставшееся имущество, и вместе не жалела никаких издержек, требовавшихся для твоего воспитания, употребляя на это собственное мое имущество, с которым вышла из отеческого дома. Не подумай, чтобы словами моими я хотела упрекать тебя, – нет. Но за все мои попечения прошу одной благодарности: не делать во второй раз меня вдовицей и скорби, уже угасшей, не воспламенять снова. Потерпи до моей кончины. Может быть, жизнь моя недолго продолжится. Цветущие юностью надеются достигнуть глубокой старости, а мы, состарившиеся, ничего не можем ожидать, кроме смерти. Когда предашь тело мое земле и прах мой соединишь с прахом отца твоего, тогда предпринимай далекие путешествия, переплывай моря, какие хочешь. Тогда никто не будет препятствовать тебе. Но доколе я еще дышу, не разлучайся со мной. Не навлекай на себя напрасно гнева Божия, оставляя меня на жертву таким бедствиям, тогда как я ни в чем не виновата пред тобой. Если я подала тебе причину винить меня в том, что вовлекаю тебя в житейские суеты и заставляю заботиться о твоих и моих нуждах, то беги от меня, как бегут от недоброжелателей, от врагов, забыв и законы природы, и труды воспитания, и навык неразлучного доселе обращения. И все другое. Но ежели я делаю, со своей стороны, все, чтобы удалить от тебя малейшее попечение о нуждах жизни, то, если ни что другое, по крайней мере, эти узы пусть привяжут тебя ко мне. Хотя ты и говоришь, что у тебя много друзей, но никто из них не может доставить тебе большего спокойствия; потому что нет никого, кто бы заботился о твоем благополучии столько, сколько я». Вот немногие сведения о жизни благочестивой Анфусы, сохранившиеся, не без воли Промысла, в наставление христианским супругам и матерям. 93. Мария Николаевна Аксакова По С.Аксакову В 1891 году исполнилось сто лет со дня рождения одного из замечательнейших русских писателей Сергея Тимофеевича Аксакова. |
| При недостаточной развитости школьного дела в древности, тем большее распространение имела система собственно домашнего образования через наемных учителей, и это воспитание ценилось выше и даже было своего рода предметом честолюбия богатых людей, которые считали несколько унизительным для своих детей посещение общих школ, где их дети могли сидеть рядом с детьми каких-нибудь презренных плебеев или вообще недостаточно знатных и важных по своему общественному положению классов. Эта система домашнего образования была развита как на востоке, так и на западе, причем учителя нанимались из свободных грамматиков, риторов и философов, всегда готовых предложить свои услуги за приличное вознаграждение, а иногда и прямо из рабов – или специально приготовлявшихся для этой цели, или покупавшихся на рынке. На западе, по-видимому, преобладал последний тип, а на востоке первый, и наемные педагоги составляли как бы особое сословие, в среде которого всегда можно было найти достаточный запас учителей и воспитателей. Можно думать, что св. Иоанн Златоуст получил свое домашнее образование именно при помощи наемных учителей. Имена их не сохранились – быть может, потому, что они стушевывались перед заботливым и всенаправляющим влиянием самой Анфусы, которая, как женщина весьма образованная, была его главной воспитательницей, руководившей всей системой воспитания своего единственного любимца-сына. Другие дети не всегда были так счастливы в этом отношении. Как всегда, так и в то время было немало таких родителей, которые, произведя детей на свет, не обращали надлежащего внимания на их воспитание и считали свою обязанность исполненной, когда окружали детей учителями и воспитателями из класса профессиональных педагогов и грамматиков, всегда готовых предложить свои услуги за приличное вознаграждение. Небрежность родителей в самом выборе учителей для своих детей была часто возмутительна. Им не было никакого дела, до того, каковы нравственные качества учителей или их педагогические способности. Достаточно, чтобы эти учителя пользовались известной популярностью и не дешево ценили свой труд, и им открыт был доступ во все знатные и богатые дома. |
|
|
