| 150 Вас. Комаров говорил нам, что книгу «Приношение правосл. христианам» распространял между уклоняющимися от прав. церкви пастор Бонекемпер. 151 По сообщению г. Значко-Яворского, «число душ, составлявших семейства штундистов этой общины, простиралось до 25 мужчин и 15 женщин». (Одесс. Вестн., 1868, 35). 154 По сообщению корресп. «Голоса» штундистов в Одесском и Ананьевском уездах было к концу 1867 г. до 300. («Голос», 1867, 331). 155 «Дело Херс. дух. конс.» 1866, 65, стр. 20, 23, 26 и 27. Автор статьи «Баптизм или шт. в Киев. губ.» говорит, что священником в м. Ряснополь вместо о. Стойкова определен был Промыслов, обучавшийся только в дух. училище («Киев. Стар.», 1864. XI, 500). Это не верно: о. Промыслов в Ряснополе никогда не священствовал. 160 При сообщении была приложена копия с упомянутого нами выше рапорта о. Кириакова от 22 окт. 1867 г. 161 В этом пункте говорится: «исследование о совращении православных в раскол начинать не иначе, как по получении от епархиального начальства положительного о сем уведомления и не прежде, как по испытаний над совращенными силы духовных увещаний к оставлению заблуждений». 162 Записка эта в извлечении была напечатана в 35 «Одесс. Вес.» за 1868 г. Автором ее был местный землевладелец г. Значко-Яворский. Чрез два дня помещено было в той же газете письмо пастора Бонекемпера, в котором он, сообщая сведения о братстве «штунде», замечает, между прочим, следующее: «экономического принципа мы пока решительно не видим в учении штундистов». 164 Штунда, говорит далее о. Ногачевский, выходит чем-то в роде революционного направления против государства; штундисты стремятся признать все настоящее устарелое, основанное на одной только рабской подчиненности, ничтожным и основать что-то в роде избирательного правительства, зависимого от всех и контролируемого всеми без исключения; немцы употребляют штунду, как опыт в видах переустройства государства». («Дело Херс. д. конс.», 1866., 65, стр. 43–44). 167 По поводу последнего обстоятельства исправник сделал распоряжение, чтобы на будущее время о нарушении благочиния составлялись акты и представлялись ему. |
| угол. суд. ст. 205, 207, 217, 1250 и 1251. Реш. Кассац. Угол. Департ. 1867 г. 220 и 594). Если при производстве дел по обвинениям духовных лиц в проступках, подлежащих уголовному суду, как по имеющимся в виду духовного начальства сведениям, так и по содержанию предварительного следствия, окажется, что действия духовных лиц не выходили из разряда тех проступков, ответственность за которые определяется по усмотрению духовного начальства, то от этого начальства зависит при разрешении Судебной Палатой вопроса о предании обвиняемого суду или о прекращении о нем дела заявить свое требование о передаче этого дела в духовное ведомство по принадлежности (Реш. Кассац. Департ. 15 дек. 1867 г. за 504). В Уставе уголовного судопроизводства определен следующий порядок судопроизводства в светских судах над духовными лицами, в местностях, где введены Судебные Уставы 1864 г. По делам, подлежащим уголовному суду, лица, принадлежащее к духовному состоянию, судятся общим порядком уголовного судопроизводства с соблюдением в отношении священнослужителей и монашествующих некоторых особых правил, в нижеследующих статьях Уст. угол, судопроизв. восстановленных: приступая к производству следствия о подлежащих уголовному суду преступлениях и проступках священнослужителей и монашествующих, мировые судьи и судебные следователи поставляют о том в известность ближайшее над обвиняемыми духовное начальство, которому и предоставляется сообщать им, во все время производства следствия, все сведения, могущие служить к разъяснению дела (– ст. 1020). На основании 1017 и 1020 ст. мировые установления и судебные следователи обязаны сноситься с духовным начальством только по делам священнослужителей, а не церковнослужителей (Реш. Кассац. Департ. 1867 г. 220 по делу Ремезова). Священнослужители и монашествующие могут быть задерживаемы только по обвинениям в важных преступлениях, влекущих за собой лишение всех прав состояния или потерю всех особенных прав и преимуществ, или в случаях крайней в том необходимости (– ст. |
| 14 окт. 1863 г. О. был утвержден экстраординарным профессором СПбДА. Его лекции об истории и о церковно-практических особенностях инославных вероисповеданий привлекали мн. слушателей. К своему курсу лекций О. составил научные записки (Конспект лекций по сравнительному богословию. СПб., 1874. Литогр.; Сравнительное богословие. СПб., 1874. Литогр.). Во время поездок в Данию, Германию, Великобританию О. завязал личные знакомства со мн. представителями зап. богословской мысли, в т. ч. с Г. Ф. Элером и Й. Т. Бекком. Летом 1864 г. О. посетил лекции католических и протестантских профессоров богословских фак-тов Тюбингенского и Лейпцигского ун-тов и собрал сведения об их научно-богословской и профессорско-педагогической деятельности, а также отметил отличия в методах преподавания отечественных и западных богословов. Последние, по мнению О., много внимания уделяли изучению источников, обучению студентов самостоятельной работе с ними и знанию древних языков - на лекциях студенты работали с евр. Библией. Он также писал о том, что русские и европейские профессора не имеют представления о научной деятельности друг друга: «...мы знакомы (или по крайней мере можем знакомиться) с плодами их ученой деятельности, но с живой личностью и с действительным бытом их - слишком редко» (Путевые заметки. 1865. 5. С. 37). В нояб. 1865 г. О. был избран секретарем Совета Православного миссионерского об-ва под председательством еп. Герасима (Добросердова). По приглашению вел. кнг. Елены Павловны, доверительно относившейся к мнению О., в 1865 г. он стал членом Комитета Крестовоздвиженской общины. В нач. 1867 г. О. вошел в образованную конференцией СПбДА комиссию (вместе с В. И. Долоцким, И. А. Чистовичем и Кояловичем), к-рая занималась разработкой общих оснований академической реформы. После введения нового академического устава в 1869 г. О. продолжил работу на кафедре сравнительного богословия. В 1867 г., после выхода в отставку проф. Н. А. Вышнеградского, О. назначен исправляющим должность начальника с.-петербургских и Царскосельской жен. гимназий по личному желанию вел. кнж. Марии Александровны; 13 мая 1867 г. утвержден в должности. Он принял в ведение пять 7-классных гимназий, 3-классную и незадолго до того открытую Царскосельскую, в к-рых было 1200 учениц и 100 сотрудников учебно-воспитательного персонала; через 12 лет его службы в С.-Петербурге насчитывалось одиннадцать 8-классных гимназий, 4-классная прогимназия и педагогические курсы, где обучалось 4000 чел. и работало 300 сотрудников учебно-воспитательного персонала. Незадолго до этого назначения О. женился во 2-й раз - на Елизавете Тихоновне Тимановской, к-рая умерла от чахотки. Их дочь Евгению воспитывала мать О. |
| Так, в 1867 году им были вновь изданы: а) «История христианства в России до равноапостольного князя Владимира» и б) первые три тома его «Истории русской церкви». Оба эти сочинения были исправлены им на этот раз весьма тщательно. 26 июня 1867 года он, между прочим, писал об этом своему брату следующее: «Я приготовил в новому изданию «Историю христианства в России до равноапостольного князя Владимира». Я исправлял ее целых два месяца и во многом совершенно переделал. Теперь же я приступаю и к исправлению первых трех томов «Истории русской церкви», чтобы напечатать их вслед за «Историей христианства» в одинаковом формате, на такой же бумаге и тем же шрифтом и в том же количестве экземпляров» 1256 . Через месяц, 24 июля он писал ему о том же: «Я окончил уже исправление первого тома истории русской церкви и отдал его для переписки. Теперь исправляю второй, а к сентябрю надеюсь исправить и третий» 1257 . Однако же, это последнее предположение преосв. Макария не вполне оправдалось. Исправление всех трех томов «Истории русской церкви» было доведено им до конца лишь в конце октября 1867 года. Впрочем, благодаря усердному и умелому ведению дела братом его печатание «Истории христианства» и первых трех томов «Истории русской церкви» было окончено к началу 1868 года, когда все это издание и вышло в свет 1258 . Весьма видное место в учено-литературной деятельности харьковского периода жизни преосв. Макария составляют харьковские его проповеди. Всех проповедей из харьковского периода жизни преосв. Макария сохранилось и в печати известно 68. А так как из этого числа, по указанным нами в своем месте 1259 соображениям, должны быть исключены 4 проповеди, ошибочно считающиеся произнесенными в Харькове, то, следовательно, из всего харьковского почти десятилетнего периода мы имеем только 64 проповеди. Однако-же необходимо заметить, что харьковские проповеди преосв. Макария сохранились далеко не все. Мы уже знаем, что преосв. Макарий, издавая свои харьковские проповеди в 1864 году для своих духовных чад, по их желанию, предупреждал их, что в его издании они не найдут «всего того, чего могли ожидать, не найдут большей части его церковных поучений, – которые они слышали, а встретят только некоторые, весьма немногие». |
| Таким же точно образом, заботами преосв. Макария, были приспособлены к требованиям нового устава и здания мужских духовных училищ Харьковской епархии. Харьковское духовное училище помещалось в довольно хороших и просторных зданиях, какие прежде занимала семинария до перевода её на холодную гору. Училищные здания были расположены в центральной части города, на склоне горы, и состояли из трех больших жилых каменных корпусов 1141 . Со стороны поместительности здания эти вполне удовлетворяли требованиям нового устава. Содержались же они во время преосв. Макария, как есть основания думать, довольно прилично и хорошо. Они ремонтировались в 1860 и 1861 годах 1142 , при чем в 1860 г. в зданиях училища была устроена даже стеклянная галерея. В 1864 году видим новую ремонтировку зданий Харьковского училища 1143 . Когда затем в Харькове сделался известным циркулярный указ Св. Синода от 27 мая 1867 года касательно введения по всем семинариям и духовным училищам новых уставов, Высочайше утвержденных 14 мая того же года, то духовенство харьковского училищного округа с живейшим участием приняло на себя попечения о благосостоянии Харьковского духовного училища. В течение 1867 и 1868 годов оно, по распоряжению преосв. Макария, имело 4 съезда по делам своего училища. Между прочим, в заседаниях 27 и 28 мая 1868 года окружное духовенство рассуждало о приспособлении училищных зданий к требованиям нового устава. Согласно предположению училищного правления, состоявшемуся 18 апреля 1868 года, решено было перенести классы в верхний этаж главного корпуса, произвести переделки в больнице, в ученическом корпусе сделать железную лестницу, с деревянными ступеньками, из нижнего этажа в верхний, перестлать полы в нижнем этаже, устроить, с наружной стороны, одну лестницу по средине примыкающей к корпусу галереи вместо двух обветшавших лестниц, устроенных на двух противоположных концах галереи. По составленной архитектором смете, такое приспособление училищных зданий к требованиям нового устава должно было обойтись в 800 р. Эту сумму решено было взять из 1.132 р., составлявших остаток от второй половины 1867 года по содержанию воспитанников. Остаток означенной суммы решено было употребить на устройство классной мебели 1144 . |
| Василий Никифорович Потапов 282 , бакалавр, а с 1864 г. – экстраординарный профессор логики и новой философии, в своем роде также довольно оригинальная личность. Очень даровитый профессор, отличался философским глубокомыслием и сосредоточенностью, из которых по временам выходил и проявлял много сердечности и какой-то милой наивности. В отношении к сослуживцам держал себя очень корректно и пользовался общими, без исключения, их симпатиями. Любил музыку, хотя, кажется, не имел особых музыкальных способностей, играл на фортепиано, которое у него одного было в нашем бакалаврском корпусе, и через то несколько оживлял нашу монотонную жизнь в казенной обстановке. Павел Иванович Горский-Платонов , однофамилец, но не родственник ректора (родственник профессора П. С. Казанского , его племянник) 283 , бакалавр, а потом, с 1867 г., – экстраординарный профессор библейской истории и еврейского языка, очень почтенный ученый, большой знаток своего предмета, не пользовался, однако, симпатиями большинства сослуживцев, благодаря некоторым особенностям его характера. Николай Кириллович Соколов 284 , родственник ректора А.В.Г. (двоюродный его брат), бакалавр, а с 1865 г. – экстраординарный профессор новой церковной истории; при большой даровитости был, что называется, человек с огоньком в душе. С ним мы были в большой дружбе. К сожалению, по временам он страдал от свойственной многим у нас на Руси слабости, и мне, как очень близкому к нему человеку, приходилось переживать много тяжелых минут, за которые, по миновании кризиса, был вознаграждаем проявлениями горячей, преданной его дружбы. Впоследствии состоя, с 1867 г., профессором церковного права в Московском университете, он заявил себя многочисленными, талантливыми трудами по этому предмету, между прочим, вел горячую полемику с профессором А. Ф. Лавровым по жгучему тогда вопросу о преобразовании церковного суда. Крайне жаль, что Н. К. Соколов так рано скончался (1874). Евгений Евсигнеевич Голубинский 285 , однофамилец, но не родственник протоиерея Ф. А. Голубинского, получивший эту фамилию в память знаменитого его земляка, в свою очередь и сам сделался впоследствии знаменитостью, как автор капитальных трудов по истории русской Церкви. Он окончил свою жизнь (7 января 1912 г.) ординарным академиком Академии наук. В описываемое время Евг. Евс. был молодым бакалавром, большим оригиналом 286 , нелюдимым, замкнутым кабинетным ученым, не без резкости в обращении. В сущности, однако, он был очень добродушен, резкое слово почти всегда заканчивалось у него раскатистым, каким-то детски наивным смехом. Прекрасную и очень полную и верную его характеристику можно читать в очерке его преемника по кафедре и родственника, профессора С. И. Смирнова (вероятно, в «Богосл. вестнике», 1912; у нас под руками – отдельный оттиск). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДЕСТУНИС Дестунис Гавриил Спиридонович, (16.03.1818, С.-Петербург - 19.03.1895, там же), рус. византинист греч. происхождения. Сын С. Ю. Дестуниса . В 1818-1826 гг. жил в Турции и Италии, где его отец служил в российских дипломатических представительствах. В 1834 г. поступил в С.-Петербургский ун-т, где изучал греч. словесность, его учителями были акад. Ф. Б. Грефе (один из основателей школы классической филологии в России) и исследователь античности М. С. Куторга . В 1838 г. Д. окончил университет со степенью кандидата. По ходатайству Куторги ему была предоставлена возможность отправиться в командировку за границу, однако из-за слабого здоровья поездка откладывалась 8 лет. После пребывания в 1846-1847 гг. в Афинах греческий язык и история Греции стали предметом его изучения. В 1848 г. Д. поступил на службу в Азиатский департамент МИД в качестве переводчика с греч. языка. Вскоре он был приглашен преподавать новогреч. язык в Ин-т вост. языков, а также начал читать курсы всеобщей и рус. истории в Александровском и Павловском жен. ин-тах. С сер. 50-х гг. активно сотрудничал с различными учреждениями АН, установил научные контакты с акад. А. А. Куником , подготовил ряд изданий по византиноведению (Исторические сказания инока Комнина и инока Прокла о разных деспотах Эпирских и о тиране Фоме Прелумбове Комнине, деспоте: Пер. с греч. СПб., 1858; Ватопедский снимок Птолемеевой географии; Мат-лы для рассмотрения вопроса о следах славянства в нынешнем греч. языке. СПб., 1860, и др.), готовил издание переводов своего отца. К 50-м гг. относятся и первые историко-этнографические работы Д. (Очерк клефтского быта//Геогр. вестн. 1855. 3. С. 27-46; Очерки Константинополя//Вестн. Имп. РГО. 1857. Кн. 1. Отд. 3. С. 1-11; Кн. 2. Отд. 3. С. 5-36, и др.). Подъем интереса к лит-ре, культуре и истории Византии в России позволил Д. при поддержке Куторги в 1859 г. обратиться в ун-т с предложением организовать кафедру визант. древностей и лит-ры и новогреч. языка. Решение о создании кафедры было принято 15 марта 1860 г., 23 сент. того же года Д. прочел вступительную лекцию «О значении византийской образованности». В 1860-1861 гг. им была прочитана значительная часть разработанного им курса визант. древностей и лит-ры, но с закрытием ун-та (1861) лекции Д. прекратились. Они возобновились в 1864 г., когда Д. получил место приват-доцента (26 авг. 1864). В 1865 г. стал д-ром греч. филологии, в 1867 г. избран экстраординарным профессором по кафедре греч. филологии, вскоре назначен ординарным профессором. В 1879 г. Д. был избран профессором еще на 5 лет, но не смог воспользоваться этим правом и через неск. месяцев отказался от преподавания из-за ухудшения здоровья. После отставки он остался почетным членом Совета ун-та и принимал активное участие в его заседаниях, обсуждении византиноведческих исследований, продолжал научную работу. |
| профессор Фёдор Герасимович Елеонский (12.04.1836–03.11.1906) Библейские переводы Отзывы Религиоведение Священное Писание Ветхого Завета профессор Фёдор Герасимович Елеонский Доктор церковной истории, заслуженный профессор СПбДА, специалист по ветхозаветной библейской истории и истории Библии. Биография Родился в 1836 году в Нижегородской губернии, в семье диакона. Новую фамилию Елеонский получил, согласно принятой тогда практике, при поступлении в семинарию. Окончив Нижегородскую духовную семинарию (1859), был отправлен для продолжения образования, как один из лучших выпускников, в Санкт-Петербургскую духовную академию. В академии получил звание магистра богословия, защитив диссертацию «О состоянии русского раскола при Петре I». После окончания Академии в 1863 году, преподавал в духовных семинариях: сначала Рижской, затем — в Казанской, а с 1864 года — в Литовской. В том же 1864 году был назначен преподавателем Виленского училища для девиц духовного звания. В 1865 году стал библиотекарем Литовской духовной семинарии, а в 1867 году — членом педагогического собрания правления семинарии. В 1870 году вступил в преподавательский состав Санкт-Петербургской духовной академии; по представлению профессора академии И. В. Чельцова, избран на должность доцента академии кафедры библейской истории. В 1875 году перешел на должность экстраординарного профессора, а в 1884 году защитил докторскую диссертацию по теме: «История израильского народа в Египте от поселения в земле Гесем до египетских казней» (СПб., 1884), и вступил в должность ординарного профессора. С 1890 по 1896 год Ф. Г. Елеонский исполнял обязанности заведующего Санкт-Петербургской Синодальной типографией. В 1891 году получил чин действительного статского советника, в 1896 году — звание заслуженного профессора, в 1897 году вышел в отставку, в 1898 году был избран почетным членом СПбДА. Награждён орденом св. Станислава 1-й степени. Умер в Санкт-Петербурге в 1906 году, похоронен на Никольском кладбище в Александро-Невской лавре. |
| Умел сыскать в себе самом… Конечно, не о нашем времени последняя строфа, но насколько же актуальны ее вопросы! – Но кончено ль противоборство? И как могучий ваш рычаг Осилит в умниках упорство И бессознательность в глупцах? Возможно, стоит вспомнить сегодня и о Польском (Январском) восстании (22 января 1863 - осень 1864). Отношение Ф.И. Тютчева к польским сепаратистам, восстанию, роли графа М.Н. Муравьева-Виленского, о котором – многие строки его писем и стихи: Его светлости князю А.А. Суворову («Гуманный внук воинственного деда…»), несомненно, представляют интерес и могли бы «вписаться» в тему сообщения. Тем более, что имеются достойные публикации, в частности, – Д.В. Табачника «Как " вешатели " спасали Россию» Как и – к предшественнику Муравьева – И.Ф. Паскевичу, уроженцу Полтавы, русскому полководцу из потомственного казацкого рода Полтавского полка, ведущего начало от Пасько, старшины в армии Богдана Хмельницкого. Светлейшему князю Варшавскому (за подавление Ноябрьского восстания 1830-1831 гг.), наместнику Царства Польского (1832–1856). Вынуждена ограничиться. Но главное подчеркну: « " Целость России " , а значит, святость русской истории, эту целость принесшей, – вот что защищали воины и поэты и в 1831-м и в 1863-м. Неприкосновенность родных рубежей, заболотившихся от крови, и " отеческие гробы " проливших эту кровь, а не территориальные приращения волновали их», – писал М. Филин, справедливо, с горьким сарказмом, заметив: «Теперь мечта поколений сбылась, и мы стоим в лакейской " общеевропейского дома " » Пора выбираться из нее. С помощью и наших великих пращуров. Многим и русским, и украинским поэтам, мыслителям: …Мы скажем: будь нам путеводной, Будь вдохновительной звездой – Свети в наш сумрак роковой, Дух целомудренно-свободный… «Нужно согласие и единодушие всех членов русской Родины» – Всегда нужно. И об этом – всегда – Ф.И. Тютчев. А еще – «Ломоносов Червонной Руси» Яков Федорович Головацкий (1814-1888). Его слова вынесены в заголовок этой части Претерпевший немалые гонения и лишения, Я.Ф. Головацкий остается в истории как выдающийся ученый: лингвист, фольклорист, этнограф, географ, историк, популяризатор научных знаний; поэт, писатель (романтизм), собиратель народных песен Галицкой и Угорской Руси, страстный публицист, переводчик, библиограф, издатель. Профессор и декан «кафедры руськой словесности» Львовского университета (с 1848 г.), его ректор (1863-1864); автор, составитель учебников, хрестоматий. После эмиграции в Россию (Вильно) – председатель Виленской археографической комиссии (1867-1888). |
| На святках о. ректор повез меня в Москву для представления митрополиту Филарету. Условились встретиться у Преосв. Саввы (Тихомирова) 249 , – бывшего, перед А. В. Горским, ректором Московской академии, а в то время московского викария, жившего в одном из московских монастырей, – чтобы оттуда отправиться к митрополиту. Был какой-то праздничный день, Преосв. Савва служил, и после литургии я явился в его покои. Здесь меня, не привыкшего к церемониалу московских архиерейских приемов, поразила торжественность приема посетителей московским викарием. В Петербурге викарные епископы держали себя гораздо проще. От Преосв. Саввы мы с о. ректором отправились к митрополиту Филарету. Принял он меня благосклонно, задав обычные вопросы и выразив также обычные пожелания и надежду относительно успешности предстоявшей моей службы. Ничего особенного он не сказал, но таково было обаяние этой необыкновенной личности, что все сказанное им казалось очень умным. Как вначале, так и в заключение представления последовал наш общий с о. ректором земной поклон владыке. Так обычно кланялись ему тогда в Москве все, не только духовные, но и светские лица. Когда митрополит Филарет приезжал в Сергиев Посад и представлялась ему академическая корпорация, все поголовно падали пред ним ниц, в начале и в конце представления. Во время моего приезда в академию, 6 декабря, чтение лекций прекратилось, наступили рождественские экзамены. Лекции начались после святок. Когда наступило это время, А. В. Горский сам ввел меня в аудиторию старшего, XXIV, курса (1860–1864) и по этому случаю сказал небольшую речь. Помнится, он рекомендовал моим будущим слушателям быть внимательными к изучению православного богослужения, которое представляет «цвет и плод» древа жизни Церкви Христовой. Сказав эту речь, он оставил класс и на первой моей лекции не присутствовал. Начал я чтения по церковной археологии с общего обозрения истории развития христианского богослужения, затем перешел к краткому обозрению литературы предмета, оживляя свои чтения и восполняя естественную их сухость и отрывочность общими церковно-историческими обозрениями. Потом перешел к чтениям об обрядовой стороне важнейших церковных священнодействий, семи церковных таинств, согласно совету, данному мне моим бывшим профессором В. И. Долоцким. В этого рода чтениях я следовал, на первых порах, манере своего бывшего наставника, не задаваясь трудно исполнимой задачей (какой задался в следующие годы) – проследить историю постепенного образования чинопоследования таинств. Пришлось мне читать лекции оканчивающим XXIV курс (1860–1864) студентам в последнее полугодие их учения в академии 250 . |
|
|
