| Переход скота от заключения в стойлах к открытому воздуху, от старого к новому пастбищу, а в конце указанного периода постепенное понижение уровня Нила, соединенное с принятием водою последнего зловредных качеств стоячей воды – все это производило и производит часто большую смертность среди египетского скота 328 . На живописных изображениях, открытых на гробничных стенах в Египте, египетский скот представляется часто стоящим глубоко в воде, и на этих же картинах иногда изображен больной скот, пользующийся заботливым уходом со стороны ветеринаров 329 . История, впрочем, уже новая, упоминает о некоторых частных случаях опустошительных египетских эпизоотий 330 . В 1786 г. свирепствовавшая среди скота эпидемия уничтожила такое громадное количество быков, что население вынуждено было употреблять для ирригационных работ вместо быков буйволов 331 . По словам новейших путешественников свирепствующая от времени до времени в Дельте моровая язва опустошает иногда такое громадное количество скота, что принуждает покупать быков в Сирии или на островах Архипелага 332 . В египетских казнях все главнейшие египетские божества одно за другим вызываются на суд пред Всемогущим Богом Откровения и на глазах своих почитателей поражаются Его карающей десницей; каждая новая казнь вызывает в нашем воспоминании новые стороны и особенности египетской религии и тем рельефнее вырисовывает то печальное положение этой религии, в каком она должна была представляться сознанию самих её поклонников после жестоких ударов, нанесенных во дни Моисея. Пятая казнь касается культа Озириса и Изиды, которым были посвящены бык и корова, и культа великого бога Амона, живым символом которого был баран. В египетской религии был особенно развит культ животных, из коих на некоторых египтяне смотрели как на божества, на других как только на эмблемы богов 337 ; центром всего животнаго культа был культ быка Аписа, о значении которого в древней египетской религии сообщаются сведения еще у древних греческих историков 338 . |
| В пользу этого толкования говорит, во-первых, упоминание рядом с серебряными и золотыми вещами об одеждах, ставящее как те (вещи), так и другие (одежды), под одну категорию (под одеждой, испрошенной евреями у египтян, нужно очевидно разуметь праздничную одежду), во-вторых, Исх.3:22 , по которому испрашивающими со стороны евреев и удовлетворяющими со стороны египтян эту просьбу представляются именно женщины, в преимущественном обладании которых очевидно и находились серебряные и золотые вещи. И как трудно вместе с Гофманом предполагать, чтобы серебряная и золотая столовая посуда, а тем более жертвенные чаши и другие жертвенные сосуды составляли принадлежность каждого отдельного семейства, так, наоборот, не выходя из области вероятного, можно думать, что серебряные и золотые украшения, как-то: серьги, привески, запястья и т. п. составляли общую принадлежность женских нарядов, которой не были лишены и наиболее бедные из египетских женщин. Правда, по Исх.11:2 просить у египтян вещей должны не только женщины, но и мужчины, но это не противоречит указанному пониманию, равно как не ослабляет значения, придаваемого указанию Исх.3:22 , так как кроме серебряных и золотых украшений евреи должны были просить у египтян одежд, в которых мужчины так же нуждались, как и женщины; кроме того, серебряные и золотые вещи, составлявшие принадлежность преимущественно женского убора, в древности не совсем исключались и из мужских нарядов (так Иуда имеет перстень с печатью Быт.38:18 ; фараон возлагает на Иосифа золотую цепь на шею и надевает на руку его перстень. Быт.41:42 ). Дальнейшим подтверждением понимания в значении серебряных и золотых украшений представляет выражение Исх.3:22 : « (α πιϑσετε πι τος υος μν α πι τς ϑυγατρας μν); в применении к украшениям значит возлагать на кого-либо не для перенесения, но для отличия и украшения или надевать на кого что-либо, украшать кого чем-либо (см. Быт.37:34, 41:42 ; Лев.8:8 ; Руфь.3:3 ; Иез.16:14 и др.); в таком именно значении оно должно быть переводимо и в приведенном месте Исх.3:22 , как и справедливо переводится в славянском и русском переводах («и украсите сыны ваша и дщери ваша»)=«и вы нарядите ими (т. |
| Новейшие путешественники и исследователи Египта указывают на ливни, как на весьма редкие явления в Верхнем Египте 388 ; и если в Нижнем Египте, по словам их, случаются нередко дожди хотя и в небольшом количестве, равно как не составляют неслыханных явлений в этой части Египта в зимние месяцы и бури с молниями, громом и градом 389 , то в Верхнем Египте всякая более или менее сильная буря и дождевой ливень встречаются жителями с ужасом, как предзнаменование приближающегося бедствия 390 . Не трудно представить, какой ужас должны были переживать египтяне, когда градовая буря во время седьмой казни усилилась до того, что убивала людей и животных 391 , когда посланная Иеговой молния поражала землю с такой силой, что недра земли не могли как бы вместить в себя всего количества разрежающегося атмосферного электричества и электрическая струя бежала и разливалась по поверхности земли. Тем более чувствительна для египтян была эта казнь, что она совершилась в такое время, когда домашние животные, как и во время 5-й казни, были в поле на зеленеющих пастбищах, когда полевые травы и деревья были покрыты зеленью, когда на полях зрели хлебные произведения земли. И побил град по всей земле египетской все, что было в поле 392 , от человека до скота ( Исх.9:25 ); вся полевая трава была истреблена, все деревья в поле побиты 393 ; лен и ячмень в это время уже созревали – лен осеменился, а ячмень выколосился, близилось время их жатвы, и град погубил их безвозвратно 394 . Истребление льна было наиболее чувствительной потерей для Египта и потому заслуживало особенного замечания в истории. Египет с отдаленных времен славился льняной промышленностью; произведения египетских станков для выделывания льняных тканей, помимо удовлетворения громадного спроса для домашнего употребления, составляли предмет богатейшего торга Египта на иностранных рынках; вследствие этого культура льна, как доставлявшая наибольшие выгоды Египту, занимала большую часть народа 395 . Египетский лен был превосходного качества, выделывавшиеся из него ткани в общем по качеству равняются лучшим новейшим произведениям этого рода, а по гладкости ниток, не имеющих узлов, они превосходят продукты новейшей мануфактуры 396 . |
| Делаемое LXX указание на бурю особенно важно в виду представляемого новейшими исследователями сближения казни с ветром хамсином. – Ориген также делает намек на бурю, когда говорит: Tenebrae palpabiles in Aegyptum factae fuerunt tribus diebus non ex solis defectione, sive autem ex eo quod nubes tenebrosae concurreruut in unum, sive quod aer illic tunc spissior factus est (series in Mathaeum, n. 134; Migne, Patrol. gr. t. XIII p. 1781). Филон так же говорит о буре или вихре, ζλη, в событии данной казни; вот как он описывает эту казнь: «три дня составляли одну долгую, страшную ночь. Египтяне были как слепые, не смели двинуться с места, а те, которые отваживались ходить, едва могли ступить и ощупью. Самый огонь был бесполезен: ибо сильная буря тушила, и глубочайшая тьма поглощала его. Люди не могли ни говорить, ни слышать друг друга, не могли даже найти и принять пищи; все в бездействии томились ужасом, как бы потеряв все другие чувства» (De vita Mosis lib. I, p. 100, ed. Mangey). Иосиф Флавий, описывая девятую казнь, говорит о необычайной густоте воздуха, которая стесняла самое дыхание, отчего во время этой казни были случаи смерти (Antiq. lib. II cap. XIV § 5). Хотя этот пересказ библейского события в своих подробностях и не имеет основания ни в оригинальном тексте, ни в переводе LXX: «это Иосиф по своему обычаю выдумывает», говорит Буддей (Hist, ecclesiast. p. 445); однако имеет особенную важность указание Флавия на необычайную густоту воздуха в виду подобного же, указания LXX переводчиков и других древних авторов на бурю, бывшую при девятой египетской казни. Считая хамсин и самум за один и тот же ветер, мы следуем Champollion Figeac, который говорит: on le nomme Chamsyn en ’Egypte et Sémourn dansle déserte» (Didot, L’univers pittoresque, ’Egypte Ancienne par Champollion Figeac, 1847, p. 14), и нашему русскому путешественнику преосв. Порфирию Успенскому , отождествляющему эти два названия (Путешествие по Египту, Спб. 1856, стр. 208–209). Другие путешественники и исследователи Египта различают эти два ветра; но это отличие касается не столько действия того и другого, сколько времени их продолжительности: порывы самума непродолжительны, этот ураган редко продолжается более ¼ часа или 20 минут (Lane, Modern Egypt. |
| Этому пути следуют древние авторы, которые ограничиваются или резюмированием библейского материала или большим или меньшим развитием его в форме распространенного пересказа библейского повествования, имея своей целью или дать своим читателям несколько страниц из священной истории, – если эти авторы по своей профессии были историками-библеистами, – или же – если это были проповедники – преподать назидание своим слушателям, делая из библейских событий вывод по отношению к нравственной жизни 49 . Второй путь состоит в исследовании природы и внутренней сущности данной группы событий через поставление их в отношение к аналогичным естественным явлениям, свойственным долине Нила в силу климатических и атмосферических её условий. Насколько этот второй путь труднее первого вследствие потребности при нем большего количества знаний и нелегкости поставить в правильное отношение библейские факты к периодическим явлениям египетской природы, настолько он является необходимым при настоящем состоянии библейской науки и предъявляемых запросах со стороны отрицателей библейской истины. С одной стороны более внимательное изучение библейского текста, с другой более близкое знакомство с древнеегипетской жизнью и с физическими особенностями египетской страны видоизменили несколько взгляды и представителей той фракции рационалистов, которые, не отвергая у библейского повествования исторической основы, расходятся с Библией в понимании характера событий. Рационалисты прошлого столетия с Морганом во главе признавали египетские чудеса за чисто естественные явления, не встречая со стороны библейского текста никакого затруднения для объяснения их из естественных причин, причем за недостатком для такого объяснения соответственных аналогий из области египетской природы прибегали к произволъным, фантастическим предположениям, в роде предположения особенной моровой язвы, поразившей нильскую рыбу и вызвавшей у неё смертельное кровоистечение, – для объяснения второго (обращения Нильской воды в кровь) и третьего (появления несметного количества лягушек) знамения, или в роде предположения иудейского заговора для объяснения последнего чуда – смерти египетских первенцев 50 . |
| Эта казнь – мрак, объявший землю египетскую, имела особенное значение. Египтяне не только привыкли к светлому, безоблачному небу, но и главнейший предмет их обожания было солнце – Ра. Древнейшие памятники религиозной письменности египтян проливают свет на значение культа солнца в общем составе египетской религии и дают вместе с тем возможность уяснить его происхождение. Сознанию древних Египтян не чужда была идея единаго самобытного Божества: эта идея отражается в гимнах и молитвах к некоторым из богов 450 , которые представляются здесь созидающими и одушевляющими началами природы. Но эта возвышенная идея, – наследие от первого откровения Божества человеческому роду в лице его прародителей, была в сознании египтян загромождена и помрачена в своей чистоте множеством мифологических образов и символов, взятых из области чувственной природы. В этом отношении египтяне разделяли судьбу всех языческих народов, предоставленных в своем религиозном развитии собственным силам. Человеческий дух по самым условиям своего существования не может жить в сфере чисто отвлеченных идей и полагать последние в их чисто абстрактной форме в основу своей жизни и деятельности; его природа требует выражения таких идей в конкретных представлениях и образах чувственного созерцания. Этой потребностью и обусловливается в религиях система аллегорий и символов, назначение которых состоит, так сказать, в посредствовании между религиозным чувством и идеей собственного объекта религиозного служения. Но в этих же символах и аллегориях заключается вместе с тем и опасность для чистоты выражаемой в них и олицетворяемой через них высшей религиозной идеи: чем выше последняя, чем более высоких восприемлющих сил требует она, и чем, с другой стороны, ниже интеллектуальное развитие народного духа, тем более народным сознанием завладевают символы, постепенно вытесняющие из внимания выражаемую ими идею и заступающие её место, пока совсем не будет утрачено сознание различия между идеей и её формой и первая не отождествится с последней. |
| 390 Wilkinson, Customs and Manners. vol. II part. 1 p. 96 cp. Osburn, Monum. Hist. of Egypt, vol. 1 p. 2. По наблюдениям Кутеля, члена французской ученой экспедиции в Египет (Observatione Meteorologiques в Descript. de l’Egyple t. XIX p. 451) в Дельте летом дождь совсем не выпадает, зимой почти так же (dans le Delta il ne pleut point en été et presque pas pendant 1’hiver); в Каире мы видели дожди очень редко; в Верхнем Египте дожди составляют чудо (la pluie dans la haute ’Egypte est un prodige). 393 Виноградники и сикоморы специально указываются Псалмопевцем, как пострадавшие при данной казни: виноград их побил градом и сикоморы их льдом ( Пс.77:47 ). Сикоморы особенно высоко ценились в древнем Египте за тень, даваемую их раскидистыми ветвями; в гиероглифических письменах «земля сикомора» – одно из древних названий Египта. Эти деревья считались священными и были посвящены богине Непт, как тамариски – Озирису, и персиковые деревья – богине Гатор (Millington, Signs and Wonders, p. 130). Что касается виноградников, то значение их указывается в скульптурных изображениях, относящихся к древнейшей эпохе египетского государства, даже к периоду до нашествия гиксов (Ebers, Aeg, п. Büch. Mos. 323). 394 Исх.9:31 : И лен и ячмень были побиты: потому что ячмень выколосился, а лен осеменился; этим стихом и следующим определяется время казни (см. глав. I). Существует некоторая разница в переводе выражений, которыми определяется поспевание льна: LXX переводят это выражение: τ δ λνον σπερματζον (linum vero semen faciebat – лат. пер. изд Jager’a; тождественную мысль заключает в себе и сирский перевод: linum grana protulerat (Полиглотта Вальтона); перевод Вульгаты «linum folliculos germinaret» не отличается определенностью), соответственно с этим слав. пер. говорит: член испущаше семя»; английский авторизованный перевод говоритъ: the flax was bolled, т. e. «лен наливался», или, как поясняет Англ. Комм. Библия, был в цвету (Speaker’s Comment.); такой же смысл оригинальному выражению усвояют и немецкие библеисты («der Flachs Kuospe, d. h. hatte schon Blüthenknospen. Dillmann. Exod. u. Levit. 88; cp. Keil, Genesis u. Exod. 380). Существенной разницы между всеми указанными переводами нет: если понимание английской комментированной Библии и немецких библеистов более соответствует точному значению еврейского (по Гезениусу, Thes. I, 261 и Фюрсту Hebr. Handwort. I, 239 означает: цветочная чашечка), то перевод LXX в виду отмеченной уже выше (стр. 31–32) одновременности созревания ячменя и льна более точно передает мысль подлинника, по которому 7 казнь настигла Египет тогда, когда ячмень выколосился и следовательно, когда лен не только был в цвету, но и осеменился уже. |
| Эта мысль действительно выражена в Таргуме Онкелоса: – – «Я положу избавление народу Моему и на твой народ наведу казнь». Это освобождение израильтян от казни должно было указывать фараону, что именно Бог Израилев виновник этого бедствия, что Он имеет высочайшее могущество, простирающееся на всю землю, не исключая Египта, и, следовательно, есть истинный Бог . Бриант дает, между прочим, следующее объяснение, почему израильтяне должны были терпеть первые три казни наравне с египтянами и только с четвертой казни были отделены от последних: «первые три казни коснулись израильтян и были настолько достаточны, чтобы лишить последних возможности предполагать в этих бедствиях какую-либо иллюзию; но с другой стороны, если бы ход казней продолжался таким же образом, распространяясь как на египтян, так и на евреев, то через это ослаблялась бы цель Провидения, так как тогда фараон мог бы предполагать, что во всех этих бедствиях нет ничего особенного; поэтому Богу угодно было отделить Свой народ от египтян в следующих казнях» (Bryant, Observation upon the plagues p. 96). 326 Исх.8:26 : нельзя ( =ο δυνατν) сего сделать, ибо отвратительно для египтян жертвоприношение наше Господу Богу нашему ( =τ γρ βδελγματα τν Αγυπτων ϑσομεν κυρ τ θε μν – abominaliones enim Aegyptiorum immolabimus Domino Deo nostro, т. e. отвратительное для египтян принесем в жертву Господу Богу нашему). Вопрос о том, что же, собственно, нужно разуметь в приведенном выражении под отвратительным или омерзительным для египтян, в библейско-исторической и экзегетической литературе решается не одинаково. По одному пониманию, выраженному еще в сирском переводе Пешито и в таргуме Онкелоса, высказанному затем Абен-Эзрой и повторенному многими позднейшими библеистами, как то: аббатом Саси (L’Exode et Levit. 93), Розенмюллером (Scholia in Exod. 441 по 2 изд.), Аллиоли (Die Heilige Schrift I, 109 по VIII Aufl.), Куком (Speaker’s Comment. I, 282), Миллингтоном (Signs and Wonders 101) – приведенным выражением Моисей предуказывает возбуждение египетского фанатизма, которое должны будут вызвать евреи принесением в жертву таких животных, которые в Египте считались священными и заклание которых поэтому составляло в глазах египтян требующее возмездия sacrilegium: так, в переводе Пешито (по Полиглотте Вальтона) вторая половина 26 ст. |
| с предшествующим и последующим изложениями, но эти слова получат весьма важное значение в общем ходе Моисеева повествования: они тогда составят объяснение со стороны Моисея той смелости, с которой он только что высказал перед лицом фараона пророческие слова: я больше не увижу лица твоего, равно и следующего за ними предсказания, что фараон будет униженно просить Моисея и его народ выйти из Египта ( Исх.11:8 ). Но имеем ли мы право переводить в plusquamperfectum? Гений языка, говорит Смит, не только допускает такой перевод, но в некоторых случаях и требует его: нередки, говорит он, примеры употребления imperfectum с , означающим последовательность не рассказываемого события, а последовательность мысли, которая чувствует необходимость объяснить предшествующее заключение (кроме разбираемого нами места см. Исх.18:2 сн. 18:1; 1Пар.11:6 , сн. 11:5; 2Цар.5:8 сн. 5:7 – Smith, The book of Moses, p. 113). 459 В гимне богу Ра делается, между прочим, такое воззвание: «Да благоговейно почитается за твои заслуги сын солнца, фараон; да поклоняются ему, когда ты, благодетельный, поднимаешься на восточном горизонте неба» (Maspero, Hist. anc. des peuples d’Orient). 460 От пятого царя второй династии Сента (по Манефо – Сетенес) дошел монумент, представляющий часть дверного архитрава от могилы пророка, приставленного к культу этого монарха; памятник этот находится теперь в Оксфордской библиотеке. Этот памятник, по стилю напоминающий подобные же скульптуры IV династии, от которых он не отличается в какой-либо существенной подробности, особенно замечателен по указанию на такую раннюю дату введения личного обоготворения монарха (Birch, Ancient History from monumenms; Egypt, p. 27). 465 «Ты, так сказать, образ твоего отца, Солнца, Которое восходит на небе. Твои лучи проникают (до глубины) пещер. Нет места, где не давала бы себя чувствовать твоя доброта. Твои слова – закон для всякой земли. Когда ты покоишься в твоем дворце, Ты слышишь голос всей земли. Ты имеешь миллионы ушей. Блеск твоего ока превосходит блеск небесных звезд, Око твое может смотреть на диск солнца. |
| По очереди он был солнцем восходящим, солнцем дневным, солнцем заходящим, солнцем ночным, солнцем перед моментом его восхода – Гармахис, Шу, Ра, Тум, Аф, Озирис, Хепер, Хем и пр... Словом, если резюмировать точно верование египтян, как оно излагается в XVII гл. ритуала, Ра есть солнце, которое, положив начало времен, продолжает «управлять своим творением» (Grébaut, Hymne à Ammon-Ra в Revue archéologique, juin 1873, p. 392–393). 453 Maspero, Hist, ancien. des peuples d’Orient, p. 30–31. Ежедневное рождение и смерть солнца, бесконечно повторяющиеся, и дали начало известному мифу об Озирисе. Как Ра каждый вечер побеждается ночью, которая, кажется, поглощает его навсегда, так Озирис попадает в руки Сета, который рассекает Озириса на части и разбрасывает его члены, чтобы помешать его возрождению. Но ни Ра, ни Озирис не умирают: Озирис возрождается под именем Гарпехруда, дитяти Гора (греч. Гарпократ); последний мстит за своего отца, но не уничтожает врага своего (ibid. 38–39). «Вся мифология египтян, говорит Pierret (Le Pantheon Eg. p. XV), состоит в том, что можно назвать солнечной драмой; эта драма делится на многочисленные акты, как то: рождение светила на востоке, его дневное течение, захождение его за западную сторону горизонта, ночное его движение по стране преисподней и новое появление на востоке». 456 Не останется ни копыта – это выражение имело, вероятно, характер пословицы в устах еврейского народа. Бохарт (Hieroz. I, 490) приводит несколько подобного рода выражений из языка арабов и римлян. Это требование Моисей мотивирует тем, что доколе не приидем туда (т. е. на место жертвоприношения), мы не знаем что принести в жертву Господу (Богу нашему), т. е. мы не знаем теперь, что от скота и сколько мы должны будем принести в жертву, так как это нам будет открыто только после нашего прибытия на место жертвоприношения. 458 Эти пророческие слова Моисея, вероятно, исполнились буквально. Хотя Моисей был призван еще раз, ночью, после смерти сына фараонова ( Исх.12:31 ), но отец в горе и отчаянии после смерти первенца, по обычаю древних, должен был покрыть лицо свое в знак печали. |
|
|
