| Le Pére (Description de l’Egypte t. XI). Явления, подобные отделению Соленых озер от Красного моря, происходили и в других местах. «Берег (Чермного) моря потерпел такую перемену, говорит Нибур, которая замечается и в других местах. Например, Муза (Muza), которую все древние авторы называют портом счастливой Аравии, в настоящее время находится на расстоянии нескольких миль от моря. Близ Loqeia и Gedela находятся большие собрания кораллов и раковин такого же вида, как живые раковины, находящиеся в Аравийском заливе. Близ Суэца также встречаются окаменелости подобного рода. Я видел в 3–4 милях к западу от города массу живых раковин на скале, которая была покрыта только морской водой; видел подобные же раковины, только пустые, на другой береговой скале, слишком высокой для того, чтобы до неё могло достигать море. Следовательно, продолжает Нибур, несколько тысяч лет тому назад Аравийсвий залив был шире и простирался дальше к северу, особенно рукав близ Суэца, так как берег этой оконечности залива очень низок» (Из Descript. de l’Egypte t. VIII p. 112). Аналогичные примеры образования озер путем накидывания морем песочной гряды между ним и озером указывает также г. Бластов во 2 т. Священной Летописи, стр. 94: «Автор сам видел, говорит г. Властов о себе, процесс образования из заливов озер посредством накидывания морем песочной гряды между ним и озером. Эта гряда служит для жителей прибрежным путем, и иногда приходится идти этой грядой во время сильного прибоя, когда она залита; в другое же время при другом ветре гряда эта совершенно суха. Расширяясь, она наконец навсегда отделяет залив от моря и делает его сначала озером, потом болотом. Этот процесс образования озер и эти гряды песка или перешейки, заливаемые при одном ветре и сухие при другом, можно видеть по всему восточному берегу Черного моря или по берегам Голландии в Немецком море. Так образовались озера Палеостом, бывшие заливы Черного моря по южную и северную стороны устья Риона. Совершенно то же должно было иметь место между горькими озерами и Чермным морем». |
| By Edoi ard Naville, London 1885 (Результаты открытий Навиля и их значение для отожествления библейских географичесвих имен с местностями Египта будут изложены в своем месте). Перечитывая указанный ряд статей в Palest. Explor. Fund, читатель как бы наглядно убеждается и в неопределенности и шаткости египтологических данных, которыми ученым приходится располагать при определении направления движения евреев при выходе из Египта, – и в трудности для изучающего существующую литературу по данному отделу библейского повествования ориентироваться в массе разнообразных взглядов и мнений: один автор опровергается другим, который, в свою очередь, встречает веские возражения со стороны третьего и т. д.; один автор, присоединяясь к какой-либо одной из прежних теорий, делает в ней необходимые по его мнению и оправдываемые характером им самим изученной местности поправки, с которыми не соглашается другой, сомневающийся в самом существовании в древнее время местности, по которой первый проводит линию движения евреев, и принимающий другую противоположную первой теорию; за ним третий возвращается к взгляду первого, видоизменяя, в свою очередь, этот взгляд новыми поправками и т. д. И только надежда взаимной борьбой противоположных мнений расчистить поле для дальнейших, более успешных изысканий и прийти к более ясному и верному представлению о библейско-историчееких фактах оправдывает решимость авторов выступить на защиту своих мнений и обязывает читателя относиться к каждому из этих мнений с должным вниманием: «little by little we may to come to learn more of the Exodus, giving due weight to every reasonable theory, which may be put forth, and not trying to make what we think sbould have been harmonise with what really was» (Pickering Clarke, The Exodus в Palest. Expl. Fund, 1883, April, p. 96). 500 «Мнение Иосифа Флавия, что израильтяне направились через Литополис, позднейший Вавилон, и через три дня спешного пути, вместе с женами, детьми и стадами достигли Ваал Цефона, по словам Шольца (у Vigouroux ibid.), не есть результат исследования, а представляет плод его поверхностного соображения. |
| Но как шатка почва, на которую вступают в этом случае исследователи, доказывает другой английский ученый, Уэлд (Weld), который без всякого основания уничтожает на своей карте труднопроходимый 597 пролив, которым в настоящее время оканчивается на востоке песчаная полоса, лежащая между Сирвонидским и Средиземным морем, и, вопреки запрещению Иеговы израильтянам идти по филистимской дороге, ведет их от мыса Казиоса дальше по той же полосе именно на филистимскую дорогу 598 . А между тем существует сомнение, высказываемое в новейшее время преимущественно английскими же исследователями Египта, относительно самого существования в древности Сирвонидского озера. Еще Геродот говорил, что весь Египет, за исключением фивского нома, во время первого египетского царя Менеса представлял в себе болотистое место 599 . Тот же классический историк высказывает соображение, что весь Нижний Египет, лежащий выше Мемфиса, был когда-то заливом Средиземного моря, и замечает, что, если бы Нил влился в Красное море, ничто не препятствовало бы тому, чтобы последнее совершенно наполнилось илом 600 . Новейшие тщательные исследования, произведенные в северной части Нижнего Египта, показали действительно, что северная береговая полоса Египта у Пелузийской бухты ежегодно увеличивается на 52 ярда, и что Нил ежегодно отлагает 3 миллиона кубических ярдов ила. Данные о постепенном образовании северной части Египта путем отложений естественно приводят исследователей к предположению, что за 30 веков назад, отделяющих нас от эпохи Исхода, могло совсем не существовать ни Сирвонидского озера, ни той косы, которая отделяет последнее от Средиземного моря 601 . Таким образом, теория Бругша, не удовлетворяя требованиям египтологии и библейского текста, в то же время не согласуется и с географическими и топографическими особенностями северных пределов Египта, по которым эта теория проводит путь движения израильтян при выходе их из Египта. И сторонники теории Бругша, старающиеся исправить допущенные в ней ошибки относительно египетской географии, не примиряют ее с данными ни египтологии, ни библейского текста, а напротив, вызывают своими поправками новые недоумения, или произвольно вводя в историю исхода новые неоправдываемые библейским текстом детали, или, не менее произвольно вымышляя несоответствующие действительности черты в географии северных пределов Египта. |
| A. B. II, 149), по которому огненный и облачный столп был священным жертвенным огнем израильтян, который постоянно поддерживался со времени первой патриархальной жертвы, Иаковом был принесен в Египет и при выходе из Египта был предносим как символ божественного присутствия, – и в новейшее время Эвальда (Gesch. d. V. Isr. II, 307 и дал.). Об обычае преднесения жертвенного огня при военных походах среди язычников говорит тот же Curtius, описывая шествие персидского войска (III, 3:9): Ordo agminis fuit talis. Ignis, quem ipsi sacrum et aeternum vocant, argenteis altaribus praeferebatur. Но как с подобными натуралистическими объяснениями согласовать сказание Исх.40:34–38 и Числ.9:15–23 , по которому не движение облака стояло в зависимости от намерений народа или от воли его предводителя, а напротив, самый момент отправления народа в путь, равно как и момент остановок, определялся движением облака и его остановкой: поднималось облако и народ отправлялся в путь, останавливалось облако над скивией, и сыны Израилевы останавливались станом. И вообще, в священных книгах нет ни одного места, на основании которого можно было бы под огненным и облачным столпом разуметь естественный огонь или дым; напротив во всех местах, где только об этом явлении говорится ( Исх.13:21–22, 14:9, 20, 24, 33:9–10, 40:34–38 ; Числ.9:15–23 ; Вт.1:33; Пс.77 евр. 78:14, 104 евр. 105:39; Неем.9:12:19 ), оно изображается как знак присутствия Иеговы. Да и достигал ли бы своей цели обыкновенный караванный огонь, если бы он был применен израильтянами в качестве сигнала, указывающего направление пути? Если обыкновенная жаровня, поднятая на длинный шест, достаточна для каравана в несколько сот человек или для войска в несколько тысяч или даже десятков тысяч, то понятно, подобный сигнал не мог быть надежным руководителем в трудном пути для двухмиллионного народа, сопровождаемого стадами. Восставая против призвания сверхъественного характера за явлением огненного и облачного столпа, критика не высказывает ли в то же время таких невероятных объяснений, признание справедливости которых возможно только при существовании крайней степени легковерия или слепого доверия к критикам? Действительно, только верующие в критиков и их непогрешимую способность объяснять библейско-исторические факты могут согласиться со следующим толкованием Штиккеля Исх.14:19–20 : «Распоряжение Моисея о перенесении облачного столпа (т. |
| «Теперь еще не время рассуждать о месте города Рамсеса: положение этого города может быть определено только при помощи дальнейших изысканий», такими словами начинает Навиль изложение своего мнения о пути исхода евреев из Египта (Egypt Exploration Fund. The story-city of Pithom, p. 23). 572 «Каким образом, спрашивает Thomson (Dr. Brugsch’s Theory of the Exodus в Zeitschrift für äg. Sprache 1874 S. 152), десятки тысяч женщин и детей со стадами могли собраться в Рамсесе, если он так далеко лежал на севере от Гесем, где израильтяне оставались и во время казней ( Исх.9:26 ) и где они проводили пасхалъную ночь. Даже от Факусы до Цана расстояние измеряется целым дневным путем; при этом, чтобы дойти до последнего города, нужно перейти Пелузийский рукав Нила. Евреи выходили из Египта с поспешностью. Но если Рамсес был то же, что Танис, то все великое множество еврейского народа нужно было сначала перевести из земли Гесем через Пелузийский рукав в египетскую столицу, затем снова назад направить к юго-востоку, причем израильтяне должны были перейти Пелузийский рукав еще, и на все эти переходы потратить два дня прежде, чем окончательно отправиться к выходу из Египта». 573 На основании приведенного соображения Штиккель (Studien u. Kritiken 1850, 377 и дал.) и Куртц (Gesch. d. Alt. Bundes II, 166) отождествляют Рамесес с Белбеисом именно как с «одним из самых западных пунктов земли Гесем». 576 На основании указанного аргумента не соглашаются с отождествлением Бругша английский египтолог Стюарт Пуле и французский египтолог Масперо. «Сближения, делаемые Бругшем, очень замечательны, говорит Пуле, но досадно, что второй и третий станы – Сокхоф и Ефам евреев, Туку и Кхетам писца – не совпадают между собой. Имя второго стана по Бругшу читается Суко или Сукот, но в своем географическом словаре он правильно пишет имя этого стана через Туку. К сожалению, не доказано, что Туку может быть читаемо с начальным s. Напротив, Сокхоф «шатры» должно быть чисто еврейским термином, употреблявшимся для означения шатровой жизни кочевнических племен, часто посещавших эту страну. |
| Это – Hazi или Hazion, т. е. «страна убежища», – имя, вполне соответствующее положению святилища Зевса Казиоса, расположенного на самом переднем пункте египетской восточной границы» 565 . Нам нет необходимости разбирать те основания, которые заимствует Бругш из области данных египтологии в пользу своего мнения о тождестве библейского Рамсеса с Танисом, и доказывать явное разногласие этого мнения с указанием Библии: то и другое сделано уже в русской литературе 570 . Ограничимся здесь только указанием на тот факт, что все употребленные доселе усилия со стороны библеистов и египтологов не привели к такому географическому определению Рамесеса, которое и соответствовало бы библейским указаниям, и подтверждалось бы свидетельствами египетских памятников, т. е. не привели к верному и несомненному определению места этого города 571 . И библейская наука, не находя в исследованиях египтологов бесспорных и несомненных данных для географического определения библейского города Рамесеса, вынуждается через это ограничиваться в данном пункте указаниями библейского повествования. На основании же последнего можно сделать следующие два несомненные заключения о месте Рамесеса: во-первых этот город должен быть представляем лежащим в земле Гесем и как такой не может быть следовательно отождествляем с Танисом, находившимся вне пределов земли обитания израильтян. На положение же Рамесеса именно в земле Гесем указывает как тождество имени этого города с названием части земли Гесем, именно с названием земли Рамесес, так и указание библейского повествования на город Рамесес, как на исходный пункт отправления израильтян при выходе их из Египта: трудно или – лучше – невозможно представить себе, чтобы Моисей сборным пунктом для всех израильских семейств, живших в земле Гесем, – пунктом, из которого должно было начаться окончательное отправление освобожденного народа к выходу из земли рабства, назначил так далеко к северу от земли Гесем лежащий город Танис, путешествие к которому потребовало бы от израильтян более одного дневного перехода 572 . |
| Во-вторых, библейские указания относительно города Рамесеса заключают в себе данные, на основании которых можно с несомненностью заключать, что этот город лежал именно в западной части Гесем. Возможность быстрого сношения фараона с Моисеем в ночь совершения 10 казни, после которой на следующее утро началось и самое выступление народа из Рамесеса, для нас будет понятно в том только случае, если город Рамесес лежал вообще недалеко от тогдашней столицы Египта, т. е. если этот пункт отправления евреев из Египта лежал в самой западной части Гесема, недалеко от восточного рукава Нила. Не лишено основания и то соображение некоторых библеистов, побуждающее последних считать библейский город Рамесес «самым западным пунктом земли Гесем», что начавшееся из Рамесеса шествие должно было пройти по всей области земли Гесем, так чтобы легко могли примкнуть к нему все прочие из этого народа 573 . – С каким же именно определенным географическим пунктом западной части земли Гесем должен быть отождествляем библейский Рамесес – это предмет дальнейших раскопок и исследований памятников, сохранившихся в восточной половине Нижнего Египта. Переходим к следующим географическим отождествлениям Бругша. Первый, указанный в библейском повествовании стан израильтян, Сокхоф, расположен был но мнению Бругша в области Суккот или – как она, сообразно с гиероглифическим начертанием её имени, должна иначе называться и действительно называется у самого Бругша в другом его сочинении 574 – в области Туку, название которой он и отождествляет с названием библейского Сокхофа. До опубликования результатов, достигнутых женевским египтологом Навилем при раскопках его в Тель-Масхута, и другие египтологи 575 соглашались с мнением Бругша о положении области Туку у Биркет-Мензалэ, хотя в то же время и не считали возможным делать отождествление этой области с библейским Сокхофом, выставляя в качестве аргумента против этого отождествления различие египетского Туку и библейского Сокхофа по самому их названию 576 . Открытие Навила, по которому область Туку, отождествляемая этим египтологом также с Сокхофом Исхода, находилась в непосредственном соседстве с Тел-Масхута 577 , нанесло такой решительный удар мнению Бругша о положении области Туку у Биркет-Мензалэ, что после этого и сам знаменитый немецкий египтолог уже более не настаивает на прежнем своем мнении о месте Туку, ограничиваясь только замечанием о тождестве открытого в географических его изысканиях названия Феку (Theku oder Thekut) с библейским Суккот-Сокхоф 578 , с каковым тождеством согласны, особенно после открытия Навиля, и другие египтологи, даже те, которые прежде отрицали это 579 . |
| Но никто и из защитников разбираемого мнения не решается высказывать подобного мнения; напротив все в новейшее время, как мы видели, на основании особенностей дна бассейна Соленых озер, высоты суэцкой насыпи над уровнем моря убеждены в обратном, не в передвижении северной оконечности Суэцкого залива дальше по направлению к северу, а в удалении её напротив к югу; и различные исследователи не согласны между собой только в определении времени, в которое окончательно образовалась настоящая северная береговая линия Суэцкого залива. При невероятности предположения, что Геродот в измерении сухопутного пути от Средиземного моря до Аравийского залива употребляет стадию олимпийскую, остается таким образом обратиться к другому мнению, по которому греческий историк расстояние между Казиосом и Чермным морем измеряет астрономической стадией и определяет это расстояние в 100 тысяч метров. Это измерение вполне соответствует указываемым защитниками данного мнения древним пределам Красного моря: «действительно, говорит Дюбуа-Эймэ, если бы поднять 4–5 тысяч кубических метров песка, то море снова бы наполнило бассейн Соленых озер и тогда оно находилось бы на расстоянии именно 1000 небольших стадий от мыса Казиоса» 680 . По-видимому, возражением против предположения, что в вышеприведенных словах Геродот употребляет стадию астрономическую, служит другое место Геродота, в котором последний также определяет расстояние между Средиземным морем и Ерифрейским, но выражает это расстояние не в стадиях только, но и в саженях, полагая 100 сажен в стадии: «от Средиземнаго моря до Ерифрейского всего 100000 сажен или 1000 стадий», говорит Геродот 681 . Данное здесь деление стадии на 100 сажен не говорит ли о том, что Геродот при измерении расстояния от мыса Казиоса до Чермного моря брал именно олимпийскую стадию, разделявшуюся на 100 сажен? При положительном решении этого вопроса мы опять необходимо должны будем встретиться с указанным невозможным предположением о распространении Чермного моря во времена Геродота значительно дальше к югу от того места, где оно оканчивается теперь, или должны будем допустить со стороны Геродота крупную ошибку в 72 километра. |
| Но это-то предположение о переходе израильтян близ северной оконечности Суэцкого залива и возбуждает сомнение относительно своей вероятности в виду указанного древнего протяжения Чермного моря к северу. По каким побуждениям Моисей повел израильтян так далеко к югу по западной стороне Чермного моря, подвергая их трудностям опасного пустыннаго пути, когда он мог при той же всесильной помощи Иеговы перевести их выше, например в местности Соленых озер, составлявших тогда нераздельную часть западного рукава Чермного моря и, конечно, также входивших в понятие иам суф, – или даже еще выше, через озеро Тимзаг, если только и оно служило в то время продолжением Чермного моря. Лишенное понятной цели, продолжительное движение к югу, с каждым шагом усиливающее критическое положение израильтян, не открывая перед ними ничего, кроме постепенно расширявшейся морской поверхности с одной стороны и песков пустыни с другой, – не должно ли было это движение вызывать в народе ропот и недовольство на Моисея, и даже раскаяние в оставлении им Египта, – раскаяние, от которого оберегал народ сам Иегова ( Исх.13:17 )? Вообще это движение к югу, к теперешней оконечности Суэцкого залива, представляется так малопонятным, при возможности для израильтян перейти море где-либо близ тогдашней его северной оконечности и через это сберечь свои силы и время, что в виду только возбуждаемого этим движением недоумения нельзя считать вероятным предположение о переходе Израильтянами моря близ теперешней оконечности Суэцкого залива, тем более, что это предположение не имеет за собою отдаленной древности 697 . А коль скоро падает это предположение, вместе с этим лишается силы и значения и определяемая в третьей теории топография третьего после Рамесеса израильского стана. Глава IV. Мнения – Лессепса, Лекуэнтра, Архим. Антонина и египтолога Навиля С изложенной гипотезой Лессепса имеет много сходного, особенно в определении места последнего стана евреев, мнение архимандрита Антонина 699 , поставляющего так же вне сомнения то, что не только Горькие озера, но и Тимзаг и Балла во время Моисея составляли цельное протяжение Чермного моря. |
| – Израильтяне, оставив Сокхоф, страну, которая, как мы хорошо знаем, находилась в соседстве с Тель Масхута, направились к пустыне, огибая северную оконечность Аравийского залива 725 , и таким образом достигли пустыни Ефам; но отсюда они должны были изменить направление своего пути и идти так, что между ними и пустыней находилось море» 726 . Положение следующего стана, последнего перед переходом через море, по имеющимся в настоящее время у египтолога данным может быть определено только предположительно. «Для более точного топографического определения этого стана нужны, говорит Навиль, новые изыскания и раскопки. Однако, хотя в настоящее время и невозможно привести положительное доказательство в пользу той или другой теории, я попытаюсь наметить дальнейший путь евреев, основываясь на том, что мне кажется наиболее вероятным» 727 . По словам Навиля при определении дальнейшего пути израильского движения нужно иметь в виду, что северная оконечность Аравийского залива находилась не в далеком расстоянии от Сокхофа и что этот залив покрывал собою долину Себабийар 728 . «Мы оставили израильтян в земле Атума, при северной оконечности Аравийского залива, в конце пустыни, продолжает Навиль развивать свою теорию. Здесь израильтяне получили повеление расположиться станом у моря. Согласно этому повелению они должны были обратиться назад, пройти между Пифомом и концем залива и потом направиться к югу, к месту, указанному им для лагеря» 729 . Где же мы теперь должны искать указанные в библейском повествовании Мигдол и Пигахироф? Под Мигдолом, упоминаемым в книге Исход, ни в каком случае, по мнению Навиля, нельзя разуметь Мигдол римского дорожника: такое отождествление возможно было бы только при предположении, что после Ефама израильтяне обратились к северу, по направлению к Средиземному морю, и, следовательно, при признании справедливости теории Шлейдена и Бругша. «Но эта последняя теория, какие бы остроумные аргументы ни приводились в пользу её, должна быть совсем оставлена особенно после того, как мы узнали географическое положение Сокхофа. |
|
|
