| Так характеризует природу Суэцкого перешейка, по западной стороне которого направились евреи после стана в Ефаме, французский инженер Rozière: «то, что прежде всего поражает при вступлении на почву этого перешейка, это его противоположность с соседней страной. Пока вы находитесь в самом Египте, вы, не смотря на зной палящего солнца, видите пред собою оживленную равнину, прорезанную со всех сторон текущими водами, осененную пальмами, покрытую зеленью, цветами или богатой жатвой; эта веселая и одушевленная страна вызывает в вашем уме идеи изобилия и плодородия. Но как только вы вступили на перешеек, все меняется вокруг вас, хотя вы находитесь под тем же самым небом: ни одной черты культуры, ни одного следа поселения, ни тени, ни зелени, ни освежающей воды, – словом ничего того, что может служить живому бытию. Подвигаясь все дальше вперед, вы с беспокойством отыскиваете в отдалении каких-либо более счастливых уголков в этой области: но глаз тщетно пробегает неизмеримое пространство горизонта; от одного моря до другого – повсюду пустынная, безжизненная страна, голые утесы, блистающие пески, совершенно обнаженные равнины» (De la géographie comparée et de l’ancient état de côtes de la mer Rouge в Description de l’Egypte, t. VI p. 267). «Западный берег Суэцкого залива и его продолжение до Коссейра (Cosseir) можно назвать необитаемыми, говорит другой путешественник, и действительно, почти полный недостаток годной для питья воды вдоль морского берега вполне объясняет это отсутствие поселений» (Rüppel. Reise S. 209) С таким характером Суэцкого перешейка и западного берега Суэцкого залива представители третьей теории (Hengstenberg, Bücher Moses u. Aegypten S. 55) ставят в связь упрек, обращенный израильтянами к Моисею: разве нет гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыне? что это ты сделал с нами, выведши нас из Египта, Не это ли самое говорили мы тебе в Египте, сказав: оставь нас, пусть мы работаем египтянам? Ибо лучше быть нам в рабстве у египтян, нежели умереть в пустыне? ( Исх.14:11–12 ). |
| Это не удивительно. Даже в монастырях горы Афон в течение XIV в. продолжали составляться и использоваться другие Уставы, соперничая с Уставом Филофея. Понадобилось более длительное время, чтобы новый обычай распространился в странах византийского влияния за пределами Греции и Константинополя: славянские рукописи воспроизводят новый Устав лишь два столетия спустя. Вместе с тем еще до конца XIV в. Устав Филофея был дважды переведен на старославянский язык, 206 а ново-савваитский обряд попал на Русь до конца XIV в, при Киприане, митрополите Киева (1381–1382 гг,, 1390–1406 гг.), где он постепенно вытеснил старый студийский обряд, Троице-Сергиева Лавра, расположенная к северу от Москвы, приняла его в 1441 г. Он был принят в Новгороде в 1441 г, и к 1494 г. достиг крайних пределов – Соловков на Белом море. 207 К XVI в. почти повсюду местные традиции уступили дорогу новой системе. К XVII в. венецианские издания получили общее распространение, и период формирования византийского обряда, каким мы его знаем, подошел к концу, Ново-савваитский обряд, кодифицированный на Афоне, – по сути своей обряд Великой Лавры в игуменство Филофея – отображает не только победу исихастского монашества над городским студийским вариантом богослужения. Если мы исключим случайное местное использование студийского обряда, мы можем заключить, что ново-савваитский обряд стал обрядом православного мира. И он есть то, что и сейчас мы знаем как «византийский обряд». Список сокращений AL – Analecta Liturgica. Roma ANTF – Arbeiten zur neutestamentlichen Forschung Bucharest, Paris. АОС – Archives de l’Orient chretien. BELS – Bibliotheca Ephemerides Liturgicae. Subsidia. Roma. BSGRT – Bibliotheca Scriptorum Graecorum et Romanorum Teubneriana. Leipzig. ΒΖ – Byzantinische Zeitschrift. Miinchen. СА – Cahiers archcologiques. Paris. CJC – Corpus iuris civilis. Berlin. CPG – Clavis patrum Graecorum I – V. Ed. M. Geerard, F. Glorie. Corpus Christianorum. Turnhout. 1983–1987. CSHB – Corpus scriptorum historiae Byzantinae. Bonn. |
| Отчеты составлялись по единой схеме, хотя для ревизора Учебного комитета не существовало официально утвержденной инструкции по проведению проверки учебных заведений (обычно руководствовались сложившейся традицией, конкретными обстоятельствами, которыми была вызвана сама ревизия, а также устными указаниями обер-прокурора). Нам удалось выявить следующие обязательные пункты в этой схеме (порядок их в разных отчетах меняется, но тенденция сохраняется): Н.К. Гуркина считает, что отчеты по ревизиям духовных учебных заведений носили характер «пристальный и придирчивый (и в то же время достаточно доброжелательный)», а у их автора взгляд был «свежий, ничем не зашоренный, никем не связанный». Отчасти это справедливо, однако следует, на наш взгляд, при подробном анализе источника обращать внимание на то, что конкретно в ревизии может быть оценено как «пристальный взгляд», а что - как «доброжелательность». Во-первых, очевидно, что особое отношение у ревизора было к правящему архиерею той епархии, в которую он был послан Синодом для проверки учебных заведений. Стоит помнить, что для проверки всей епархии существовали другие ревизоры, с другими задачами и инструкциями. Такого рода проверка была осуществлена в Саратовской епархии в 1912 г. обер-секретарем Св. Синода статс-секретарем П. Любомудровым после скандального увольнения с ее кафедры епископа Гермогена. При ревизии же духовно-учебных заведений на критику действий архиерея накладывалось негласное табу: нигде на страницах отчетов Савваитского нет осуждения действий епископа, в то время как педантичного, действительно «придирчивого» разбора действий и должностных недоработок прочих лиц (например, ректора семинарии) — предостаточно. Во-вторых, характеристика ревизорского взгляда как доброжелательного может быть принята с большой натяжкой. Его позиция была скорее вежливой, что естественно. А вот излишняя доброжелательность могла помешать главной задаче чиновника: выявить максимальное количество существующих нарушений. В целом исследуемый источник можно охарактеризовать как исторический памятник высокой степени достоверности, в особенности по сравнению с официальными отчетами, которые ежегодно пересылались в Св. Синод от имени правящего архиерея. |
| — А.М. ) ... в прежнее время пользовался авторитетом в глазах учеников, как наставник серьезный, прямой, искренний и правдивый; но в последнее время авторитет его поколебался вследствие того, что, будучи человеком по характеру подозрительным и раздражительным, он ... стал особенно резок в обращении с учениками, допуская иногда даже грубые и обидные ругательства (называя учеников подлецами и мерзавцами), в состоянии раздражения стуча кулаком по кафедре или по парте и иногда силою — руками поднимая ученика, чтобы заставить его переменить место или совсем выйти из класса». «На уроках Белова (преподавателя латинского языка. — А.М. ) был обнаружен мною даже такой, можно сказать, архаический недостаток: за отсутствием достаточного количества книг некоторые ученики по распоряжению преподавателя переписывали из книги латинский текст переводимых статей в тетради и по этим тетрадям следили за переводом. Иные ученики, не имея пред собою латинского текста, однако с голоса записывали перевод, чтобы потом механически заучивать его». На примере приведенных отрывков мы видим, кроме всего прочего, и ценность отчётов как источника для описания учебного процесса и особенностей педагогической деятельности в семинарии. Также необходимо подчеркнуть уникальность второй части исследуемого архивного дела. Ноябрьские волнения 1904 г. в саратовской семинарии вынудили и начальство учебного заведения, и находившегося в нём с ревизией М.И. Савваитского принять решительные меры. Воспитанники были поделены на 3 группы. Отнесенные к первой из них подлежали увольнению из семинарии с отрицательными характеристиками, что создавало для них препятствия к поступлению на какую-либо службу, то есть становилось суровым наказанием и довольно часто способствовало радикализации бывших семинаристов. Те, кого относили ко 2-й категории, отнюдь не выигрывали от этого, ведь характеристика ревизора и семинарского начальства с формулировкой «не внушает доверия» сама по себе была наказанием, ставила воспитанника в дальнейшем под подозрение как потенциального агитатора и бунтовщика. |
| М.И. Савваитский Отдел первый. Божественные знамения и чудеса в земле Египетской во времена Моисея Священная летопись в повествовании об освобождении еврейского народа от рабства египетского, вопреки воспоминаниям других народов древнего и нового времени, свергнувших с себя ярмо рабства, чужда тенденции приписать этот кризис в еврейской истории героическим усилиям самого народа и гениальной предусмотрительности и мудрой тактике его вождей. Здесь нет ни Марафона, ни Моргартена; здесь все от Бога и ничего от человеческих сил, – все свыше и ничего от себя. Не глухое, медленное политическое движение среди Израильского народа, направленное к организации плана восстания и закончившееся решительным натиском на египетское правительство, не открытая междоусобная война рабского населения с господствующим, не чужеземное вторжение, которым бы воспользовался и к которому бы примкнул порабощенный народ для своего освобождения, – а Божественные знамения и чудеса 1 произвели катастрофу в египетском государстве и подготовили переворот в жизни Еврейского народа, дав ей другое направление и положив начало новой эпохе в её истории. Только чудодейственные казни, с постепенно усиливавшейся строгостью поражавшие Египет при пассивном, только благоговейном внимании Израильтян к этим сверхъестественным проявлениям Божественной силы и могущества, и могли разбить политику целых поколений, – вынудить от египетского правительства освобождение еврейского народа после всех энергических, судорожных усилий первого удержать у себя эту полезную и в то же время самую дешевую рабочую силу в стране. «Критиками, говорит каноник Кук, допускается, что освобождение Израильтян должно было быть результатом небесных бедствий, разразившихся над Египтом, который никогда не потерпел бы такого урона, если бы мог воспрепятствовать ему» 2 . Трудно, до невозможности трудно, для объяснения этого исторического факта предположить какие-либо другие, кроме указанных в книге Исход, причины и условия. Не мог он быть произведен успешным восстанием Израильтян, обессиленных тяжелыми, изнурительными работами, не представлявших в себе вполне сложившегося, окрепшего и устойчивого народного организма, находившихся еще только в состоянии образования отдельных национальных единиц, объединенных между собою одним началом семейного родства: как могло это порабощенное население выиграть сражение против дисциплинированных египетских войск? 3 Подавленный притеснениями и тяжелыми работами Израиль мог только стенать и вопиять к Богу о помощи, но сам не способен был бороться за свободу ( Исх.2:23 ); по своему малодушию он готов был при первой неудаче роптать на своих избавителей (Моисея и Аарона) и не слушаться их ( Исх.5:21 ; Исх.6:9 ). |
| В свою очередь, нам удалось проработать архивное дело из фонда Учебного комитета Св. Синода «По отчетам статского советника Савваитского о ревизии им в 1904 — 1905 учебном году учебных заведений Саратовской епархии». Дело сложное по составу, но четко разделено на две части: в первой объединены отчеты ревизора М.И. Савваитского и документы об их представлении в Учебный комитет, во второй — сведения о воспитанниках, в том числе и об организовавших в 1904 г. ноябрьские волнения в Саратовской духовной семинарии и уволенных из нее по окончании ревизии («первая категория»), их списки, а также делопроизводство о представлении в комитет документов о волнениях. Подобный состав является отличительной особенностью изучаемого дела (включение данных о воспитанниках обычно не предусматривалось в материалах ревизий). Хронология документов в деле: с 8 января по 22 июля 1905 г. Прежде всего стоит сказать пару слов о самом ревизоре. Михаил Иванович Савваитский (1861 — ок. 1932), будучи сыном провинциального диакона Владимирской епархии, сделал потрясающую карьеру по линии духовного ведомства. Окончив Владимирскую семинарию и Санкт-Петербургскую духовную академию, он не принял священного сана, а стал служить на духовно-учебном поприще: преподавателем Холмской семинарии; инспектором, а затем ректором Могилевской семинарии. С 1901 г. Савваитский вошел в состав Учебного комитета Св. Синода, а чуть позже стал правителем дел в этом учреждении. Имел ученую степень магистра богословия, был автором ряда богословских трудов. После революции работал как библиограф и библиотекарь. Итак, мы видим, что ревизовать Саратовскую семинарию в 1904 г. приехал весьма компетентный человек, ученый-богослов, педагог-практик, чиновник в ранге статского советника. Наиболее ценными и важными в деле о ревизии 1904 — 1905 гг. нам представляются: а) тексты отчетов, б) характеристики воспитанников. Ревизия производилось Савваитским, главным образом, в ноябре 1904 г. Синодальный чиновник успел довольно хорошо ознакомиться со всеми сторонами функционирования Саратовской духовной семинарии, Саратовского, Камышинского, Петровского, Балаковского и Вольского мужских духовных училищ, а также с Саратовским Иоанникиевским и 2-м Саратовским в г. Вольске женскими епархиальными училищами. |
| История любого учебного учреждения может плодотворно изучаться в виде совокупности биографий учивших и учившихся в нём. С этой точки зрения, исследуемый нами источник представляет огромную ценность. Биографического материала на страницах ревизии Савваитского очень много. Так, например, сведения о преподавательском составе дополняют довольно скупой, официальный материал послужных списков, обнаруживаемых в семинарском фонде Государственного архива Саратовской области, и данные о преподавателях, публиковавшихся в «Саратовских епархиальных ведомостях». В отчетах, как правило, нет данных о возрасте, образовании, ученой степени преподавателя, зато почти всегда даются живые характеристики человеческих, педагогических качеств того, о ком идет речь, приводится информация о дисциплине на его уроках, о ведении им классного журнала и выставлении отметок, подчеркиваются недостатки. Для иллюстрации сказанного приведем примеры позитивной и негативной оценки педагогической деятельности наставников из отчёта о ревизии Саратовской духовной семинарии. «Основное, догматическое и нравственное богословие преподает кандидат Казанской духовной академии Зубарев, в июне сего года перемещенный из Олонецкой семинарии... Этот наставник с любовию относится к изучению своих предметов и на уроках старается восполнять сухие учебники сведениями из лучших богословских трудов, имеющихся на русском языке; говорит просто и с убеждением; к сожалению, голос у него очень слабый, и потому он, чтобы всем ученикам было слышно, при объяснении уроков садится за одну из парт. Сам с любовию и интересом занимаясь изучением богословской литературы, он знакомит с нею и воспитанников; письменные упражнения учеников читает внимательно и, отмечая все выдающиеся недостатки, делает и даже письменно излагает общую характеристику этих упражнений, которую и прочитывает в классе при разборе упражнений. Вообще этот преподаватель полезен для семинарии, как имеющий нравственное влияние на учеников». «Прот[оиерей] Махровский (преподавателя библейской и церковной истории. |
| В ходе неосавваитской реформы: 1)умеренный летний пенсум был замещен длинным зимним, так что и летом псалтырь стала прочитываться за неделю; 2)был создан новый зимний пенсум из трех кафизм на полунощнице: к двум традиционным кафизмам полунощницы присовокупили прежнюю вечернюю кафизму, а на вечерне стали читать кафизму 18, как сегодня. Мы видим начало этого сдвига уже в типиконе Никона с Черной Горы в его Тактиконе I, 21, где летний и великопостный пенсум, которому он приписывает агиополитское происхождение, уже соответствуют неосавваитской системе, в то время как зимний пенсум, называемый им обычаем Студиона и Афона, добавляет лишь только одно дополнительное чтение к летней стихологии. Как здесь, так и в каноне, мы можем наблюдать одну и ту же динамику: пенсум делается тяжеловеснее простым удалением легкой формы, которую замещает собой следующая легкая форма; в свою очередь в образовавшийся вакуум приходит более тяжелая форма. Такие небольшие сдвиги обихода покажутся непримечательными или ничего не значащими только несведущему. Следует вспомнить, что сказал Баумштарк по этому поводу: «Die Entwicklung der Liturgie nur aus Sonderentwicklungen entsteht» 307 – развитие литургии – это серия индивидуальных эволюций, так же как и ожерелье не более чем последовательность отдельных бусин.. Неосавваитский обиход на Афоне По причинам, не вполне понятным, новый палестинский монашеский обиход вскоре приобретает большую популярность. Уже в начале XII столетия, во времена студитского Эвергетидского типикона, 308 мы видим повсеместное проникновение савваитского материала второго поколения в чинопоследования константинопольских монастырей. 309 Авторы нескольких других типиконов XII столетия в большой степени заимствуют последования из устава Эвергетиды и типикона св. Саввы, в результате чего типикон сербского монастыря Хиландар на Афоне, датируемый ок. 1199 г., по замечанию Джона Томаса, становится практически переводом савваитского устава на сербский. 310 Последующие афонские типиконы от XV столетия и позже уже полностью неосавваитские. 311 Из Афона новый обычай распространился повсюду, кроме Южной Италии, оставшейся на пути афонского исихазма. 312 Филофей Коккин и исихастское господствующее влияние |
| Разделы портала «Азбука веры» с 2005 года Стихира (от греч. στιχηρν – многостишие) – богослужебное песнопение, состоящее из нескольких стихов, написанное, в оригинале, одним стихотворным размером, поющееся за богослужением после стихов из Священного Писания . Самая известная стихира — « Царю Небесный, Утешителю… «; она изначально является стихирой Пятидесятницы, но с XIV века стала частью обычного начала и теперь фактически воспринимается нами как молитва. Число стихир на Всенощном бдении зависит от праздника, чем важнее праздник, тем больше стихир. Стихиры обычно различают по названию псалмов, с которыми они связаны (стихиры на «Господи воззвах», стихиры на «Хвалитех»), или по месту их чтения на службе (на литии, на стиховне). Современный церковный Устав знает несколько видов стихир, различая их по месту, занимаемому ими в круге суточного богослужения . Это: 1. Стихиры на «Господи воззвах» Это те церковные песнопения, что припеваются к отдельным стихам вечернего псалма «Господи воззвах» (точнее псалмы 140, 141, 129 и 116). В описании синайской утрени, то есть повествовании о посещении патр. Иерусалимским Софронием и Иоанном Моском преподобного Нила Синайского , уже упоминаются припевы на «Господи воззвах» (VI–VII вв.). Они называются в данном случае «тропарями». Название «стихира» еще долго не было твердо установившимся. B XV в., например, св. Симеон Солунский называет еще стихиры «тропарями». Полные списки Савваитского и Студийского уставов уже пользуются термином «стихира». Древние стихиры были короче. Это видно особенно по первым стихирам на «Господи воззвах» в Октоихе. Вообще со временем размер отдельных стихир непомерно возрастает, что особенно заметно в наших славянских, в частности русских, произведениях. Современный устав знает ежедневное употребление стихир на «Господи воззвах». Количество их варьирует в зависимости от степени важности празднуемого события: 6, 8 или 10. В день собора арх. Гавриила (26 марта) поется и одиннадцатая стихира с припевом «Творяй ангелы своя духи…» и только на день Великого Канона, то есть в среду 5 седмицы Великого Поста, к обычным 6 стихирам добавляются еще и особые 24, поемые особым же напевом, так что в этот день на «Господи воззвах» поются всего 30 стихир, и так было издавна. Студийский и Евергетидский Типиконы имели на воскресение только 8 стихир; Студийско-Алексеевский устав – 9. |
| Разделы портала «Азбука веры» с 2005 года Книги богослужебные (славяно-русские) Книги богослужебные (славяно-русские) – исторически сложившийся комплекс литургических текстов, употребляемых священно-церковнослужителями при подготовке и во время совершения православного богослужения. К ним относятся книги, содержащие собственно богослужебные тексты (молитвы, гимны, песнопения), фрагменты Священного Писания, выборки из творений святых отцов, нарочито предназначенные для чтения во время богослужений, материалы биографического (Прологи) и календарно-уставн о го характера (Месяцесловы, Календари, Богослужебные указания), и др. К первому периоду истории византийской богослужебной традиции, когда происходит образование Суточного круга богослужения (до 614 года в Палестине и 726 года – в Константинополе) относится формирование монашеского Часослова (см.) и соборно-приходского Евхология (см.). Это – важнейшие богослужебные книги, «которые и до сих пор являются основными книгами всех церковных служб и треб» ( Арранц М. «Око церковное». Рим, 1998. С. 45). Приложением к Часослову служит богослужебная Псалтирь (см.). Чтецами на клиросе чаще используется практически более удобная Псалтирь Следованная (см.). Ко второму периоду (между 614–1009 годами в Иерусалиме, и между 843–1204 годами в Константинополе) относится формирование Октоиха (см.) и Триоди (см.); появляются первые монашеские Типиконы, точнее – «пратипиконы» («Синаксари»), а затем полные Студийские Типиконы. В третий период (с 1009 года – в Палестине, с 1204 года – в Константинополе) завершается формирование неподвижного годового цикла, или Минейного круга, богослужебный материал которого и содержит 12-томная Минея (см.). Появляются полные Иерусалимские («Савваитские») Типиконы (см.). Развитие и усложнение восточнохристианского богослужебного строя привело к формированию многих других богослужебных книг, чему способствовало и появление книгопечатания, позволившее, ради практического удобства, создавать как различные «богослужебные сборники», так и «монографические» издания служб отдельным праздникам. |
|
|
