| По расследованию оказалось, что каменщики разбежались от излишней, сверх договору, погребной работы. Побои, сколько выяснено, нанесены были только однажды подрядчику Козину архитектором Христофором: он ударил его палкой раз за то, что в творил его сотоварищ Манин растворил известь непорядочно. Прогульные дни произошли от несколько опутанного перевода рабочих из погребов наверх и обратно. 27-го августа ночью бежал и Козин с 33-мя каменщиками. Осталось только 10 рабочих 809 . Палатный мастер каменного дела Олоф Люстин сделал замечание каменщику за кладку в фундаменте кирпича вместо плиты. Тот ответил грубостью, Люстинг ударил его «единожды правильцем» по голове, тот вступил в драку, и в конце концов Люстиг разбил рабочему лицо до крови. Каменщик пожаловался подьячему Прокофьеву, а тот пришел и стал бить Люстига его же «правильцем» по голове и по спине. Люстиг жаловался и писал, что «от того боя» он, «при древности», едва волочится, и просил, ежели он не угоден, отпустить его с работ, а таких каменщиков, которые фундамент станут делать из кирпича, он к работам допустить не может, ибо кирпичные фундаменты и 10-и лет не простоять 810 . В предупреждение побегов, работающих сковывали 811 . Рабочие были разных статей, с различным вознаграждением. В 1713-м году плотники получали 1½ рубля в месяц, нанимались по 1-е октября 812 . Рядом с этим встречается сообщение о ценах гораздо высших: в 1713-м году Иверский Монастырь нанимал плотников в Новгородском уезде по 5-и рублей в месяц при существовании в Петербурге размера найма в 3 и даже 2½ рубля 813 . Обычное вознаграждение каменщикам первой статьи было 1 рубль 22 алтына 2 деньги в месяц 814 . В 1717-м году вознаграждение каменщикам и прочим рабочим простиралось от 2½ до 4-х рублей в месяц 815 . В 1722-м году взрослые просили 2½ рубля, малолетние 2 рубля, «а меньше того не брали» 816 . В 1723-м году вознаграждение определялось в 2 рубля. Рабочие третьей статьи получали 2½ рубля. В 1723-м году подвязчики и каменщики получали по 2½ рубля в месяц, рабочие первостатейные по 2 рубля, второстатейные по 1½ рубля, малолетние по 40 алтын 817 . Вообще, цены колебались весьма заметно и не были устойчивы 818 . |
| Работы по возведению новой церкви начались уже в конце 1868 года. Рабочие усердно жертвовали на строительство храма, но размер пожертвования редко когда был более рубля. Руководил постройкой храма директор Управления Шуйско-Ивановской железной дороги Иван Андреевич Бусурин. Строительство продолжалось более пяти лет. Церковь выстроили в псевдорусском стиле. К концу 1874 года были закончены храм и колокольня, а весной 1875 года рабочие завершили внутреннюю отделку. Примечательно, что клиросы, иконостас, подсвечники и даже паникадила были изготовлены и отполированы тут же – в мастерских – самими рабочими из берёзы и ореха. 25 мая 1875 года архиепископ Владимирский и Суздальский «Милостивец к бедным» Антоний (Павлинский) при участии ключаря владимирского Успенского собора о. Иоанна Благонравова и священника ковровского Христорождественского собора Алексея Радугина совершил чин освящения новой церкви. В освящении принимал участие определённый к новому храму неделей раньше священник Иван Алексеевич Соколов. Первым псаломщиком стал Каллистрат Быстрицкий. Престол церкви освятили в честь Феодоровской иконы Божией Матери – родовой иконы дома Романовых. На обеде по случаю освящения храма присутствовал сам архиепископ Антоний, губернское начальство, чиновники из управления железной дороги и руководство мастерских. Кстати, храм получил и другое название: в честь механического заведения, при котором построен, он стал вполне официально называться Заведенским. 14 марта и 16 августа стали храмовыми праздниками Феодоровской церкви. В мастерских в эти дни устраивались выходные и рабочие участвовали в праздничных торжествах, посвящённых престольному празднеству. Интересно, что деньги на содержание храма и причта выплачивались работниками мастерских. Такой порядок установило епархиальное начальство. С 1 рубля заработка каждый рабочий отчислял на нужды церкви и священнослужителей одну копейку. Сначала священник получал 560 рублей в год, псаломщик 240 рублей в год. С расширением Центральных мастерских и увеличением количества рабочих, увеличились и доходы церковного причта. К 1898 году священник и псаломщик на двоих получали 1800 рублей в год. |
| Неизменным спутником и сослужителем архиепископа Петра был архимандрит Иннокентий (Беда). Человек тихий и кроткий, он был ближайшим помощником архиерея. Его архиепископ посылал в Саровский монастырь за нотным акафистом преподобному Серафиму, который стал затем служиться в Воронеже каждую среду. Сразу же по приезде в город владыка пришел в административный отдел. Объяснил чиновникам, что он назначен в Воронеж правящим архиереем и приехал, чтобы принять на себя управление епархией. Затем попросил, чтобы административный отдел зарегистрировал его как официального главу Воронежской епархии. В ответ ему было сказано, что власти его не знают, не признают, дела с ним не имели и не желают иметь. Они, как представители рабоче-крестьянской власти, считаются только с волей рабочих и представителей верующих. После такого ответа властей верующие рабочие сами принялись за хлопоты по легализации епархиального управления, возглавляемого архиепископом Петром. Несколько раз рабочие ходили к председателю исполкома Шарову и настоятельно просили зарегистрировать епархиальное управление. Административный отдел в конце концов разрешил провести общегородское собрание верующих, которое должно было заслушать декларацию архиепископа и избрать членов епархиального управления. ОГПУ потребовало от архиепископа повлиять на рабочих, чтобы они не собирали делегации и не ходили к председателю исполкома; взамен ОГПУ обещало в вопросе о регистрации архиепископа договориться с властями. Насколько это было возможно, он просьбу эту исполнил. Старец Нектарий Оптинский, к которому архиепископ Петр обращался за советами, передал ему: если дело так и дальше пойдет, архиепископу не избежать ареста. Обстановка в городе становилась все более накаленной: несколько раз архиепископ Петр получал письма с угрозами, были случаи, когда в него с крыши бросали камнями. В конце концов рабочие предложили учредить охрану архиерея, которая сопровождала бы его на улице и оставалась ночевать у него в доме на случай провокации. Архиепископ мало верил в эффективность охраны, разве что от мелких провокаций, но не мог отказать верующим в праве защищать главу епархии. Владыка был благодарен людям за их заботу и всегда вечером, прежде чем лечь спать, спускался в прихожую узнать, накормлены ли они, и благословить их на ночь. |
| Успенским постом Владыка каждый день служил акафист Успению, после которого каждый день бывал крестный ход вокруг церкви (Алексеевского монастыря) с пением тропаря Успению. Очень боялись все; да какой-либо засады и неприятных последствий во время этих крестных ходов. Рабочие всегда бывали около Владыки, но что они смогли бы сделать в случае какого-либо выпада? После служб рабочие всегда провожали Владыку до дома. Впоследствии многие эти рабочие были арестованы и осуждены по обвинению в сопротивлении властям. В это же время, милиция, помещавшаяся недалеко от квартиры Владыки, вызывала его на допрос. После службы вся церковь пошла провожать Владыку. Шли молча по мостовой, окружая Владыку огромной толпой. Долго, долго все ждали на улице около здания милиции, засматривали в окна. Потом была вызвана конная милиция, на лошадях въезжали в толпу и разгоняли. На праздник Успения, благодаря вызову на допрос Владыка служить не смог. Ждали его в Вознесенскую церковь , но безуспешно. Настроение было очень тревожное, высказывались в народе всякие неприятные предположения. 25 октября Владыка служил в Покровской церкви. Народу было столько, что толпа могла соперничать с советской демонстрацией, собираемой, как известно, по приказу и обязанности. 15 ноября ст. ст. 1926 г. Владыка Петр служил в последний раз. Может быть он чувствовал это, так как был очень грустен. На утро разнеслась по городу весть, что он арестован. У отца Иннокентия также сделали обыск, но его в этот момент не взяли, Многие кинулись к зданию ГПУ и ожидали, не увидят ли где Владыку. Наконец, уже к вечеру некоторым посчастливилось увидеть, как его вывели и посадили в автомобиль. Как то узнали, что повезли его на вокзал. Кинулись на вокзал, но железнодорожное ГПУ зорко следило за всеми, на перрон никого не впустили пока не отошел поезд. Так Воронеж лишился и этого своего Святителя. Покровительницей Владыки считали Тихвинскую икону Божьей Матери. Большое ее изображения в прекрасной ризе стояло в его комнате. После его ареста ее вынесли в Алексеевский монастырь и каждый понедельник читали пред ней акафист, усердно молясь о дорогом Святителе. |
| 8 сентября 1928 года в воронежской газете «Коммуна» была опубликована статья «Новодевицкий монастырь – под рабочие квартиры. Церковь – под клуб». В статье говорилось: «Всюду вынесены резолюции, в которых рабочие всецело присоединяются к требованиям населения поселка и со своей стороны настаивают на скорейшем выселении всех бывших монашек, а также закрытии церкви в черте поселка и оборудовании в ней клуба или школы. Выступавшие в прениях рабочие выражали удивление по поводу того, что до сих пор с монашками „церемонились“. Указывалось также на необходимость решительной борьбы с контрреволюционными выходками „черничек“ и их верховода – „отца Иоанна“, ставленника Петра Зверева». В начале 1927 года приходами Воронежской епархии стал управлять епископ Алексий (Буй), назначенный сюда временно исполняющим обязанности Заместителя Местоблюстителя архиепископом Угличским Серафимом (Самойловичем). 22 января 1928 года епископ Алексий направил православному клиру и мирянам Воронежской епархии послание, в котором писал: «Будучи волею Божией и благословением Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Серафима, архиепископа Угличского, от 16 (29) февраля 1927 года облечен высокими полномочиями быть стражем Воронежской Церкви с оставлением одновременно и епископом Козловского округа и вполне разделяя мнения и настроения верных православных иерархов и своей паствы, отныне отмежевываюсь от митрополита Сергия, его неканонического Синода и деяний их, сохраняя каноническое преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, митрополита Крутицкого. Назначенного Патриаршим Местоблюстителем Высокопреосвященнейшим Петром, митрополитом Крутицким, от 6 декабря 1925 года третьим кандидатом в Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященнейшего Иосифа [Петровых] избираю своим высшим духовным руководителем». 20 января 1929 года архиепископ Серафим предложил духовенству по всем вопросам административного управления обращаться к епархиальным архиереям, то есть в данном случае к епископу Алексию, а при отсутствии их – к митрополиту Иосифу (Петровых). |
| П.Ф. Фёдоров Даровые рабочие богомольцы Во все время существования обители самый многочисленный класс её населения составляли даровые рабочие богомольцы, которых старинные летописи называют «трудниками», «обетниками». В последнии 25 лет количество их колебалось ежегодно в узких пределах – от 500 до 600 человек, редко до 650. Состав их решительно каждый год меняется, так как громадное большинство приходит всего на год, гораздо реже на 2 и еще реже на 3; некоторые живут только одно лето, приезжая с первыми пароходами и удаляясь с последними. В Ноябре 1885 года всех обетников в монастыре было 571 человек 11 ; распределение их по губерниям было такое: Из Архангельской ………………………………………… 190 челов. Вологодской ………………………………………………… 131 – Олонецкой …………………………………………………… 69 – Новгородской …………………………………………………64 – Вятской ……………………………………………………… 55 – Тверской …………………………………………………… 13 – Петербургской ……………………………………………… 5 – Московской ………………………………………………… 2 – Из Владимирской, Тамбовской, Тульской, Костромской, Выборгской, Курской и Уфимской ………………………… 1 челов. Отставных солдат ………………………………………… 19 – и из безсрочно-отпускных нижних чинов ………… 15 – (у всех солдат, вообще, не обозначается место проживания). В Июле 1886 г. монастырь имел 646 обетников, распределявшихся по губерниям так: Из Архангельской ………………………………………. 202 челов. Вологодской ……………………………………………….. 236 Новгородской ……………………………………………… 91 Олонецкой …………………………………………………. 89 Вятской …………………………………………………….. 34 Тверской …………………………………………………… 14 Петербургской …………………………………………….. 6 Московской ………………………………………………... 4 Владимирской Ярославской и Самарской по ……………. 2 Псковской, Пермской, Курской, Костромской, Тамбовской, Тульской, Орловской, Оренбургской, Уфимской губ. и Акмолинской области по …………………………………… 1 12 В состав этих 646 человек входит: крестьян 537, мещан 33, отставных солдат 28, безсрочно-отпускных нижних чинов 24 13 , из духовного сословия 10 (4 – сыновья священников, 2 диаконов, остальные – сыновья дьячков), солдатских сыновей 5, 1 воспитанник Патрикеевских мореходных классов, 1 канцелярский служитель, 1 шкипер, 1 губернский секретарь из г. Вологды, 1 коллежский секретарь из г. Москвы, 1 сын Новгородского дворянина, 1 Вятский цеховой мастер, 1 бывший Архангельский гражданский фельдшер и, наконец, 1 Владимирский 2-й гильдии купец. По возрастам оказывается такое распределение: 10 лет – 1 человек, 12 лет – 1, 13 лет – 16, 14 лет – 23 человека, 15 лет – 74, от 16 до 20 лет – 252, от 20 до 25 лет – 67, от 25 до 30 лет – 58, от 30 до 36 лет – 34, от 36 до 45 лет – 17, от 45 до 55 лет – 17, от 55 до 65 лет – 16, 69 лет – 1, 70 лет – 1 , 74 лет – 1 и 79 лет – 1 человек. Из этих данных видно, что более трех четвертей – 492 человека, или 76,1% всего количества, имеют менее 30 лет, и 81,4% – менее 36 лет от роду. |
| Тимошина Е. В. Политико-правовая идеология русского пореформенного консерватизма: К. П. Победоносцев . – СПб.: Изд-во СПб. гос. ун-та, 2000. Тишлинов Б. В. Церковь во время революции. Пг, 1924. Туган-Барановский М. И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. СПб., 1898. Тулупов Н. В. Воскресные чтения для рабочих на заводе Тиль и Ко в Москве. М.: Тип. М. Г. Волчанинова, 1897. Успенский П. П. Участие православного духовенства в деле начального обучения народа. Ярославль, 1909. Ушаков А. В. Рабочий класс и рабочее движение в Москве в конце XIX – начале XX в. М.: Икар, 2003. Ушаков А. В. Интеллигенция и рабочие Москвы в конце XIX – начале XX века//Иванов Л. М.: Личность и научное наследие историка: Сб. статей к 100-летию со дня рождения/Ин-т общественной мысли; [ред-кол.: В. В. Шелохаевидр.] М.: РОССПЭН, 2009. Федоров В. А. Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период (1700–1917 гг.). М.: Русская панорама, 2003. Фирсов С. Л. Рабочие и Православная Церковь в России в начале XX века//Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций 1861 – февраль 1917 г. СПб.: Рус.-Балт. информ. центр «БЛИЦ», 1997. Фирсов С. Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890–1918 гг.). М.: Культур, центр «Духов, б-ка», 2002. Церковные общества трезвости и подобные им учреждения. СПб., 1911. Чаплицкий Б. Католическая благотворительность в России в 1860–1918 гг./Пер. с польск. А. В. Романовой. Гатчина: СЦДБ, 2009. Янжул И. И. Фабричный быт Московской губернии: Отчет за 1882/1883 г. фабр, инспектора над занятиями малолетних рабочих Московского округа. СПб.: 1884. Янжул И. И. История пьянства и борьба с ним. М., 1908. Bradley, J. Muzhik and Muscovite. Urbanization in Late Imperial Russia/J. Bradley. Berkley, Los Angeles, L.: Univ. of California press, 1985. – 422 p. Calvez, J.-Y., Perrin, J. The Church and Social Justice: The social teaching of the popes from Leo XIII TO Pius XII, (1878–1958)/By Jean – Yves Calvez, Jacques Perrin. Chicago: Regnery, 1961. – 466 p. Cede, V. Rimokatolieka crkva i radni6ko pitamje u Hrvatskoj 1869–1914/V. Cecic. Zagreb: Novinarsko izdava6ko poduzece, 1957. – 155 с |
| Иоанна Орнатского) и на деньги от продажи монастырского имущества «хочет… батюшку отца Иоана перетащить на Смоленское что делать не полагается и против чего рабочие протестуют. Насупротив вывоза батюшки с его места на смоленское будут ити и Путиловцы и все рабочие и на других заводах. И будут тоже писать у Смольный…». Возможно также, что здесь не обошлось без поддержки властей, к тому времени осознавших, что перенесение сделает святыню доступной людям. По словам И. К. Сурского, «слуги антихристовы поняли, что на кладбище паломничество к могиле великого праведника и чудотворца нельзя будет удержать и предпочли закрыть доступ в усыпальницу о. Иоанна. Тогда паломники стали класть земные поклоны у переднего угла здания Иоанновского монастыря». Тем временем вовсю шла разнузданная кампания борьбы с почитанием Всероссийского Пастыря и его мощей. Особенно усердствовала «Красная газета». «Рабочие завода “Электрик” в прошлом году взяли для себя дом общежития Иоанновского монастыря, – писала она 24 мая 1924 г. – Дом черной своры тунеядцев превратился в красную казарму тружеников. Все бы хорошо, да не совсем. Черные тени иоаннитов и белые платочки иоанниток все еще витают около бывшего монастыря. Там в подвале лежит их батя – Иоанн Кронштадтский . Там по-ихнему его мощи, а потому они и ходят туда плакаться и лизать пыльные стены подвала. Не пора ли разрушить старое гнездо черных ворон?». Через два дня сообщалось, что «объединенное заседание коллектива РКП и РКСМ з-да Электрик им. тов. Скороходова выдвигает вопрос об общежитии в б. Ивановском монастыре. – Нам, – говорит тов. Чижов, – присылают грозные письма, будто бы от рабочих Путиловского и Балтийского заводов, в которых нас ругают за то, что мы выслали из монастыря их «сестер». Конечно, никто не поверит тому, что у наших рабочих были сестры в монастырях, и по существу речь идет из-за помещения, вернее, из-за «мощей» Ивана Кронштадтского. Они находятся в подвале и к окнам этого подвала по вечерам совершается целое паломничество. |
| Теляток!… И что ж – всех их не было?… Объяснять рабочим ситуацию – такого обычая у нас нет, и некому, людей таких нет. Да заводская администрация вся напугана, оставлена без защиты, перегоняют друг друга в уступках. Уже многие инженеры смещены рабочими. И два директора, на Невском судостроительном вот. Да не всего ли об этом он и пришёл рассказать?… Может быть, другого и не было?… – Да за что же, Михаил Дмитрич, такая ненависть к инженерам? Это имеет историю. По поспешности нашего промышленного развития инженеры очень быстро продвинулись в заработках, богатая обстановка, роскошные квартиры, – вот уже и в кровопийцах. Конечно, ещё бы немного свободного развития, и стали бы доравниваться в заработках и умелые рабочие, не было бы этой трещины. Но – война, а теперь вот… Однако если и заполнение времени – рассказ этот подпирал Петроград, полы благополучной библиотеки, снизу, коробя, – теми чёрными загадочными фигурами, какие мы и встречаем на улицах, да не слишком много думаем о них. На одних заводах требуют: сокративши рабочий день – ещё теперь увеличить и заработную плату! На других рабочие сами стали устанавливать расценки, с большими, конечно, завышениями. Где – запретить увольнять без заводского комитета. Где – отменить обыски на проходной. Ужасны ошибки, уже сделанные нами. Но ещё ужаснее – которые мы, может быть, сделаем. Как не ошибиться вперёд? Отклонить сейчас – это вообще уже отказаться от жизни. Двадцать семь лет. Это уже – похоронить себя. И как же эта агитация за неделю всех поглупила: рабочие вообразили, что могут сами избирать мастеров и инженеров! Как будто они могут оценить их технические способности. Да ведь и листовки такие свежие ходят: все ценности создаются трудом рабочих, а инженеры и фабриканты – ничего не делают. А однажды показал фотографию девочки. Какие испуганные глаза!… Зачем показывал? Он такой современный, индустриальный. А совесть – нежная. И не оцепенеет в нём. Недотёсанное, сильное лицо Михаила Дмитриевича стыло в недоумении: – Вообще такая природа человека? – сила, власть – и опьянились? Ведь что делают! На некоторых заводах, я слышал: материалы портят, раз не уступают по-ихнему, и грозят станки бить! И инструменты воруют, домой тащат. |
| Однако перезахоронения так и не произошло. 27 марта, накануне предполагаемой даты, Ильин сообщил в Петроградский и Выборгский райисполкомы, что «захоронение трупа Иоанна Кронштадтского не состоится ввиду поступившего 26/III заявления родственников последнего, в коем по не зависящим от них причинам отказываются от получения трупа и его захоронения на указанном в отношении кладбище». Перезахоронению препятствовали, вероятно, и сестры монастыря (судя по их позиции в дальнейшем), и обновленческая бывшая «двадцатка», которая уверяла в письмах Смольный, что «на Ленинградской стороне Тихоновская поповщина соединилась с белогвардейцами деникинского и колчаковского режима церковниками» (имелась в виду община отца Иоанна Орнатского) и на деньги от продажи монастырского имущества «хочет… батюшку отца Иоанна перетащить на Смоленское, что делать не полагается и против чего рабочие протестуют. Насупротив вывоза батюшки с его места на Смоленское будут идти и путиловцы и все рабочие и на других заводах. И будут тоже писать в Смольный…» Возможно также, что здесь не обошлось без поддержки властей, к тому времени осознавших, что перенесение сделает святыню доступной людям. По словам И. К. Сурского, «слуги антихристовы поняли, что на кладбище паломничество к могиле великого праведника и чудотворца нельзя будет удержать и предпочли закрыть доступ в усыпальницу отца Иоанна. Тогда паломники стали класть земные поклоны у переднего угла здания Иоанновского монастыря». Тем временем вовсю шла разнузданная кампания борьбы с почитанием Всероссийского Пастыря и его мощей. Особенно усердствовала «Красная газета». «Рабочие завода «Электрик» в прошлом году взяли для себя дом общежития Иоанновского монастыря, – писала она 24 мая 1924 г. – Дом черной своры тунеядцев превратился в красную казарму тружеников. Все бы хорошо, да не совсем. Черные тени иоаннитов и белые платочки иоанниток все еще витают около бывшего монастыря. Там в подвале лежит их батя – Иоанн Кронштадтский. Там по-ихнему его мощи, а потому они и ходят туда плакаться и лизать пыльные стены подвала. Не пора ли разрушить старое гнездо черных ворон?». Через два дня сообщалось, что «объединенное заседание коллектива РКП и РКСМ з-да Электрик им. тов. Скороходова выдвигает вопрос об общежитии в б. Ивановском монастыре. – Нам, – говорит тов. Чижов, – присылают грозные письма, будто бы от рабочих Путиловского и Балтийского заводов, в которых нас ругают за то, что мы выслали из монастыря их «сестер». Конечно, никто не поверит тому, что у наших рабочих были сестры в монастырях, и по существу речь идет из-за помещения, вернее, из-за «мощей» Ивана Кронштадтского. Они находятся в подвале и к окнам этого подвала по вечерам совершается целое паломничество. Коллектив определенно заявляет: пора убрать оттуда старый ненужный хлам и уничтожить мракобесие». |
|
|
