| И. Н. Попов VI Вселенский Собор. Миниатюра из Хроники Константина Манассии. XIV в. (Cod. Vat. glav. II. Fol. 47) VI Вселенский Собор. Миниатюра из Хроники Константина Манассии. XIV в. (Cod. Vat. glav. II. Fol. 47) В это время жизнь в К., как и во всем Средиземноморье, характеризовалась экономическим упадком, всеобщей бедностью, а также почти полным прекращением строительной деятельности. Немногочисленные и обнищавшие константинопольцы занимали в основном старые и зачастую полупустые дома, разбирали постройки на топливо и строительные материалы и превращали многие прежде заселенные районы в пустыри и огороды внутри городских стен. Строительную историю К. в «темные века» реконструировать затруднительно ввиду скудности письменных и археологических источников. Можно выделить 3 вспышки строительной активности: рубеж VII и VIII вв., правление имп. Константина V (741-775) и 2-й период господства иконоборчества (814-842). Тем не менее кризис городской жизни в К. не привел к полному распаду городской структуры, как это случилось во мн. др. городах империи, прежде всего на Ближ. Востоке (см.: Brandes W. Die Städte Kleinasiens im 7. und 8. Jh. Amst., 1989). Главными последствиями нестабильной политической и социально-экономической ситуации в «темные века» стала депопуляция К. Численность населения города к сер. VIII в. оценивается от 40 до чуть более 70 тыс. чел. по сравнению с ок. 500 тыс. в 1-й пол. VI в. ( Magdalino. 1993. P. 18-19). Основным следствием этого было существенное ослабление строительной активности. Заброшенными оказались такие важные общественные центры ранневизант. города, как термы Зевксиппа и Аркадианы; амфитеатр Кинигион, еще украшенный античными статуями, превратился в место казни преступников (Ibid. P. 17). Город, внутри стен Феодосия, по сути превратился в ряд поселков, разделенных пустырями, садами и огородами. Старые аристократические имения большей частью пришли в запустение и частично были превращены в мон-ри и богоугодные заведения. Об упадке урбанистических структур свидетельствуют мероприятия императоров этого периода, пытавшихся восстановить те или иные городские объекты, наладить торгово-экономическую жизнь и укрепить структуры управления ею, возродить различные городские институции. Новеллы 71 и 113 имп. Льва VI на рубеже IX и X вв. возобновляют древние правила застройки, позабытые в «темные века». |
| Это учение понимало образ как средство доступа к Божественному Прототипу, а вовсе не как обитель Самого Божества, и этот довод использовался, чтобы показать религиозную неполноценность христианства. Порфирий, к примеру, пишет: Если некоторые эллины легкомысленны настолько, чтобы верить в то, что боги живут внутри идолов, то их учение все же значительно чище, чем у тех [христиан], которые верят, что Божество вошло в утробу Девы Марии, стало зародышем; было рождено и повито в пелены, было исполнено крови, перепонок, желчи и еще более низких вещей . Порфирий несомненно понимал, что вера в историческое Воплощение Божие не слишком сообразуется с полным отрицанием икон поскольку исторический Христос по необходимости был и видим, и значит, мог быть изображен. В действительности начало расцвета христианской иконографии датируется еще III столетием. В оригенистских кругах, находящихся под влиянием платонического спиритуализма, который отказывал материи в непреходящем, Богосотворенном Бытии и полагал единственно истинной действительностью «интеллектуальную» реальность, иконоборческие тенденции выжили. Когда Констанция, сестра императора Константина, посетила Иерусалим и, пребывая там, попросила у Евсевия Кесарийского какой–нибудь образ Христов, то вместо иконы она получила ответ, что «зрак раба», принятый Логосом в Иисусе Христе, не находится более в царстве реальности и что ее забота о материальном образе Иисусовом была недостойна истинной религии; после Его прославления — Христа подобает созерцать только «в уме» . Имеются свидетельства, что богословские советники Льва III, первого императора–иконоборца, тоже были оригенистами, с воззрениями, более чем определенно тождественными взглядам Евсевия. Так что и чисто «греческое» иконоборчество, философски совершенно отличное от восточного и исламского, тоже внесло свой вклад в успех движения. 2. Иконоборческое богословие Похоже, что никакого строго определенного богословия иконоборчества, разработанного и зафиксированного в письменной форме, до царствования Константина V Копронима (741—775) не существовало. |
| 512 В своих «Словах о священстве» св. Иоанн Златоуст детально перечисляет трудности и опасности пастырского служения (особенно в Слове III), и хотя в начале своего рассмотрения говорит, что «много есть таких священников, которые избегли этих сетей, и их гораздо более, чем уловленных» (III, 10) , но затем приходит к выводу, что «немногие переходят на подвиги священства; и из них большая часть оказываются неспособными, падают духом и испытывают неприятные и тяжелые последствия» (VI,7), и даже что «нужна душа как бы божественная, чтобы не предаться ненависти и не впасть в уныние» (V,8). 515 Главный труд св. Иринея, полное название которого «Опровержение и низложение лжеименного знания», посвящен критике гностицизма (см. прим. V,9). Если следовать за простым преемством кафедр, то в 4-м веке мы, вместе с папой Либерием и подавляющим большинством преемников апостольских, преклонились бы пред арианством (Арианство – рационалистическая ересь IV в., отвергавшая несотворенность Бога Сына и Его единосущие с Богом Отцом; по учению Ария Христос сотворен Отцом и лишь по благодати сделался Богом.). В VII-м веке мы вместе с патриархом Сергием, папой Гонорием и патриархом Киром не разобрались бы в монофелитстве (См. прим. XIV,a.), а в эпоху иконоборчества (Движение против почитания икон (объявленного идолопоклонством), начатое византийским императором Львом Исавром (716–741), продолжалось до правления царицы Ирины (775–802), восстановившей иконопочитание; иконоборческое гонение вновь было воздвигнуто Львом Армянином (813–820); окончательно иконопочитание было утверждено при Феодоре (843).) иконоборчествовали бы с огромным большинством иерархии. Чтобы не преткнуться, необходим был выбор: следовало идти за Афанасием Александрийским и Антонием Великим , Патриархом Софронием и Максимом Исповедником и т.д. Этим не отрицается значение соборного голоса епископов, утверждающих своим иерархическим авторитетом опознанную истину, которая, чтобы получить зрелость и полноту, вселенскую завершенность, должна найти для себя завершительное выражение чрез тот орган, которому Бог вверил ее закрепление – прим. М. Новоселова . |
| Сети богословия Тема недели: Почитание мощей в православии Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Мнение Мнение Статья Статья Статья Новые материалы 1 января Византийское иконоборчество и борьба с монашеством Традиционная (и далеко не только церковная) историческая наука часто указывает на связь между иконоборческой политикой нескольких византийских императоров и гонениями на монашество и монастыри. Действительно, эти явления близки друг ко другу и хронологически, и тем, что проводниками их порой были одни и те же люди. Однако есть ли между преследованиями монахов и борьбой с почитанием икон какая-либо внутренняя, идейная связь? Более полувека назад свой ответ на этот вопрос предложил американский историк религии Стивен Джиро. Его аргументы сохраняют актуальность до настоящего времени. Статья Византийские источники сообщают, что правление императора-иконоборца Константина V (741-775) было отмечено гонениями на монашество как явление. Именно монахи приняли на себя главный удар иконоборцев. Эта антимонашеская сторона иконоборчества не осталась незамеченной современными исследователями и повлияла на попытку объяснить происхождение и подлинные мотивы иконоборческого движения. Одни историки выдвигали радикальную идею о том, что борьба с иконопочитанием была лишь поводом для уничтожения монастырского землевладения . Другие, более умеренные, считали, что причина гонения на монахов заключалась в том, что из их среды выходили наиболее убежденные защитники иконопочитания, так что иконоборцам нельзя было рассчитывать на успех, не одержав победы над монашеством как таковым . Существует и более комплексный подход, согласно которому и монашество, и иконопочитание представляли в глазах преследователей ошибочные, искаженные формы духовной жизни, грозящие церковными разделениями, сама возможность которых была неприемлемой для Византийского государство, ведущего отчаянную борьбу с исламской угрозой . Но независимо от конкретной оценки того, какую именно роль играли монахи в иконоборческую эпоху, сам факт наличия этой роли признается современными исследователями. Однако при более пристальном рассмотрении данной эпохи возникает необходимость заново взглянуть на, казалось бы, решенные вопросы. |
| Л.В. Луховицкий Основное богословско-полемическое сочинение патриарха Никифора Константинопольского «Apologeticus Atque Antirrhetici»: опыт комплексного историко-филологического анализа Источник Исследование посвящено пространному богословско-полемическому трактату свт. Никифора патриарха Константинопольского (806–815 гг.) «Apologeticus atque Antirrhetici», созданному в 815–820 гг. с целью опровержения иконоборческой доктрины, провозглашенной Иерийским собором (754 г.) и лично императором Константином V Исавром (741–775 гг.). Этот трактат представляет собой важнейший источник по истории иконоборческой полемики в Византии и развитию православной теории образа в VIII–IX вв. Тем не менее, сводить значение «Apologeticus atque Antirrhetici» исключительно к источниковедческой ценности было бы неверно, поскольку он представляет собой глубокое, оригинальное и многоплановое высказывание, которое должно занять принадлежащее ему по праву место в истории византийской словесности. В наиболее общем виде цель исследования может быть обозначена как комплексный анализ произведения, основанный, в первую очередь, на использовании филологического инструментария. Задачи исследования можно разделить на пять групп: 1) Описать композицию трактата, обращая особое внимание на дискуссионный вопрос о единстве его четырех частей, т.н. «Большого Апологетика» и трех «Антирретиков». 2) Провести анализ трактата, с точки зрения его задач и организации как полемического произведения, описав языковые средства создания негативного образа оппонента-иконоборца и риторические приемы, использованные автором при введении в текст цитат из опровергаемого сочинения. 3) Установить, с какими целями и при помощи каких приемов Никифор инкорпорировал в богословский контекст фрагменты историографического характера. Проанализировать взаимодействие жанровых традиций и рассмотреть эти фрагменты в сопоставлении с иными историографическими источниками. Рассмотреть актуально-политический уровень трактата, проанализировав образ императорской власти в целом и образы Константина V и Льва V Армянина. |
| Через то или иное отношение к культу икон выражали свои политические, социальные и культурные взгляды различные прослойки византийского общества. Вопросы о формах обрядности, определяемые существованием либо отсутствием икон, интересовали самые широкие слои народа, и спор о почитании икон сделался массовым. Иконоборчество решил использовать Лев III Исавр, ведя борьбу за централизацию государственного аппарата. Императора поддерживала провинциальная знать, для которой было выгодно укрепление центральной власти. Положение страны к началу иконоборческого периода было довольно сложным. В результате войн с арабами и славянами многие культурные центры были навсегда потеряны для империи. На территории Византии расселялись варварские племена. Арабские вторжения привели к тому, что перестали существовать высшие школы в Антиохии, Бейруте и других восточных городах. Отныне высшее образование сосредоточивалось только в Константинополе. Однако обучение носило в основном богословский характер. Роль богословия особенно повысилась. Несмотря на все эти внешние трудности и на усиленную борьбу императора с монастырями, период иконоборчества далеко не был временем упадка. В литературе этих лет появились такие новые жанры, как историческая хроника и агиографическое сочинение. Правда, усиление власти императора определило откровенно дидактический их характер. Искусство продолжало способствовать укреплению значения императоров. Та роль, которая начиная со времени Константина придавалась тесной связи между государственной властью и христианством, нашла отражение в портретах императоров, тождественных по своей сущности иконам. Тиберий II (578–582) стал первым императором, который на монетах приказал изобразить себя сидящим на троне, подобно тому как до сих пор представляли только Христа. Он же поместил образ Христа в зале дворца над императорским троном. Впервые при Юстине II (685–695) лик Христа появился на монетах, имевших на обороте портрет императора. При Льве III положение стало меняться. В 726 году группа людей, связанных со двором, уничтожила особенно чтимое изображение Христа над Халкскими вратами – основным входом во дворец. Его заменили крестом и надписью, укреплявшей значение императора как противника икон. Этот год принято считать началом иконоборческого периода. В 730 году Лев III издал эдикт, запрещавший иконы. Но только при его преемнике Константине V (741–775) иконоборческое движение достигло широкого развития. Император потребовал от армии клятвы, что она не будет поклоняться иконам. |
| Тем не менее, ни арабы, ни греки не отказались от мысли провести свою религию в пределы Хазарии и пользовались к тому удобными случаями. В 737 г. халиф Марван вторгся в Хазарию, и мир был заключен под условием принятия каганом ислама . В том же VIII в. известны брачные союзы между фамилиями кагана и халифа, поддерживавшие магометанское влияние. Аналогичными путями шло в Хазарии христианство, причем посредником служил северный форпост империи – Херсонес Таврический. Политический и торговый интерес побуждал греков сохранять дружественные отношения с хазарами, что облегчало их взаимное сближение. Хазары помогали Ираклию (610–641) в борьбе с персами; Юстиниан II Ринотмет (685–695) и Константин V Копроним (741–775) были женаты на крещенных хазарских принцессах. При Феофиле Аморийце, около 837 г., хазарское правительство особым посольством просило императора прислать инженеров для постройки крепости в нижнем течении Дона, и Феофил охотно исполнил просьбу, построив хазарам крепость Саркел (Белая Вежа) 2387 . Следы знакомства Хазар с христианством идут с VI века. Если положиться на толкование, данное Ю. Кулаковским описанию состава готской епархии в Де-Бооровской Notitia episcopatuum 2388 , то к концу VIII в. на подвластной хазарам территории, по-видимому, было несколько епископов, причем один из епископов имел местопребывание даже в самой столице хазар Итиле, в —654— устьях Волги 2389 . Трудно думать, чтобы в число паствы не входили отчасти и хазары. Но христианство в Хазарии далеко не занимало первенствующего положения, уступая влияние, помимо старого язычества, магометанству и еще более иудейству. Полная терпимость каганов к разным религиям открывала широкий простор для взаимной борьбы между разными религиозными течениями, причем сам собою выдвигался на общее обсуждение вопрос о преимуществах одной веры пред другой 2390 . Рано или поздно каганы должны были прийти к мысли, что для единства государства необходимо единство веры. Возможно, что эта мысль, в связи с непрекращавшейся религиозной борьбой, побудила хазар отправить, около 860 г., в К-поль посольство с просьбой прислать миссионеров для прения с иудеями и магометанами. |
| Икона – не только красивый объект для чувственного удовольствия, но прежде всего символ, и в то же время средство и послание. В Византии (395–1453), на родине иконописного искусства, икону воспринимали и как источник мистического знания, и как ересь. Супруга императора Юстиниана I (527–565) святая императрица Феодора (527–548), императоры Лев III (717–741) и Константин V (741–775), святая императрица Ирина (775–802, регент с 780 г., царствовала с 797 г.) видели в иконописи фундаментальный для империи вопрос. В 730–843 годах в византийской столице Константинополе произошел серьезный конфликт между противниками образов – иконоборцами, и ярыми защитниками икон – иконопочитателями. Император Константин V в 753 году собрал Собор, на котором придал иконоборчеству официальный статус. Константин объяснял борьбу с идолопоклонством, или народным фетишизмом по отношению к иконам, тем, что верующие за внешней красотой образа не различают его возвышенного смысла. Однако на самом деле император хотел пошатнуть авторитет монахов. В монастырях хранились чудотворные иконы; в народе говорили, что они оберегают город. Но властители полагали, что культ икон уводит людей от поклонения перед императором. Помпезность богослужения Константинопольской Церкви, красота икон и их чудодейственные свойства превратили монахов и монастыри в силу, которой опасались. В течение полувека (730–787) иконы уничтожались, а монахи-иконопочитатели принуждались к отречению от своих взглядов. Одна женщина, уроженка Афин и жена сына императора-иконоборца, восстановила почитание икон. Ее звали Ирина. После смерти своего мужа, императора Льва IV (775–780), она стала императрицей-регентшей. В годы ее правления византийские богословы-иконопочитатели разработали целостную теорию иконы как символического послания. В 787 году Ирина созвала в Никее VII Вселенский Собор, на котором одержала две победы: добилась контроля над Константинопольским Патриархом и возвратила культ иконы. Но почему был таким большим интерес к иконам и таким обширным их влияние в Византии, на Руси и в Восточном Средиземноморье? В Православной Церкви икона выполняла функцию символа, посредника между верующим и потусторонним миром, проповедника вероучительных идей и историй. В VI–XII веках в Константинополе мистики, богословы и религиозные интеллектуалы создали эстетическую теорию иконы. Теория эта повлияла не только на образованных византийцев; она распространилась среди простых созерцателей икон, которые попали под сильное воздействие эсхатологической концепции мира. Взгляды теоретиков – святого Дионисия Ареопагита (ум. 96), или Псевдо-Дионисия Ареопагита, преподобного Иоанна Дамаскина (2-я пол. VII в. – до 754 г.), святителя Григория Паламы (ок. 1296–1357) – вдохновили византийских и русских мастеров. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание Имп. Константин V. Монета. Аверс, реверс. VIII в. (сент. 718 - 14.09.775), визант. император-иконоборец (18 июня 741 - 14 сент. 775). Уничижительные прозвища как приложение к имени: Копроним (греч. Κοπρνυμος, от κπρος - «навоз», слав. «лаиноименитый», «гноеименитый»), Кавалин (Καβαλλνος, от позднелат. caballus - «конь»), Мам(м)она (Μαμ(μ)ωνς), Ирод (Ηρδης). Источники Практически все тексты о К., дошедшие до наст. времени, в той или иной степени неблагожелательны по отношению к нему, поэтому верификация сведений, относящихся к его богословским взглядам, церковной, внутренней и внешней политике, а также к его деятельности как полководца, представляет собой очень сложную источниковедческую задачу. По-видимому, между 775 и 784 гг. было составлено историческое сочинение антииконоборческой направленности, описывавшее царствование Льва III и К., фрагменты которого сохранились в «Бревиарии» и «III Антирретике» патриарха К-польского Никифора I , «Хронографии» прп. Феофана Исповедника и «Краткой хронике» Георгия Амартола . Несмотря на ярко выраженную полемическую направленность, последнее произведение претендовало на правдивость ( Theoph. Chron. P. 413), благодаря чему стала известна важная информация о победах К. над болгарами и арабами. Наиболее объективным источником считается «Бревиарий» патриарха Никифора, доведенный до 767 г. Биография К. род. в сент. 718 г. у имп. Льва III Исавра и его жены Марии и был крещен на Рождество того же года патриархом К-польским свт. Германом I . Согласно позднейшему преданию (негативно передающему факты биографии К.), во время крещения младенец обмарался в купели, за что и получил прозвище Копроним (Ibid. P. 400). 31 марта 720 г. К. был коронован как соправитель отца. Ок. 731/2 г. женился на хазарской принцессе Чичак (Цветок), получившей при крещении имя Ирина. От этого брака у К. 25 дек. 750 г. род. сын Лев (впосл. имп. Лев IV, коронован как соправитель 6 июня 751). После смерти Ирины К. женился на Марии († 751). Неизвестно, были ли дети от этого брака. От 3-го брака с Евдокией у К. было 6 детей: Христофор, Никифор, Никита, Анфим, Евдоким и Анфуса (см. Анфуса Омонийская , прп.). |
| Соборяне подтвердили деяния всех шести Вселенских Соборов и разослали православное исповедание веры во все пределы Святой Церкви Христовой. В 742 году в результате бунта мусульман были зверски замучены митрополиты Дамаский Петр и Маюмский Петр. При халифе Абул-Шефахе (750-754) правителем Сирии и Палестины был назначен Абдулах ибн Альяс, избивший множество христиан и ужесточивший поголовный налог на уцелевших. Он повелел, чтобы нигде в Иерусалиме не было изображения креста и изъял утварь и драгоценности Святого Гроба Господня и других церквей. С приходом халифа аль-Мансура (754-775) для христианской церкви наступило затишье и лишь иконоборческая ересь раздирала ее изнутри, продолженная после Льва III другим императором-иконоборцем Константином V (741-775). Окончательно иконоборческая ересь была осуждена лишь на VII Вселенском Соборе. ИПЦ на нем представлял пресвитер Фома, (патриарх Иерусалимский Илья II (770-797) с 785 года пребывал в ссылке в Персии), который в качестве выражения позиции Святоградской Церкви представил послание Иерусалимского Поместного Собора 764 года. В последние годы правления Аль-Мансура христиане халифата были обвинены в шпионаже в пользу императора Константина V, и отношение к ним резко ужесточилось. Многие храмы были превращены в конюшни, были запрещены вечерние богослужения и крестный ход, но самое страшное – было запрещено преподавание греческого языка детям. С этого началась небывалая до сих пор аравизация христиан, которым пришлось переводить на арабский язык даже богослужебные книги. Особенно жестоко преследовались монахи. Непомерный налог распространялся не только на киновиатов, но даже на отшельников и пустынножителей. При очередном своем посещении Иерусалима Аль-Мансур приказал избивать христианское население города плетьми. В тот день многие жители покинули Святой Град и бежали. Несмотря на то, что в 783 году между халифом аль Маадном (775-785) и византийским императором Константином VI (780-797) был подписан мир, гонения на христиан в халифате не прекратились. |
|
|
