| В февр. 1522 г. реформы в Виттенберге приняли радикальный характер: Карлштадт в проповедях объявлял недопустимым для христиан использование церковных изображений и почитание святых; под влиянием его проповедей жители разбивали статуи в храмах, прерывали мессы, нападали на монахов и т. п. По поручению советников курфюрста Фридриха М. вел переговоры с Карлштадтом и Цвиллингом, убеждая их прекратить возмущавшие народ проповеди, однако он не имел большого авторитета и не мог остановить реформационные процессы (см.: Ibid. S. 444. N 209). Насильственные действия горожан и принятие городским советом узаконивавшего реформы церковного устава изменили отношение к реформам светской власти в лице курфюрста Фридриха, который в явной форме выразил свое неудовольствие, запретив исполнение устава и произнесение проповедей реформационного содержания. М., состоявший в постоянной переписке с секретарем курфюрста Фридриха Спалатином, был хорошо осведомлен о возраставшем неудовольствии курфюрста церковными реформами и справедливо опасался, что из-за непокорности радикальных реформаторов курфюрст может вообще отказаться от поддержки реформационного движения (см.: Kobler. 2014. S. 27-29). Вероятно, именно сообщения М. и Спалатина побудили Лютера, не дожидаясь дозволения курфюрста Фридриха, в нач. марта 1522 г. вернуться в Виттенберг с целью восстановления порядка в городе. С 9 марта он начал ежедневно произносить проповеди, впосл. ставшие известными как «Великопостные проповеди» (Invocavitpredigten). В них Лютер, развивая собственное учение о спасении одной только верой, подчеркивал, что от тех обрядов, с к-рыми велась борьба в Виттенберге, спасение души никак не зависит, поэтому они не должны становиться причиной смут и раздоров среди христиан. В отличие от Карлштадта, к-рый сперва находился в молчаливой оппозиции к Лютеру, а впосл. открыто выступил с критикой его компромиссной религ. позиции и нек-рых религ. взглядов, М. воспринял возвращение Лютера с радостью и облегчением (см.: Melanchthon Ph. |
| BW: Texte. Bd. 1. S. 459. N 220; Ibid. S. 467. N 224). Мягкая религ. политика Лютера полностью соответствовала его собственным гуманистическим и евангелическим убеждениям. Так, в составленной еще до возвращения Лютера записке, вероятно, предназначавшейся для Спалатина, М. отмечал, что, хотя он лично выступает за причащение под двумя видами и устранение из храмов «подобий» (simulachra), т. е. религ. изображений, однако в обоих вопросах допустимо по снисхождению к слабым и во избежание соблазна следовать традиц. католич. практике (см.: Ibid. S. 440-441. N 206). Недолгий период Виттенбергской реформации оказал значительное влияние на всю последующую жизнь М. Лютер убедился в полной лояльности М. и впосл. относился к нему как к доверенному лицу, единомышленнику и надежному союзнику в деле церковной реформы. Однако в сознании мн. католиков, а впосл. и протестантов личность М. оказалась связана с радикальной деятельностью Карлштадта, насильственными реформационными выступлениями и сомнительной по религ. содержанию проповедью Цвиккауских пророков; нанесенный репутации М. ущерб так никогда и не был до конца преодолен (см.: Kobler. 2014. S. 29-31). Сподвижник Лютера (1522-1546) В результате событий Виттенбергской реформации 1521-1522 гг. М. утвердился в убеждении, что публичная проповедь нового евангельского учения и руководство конкретными церковными реформами являются далекими от его интересов сферами деятельности и плохо сочетаются с его характером. Признавая исключительное значение Лютера как вождя Реформации, проповедника и церковного учителя, М. сознательно и добровольно подчинил себя в религ. области его авторитету. В 20-40-х гг. XVI в. М. представлял интересы лютеранства на имперских рейхстагах, вел переговоры с протестант. князьями, встречался с католич. офиц. лицами и теологами, составлял офиц. вероисповедные документы лютеранства, поддерживал обширную переписку со мн. сторонниками церковных реформ и европ. гуманистами. Труды по защите и распространению лютеранства М. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КАРО Йосеф (Иосиф) (1488, Толедо - 24.03.1575, Цфат), евр. ученый и мистик, автор ряда сочинений по талмудическому праву, в т. ч. стандартной кодификации раввинистической традиции - «Шулхан Арух». Жизнь К. род. в Толедо (Кастилия). Изгнание евреев из Испании (1492) вынудило семью К. покинуть страну. Вероятно, они эмигрировали в Португалию, где находилась иешива его дяди, Ицхака бен Йосефа Каро, а после изгнания евреев из Португалии (1497) поселились в Стамбуле. Не позже чем в 1522 г. К. покинул Стамбул, сменив несколько городов - Адрианополь (ныне Эдирне, Турция), Никополь (Неврокоп, ныне Гоце-Делчев, Болгария) и Фессалонику. Первым учителем К. был его отец Эфраим, выдающийся талмудист своего времени. После смерти Эфраима дядя Ицхак взял его к себе, чтобы продолжить образование юноши. К. был потрясен мученической кончиной Шломо Молхо (1532), с которым, вероятно, был лично знаком; с тех пор К. сам желал мученичества. В Фессалонике он познакомился с Йосефом Тайцатаком и Шломо Алькабецем (с последним К. встречался также в Никополе), духовными лидерами каббалистов Фессалоники и Адрианополя, их идеи оказали на К. большое влияние. Глубокий интерес к каббале К. сохранял на протяжении всей жизни, хотя в основном он изучал и кодифицировал раввинистическое законодательство. В 1522 г., находясь в Адрианополе, К. написал кн. «Бейт Йосеф» (Дом Иосифа). Это сочинение должно было обобщить все существующие галахические постановления начиная с талмудической эпохи. Попытки такой кодификации предпринимались и раньше. Наиболее фундаментальной работой был 4-томный свод законов «Арбаа Турим» (Четыре ряда), составленный равом Яаковом бен Ашером (1270-1340). К. подверг этот свод тщательной редактуре, выявляя источники каждого из зафиксированных галахических постановлений и отмечая спорные мнения, а также сверяя доступные ему рукописи «Арбаа Турим» и устраняя ошибки переписчиков. В 1536 г. |
| Дружба и постоянное общение с Эразмом Роттердамским стали важнейшим стимулом в лит. и филологических трудах Г. Сохранились исключительно высокие письменные отзывы Эразма о глубине познаний Г., названного им «предводителем швейцарских гуманистов». Благодаря успеху в 1515 г. стихотворного «Описания Швейцарии» и содействию Эразма Г. получил от франц. короля поощрительную стипендию и провел 1517-1522 гг. в Париже, где познакомился с композитором Ж. Мутоном и с филологом, знатоком греч. языка Г. Бюде, к-рый сообщил ему сведения, использованные Г. впосл. в соч. «О географии». 1-я ч. этого труда носила новаторский для науки XVI в. характер, поскольку в ней был применен физико-математический подход в области географии. Во 2-й ч.- «Описание Азии, Африки и Европы» - развернуто почерпнутое у Птолемея и Страбона представление о Европе, к к-рому добавлены новые сведения, в т. ч. о нем. городах, о противоборстве Англии и Шотландии, об Америке, о Х. Колумбе и А. Веспуччи. Однако ни в Париже, ни в Цюрихе Г. не удалось получить место профессора. По возвращении в 1522 г. в Базель Г. женился. В 1524 г. он был принят в члены совета артистического фак-та Базельского ун-та, а затем стал его деканом - последним перед Реформацией. Начавшись в Германии, это движение затронуло и швейцар. кантоны, в т. ч. Базель. Поначалу горячо поддержав Лютера, Г. вслед за Эразмом постепенно пришел к скептическому, а затем и отрицательному отношению к реформационному движению, порвав связи с У. Цвингли , О. Миконием и И. Эколампадием . Реформация, подготовленная гуманизмом, представляла теперь угрозу его развитию. Г., почитатель всего, что связано с культурой лат. языка, и знаток григорианского пения , выступал против упразднения древней певч. традиции и замены ее нем. духовными песнями. В 1529 г. Г. вместе с Эразмом переехал из протестант. Базеля во Фрайбург, где им была написана большая часть лит. сочинений. До 1560 г. Г. занимал место профессора поэтики Фрайбургского ун-та; его лекции по географии и истории привлекали большое число слушателей, сохранились свидетельства современников о присущей ему яркой и живой манере речи. Г. был признанным авторитетом в области образования, по просьбе оставшихся католич. кантонов Швейцарии он должен был приступить к возрождению системы католич. университетского образования. В 1558 г. он принял участие в пересмотре школьного плана во Фрайбурге и внес предложения, касающиеся муз. занятий. После смерти жены (1539) Г. повторно вступил в брак в 1543 г., усыновив 5 детей. Вероятно, вслед. знакомства Г. с реформаторами его сочинения в последние годы жизни попали в папский список запрещенных книг, но ученый добился отмены этого распоряжения. В кон. 50-х гг. в связи с болезнью Г. сократил число лекций и занимался дома. Незадолго до смерти он продал свою б-ку, к-рая теперь хранится в университетской б-ке Мюнхена. |
| Войскам Швабского союза удалось разбить франконские отряды. Схваченные повстанцы были подвергнуты суровым наказаниям: руководители - пыткам и казни, часть крестьян - ослеплению. В Ср. Германии наиболее активные сражения развернулись в Тюрингии и Саксонии. Здесь крестьянские отряды также занимали замки и мон-ри, вступали в союзы или конфликты с городами. Хотя в движении участвовали и плебейская часть городского населения, и нек-рые горнорабочие, в целом властям удалось различными посулами удержать основную массу горнорабочих от враждебных действий. Дом в замке Вартбург, где в 1521 - 1522 гг. жил М. Лютер Дом в замке Вартбург, где в 1521 - 1522 гг. жил М. Лютер С сер. февр. 1525 г. имперский г. Мюльхаузен с 7,5 тыс. населения, где находился Мюнцер, стал одним из важнейших центров Крестьянской войны. Магистрат оказался под влиянием Мюнцера и его сторонников, а также др. народного проповедника, Г. Пфейффера. Крупный военный лагерь повстанцев образовался у Франкенхаузена в Тюрингии. Туда прибыл на помощь и Мюнцер во главе 300 повстанцев. Княжеские войска применили против мятежников артиллерию и, воспользовавшись возникшей среди них паникой, устроили резню, к-рая продолжалась и на улицах Франкенхаузена. Было убито 5 тыс. повстанцев (600 взято в плен), Мюнцер и Пфейффер были казнены. К лету 1525 г. основные очаги Крестьянской войны были подавлены войсками Швабского союза и князей, расправа носила жестокий характер. Уже после завершения Крестьянской войны на юго-западе Г. начались восстания крестьян и горнорабочих в Тироле, крестьян в Зальцбургском архиеп-стве. В Тироле восставшие захватили г. Бриксен, опустошали замки и мон-ри. Во главе движения стоял бывш. секретарь архиепископа Михаэль Гайсмайер. В нач. 1526 г. он составил программу важнейших преобразований - «Земское устройство», в к-ром речь шла об установлении в Тироле республиканских порядков. Гос-ву отводилась важная хозяйственная роль. Горнорудное дело должно было стать его собственностью, а прибыль - идти на покрытие расходов республики. |
| Но еще судно не возвратилось на родину. Еще ветхая «Виктория», напрягая последние силы, тяжело кряхтя, медленно, устало тащится по морю. Из всех, кто отплыл на ней с Молуккских островов, на борту осталось только восемнадцать человек, вместо ста двадцати рук работают всего тридцать шесть, а крепкие кулаки были бы нынче к месту, ибо почти у самой цели судну вновь угрожает авария. Ветхие доски вышли из пазов, вода неустанно просачивается во все расширяющиеся щели. Сначала пытаются откачивать ее насосом, но этого недостаточно. Самым целесообразным было бы теперь выбросить за борт, как лишний балласт, хотя бы часть из семисот центнеров пряностей, тем самым уменьшив осадку, но дель Кано не хочет расточать достояние императора. День и ночь чередуются изнуренные моряки у двух насосов — это каторжный труд, а ведь надо еще и зарифлять паруса, и стоять у руля, и дежурить на марсе, и выполнять множество других повседневных работ. Люди изнемогают; подобно лунатикам, шатаясь из стороны в сторону, бредут к своим постам уже много ночей не знавшие сна матросы, «tanto debili quanto mai uomini furono» — «ослабевшие до такой степени, как никогда еще не ослабевали люди», — докладывает дель Кано императору. И несмотря на это, каждому из них приходится работать за двоих и за троих. Они работают из последних сил, уже изменяющих им, ибо все ближе, все ближе желанная цель. 13 июля они отчалили, эти восемнадцать героев, от Зеленого Мыса; наконец 4 сентября 1522 года (вскоре исполнится три года, как они расстались с родиной) с марса раздается хриплый возглас радости: дозорный увидел мыс Сан-Висенти. У этого мыса для нас кончается материк Европы, но для них, участников кругосветного плавания, здесь начинается Европа, начинается родная земля. Медленно вырастает из волн отвесная скала, и вместе с ней растет их мужество. Вперед! Вперед! Еще только два дня, две ночи осталось терпеть! Еще одну ночь и один день. Еще только одну ночь, одну только ночь! И — наконец! — все они выбегают на палубу и, дрожа от счастья, теснятся друг к другу — вдали серебристая полоса, зажатая твердой землей, — Гвадалкивир, впадающий в море здесь, у Сан-Лукар де Баррамеда! Отсюда три года назад они отплыли под предводительством Магеллана, пять судов и двести шестьдесят пять человек. А сейчас — одно-единственное невзрачное суденышко приближается к берегу, бросает якорь у той же пристани, и восемнадцать человек, пошатываясь, сходят с него, тяжело опускаются на колени и целуют твердую, добрую, надежную землю родины. Величайший мореходный подвиг всех времен завершился в день 6 сентября 1522 года. |
| Штайном ( ок. 1553) в Веймаре, где М. находился в нояб.-дек. 1522 г. Краткий перечень обсуждавшихся тезисов свидетельствует о том, что Штайн был сторонником традиционного для лютеранства представления, что вера проистекает из познания Христа через Свящ. Писание. М. отстаивал противоположный подход: сперва необходимо приобрести «знание Бога» через «дух Божий», поскольку без этого чтение Свящ. Писания и внешняя рациональная вера не дадут человеку «опыта веры», т. е. действительного опытного богопознания (см.: MüntzKGA. Bd. 3. S. 113-114. N 68). Конец 1522 и первые месяцы 1523 г. М. провел в сел. Глауха подле Галле (ныне в черте города); он исполнял обязанности капеллана в церкви местного жен. конвента, а также совершал мессы для неск. братств и проповедовал (см.: Ibid. Bd. 3. S. 115-122. N 69-73). По-видимому, богослужения и проповеди М. посещали мн. жители Галле; некоторые впосл. обращались к нему в письмах как к духовному руководителю с благодарностью за наставления и с вопросами (см.: Ibid. Bd. 2. S. 157-160. N 56). Неизвестно, по каким причинам М. покинул Глауха, однако сохранилось его прощальное письмо, датированное 19 марта 1523 г. и обращенное к группе единомышленников (см.: Ibid. Bd. 2. S. 154-157. N 55). В нем М. сообщает, что с радостью переносит все гонения и страдания за проповедь и дает разъяснение того, как связаны страдание человека и благодатная милость Бога. Ссылаясь на Ис 54. 7 и Ин 16. 7, М. в духе нем. мистиков отмечает, что каждый христианин должен переживать богооставленность, поскольку никто не может обрести милосердие Бога, если прежде не будет оставлен Богом, не научится быть «оставленным» (vorlassen) и «безутешным» (trostlosen). Испытания освобождают место в «бездне души» (selen abgrunt), т. е. в самом глубоком духовном центре человека, и это очищенное и просвещенное место наполняется Св. Духом (ср.: Br ä uer, Vogler. 2016. S. 175-180). Церковные реформы в Альштедте (1523-1524) Весной 1523 г. М. получил предложение занять место приходского священника и проповедника ц. |
| В это самое время Дашкович, не оставляя своего намерения, все более и более приближался к Рязани; он дал нарочно некоторым пленникам возможность убежать из стана в город; толпы татар погнались за беглецами и требовали их выдачи; рязанцы выдали пленных, но, несмотря на то, толпы татар сгущались все более и более под стенами города, как вдруг раздался залп из городских пушек, которыми распоряжался немец Иоган Иордан; татары рассеялись в ужасе; хан послал требовать выдачи Иордана, но Хабар отвергнул это требование. Магмет-Гирей, как мы видели, пришел не за тем, чтоб брать города силою; не успевши взять Рязань хитростию и побуждаемый известием о неприятельских движениях астраханцев, он ушел и оставил в руках Хабара грамоту, содержавшую в себе обязательство великого князя платить ему дань. Тем не менее следствия Магмет-Гиреева нашествия были страшные; молва преувеличила число пленных, выведенных крымцами и казанцами из Московского государства, простирая это число до 800000; но самое это преувеличение уже показывает сильное опустошение; крымцы продавали своих пленников в Кафе, казанцы – в Астрахани. Такая добыча разлакомила Магмет-Гирея; возвратившись домой, он велел три раза прокликать по торгам в Перекопе, Крыме-городе и Кафе, чтоб князья, мурзы и все татары были готовы сами и коней откармливали для осеннего похода в Московскую землю. Этот осенний поход не состоялся, а на весну 1522 года великий князь приготовился встретить хана, выступил сам к Оке с многочисленным войском и с пушками. Хан не пришел и весною; но его нужно было постоянно сторожить, со стороны Казани нужно было также ожидать беспрестанно нападений, и нельзя было долго оставлять в ней царствовать брата Магмет-Гиреева. Это заставило спешить заключением перемирия с Литвою. В августе 1521 года, тотчас по уходе Магмет-Гирея, возобновилась пересылка с Сигизмундом. В марте 1522 года приехал из Литвы Станислав Долгирдов (Довкирдович) и объявил, что король тогда только пришлет в Москву своих великих послов, когда великий князь объявит, хочет ли он вечного мира или перемирия без отпуска пленных. |
| Насильственные действия горожан изменили отношение к К. и светской власти в лице курфюрста Фридриха, и Лютера: оба стали воспринимать его как подстрекателя к мятежам и сторонника опасных для общественного спокойствия религ. новшеств. 3 февр. 1522 г. представитель курфюрста в Виттенберге Гугольд фон Айнзидель направил К. письмо, в к-ром потребовал, чтобы он перестал «призывать к возмутительным новшествам» и «не соблазнял, а улучшал» население города, прекратив заботиться о «собственной славе» (CR. Vol. 1. Col. 544). В достаточно резком ответе К. отмечал, что в городе «не проповедуется ничего, что не содержалось бы в Писании и не было бы учением Писания» (Ibid. Col. 545). Ссылаясь на ап. Павла, он утверждал, что проповедь является его долгом (ср.: 1 Кор 9. 16), поэтому он будет продолжать возвещать истину, «основанную на Слове Божием» (CR. Vol. 1. Col. 545). Начало борьбы К. с религ. изображениями совпало по времени с появлением в Виттенберге Цвиккауских пророков ,- единомышленников сторонника радикальной религ. реформации Томаса Мюнцера (ок. 1490-1525). В кон. 1521 - нач. 1522 г. на их проповеди собирался весь город; первоначально под их влияние в той или иной степени подпали мн. виттенбергские реформаты, в т. ч. К., Меланхтон и фон Амсдорф. «Пророки» заявляли, что Бог в видениях сообщает им Свою волю; всю ученость и все книги, в т. ч. и Свящ. Писание, они объявляли излишними и «заслоняющими истину», к-рую человек должен получать непосредственно от Св. Духа. Как впосл. анабаптисты , «пророки» учили о недопустимости крещения младенцев и о приближающемся конце света ( Barge. 1905. Tl. 1. S. 401-403). Хотя факт знакомства К. с «пророками» и интереса к их проповедям является неоспоримым, в лит-ре нет единого мнения о степени влияния взглядов «пророков» на религ. мировоззрение К. (Ibid. S. 403-404; ср.: Sider. 1974. P. 161-163). Как интерес к религ. мистике, так и желание «очистить» религ. жизнь и привести ее в соответствие с содержанием Свящ. Писания были свойственны К. и до знакомства с «пророками». Вместе с тем высказываемое К. и ранее негативное отношение к любым ученым занятиям, предметом которых не является Свящ. Писание, значительно усилилось после общения с «пророками»; у него появился интерес к тематике духовных «откровений». Однако К. никогда не отвергал авторитет Свящ. Писания, как делали «пророки», и не заявлял, подобно им, о явлениях ему «ангелов» или о наличии у него неких собственных «откровений» ( Sider. 1974. P. 164). |
| Торжественный въезд имп. Карла V с франц. кор. Франциском I и кард. Алессандро Фарнезе в Париж в 1540 г. Фрагмент росписи. 1557–1566 гг. Худож. Т. Дзуккари (Вилла Фарнезе, Капрарола) К 1519 г. относится открытое соперничество монархов - К. и Франциск I были претендентами на титул императора. Избрание К. императором и объединение под его властью огромной державы изменили характер борьбы в Италии: крупные военные конфликты теперь порождали не противоречия между итал. гос-вами, а противостояние франц. монарха и императора; европ. правителям, пытавшимся решить в ходе Итальянских войн свои проблемы, приходилось выбирать между ними. В нач. 20-х гг. XVI в. союзниками К. были англ. кор. Генрих VIII и папа Римский Лев X, удовлетворенный тем, что император возглавил в Германии борьбу с Реформацией. 4-я из Итальянских войн, или 1-я франко-габсбургская война (1521-1526), шла гл. обр. за обладание Миланом, но боевые действия велись и на территории Сев. Франции, и на франко-испан. границе, когда французы, воспользовавшись восстанием Комунерос, вторглись в испан. Наварру. В нояб. 1521 г. армия К. вступила в Ломбардию и захватила Милан. Франц. войска были разбиты при Бикокке (27 апр. 1522). Папа Римский занял Парму и Пьяченцу, испан. армия оккупировала Геную. В июле 1522 г. англичане из остававшегося под их властью Кале атаковали французские Бретань и Пикардию, а К. вторгся в Юж. Францию через Пиренеи. В сент. 1523 г. английская армия под командованием Чарлза Брандона, герц. Саффолка, из Кале дошла почти до Парижа, но, не дождавшись действий имп. войска, отступила. В февр. 1524 г. К. отбил у французов г. Фуэнтеррабия. Франциску I удалось собрать новую армию, и в окт. 1524 г. она перешла через Альпы и двинулась к Милану. 24 февр. 1525 г. французы были разбиты К. в битве при Павии и король попал в плен. В плену, в Мадриде, Франциску I пришлось подписать мирный договор (янв. 1526): франц. король отказывался от претензий на итал. владения и от прав на Бургундию, а также обещал оказывать императору помощь в борьбе с протестантами (Мадридский договор не был ратифицирован во Франции). |
|
|
