| С марта по май 1453 г. Н. К. находился в Риме, где получил от папы Римского Николая V неск. декретов, касавшихся управления еп-ством. В частности, папа Римский постановил, что все епископы, к-рые будут занимать кафедру после Н. К., должны избираться соборным капитулом, однако они не могут быть служащими светских государей и должны иметь постоянную резиденцию в еп-стве, а не управлять им через викариев (см.: ActaCus. Bd. 2. S. 428-429. N 3420-3421). Тем самым Н. К. сделал уступку соборному капитулу, но одновременно предпринял серьезный шаг по ограждению еп-ства от влияния светских князей, что вызвало неудовольствие герц. Сигизмунда, к-рого папа Римский оповестил о принятых постановлениях (Ibid. S. 438-439. N 3451). Первые месяцы после возвращения Н. К. в Бриксен летом 1453 г. проходили в относительно спокойной обстановке, что позволило ему впервые после 1450 г. вернуться к работе над философскими и математическими сочинениями. 14 сент. 1453 г. Н. К. отправил письмо настоятелю и братии аббатства в Тегернзе (Бавария), к-рые, познакомившись с его соч. «Об ученом незнании» и малыми теологическими трактатами, стали ревностными сторонниками развиваемого им представления о мистической теологии и вели полемику с критиковавшими мнения Н. К. герм. теологами и монахами (см.: Senger. 2017. S. 221-224). Из письма следует, что к сер. сент. 1453 г. Н. К. завершил работу над сочинениями «Математические дополнения» и «Теологические дополнения», в к-рых стремился продемонстрировать важность математических исследований для теологических созерцаний реальности божественного бытия. В том же письме Н. К. излагает свое понимание трактата «О таинственном богословии» из «Ареопагитик», отмечая, что в этом трактате открывается путь синтеза положительного и отрицательного богословия, который не может быть вполне объяснен словами, но должен быть опытно пережит в акте любви к Богу. Письмо свидетельствует, что Н. К. не переставал изучать трактаты «Ареопагитик»: он пишет монахам о пользе сличения греч. текста с разными лат. переводами и о намерении послать им рукописи комментариев к «Ареопагитикам», созданных Фомой Верчелльским († 1246) и Робертом Гроссетестом († 1253); очевидно, он сам ранее внимательно прочитал эти комментарии (текст письма см.: ActaCus. Bd. 2. S. 523-527. N 3625). Переписку с братией аббатства в Тегернзе Н. К. поддерживал и позднее. Именно этим монахам он посвятил в 1453 г. трактат «О видении Бога» (см.: Ibid. S. 573. N 3721). В 1454 г. он обещал написать для них трактат «Берилл», в котором намеревался разъяснить некоторые сложные идеи в соч. «Об ученом незнании»; завершить этот трактат и отправить его монахам Н. К. смог только к 1458 г. |
| 5) Четвертый период (1429-1453). Жанна д’Арк. По Франции ходила легенда, что французов спасет Лотарингская дева. И вот к королю явилась девушка Жанна из деревушки Домреми на границе с Лотарингией и потребовала войско для борьбы с англичанами. Так как ее приезд сопровождался чудесами, король войско дал. В 1430 г. Жанна д’Арк сняла осаду с Орлеана и посоветовала королю ехать в Реймс и короноваться. Теперь Карл VII стал законным королем Франции. К сожалению, через некоторое время Жанна потерпела поражение под Парижем. Лишившись армии, она попала в плен к бургундцам, а те продали девушку англичанам. Англичане обвинили ее в ереси и сожгли на костре. Карл VII не стал выкупать Жанну д’Арк – она мешала ему укреплять королевскую власть. Жанна погибла, но после ее смерти французы стали постоянно одерживать победы над англичанами. В 1453 г. был заключен мир, по которому англичане сохранили только один город во Франции – порт Кале. 9. (Брандт, § 10) Завоевания турок-османов. Падение Византии. ПЛАН ОТВЕТА: 1) Византия после IV Крестового похода. 2) Правление Михаила VIII Палеолога. Лионская уния (1274). 3) Гражданская война. Правление Иоанна V . 4) Завоевание турок-османов: а) Завоевание Малой Азии. б) Завоевание Сербии (битва на Косовом поле 1389) и Болгарии. 5) Попытка организовать Крестовый поход против турок. Ферраро-Флорентийская уния (1439). 6) Захват Константинополя Мехмедом II (1453). 7) Последствия падения Византии. ДАТЫ: 1204 – Захват Константинополя крестоносцами 1261 – Возвращение Константинополя грекам. Михаил VIII Палеолог. 1274 – Лионская уния 1341 – Начало войны между Иоанном V и Иоанном VI Кантакузином 1389 – Битва на Косовом поле 1439 – Ферраро-Флорентийская уния 1453 – Захват Константинополя турками ОТВЕТ: 1) Византия после IV Крестового похода. После захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г., на месте Византии возникли католическая Латинская империя и православная Никейская империя. В 1261 г. Никейский император Михаил VIII Палеолог захватил Константинополь и восстановил Византию. |
| 869 ...въста буря велия... идже придлъ имать святый Лазарь. – Церковь Рождества Богородицы с приделом Воскресения Лазаря была поставлена в Москве в 1393 г. вдовой Дмитрия Донского Евдокией. Ο буре, поразившей церковь в 1445 г., другие летописи не сообщают (в Московском своде аналогичное сообщение читается под 1454 г., возможно, что речь идет ο другом событии). 870 ...посла великий князь Стефана Бородотого... и положенъ бысть в церкви святого мученика Егория в Новгороде. – Об отравлении Дмитрия Шемяки в 1453 г. сообщается только в Льв., в С II читался текст, сохранившийся в Льв., а в С II он был заменен текстом из великокняжеского летописания. Это дает основание предположительно включить его в реконструкцию. Известие Севернорусского свода об отравлении Шемяки см. в наст. томе. Описание всей борьбы за престол между Василием II и Дмитрием Шемякой в своде 1518 г. (Льв.–С II) в основном соответствует Московскому своду. Ряд оригинальных добавлений к этому рассказу мы обнаруживаем только в Льв. (в С II их нет); описание ослепления Василия II, сочиненное явно под влиянием рассказа об ослеплении Василька Теребовольского в Повести временных лет (ср. т. 1 наст. изд.); упоминание ο том, что в 1446 г. Дмитрий Шемяка намеревался утопить детей Василия II «въ рец на Волз, въ мехи ошивши, но не дасть ему владыка Иона»; ο том, что Борис Тверской, вступив в союз с Василием II, требовал от него: «Жени у меня сына своего Ивана, а не женишь, и язъ тебя выдамъ опять князю Дмитрею…», «онъ же неволею обручи сына своего». Фрагменты эти, вероятнее всего, были дополнены составителем Льв. в XVI в., и мы не включаем их. «Яды хлбъ мои... лесть». – Пс. 40, 10 . 872 Того же лта прииде царь Турский... «надъ преднимъ своимъ государемъ?» – Константинополь был взят турками в 1453 г. Рассказ ο взятии Царырада, восходящий, очевидно, в своде 1518 г. к своду 80-х гг., имеет фольклорный характер, но, возможно, основывается на каких-то слухах ο событиях 1453 г., дошедших до русского летописца (ср.: Сперанский Μ. Η. Повести и сказания ο взятии Царьграда турками (1453) в русской письменности XV–XVII вв. – ТОДРЛ, т. 12. Μ.–Л., 1956, с. 190–191). Β действительности Царьград взял султан Мехмед II (1451–1481), сын Мурада II. Не совсем понятно, отождествляет ли летописец Мустафу с Мехмедом II, или же он видит в нем иное лицо, которому Мехмед поручил («положе» – С II) взять Царьград. |
| Глава X. L " eglise Apres Byzance 935 В долгой истории церкви Ферраро–Флорентийский собор стал не столько вехой, сколько прологом к падению Константинополя, которое произойдет 15 лет спустя. Атмосфера собора, пронизанная политическими интересами, не располагала к подлинному диалогу и богословской открытости. Флорентийская формула не стала плодом встречи двух традиций – такое объединение церквей, за которым стояли различные небогословские мотивы, было изначально обречено на неудачу. Во всяком случае, и после собора оставалось немало причин для разобщения. Непоколебимая оппозиция унии, возглавляемая влиятельным митрополитом Эфесским, была настолько целеустремленной и пользовалась такой популярностью, что официальное провозглашение унии в Константинополе затянулось до 12 декабря 1452 года, – а шесть месяцев спустя город пал под натиском османов. И хотя все связи и контакты между двумя церквами полностью прекратились только после 1453 года, турецкое завоевание империи лишь подвело финальную черту под церковным расколом. Героический конец византийского Константинополя во вторник 29 мая 1453 года тоже стал поворотной вехой. Безусловно, гибель столицы и самой империи окутана атмосферой неизбежности и безысходности: как политическая сила православная Византия, богозданная ойкумена с одиннадцативековой историей, прекратила свое существование. Тектонические изменения, вызванные турецким натиском, имели, бесспорно, вселенский характер. Действительно, день падения Константинополя нередко считается датой окончания Средневековья и начала Нового времени. При всей условности этого отсчета не нужно забывать, что для восточнохристианского мира 1453 год имел совершенно иное и более глубокое значение. «Для греков, непосредственно вовлеченных в эти события, турецкое завоевание положило начало второму длительному периоду Средневековья» 936 . В результате победы османов весь христианский Восток впервые оказался под властью исламской цивилизации; такие попытки начали предпринимать еще арабы в VII веке, однако реализовались они лишь в XV столетии. Правда, претензии ислама на мировое господство как в VII, так и в XV веках закончились неудачей. Но в отличие от арабов туркам удалось продвинуться вглубь христианской Европы. Их агрессивное мусульманское государство останется великой державой и в эпоху Нового времени. По крайней мере, с начала XVI века западноевропейские государства неизменно учитывали турецкую империю в расстановке политических сил; турки были угрозой и как ближайшие соседи, и как доблестные воины. К середине XVI века, благодаря протестантской Реформации, турки обосновались на Балканах и Ближнем Востоке еще прочнее, чем в предыдущем столетии. |
| Слова Дионисия заключают все совершенство таинственного богословия, по Винценту, но поняты неверно, особенно Герсоном. В конце 1452–начале 1453 Винцент говорит об этом бенедиктинцу Иоанну из Кемптена, а с 1 по 12.6.1453 составляет и рассылает трактат против Герсона. Начало “Таинственного богословия” Винцент понимает в том смысле, что чувство (боголюбивое) одно восходит к обожению без всякой работы и помощи интеллекта, sine cogitatione concomitante. Якобы так толковали Дионисия старые комментаторы Фома Сен-Викторский и Гроссетест (см. выше эти имена у Иоанна Шлитпахера), Герсон же усложнил эту простоту смешением мудрости, “вкушающего знания”, с незнанием и оттого утонул в неувязках, в том числе разноглася и сам с собой. Герсон путает тайновидение и созерцание, которые разнятся как реальная вещь и ее рисунок: созерцание это рассмотрение Бога не без участия мысли, но хотя оно иногда поднимается до божественного мрака, однако никогда не достигает тай-новидения, общения с сокровенным, оставляющего всякую мыслительную деятельность. Там “всепожирающее чувство единящей любви, утвержденной превыше всякой активности ума на вершине чувства”. Н. К. имел в виду людей, подобных Винценту, когда еще 22.9.1452 писал Гаспару Айндорферу из своего епископского дворца в Бриксене: “... есть совпадение науки и незнания, или умудренное незнание... Любящий восхищен не без всякого познания... но в восхищении многие обманываются, и воображаемое видение (visionem phantasticam) полагают истинным”. 3 Герсон (Жерсон, Жан Шарлье из Жерсона, 14.12.1363, г. Жерсон, ныне депт. Арденны – 12.7.1429, Лион), богослов и церковный политик, в 1395 сменил своего учителя Пьера д " Айа на посту канцлера Парижского ун-та и носил этот титул всю жизнь. Во время Великой западной схизмы (1378–1417) жил во Фландрии, где был деканом капитула св. Донациана в Брюгге (1397–1417), позднее в Австрии (1418–1419), был в аббатстве Ратембург. Первоначально Винцент Аггсбахский мог уважать его за защиту принципа соборности (концилиаризм) на соборе в Констанце (1414–1418). С 1419 Герсон удалился от дел в Лионе, где после смерти был окружен местным почитанием как блаженный. Среди 400 его сочинений трактат “О мистическом богословии”, стихотворно-прозаическое подражание Боэцию “Утешение теологией”, логика, метафизика, гносеология, “Два чтения против суетного любопытства” (антисхоластические), трактат “О праве церкви сместить папу”, книга гимнов, учебники для детей. Долгое время Герсону приписывалось “Подражание Христу” Фомы Кемпийского. Герсон, отметая схоластическую проблематику номинализмареализма, мечтает о “здравой теологии”, которая отказалась бы от диалектических ухищрений в пользу покаянного мистического чувства как “явственного и питающего душу проникновения в евангельские истины”. Известность Герсона была громадна, только между 1483 и 1521 вышло 9 полных собраний его сочинений, не считая отдельных изданий (новое: Oeuvres completes, ed. P. Glorieus. Т. I–VI. Paris-Tournay, 1961–1965). |
| Lock P. The Franks in the Aegean, 1204–1500. London, 1995. Loenertz R.-J., SchreinerP. Les Ghisï dynastes vénitiens dans l’Archipel, 1207–1390. Florence, 1975. Luttrell A.T. Latin Greece, the Hospitaliers, and the Crusades, 1291–1440. Aldershot, 1982. Luttrell A.T. The Hospitallers of Rhodes and their Mediterranean world. Aldershot, 1992. McKee S. Uncommon dominion: Venetian Crete and the myth of ethnic purity. Philadelphia, 2000. Madden T.F. Enrico Dandolo and the rise of Venice. Baltimore, 2003. Maksimovi L. The Byzantine provincial administration under the Palaiologoi/Transl. M. Heppell. Amsterdam, 1988. Μαλτζου Χ. θεσμς του ν Κωνσταντινουπλει Βενετο βαλου (1268– 1453). Αθναι, 1970. Μαλτζου Χ., Ανδρεδη Ε. ( εκδ.). Η Βενετα των Ελλνων – Η Ελλδα των Βενετν: Σημδια στον χρο και στον χρνο. Αθνα, 1999. Mansouri M.T. Recherches sur les relations entre Byzance et l’Egypte, 1259–1453: d " apres les sources arabes. Tunis, 1992. Matschke K.-P. Fortschritt und Reaktion in Byzanz im 14. Jahrhundert: Konstantinopel in der Burgerkriegsperiode von 1341 bis 1354. Berlin, 1971. Matschke K.-P. Die Schlacht bei Ankara und das Schicksal von Byzanz. Weimar, 1981. Μτσης N. To οικογενειακν δκαιον κατ τν νομολογαν το Πατριαρχεου Κωνσταντινουπλεως των τν 1315–1401. Αθναι, 1962. Metcalf D.M. Coinage in south-eastern Europe, 820–1396. London, 1979 (2 ed.). Meyendorff J. Byzantine hesychasm: historical, theological and social problems. Collected studies. London, 1974. Monfasani J. Byzantine scholars in Renaissance Italy: Cardinal Bessarion and other emigres. Selected essays. Aldershot, 1995. Monfasani J. Greeks and Latins in Renaissance Italy: studies on humanism and philosophy in the 15th century. Aldershot, 2004. Necipolu N. Byzantium between the Ottomans and the Latins: Politics and Society in the Late Empire. Cambridge, 2009. Nelson R.S. Theodore Hagiopetrites, a late Byzantine scribe and illuminator. Vienna, 1991. 2 vols. Nicol D.M. The Byzantine family of Kantakouzenos (Cantacuzenus), ca. 1100–1460: a genealogical and prosopographical study. Washington, 1968. (DOS; 11). |
| Однако активность возрожденного папства не ограничивалась отношениями со светской властью. Необходимые и желанные реформы так и не были реализованы. Несмотря на единую позицию, достигнутую в Констанце, никаких полномасштабных преобразований не последовало. Соборное постановление «Frequens», предписывавшее проводить соборы каждые десять лет, после Флорентийского собора было забыто, что, конечно, имело фатальные последствия. Страх римского понтифика перед соборами долгое время определял всю ситуацию в церкви, даже после выступления Мартина Лютера в 1517 году. Не раз доказывалось, что если бы преобразования, предложенные Тридентским собором (1545), были приняты еще раньше, в Констанце (1414), то, возможно, не было бы и протестантской Реформации. Повторим, что достижения многих ренессансных гуманистов, протестантских реформаторов, европейских мореплавателей и первооткрывателей были важными признаками рождения новой эпохи на Западе. Однако в истории православного мира поствизантийский период оказался тяжелой и мрачной страницей. Но хотя Византийская империя как политическая сила проиграла свою битву за выживание в 1453 году, православному христианству удалось выстоять. Территориальные границы империи начали сужаться задолго до падения Константинополя, но это не влекло за собой утраты церковной юрисдикции. Духовная власть и авторитет церкви сохранялись на прежнем уровне, к XIV столетию патриарх контролировал регионы, на которые империя уже давно утратила все права. Кроме того, выживанию церкви после 1453 года способствовали сами турки. Не прошло и года после падения империи, как был избран новый патриарх; и хотя великий собор Святой Софии, это «небо на земле, второй рай» 938 , был превращен в суннитскую мечеть, возведение нового патриарха на престол турецким султаном совершилось в другой святыне – в церкви Святых Апостолов (6 января 1454 года). Султан Мехмед II предпочел видеть на этом высоком посту Георгия Схолария (принявшего имя Геннадия II). Привилегии и обязательства, данные султаном новому патриарху, были призваны укрепить растущий авторитет церкви Константинополя 939 . |
| Вполне объяснимые просчеты и недостатки императоров компенсировали Церковь, народ, аристократия, сама государственно-правовая традиция Византии, наконец. Зато выдающийся царь становился мощнейшим катализатором общественных процессов, мог сотворить невероятное, невозможное для другого правителя в иной политической формации. Сделать, к примеру, христианство государственным законом Римской империи, как св. Константин Великий, или вытащить Империю из пропасти погибели, как императоры Македонской династии, Комнины, Ласкариды или Палеологи. И вот 29 мая 1453 г. царя не стало... В истории человеческой цивилизации известно немало случаев гибели великих государств и даже империй. Задолго до рождения первого Византийского императора возникли и пали Ассирийское и Вавилонское царства, Египетская и Персидская империи, держава Александра Македонского, а затем империя гуннов, готская цивилизация, гуннское государство и Арабский халифат. Но ни один из известных прецедентов не сопоставим по своим последствиям для истории человечества с падением Константинополя в 1453 г. С гибелью Римской империи христианский мир стал качественно иным, другим. Он перестал быть единым, вселенским, римским, мир стал рассыпаться. В соответствии с особенностями германского духа, мало обращавшего внимания на идеальную, нравственную составляющую имперской идеи, не понимавшего византийскую « translation confessions » («трансляцию веры»), жаждавшего лишь « translation imperia » («трансляцию власти»), национальные интересы отдельных европейских государств начали превалировать над общехристианскими ценностями. И конечно, германский дух не был готов принять образ Византийского царя, возвышавшегося над остальными – германцам был нужен контролируемый свободными людьми «первый среди равных». Разница двух цивилизационных типов стала особенно заметна чуть позднее на фоне разлагающейся Германской империи, «конфедеративной федерации» с выборным и бессильным императором. Этот процесс разложения проявлялся и до 1453 г. Но тогда рядом с Германской империей существовала империя римская, невольно заставляя германцев стремиться к идеальным конструкциям, вольно или невольно подражать им. А после того, как она пала, «германская модель» заняла безальтернативное положение – себе же на погибель, о чем еще германцы не догадывались. |
| Стивен Рансимен. Падение Константинополя в 1453 году Православная церковь считает Пасху самым большим праздником, когда каждый христианин радуется воскресению Спасителя. Но в светлое воскресенье 1453 г. в сердцах жителей Константинополя было мало радости. Этот день пришелся на 1 апреля. После зимних штормов на Босфор вернулась весна. В садах, разбросанных по городу, зацвели фруктовые деревья. Прилетевшие соловьи запели в зеленых зарослях, и аисты вили на верхушках крыш свои гнезда. В небе тянулись караваны перелетных птиц, направлявшихся на свои летние гнездовья на далеком севере. Однако в это же самое время Фракия содрогалась от грохота двигавшейся по ней громадной армии – людей, лошадей, быков, тащивших скрипучие повозки. В течение многих дней жители города молились о том, чтобы они могли исполнить все обряды Страстной недели в мире. По крайней мере это их желание осуществилось: первые вражеские солдаты показались под стенами города только в понедельник 2 апреля. Небольшой отряд защитников предпринял против них вылазку, убив несколько человек и многих ранив. Однако при приближении все новых и новых турецких войск смельчаки поспешно вернулись в город, а император приказал разрушить мосты через рвы и закрыть городские ворота 171 . В тот же день он также распорядился протянуть через вход в Золотой Рог заградительную цепь. Один конец громадной цепи был прикреплен к башне Евгения под Акрополем, другой – к одной из башен морских стен Перы; на воде цепь поддерживали деревянные плоты. Установка заграждения была поручена генуэзскому инженеру Бартоломео Солиго 172 . В четверг 5 апреля под стенами Константинополя собралась вся турецкая армия под командованием самого султана, который временно расположился на расстоянии полутора миль от города. На следующий день он продвинул свои войска на их основные позиции, поближе к стенам. Осажденные, в свою очередь, также заняли отведенные для каждого позиции 173 . Константинополь расположен на полуострове почти треугольной формы со слегка изогнутыми боковыми сторонами. |
| Геннадий II Схоларий (а вслед за ним – его преемники) фактически стал духовным главой всех христиан, пребывавших под владычеством Османской империи. Все православные христиане Малой Азии и Балкан, несмотря на этнические и языковые различия, рассматривались в качестве единой нации, или «миллет», и перешли под непосредственную власть патриарха 940 . Благодаря такой этнархической системе (своего рода конфессиональному делению, к которому прибегали турки для решения проблемы национальных меньшинств) церковь не только восстановила свое материальное существование и каноническую структуру, но и расширила свою юрисдикцию. Не станем возвращаться к обширной дипломатической деятельности Вселенского патриархата на всем протяжении существования Православного Содружества до 1453 года, о ней мы уже говорили. Гибкость политики и щедрость патриархата по отношению к славянским Церквам (не говоря о стремлении продолжать вселенскую миссию церкви) также повысили его авторитет сразу же после падения Константинополя. Хотя несколько важных событий периода позднего Средневековья и повлияют на эти отношения, власть константинопольской кафедры как признанного верховного центра православного христианства никогда не ставилась под сомнение и всерьез не оспаривалась. Необходимо подчеркнуть, что это касалось и отношений с Русью – великой наследницей византийской цивилизации и единственной православной державой, которая осталась независимой после 1453 года. Правда, после Флорентийского собора Киевская митрополия, с 988 года подчинявшаяся Византии, внезапно отказалась от своего зависимого статуса, и к концу Средневековья Русская церковь действовала уже совершенно самостоятельно 941 . Однако многовековые связи Руси с византийской матерью–Церковью не нарушались никогда. Константинополь по–прежнему почитался первейшим и главным духовным центром, что видно и на примере событий, связанных с установлением патриаршества в Москве в 1589 году 942 . То же можно сказать и относительно единства и самобытности православия на Балканах, что было обусловлено сохранением в бывших имперских владениях византийского культурного наследия. |
|
|
