| 280 О названиях этих работ см. список библиографии Nestle Eb. Urtext und Ubersetzungen der Bibel Leipzug, 1897, pp. 55–56 (репринт статьи “Bibeltext und Bibelubersetzungen”. – Realencyklopadie fur protestantische Theologie und Kirche, 3te Aufl.) В ХХ в. голландский ученый-филолог Хартман утверждал, что большинство ошибок при передаче классических текстов не является механическим, и, следовательно, они необъяснимы; поэтому издатель имеет право пренебречь данными рукописи, если, по его мнению, этого требует содержание. См. статью Hartman. Ars critica, quid sibi habeat propositum et qua utatur ratione. – Mnemosyne, N. S., XLVIII, 1920, pp. 227–238. Опровержение доводов Хартмана см. Damste A. De arte critica, ibid, pp. 424–433. Об обсуждении разумного ограничения конъектурной правки см. приложение ко второму изданию Pasquali. Storia della tradizione e critica del testo под названием “Congettura e probabilita diplomatica”, pp. 481–486; Paul van den Ven. Erreurs de methode dans la correction conjecturale des textes byzantins. – Byzantion, XXIV, 1954, pp. 19–45, а также замечания Людвига Бьелера в его эссе: Bieler L. The Grammarian " " s Craft. – Foliä Studies in the Christian Perpetuation of the Classics, X, 1956, pp. 3–42, в особенности p. 26ff. 282 Schmiedel P. W. Festgabe Adolf Kaegi von Schulern und Freunden dargebracht zum 30. September 1919, Frauenfeld, 1919, p. 179. 283 Из всех исправлений, предложенных для новозаветного текста, самое широкое одобрение получило предположение о том, что имя “Енох” выпало из текста 1Петр.3:19 , “... которым Он (Христос или Енох?) и находящиеся в темнице духам, сошед, проповедал”. С 1772 г, когда Бойер включил это исправление во второе издание “Critical Conjectures”, и по сегодняшний день многие ученые, в том числе Джеймс Моффат и Эдгар Гудспид, которые ввели его в свои переводы Нового Завета, одобряют этот шаг. (Об истории этого исправления и ученых, принявших его, см. Metzger B. Μ . Journal of Religion, XXXII, 1952, p. 256f.) Что можно сказать об этом исправлении? Нужно признать, что точное значение 1Петр.3в общепринятом тексте трудно установить. Предлагались различные интерпретации этого места. С точки зрения палеографии, предлагаемое исправление выглядит очень удачным (en w kai и Enwc в унциальной рукописи удивительно похожи: ENWKAI [ENWC]). Тем не менее, поскольку введение нового объекта нарушает стройность контекста и целостность аргументации, оно не может быть принято – так как исправление, которое влечет за собой новые трудности, нежизнеспособно. |
| Но, с другой стороны, нельзя не задуматься над тем, не сказано ли это слово слишком поздно; не будет ли оно, несмотря на поддержку высоким авторитетом Монарха, при современных условиях гласом вопиющего в пустыне, и не потопит ли то течение, против которого плывет теперь министерство (как оно само заявило о том, см. речь Каприви в засед. 29 Янв.), всех его благородных усилий в своих холодных и мутных волнах? Возобладает ли голос благоразумных и таким образом весь вопрос разрешится мирно, или, как предвещают вожди либерализма (см. напр. речь Риккерта, в засед. 30 Янв. конец), загорится новая борьба, которая пронесется по всем странам протестантского запада и наполнит их ужасами, которых может быть не ожидают, – обнаружит, конечно, время. Но что оно уже и теперь с достаточною ясностью обнаружило, так это то, что на историческом дереве протестантизма оказался не пустоцвет (это бы еще ничего), а плод с содержанием значительной дозы ядовитого, разлагающего жизненные основы, начала. Мы достигли теперь того пункта, на котором должны уже дать ясный ответ на вопрос, служивший скрытым мотивом всех иаших рассуждений в настоящем письме, – на вопрос: в чем же, в конце концов, существо протестантизма? Мы показали, полагаем, с достаточною очевидностью, что, вопреки общераспространенному предрассудку, его нельзя видеть в предоставлении протестантизмом своим исследователям какой-то особенной, исключительной свободы; свобода протестанта очень условна. Но в чем же, если не в этом? Ответ на этот вопрос, подсказываемый всеми сделанными доселе справками и рассуждениями, так жесток, что нам не хотелось бы произносить его от своего имени. Поэтому мы предоставим его высказать за нас писателю, который так много говорил страшного и жестокого, что к его жесткостям все привыкли, и который, с другой стороны, вследствие большого и непосредственного знакомства с протестантским миром, имеет более, чем мы, данных для мотивировки своего решительного приговора. «Протестантизм, – читаем мы у этого писателя, – есть не что иное, как переходная ступень от подлинного христианства к современным культурным идеям, которые в важнейших пунктах диаметрально противоположны идеалам христианским, и потому со дня своего рождения и до своей смерти он есть явление самопротиворечивое так как на всех ступенях своего развития представляет соединение противоположностей, не соединимых по самому своему существу» (Eduard von Hartmann: die Selbstzersetzung des Christonthums und die Religion der Zukunft. |
| б) Теории производности (по принятой терминологии генетические или (?) эмпирические, предполагающие вмешательство особых психических процессов, которые должны из собственно непространственных элементов ощущения создать пространственное качество. «Группа производности в свою очередь распадается на следующие подгруппы: а) теорию слияния (Гербарт), b) теорию ассоциации (Бэн, Милль, Спенсэр), c) теорию локальных знаков (Лотце, Липпс), d) теорию синтеза (Вундт), e) теорию априористическую (Кант). «Название каждой подгруппы показывает, каким процессом главным образом созидается пространственное качество из собственно непространственных элементов». Не отрицая крупных достоинств этой классификационной схемы (между ними главные: ясность и почти исчерпывающая полнота дихотомического обозрения), мы однако же, – по мотивам, которые ,нам кажется, не требуют разъяснения, – предпочитаем держаться иного классификационного принципа, а именно мы предпочитаем делить все теории на три группы: 1. Теории эмпирические, которые хотят (что, однако же, им не удается) объяснить генезис идеи пространства без предположения каких-либо, заранее и непосредственно известных ее элементов (представлений), как то протяжения, фигуры и т.д. 2. Теории нативистические, содержащие открытое предположение изначальной и непосредственной известности нам таких первичных элементов (представлений) идеи пространства. 3. Теории генетические – в смысле Вундтовского определения (Очерк психологии, 137), то есть такие, которые «стараются открыть путем психологического анализа представлений (о пространстве) элементарные процессы, благодаря которым возникают представления». 12 Наприм., Ed. von Hartmann, Kategorienlehre (1896), ss. 119 folg.; Prof.. Mach в его новом сочинении Erkenntnis und Irrtum (Skizzen zur Psychologie der Forschung, Leipzig. 1905), Ss. 331–346. Сравнительную роль синтетических и аналитических процессов в выработке «осязательного» пространства Вундт поясняет хорошим примером. «Поучителен», – пишет он (Очерк, стр. |
| (См., напр.: Gratry A. Cours de philosophie. Paris, 1864; см. прим. 10 к с. 9. – Ред.) 20 Ибо для этого нужно было бы ответить на вопрос, что должно быть; эмпирическая же наука знает только, что бывает, но первое, очевидно, не следует из второго, идеал не следует из действительности, цель не вытекает из факта. 23 Употребляю здесь слово «сила» для обозначения общего принципа, определяющего известный момент в историческом развитии человечества, оставляя в стороне вопрос, в чем состоит эта сила сама по себе. 25 Наружный образ раба, доселе лежащий на нашем народе, жалкое положение России в экономическом и других отношениях не только не могут служить возражением против ее призвания, но скорее подтверждают его, ибо та высшая сила, которую русский народ должен провести в человечество, есть сила не от мира сего и внешнее богатство и порядок относительно нее не могут иметь никакого значения. 26 Замечу мимоходом, что если всякая государственная, или политическая, деятельность, основанная на праве и законе, имеет специфически мужеский характер, то деятельность экономическая, или хозяйственная, бесспорно, принадлежит женщинам; как в частном союзе – семье – хозяйками всегда были женщины, так они же должны быть хозяйками и всемирного общества. Отсюда естественное сродство социализма с так называемым женским вопросом и необходимое в будущем превращение социальной демократии в гинекократию. 31 то же самое через то же самое (лат.) – логическая ошибка, состоящая в том, что в определение или в доказательство незаметным образом вводится доказываемое положение или определяемое понятие – Ред. 32 Логическая необходимость, приводящая к нулю последовательный идеализм, была указана многими, например (чтобы упомянуть о последнем) Гартманом в его «Grundlesung des transcendentales Realismus» (Hartmann E. von Kritische Grundlesung des transcendentalen Realismus. Berlin, 1875. – Ред.). Отрицать эту необходимость могут только умственно умершие догматики гегельянства. 33 Скептицизм есть простое отрицание всякой определенной философии (поскольку и сомнение есть отрицание, именно отрицание уверенности и определения), а потому неосновательно признавать его (как это делают многие) за особенный тип или направление философии. |
| 274 К этому склоняется и Aug. Clemen, который, усматривая здесь отголоски раввинистического образования св. Павла (ср. выше к прим. 112 на стрн. 57 и прим. 167 на стрн. 77). Против сего см. и Franklin Johnson, The Quotations of the New Testament from the Old, p. 118 sq. 275 Ant. Th. Hartmann, Die enge Verbindung des alten Testaments mit dem Neuen, S. 595: «Die mosaische Erzahlung muss nicht nach dem buchstablichen Sinne, sondern bildlich, als Hindeutung auf zwei Bundnisse aufgefasst warden». 276 См. о. П. И. Соколов, История ветхозаветных писаний в христианской Церкви, стрн. 42 и прим. 12 («в истории Авраама, Сарры и Агари сказано нечто иное, высшее, чем что обозначает буква»). Rev. Prof. Samuel Rolles Driver, Art. «Ishmael» в A Dictionary of the Bible ed. by J. Hastings II, p. 504: «in Gal 4 – 5 the narrative of Isnmael and Isaac is expounded allegorically». Сходно и Prof. R. A. Lipsius, который прибавляет еще, яко бы таким аллегорическим толкованием рассказа предполагается, что «первовиновник комментируемого писания, – будет ли это Дух Божий, или служивший ему орудием человек, – мыслил и указывал нечто другое, – обыкновенно, нечто более духовное, чем это непосредственно выражает смысл его речи». См. Art. «Allegorie» в Bible – Lexicon von D. Schenkel I, S. 100. 278 По С. Ellicott, это употребление относится к разряду тех случаев, где предшествующее обрисовано читателю не достаточно определенно («the antecedent is more or less indefinite from the way the subject is presented to the reader»), поскольку «предметом речи служат не сами факты рождения двух сыновей, но все обстоятельства, рассматриваемые в своей совокупности» (St. Paul’s Epistle to the Galatians, p. 94 – 95). J. B. Lightfoot комментирует (Saint Paul’s Epistle to the Galatians, p. 180) так: «not simply «which particular things», but «which class of things " ». Вместе с этим тут выражается и основание для принимаемого причисления (Friedr. Sieffert, Der Briefan an die Galater, 9 – te Aufl., S. 280), при чем это приближается по значению уже к обще – принятому поскольку. Тут не выделяется, а закрепляется за субъектом известный признак, как ему принадлежащий существенно и объединяющий все частности, но не поглощающий их и потому не единственный. Этот оттенок вполне применим и к ст. 25 и 27, почему нет оснований соглашаться с Henry St. John Thackeray (The Relation of St. Paul to Contemporary Jewish Thought, p. 197), будто местоимение везде только воспроизводит евр. |
| —534— 251); 4) «незаметная эмансипация метафизики от аристотелизма», – исход средневековья (SS. 251–282). Третий отдел излагает метафизику возрождения и реформационной эпохи (SS. 282–356). Наконец, четвертый отдел говорит о метафизике нового времени от Декарта до Канта. Здесь автор видит развитие двух главных направлений, – рационализма и сенсуализма, – и дает такую схему этого развития: 1 . Рационализм. a) Дуализм субстации (Декарт, де-ля-Форж, Клауберг, Гейлинкс, Мальбранш). b) Философия тожества. α) Монистическая философия тожества (Спиноза). β) Плюралистическая философия тожества (Лейбниц). γ) Переработка философии тожества (Вольф, Рюдигер, Кнутцен, Баумгартен, Бильфингер, Мейер и Тетенс, Крузиус, Ламберт, Лессинг и Гердер). 2. Оенсуализм. а) Эмпиристический сенсуализм с рационалистической примесью (Бэкон, Чербери, Гассенди, Гоббес, Ныотон, Локк). b) Феноменалистический сенсуализм (Кольер, Берклей, Юм, Рид). c) Физиологический сенсуализм (Броун, Гартли, Кондильяк, Бонне, Робине, Вольтер, Дидро, Гельвеций, Руссо, Ляметтри, Гольбах, Кабанис, Дестют-де-Траси, Мен-де-Беран, Ампер) (SS. 356–588). Нельзя не заметить, что терминология в этой классификационной схеме избрана не особенно удачно. Отношение рационализма к сенсуализму и последнего к эмпиризму представляется довольно неточно. Не особенно удобно говорить и о философии тожества. В заключение считаем долгом сказать, что рассматриваемая «история метафизики» принадлежит бесспорно к числу чрезвычайно интересных и поучительных книг. —535— Что касается литературных достоинств книги, то за них достаточно говорит уже знаменитое имя автора. VIII. Eduard von Hartmann, Kategorienlehre Leipzig, 1896 (Ausgewählte Werke, В X) SS. XV+557. В этом произведении Эдуарда Гартмана рассматривается природа и значение категорий в трех различных сферах: во-первых, в субъективно-идеальной, во-вторых, в объективно-реальной и, в-третьих, в метафизической. Поэтому оно содержит зараз краткий очерк трех философских дисциплин: теории знания, натурфилософии и метафизики. |
| —563— речивое, так как на всех ступенях своего развития представляет соединение противоположностей, не соединимых по самому своему существу» (Eduard von Hartmann: die Selbstzersetzung des Christenthums und die Religion dor Zukunft. Berl. 1874, S. 15). PS. Мы еще будем иметь случай возвратиться к этому вопросу, когда (в ближайшем письме) перейдем к характеристике умственной жизни протестантского запада. А теперь, чтобы не оставлять читателя под гнетом мрачного настроения, которое, быть может, навеяли на него предыдущие страницы, позволим себе в заключение отвлечь его внимание в другую сторону, – на предмет, который хотя и не стоит в связи с содержанием настоящего письма, но который, однако, вследствие интереса новизны и современности, имеет, кажется, право занять здесь несколько строк. Именно, мы хотим сказать о чествовании Берлинским университетом дня рождения Германского Императора. Нам пришлось быть свидетелями этого чествования. Ровно в 12 ч. 27 (15) янв. в небольшой сравнительно, но изящный и богато украшенный тропическими растениями, эффектно расположенными около бюста императора, университетский зал (aula), который к этому времени уже был переполнен публикой, вступила корпорация многочисленных профессоров. Зрелище любопытное и даже величественное! Точно на время переносишься в средние века. Впереди два герольда в красных тогах, беретах и с жезлами; за ними ректор и длинная вереница профессоров по факультетам (теологи, юристы, медики, философы), все так же в тогах и беретах, – каждый факультет своего цвета. Когда профессора заняли свои обычные места на особых подмостках, хор пропел «jauchzet» ( Псал. 100 ) и затем началась речь. Ее заготовил знаменитый профессор Курциус, но за его болезнью читал его коллега по предмету Шмидт. Речь была посвящена вновь воздвигаемому в Берлине зданию рейхстага. «Когда был принят план, – так начиналась речь, – воздвигнуть на государственные средства здание, в котором могли бы собираться депутаты объединенного наконец в одно целое народа, тогда во многих кругах зародилась |
| 360 Напр., Lachelier Théorie de la Cinnaissance de W. Wundt. Revue Philosoph. 1880, p. 46. Система Вундта – «...le système kantieu, prétend démeurer. néanmoins sur le terrain de Kant et reste profondément kantienne d’ esprit“. Ещё более резко, но и более неосновательно, обращая более внимания на внешнюю сторону, указывает Волынский на сходство с Кантом: Волынский Северный Вестник, 1890. «...Вся работа «System d· Ph.» производится в духе кантовской «Kritik der C. V.» (май, с. 54). «...Вундт... представитель научного и философского течения, порождённого Кантом»... (янв., 81). 361 L. Arréat. Dix années de Philosophie. 1901. … Selon Wundt – et c’ était aussi, a peu près, la vua de Comte, – la philosophie poursuit le travail des scinces particulières… (p. 4) 362 E. v. Hartmann. Zum Begriff des naiven Realismus. Philosophische Monatsh. 1891. …Man könnte diesen Standpunct auch den forcirten naiven Realismus oder den Realismus den forcriten und potencirten Naivitat nennen… (s. 34) I. Volkelt. W. «System d. Ph.». Ph. Monatch. (s. 266). …Mit grossem Nachdruck nämlich macht sich bei Wundt tin unüberwundener Rest von naivem Realismus geltend… 363 Barker. «System d. Phil.» Wundts. Mind, 1898. « …In this respect (именно принимая во внимание эмпирическое направление) the book, whether or not it is to be regarded as epoch-making, is certainly epoch-marcking» (р. 123). 366 Признаки мышления определены у Вундта в «Логике» иначе, чем в «Системе философии». По словам Döring’a (Döring. Was ist Denken? Virtelj. Für Phil. 1890 s. 136 ff.) те признаки, какие находим мы в «Логике» именно – Spontaneität, Evidenz и Allgemeingültigkeit – в «Системе» оказывется völlig geschwunden, исключая разве Spontaneität, В определении мышления как соотносящей деятельности Döring не видит ничиго нового: «da ist nun freilich nichts neues gesagt», а что качается, «Evidenz, sovird die Evidenz selbst nicht evident». Не уклоняясь, однако в сторону, мы видим в указанном замечании «Döring’a» о значительной разнице определений признаков мышления в «Логике» и «Систем», неправильное обвинение в уклонении Вундта от прежнего взгляда, так как различие определений в другом случае. Вундт дал в «Системе» другое определение не потому, что он стал иначе смотреть на признаки мышления, а потому, что в «Системе» он определяет мышление не в чисто логическом смысле, а руководясь теоретико-познавательными соображениями, важными для дальнейшего изложения «Системы». В подтверждение нашего взгляда можно указать даже лишь на то, что и во втором издании «Логики» 1893 года мышление содержит указанные раньше признаки. Указанные нами соображения относительно определения признаков мышления в «Системе» можно выставить также и против Volkelt’a, который считает неудобным начинать с логики систему философии, о чём мы уже упоминали в нашем предписании. |
| Der Gang der Geschichte ist bei Hartmann geradezu umgekehrt, die echten Kriterien des Wertes mit falschen vertauscht... Nicht an Aegypten oder Indien, nicht an Buddhismus oder Persertum hat das Christentum seine nächsten Vorgänger gehabt, sondern am Hellenismus, und wo man aus jenen, vereinzelte Elemente in das Christentum zu übertragen versucht hat. da ist hässliche Verzerrung die Folge gewesen (SS. 35–36). Дельные критические замечания против исторической конструкции религий Гартмана см. в книге Braig " s: Die Zukunftsreligion des Unbewussten und das Princip des Subjectivismus. Freiburg im Breisgau. Fünftes Kapitel. Schellings Sämtliche Werke, 2-te Abtheilung, I–II B-de – Philosophie der Mythologie. Лучшее изложение (точное и полное, при внешней краткости) указанного сочинения Шеллинга дано в монографии Friedrich " а Schaper " а: Schellings Philosophie der Mythologie (Xauen, 1893). На русском языке его краткое, но достаточно определенное, гезитё, в связи с критическою оценкою, см. у протоиерее Петропавловского: „В защиту христианской веры против неверия“, вып. II, часть 2-я стр. 143–156.–По Шеллингу, мифологический процесс есть процесс необходимый (В. 1-ter, Ss. 192–3)–и с обективной, и с суб ективной стороны. Objectiv ветгаснтет,–пишет Шеллинг (S. 198), – ist die Mythologie wofür sie sich gibt, wirkliche Theogonie, Göttergeschichte: da indess wirkliche Götter nur die sind, denen Gott zu Grunde liegt, so ist der letzte Inhalt der Göttergeschichte die Erzeugung, ein wirkliches Werden Gottes im Bewusstsein, zu dem sich die Götter nur als die einzelnen erzeugenden Momente verhalten. Snbjeetiv oder ihrer Entstehung nach ist die Mythologie ein fheogonischer Process. Sie ist 1) ein Process überhaupt, den das Bewusstsein wirklich vollbringt, so nämlich, dass es in den einzelnen Momenten zu verweilen ge- nöthigt ist, und stets im folgenden den vorausgegangenen festhält, also die Bewegung im eigentlichen Sinne erlebt. Sie ist 2) ein wirklich theogonischer Process, d. h. der sich herschreibt von einem wesentlichen Verhältniss des menschlichen Bewusstseins zu Gott, einem Verhältniss, in dem es seiner Substanz nach, vermöge dessen es also überhaupt das natürlich (natura sua) Gott einen setzende ist. |
| —528— VII. Eduard von Hartmann. Geschichte der Meta- physik Erster Teil: bis Kant Leipzig. 1899. SS. XIV+588. Это большое сочинение маститого Германского философа образует одиннадцатый том издающегося теперь собрания его «Избранных сочинений». Никакого введения в настоящей книге нет. Задачи и цели автора заранее не намечены. Читателю приходится уже угадывать их самому. Автор же прямо с первой страницы начинает изложение истории метафизики до Платона (I. Die vorplatonische Metaphysik). Впрочем, самое начало этого изложения имеет до некоторой степени вводный характер и знакомит нисколько с задачами автора. «Научная обработка метафизики, говорить Гартман, впервые встречается у греков. Здесь в первый раз выступает стремление освободить метафизику от слияния (Verquickung) ее с фантастическими религиозными воззрениями, поставить ее на собственные ноги и путем разумного исследования понятий сообщить ей научную форму. Документальная история греческой метафизики начинается для нас лишь с Платона: о всех прежних попытках мы знаем лишь по бессвязным цитатам и по сомнительным известиям из третьих рук. Реконструк- —529— ция до-платоновской метафизики из такого скудного материала есть, без сомнения, в высшей степени заманчивая задача для филологов и историков, ибо ни к чему люди так ревностно не стремятся, как к решению таких проблем, при которых комбинирующая и дополняющая фантазия и остроумие в построении догадок имеют наиболее простора» (S. 1). Но, по его мнению, такое исследование «имело бы весьма высокий культурно-исторический интерес, история же метафизики получила бы отсюда лишь чрезвычайно малую выгоду» (S. 2). И автор «с философской точки зрения» считает достаточным до-платоновскую метафизику «обозреть лишь в беглом введении», чтобы понять исходные пункты Платонова мышления (ibid.). Уже отсюда мы видим, что у автора философский интерес безусловно господствует над историческим. Для него важны преемственность и логическое взаимоотношение исторически сменявшихся идей, а не культурно-исторические условия последних. Из самого изложения философских систем это еще виднее. В качестве представителей до-платоновской метафизики автор рассматривает – Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена, Диогена Апол, Пифагора, Ксенофана, Парменида, Эенона, Мелисса, Гераклита, Эмпедокла, Левкиппа, Демокрита, Анаксагора, софистов, Сократа и сократиков. |
|
|
