| Нерукотворенный образ, с терновым венком, в настоящее время распространен повсюду в католическом мире: он изображается обыкновенно на полотне белом, изредка красном или прозрачном. Иисуса Христос имеет иногда закрытые глаза и синий цвет лица. Образ держит Вероника в синей одежде, или св. Елена; иногда Ап. Петр и Павел, или ангелы. Древний тип нерукотворенного образа на западе совсем забыт: когда несколько лет тому назад в дюссельдорфское общество распространения религиозных изображений поступило предложение издать и распространить нерукотворенный образ работы Вильгельма Кёльнского, который теперь находится в национальной галерее в Лондоне, а в то время находился в частном владении, то общество не приняло этого предложения на том основании, что этот образ не точный и противоречит общепринятому образу с терновым венцом. Но если на западе подобное отношение к древнему преданию имеет свои исторические основания, то на православном востоке оно не может быть оправдано ничем, кроме увлечения примерами западноевропейской иконографии и искусства. Западный нерукотворенный образ в терновом венце очень распространен у нас в России, наряду с изображением «ессе homo» и даже некогда рекомендовался (в соч. г. Славина), как подлинный образ, данный Авгарю, хотя его противоречие с восточным сказанием о нерукотворенном образе очевидно с первого раза. Г. Пьерсон предостерегает нас от подобных увлечений. Труд его не есть труд вполне законченный и обработанный; много в нем недосказанного и неясного, но достаточно ясно то, что принятый на западе тип нерукотворенного образа не имеет авторитета древности и переносить его на православный восток, в ущерб типу восточному, несомненно более древнему и согласному с духом первоначальных сказаний, нельзя. 1 Происхождение этого образа соединяется с именем Авгаря Едесского; но наш автор считает подлинным образом Авгаря тот, который хранится в Генуе. 2 Содержание моления: осеняя себя крестным знамением, молящийся говорит: знаменася на нас свет лица Твоего Господи. Дал еси. Господи помилуй. Слава. Κριε λησον. Xpistε λησον. Κριε λησον. Отче наш ... и не (введи нас...). Сотвори со мною знамение во благо и да видят. Тебе рекох сердце мое, взыска тебе лице мое, лице Твое, Господи, взыщу. Ищите Господа и утвердитеся. Ищите лице Его всегда. Молися о нас блаж. Вероника, чтобы мы удостоились прощения Христа. Господи услыши молитву мою. Господи Боже сил, обрати ны и просвети лице Твое и спасемся. Господу помолимся. Молитва о том, чтобы Бог, даровавший Веронике отображение Своего Божественного Лица, сподобил верующих с дерзновением встретить лицом к лицу грядущего Судию. |
| Аддей есть то же, что и Фаддей (апостол), который считается просветителем Едессы. Это сочинение Липсиус и берет за исходный пункт в своем исследовании об Едесском сказании. «Доктрина Аддея» описывает проповедь этого апостола в Едессе, но кроме того она заключает в себе сирийскую редакцию переписки Христа с Авгарем и сирийскую же редакцию сказания о Нерукотворном образе. Липсиус дает довольно обстоятельное сведение о содержании «Доктрины Аддея». Затем он критически анализирует это содержание, насколько оно касается предмета его исследования. Происхождение Едесской церкви Липсиус относит к концу II и началу III в., а с тем вместе повествование о проповеди апостола Аддея или Фаддея относит к области вымысла. Но для нас важнее в настоящем случае суждения его об отношении «Доктрины Аддея» к тем повествованиям о переписке Христа с Авгарем и Нерукотворном образе, которые с IV и V в. утвердились в христианском Предании. «Доктрина Аддея» в том виде, как она дошла до нас в манускрипте, какой недавно издан в английском переводе, по суждению Липсиуса, произошла не ранее конца IV в., но однако же это сочинение, хотя и в более простом виде, существовало и раньше этой эпохи. Оно было известно Евсевию (следовательно, известно было в начале IV в.), который, пользуясь этим сочинением, передает в своей «Церковной истории» повествование о переписке Христа с Авгарем, не упоминая, впрочем, ни слова о Нерукотворном образе. Липсиус путем сравнения повествования Евсевия и повествования, заключающегося в «Доктрине Аддея», приходит к тому заключению, что это последнее сочинение существовало во времена Евсевия и послужило для последнего источником в его рассказе о просвещении христианством Едессы. Евсевий в своей «Церковной истории», передавая этот рассказ, утверждает, что он заимствовал его из едесского архива, т. е., хочет сказать он, – из официального документа. Это вполне приложимо к «Доктрине Аддея», потому что это сочинение носит официальный характер, как это можно видеть из заключительных слов «Доктрины»: «Истинность известия засвидетельствовал Ганнан, архивариус княжеский, и положил его в архиве в ряду княжеских предписаний и законов». |
| Ибо Он был низкого состояния, не учен и беден. Правда, Цельс, без всяких исторических справок, полагает, что Он мог научиться мудрости у египтян; но надобно заметить, что сия мудрость выше всякого мудрования египетского, и по истории не известно, чтобы Иисус когда-либо учился в Египте. Умел ли Христос писать? Умел. Это видно из того, что Он долу преклонься, перстом писаше на земли ( Ин. 8:6 ), также из письма Его к Авгарю Едесскому. Но искусство писания не могло сообщить Ему такой мудрости: между этими двумя предметами находится неизмеримое пространство, и от первого весьма не скоро может быть переход к последнему. Опыты Своей мудрости Иисус Христос преимущественно показал в ответах Своих на возражения ученых Иудеев. Замечательно, что когда Он решал их, то народ большей частью был на Его стороне. Поскольку эти вопросы и ответы не совсем ясны, то пересмотрим их порознь. Достойно ли есть дати кинсон кесаревы, или ни? ( Мф. 22:17 ). Что тут за хитрость фарисеев, и что за мудрость Иисуса Христа? Они обратили против Него такую дилемму: если Иисус скажет, что не должно давать, то мы обвиним Его как возмутителя народного; если скажет, что должно давать, то обвиним Его как человека неприязненного, имеющего мало национального духа. Среднего между сими двумя крайностями ничего не могло быть. Иисус Христос отвечает им посредством пенязя (монеты). Что за сила этого ответа? Фарисеи думали, что Он впадет в одну из двух крайностей, между тем как Иисус Христос отклонил ту и другую. Это первый признак мудрости. Второй заключается в том, что Он заставляет так сказать монету, вещь бездушную, отвечать за Него тогда, когда собственный ответ мог бы подвергнуть Его опасности. Это показывает в Нем весьма мудрое соображение. Итак, вещь прикровенным образом отвечает фарисеям на их вопрос. Как же она отвечает? Мы знаем, что у Иудеев были и свои священные монеты, кроме римских, например «сикли» и подобные. Следовательно, Иудеи могли принести не кесареву монету, а свою; поэтому у Иисуса должны были быть ответы на все случаи. |
| Мартирию Зеленецкому, глас 2 От юности, Богоблаженне, Христа возлюбив,/отечество оставил еси/и, всех мирских мятежей уклонився,/в тихое пристанище пречестныя обители Богоматерни достигл еси;/отнюдуже уведев непроходную пустыню,/крестовидною зарею показанную,/желательне ю обрел еси,/и, в ней вселився,/иночествующих собрал еси,/и сих ученьми своими, яко лествицею восходною на Небо,/трудолюбно тщался еси возводити к Богу,/Емуже молися, Богомудре Мартирие,//даровати душам нашим велию милость. Перевод: С юности, в Боге блаженствующий, Христа возлюбив, ты оставил Отечество и от всей мирской суеты удалившись, в тихом пристанище досточтимой обители Богоматери ты оказался, оттуда увидев непроходимую пустыню, крестовидной зарей указанную, нашел ее подходящей, и в ней поселившись, монашествующих собрал и их своим учением, как лестницей восходящей на Небо, в неустанном труде старался ты приводить к Богу, Ему же молись, Богомудрый Мартирий, даровать душам нашим великую милость. Мартирию, диакону Печерскому, в Дальних пещерах, глас 1 Служивый в чину диаконства Господеви добре,/честный иеродиаконе Мартирие,/и тамо яко слуга Господень обретыйся,/идеже и Господь твой,/молися Ему и о нас,//да подаст нам велию милость. Перевод: Прекрасно послуживший Господу в диаконском сане, почтенный иеродиакон Мартирий, и там как слуга Господень оказавшийся, где и Господь твой, молись Ему и о нас, да подаст нам великую милость. Марфе Антиохийской, Едесской, глас 4 Житием чистым и любовию, яже ко Пречистей Божией Матери,/стяжала еси дар чадородия преславный,/светильника миру, дивнаго Симеона,/тем тя, Марфо,//яко матерь, о чаде веселящуюся, песньми ублажаем. Матроне Константинопольской, глас 8 Мужескомудрено утаившися вражиих лукавых путей, Матроно ,/к жизни воистину шествовавши несумненною волею/и неуклонное течение Богомудро скончавши,/от Христа прияла еси благодать духовную,/тем и воду цельбам источаеши/любовию притекающим в память твою славную,/мнихом похвала,//моли Христа Бога спастися душам нашим. |
| Из сего затвора изведен он был, по определению Патриархов Антиохийскаго и Иерусалимскаго и рукоположен в Епископа Едесскаго, куда и отправился. Прибыв в Едессу, он все силы свои обратил на благоустроение Церкви и верующих; но труды его встречали болыпия препятствия со стороны магометан, владетелей города, и еретиков, наполнявших его. Видя неуспешность своих усилий и даже опасность для своей жизни, св. феодор отправился в Богдад к калифу Мавие просит милостей. Исцелив калифа от болезни, он расположил его дать повеления правителям Киликии, Сирии и Месопотамии возвратить Церкви Едесской достояние Ея, и не пренятствоват обращаться в Православие. Возвратясь в Едессу он радостно принят был православною паствою, которая множилась потом обращением еретиков, и благотворно была правима ревностным сим, свыше руководимым пастырем. Предвидя приближение смерти, и желая почить в прежней своей уединенной келлии, отправился св. Феодор в Палестину, где на месте пустынных подвигов своих вскоре и скончался в 9–й день Июля, когда и память ему положена. В Царьграде тогда царствовал Михаил с материю Феодорею, — век 9. Предлагаемыя здесь сто душеспасителных глав составлены им, по просьбе старцев обители, когда он был еще в затворе. Об них составители Греческаго Добротолюбия пишут: «0ставил ли св. феодор другия какия писания, с достоверностию сказать не можем. Настоящия же сто глав, им трудолюбно составленныя, помещаем в ряду других отеческих писаний о трезвении; потому что оне добре изображают дело священнаго трезвения, и потому богатую могут принесть духовную пользу тем, кои с достодолжным вниманием будут читать его.» ПРЕПОДОБНАГО И БОГОНОСНАГО ОТЦА НАШЕГО ФЕОДОРА, ВЕЛИКАГО ПОДВИЖНИКА И ЕПИСКОПА ЕДЕССКАГО, сто душеполезнейших глав. 1) Поелику Бога благаго благодатию, отрекшись от сатаны и дел его, сочетались мы Христу, как вначале в бане паки бытия, так теперь снова в иноческих обетах, то будем соблюдать Его заповеди. Сего требует от нас не сугубый только обет наш, но и естественный долг; потому что будучи, исперва созданы Богом добрыми зело, мы и должны быть таковыми. |
| В жизнеописаниях преп. Ефрема не легко разделить историю и легенду. Достоверно установить можно лишь немногие факты. Прежде всего хронологию: приблизительно 306–873. Родом преп. Ефрем был из Нисивина и происходил скорее от христианских, а не от языческих родителей. С самых ранних лет его охватило аскетическое воодушевление. Он стал близок к знаменитому Иакову Нисивинскому. Он вступил в клир, но далее степени диакона не продвинулся. Однако он играл видную роль в жизни своего родного города. В 363-м году Нисивин отошел к Персии, и Ефрем переселился в Едессу. Здесь он предавался литературным трудам и учительствовал, — в «школе персов», как ее называли. По-видимому, именно преп. Ефрем основал это библейское училище в Едессе. Впрочем, и раньше Ефрема здесь были учителя библейской мудрости. В Едессе, у некоего Макария, учился Лукиан. Здесь же учился Евсевий Емесский. Но только Ефрем организует школу. О преподавании в ней можно судить по библейским комментариям преп. Ефрема. Других достоверных данных об этих начальных годах впоследствии знаменитой Едесской школы мы не имеем. То, что мы знаем о ней, относится к более позднему времени, к другой уже исторической эпохе, когда греческое влияние стало сильнее. Вряд-ли, впрочем, изменился тип школы. Это была школа семитского типа, в роде еврейских школ, — школа-общежитие, некое братство. Главным предметом преподавания и впоследствии оставалось Священное Писание. Нужно было научиться читать и объяснять Библию. Ученики записывали и заучивали объяснения учителя, — так создавалось «школьное предание». Так было, вероятно, и во времена преп. Ефрема. Во всяком случав, до средины V-ro века именно его творения признавались таким «преданием»… Строго говоря, больше ничего мы и не знаем с достоверностью о жизни преп. Ефрема. Его позднейшее житие очень ненадежно. Похвальное слово в его память, известное под именем св. Григория Нисского, несомненно ему не принадлежит. Предания о присутствии преп. Ефрема на Никейском соборе, о его путешествиях в Египет и в Понт, об его встречах с Василием Великим и т.д. — недостоверны. Немногое можно извлечь и из творений самого преподобного. К тому же до сих пор еще не удалось окончательно разделить подлинное и неподлинное в массе сохранившихся под его именем творений. Его именем слишком злоупотребляли позднейшие переписчики… Год смерти преп. Ефрема трудно определить. |
| И так как кознями волка [можно догадываться, что под волком здесь разумеется император Валент, изгнавший из Едессы православного епископа и назначивший туда арианина. (Ср.: Carmina Nisibena ed. Bickel, p. 10 и 12), значит, под «покоем» нужно понимать этот прерыв православного епископства в Едесской Церкви], будучи оставлены в пустыне, мы находимся вне мирного жезла благочестивого пастыря нашего, то этот наш покой отвергнут кающимися душами, кои разоблачили его. Это не истинный покой, но скорее покой скверный и нечистый, который скрытно расхищает дух, явно расстраивает тело, который тайно ранит, дабы дух мучился скорбью и тело расстраивалось. И постольку дух наш радовался тайно, поскольку сокрушался явно, когда старался прекратить этот губительный покой. Ибо этот покой разрушила спасительная скорбь духа, которая при конце жизни сопровождала его [смысл этого места, быть может, такой: благодаря покаянию, которое многих охватило в конце жизни, и самая схизма начала ослабевать]. Потому что дух, как бы в жажде, выпил этот покой, упитался опьянением и изрыгнул в учении. Врачевство же жизни состоит в том, что Господь сделал Тело Свое сосцами нашей невинности и Кровь Свою источником, который, напояя, уничтожает жажду нашу, и весь всецело стал для нас трапезой всех благ. Хотя благословения наши малы для Тебя, но они питают нас, так что посредством их мы достигаем седалища благ Твоих. Хотя хвалы наши ничего не прибавляют к богатствам Твоим, но своей теплотой заставляют забывать немощь нашу. Хотя мольбы наши немощны словами, но имеют обильную и великую силу: приводят нас к Тебе и Тебя низводят к нам. Сего они могут достигать не потому, чтобы они сами были настолько сильны, но потому что Ты благ и сообщаешь им эту действенность в хвалу Твою. Умудренный опытом [так автор называет самого себя] приступил к слуху простых людей и делом своим принес им, как бы в начаток, ничтожный плод, и люди преклонили к нему простой слух (свой). Пусть (теперь) отдыхают те, кои хорошо пользуются слухом, а те, кои имеют замкнутые уши, пусть терзаются. |
| И, о, как Ангел хранитель наш радуется, когда мы плачем о грехах! И не он один, за ним все Ангелы святые на небе радуются, когда мы раскаиваемся, когда плачем! – Оттого-то так и сладки нам слезы наши о грехах: слезы о грехах радостию ангельскою отзываются. Итак, Ангелы хранители хранят, наставляют нас своим светом, своим могуществом, и своею молитвою о нас. – А что такое эти особые хранители областей, государств, городов, сел, монастырей, церквей и других обществ человеческих, когда у всякого человека есть свой Ангел хранитель? – То Ангелы высшие, светлейшие, могущественнейшие наших Ангелов хранителей, и тех светом люди в общих делах освещаются, вразумляются, их могуществом люди при общих бедах охраняются, укрепляются. Итак, вот что такое Ангелы добрые. – Брат Христианин! Ты радуешься ли на Божиих Ангелов? – Радуешься ли, слушая, что вот есть невидимые существа, обладающие самым светлым умом, самою могучею силою, существа самые добрые, любвеобильные, всегда готовые всем на помощь, существа самые блаженные, непрестанно радующиеся и от радости поющие, непрестанно, неумолчно поющие? – Радуешься ли, что есть такие существа?... О, радуемся, Господи, радуемся на Твоих дивно прекрасных Ангелов, радуемся, потому что они Твои, потому чо Ты их такими создал, потому что о Тебе они так радуются, Тебе они так поют, Тебе, Богу нашему: свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея! И мы с ними Тебе поем, вопием, и, о, если бы во веки веков нам с ними так петь!.. Аминь. (Из поучений протоиерея Родиона Путятина ) Из житий святых Один прозорливый муж, Сирийский столпник, рассказывал блаженному Феодору, епископу Едесскому, что он узнает праведника и грешника по тому, что светлые Ангелы идут с праведником по обе стороны, а бесы идут издалека, не смея приблизиться к нему; а вокруг грешного человека он видит целое полчище торжествующих бесов, а Ангел хранитель идет за ним в отдалении плачущий... Но когда бесы хотят окончательно погубить этого человека, тогда Ангел является с огненным оружием и прогоняет их (Четья-Минея, июля 9). |
| в том ему советом и делом служили» 107 . Правда, Карамзин (а за ним и некоторые другие) сомневался, как известно, в подлинности Татищсвской летописи, признавая ее отчасти за подделку; но по крайней мере в описанном Татищевым факте распущенности на Руси в XII веке нет ничего невероятного, и европейские нравы XII и XIII веков отличались тем же 108 . Если бы описание распущенности нравов у Татищева было выдумкой и не соответствовало действительности, тогда странным показалось бы такое обстоятельное перечисление преступлений, противных нравственности, какое мы встречаем в церковном уставе Ярослава I–ro и в церковных правилах митрополита Uoahha II –го. Виды этих преступлений, перечисленных в указанных древних памятниках, до того возмутительны и оскорбительны для нравственного чувства, что перед ними блекнут вышеприведенные описания пр. Нестором ужасов разврата у русских язычников. Но еще более подтверждает достоверность прискорбного состояния нравственности тогдашнего общества русская проповедь того времени, направленная против пороков грубой чувственности. Вот что говорит Иаков Черноризец: «Блюдися... беззаконного смеса; не внимай любодеици... невод бо есть сердце ея, и сети – уды ея, и узы в руку ея, и ловление – беседы ея и силы успенными завет в блуд... в доброте бо женстей мнози заблудиша» 109 . В слове о правде и неправде проповедник с горестию восклицает: «Вста... на девство – блуд и погуби девство» 110 . В другом старинном поучении есть, между прочим, такое предписание: «Аще кто вас имать дщерь, положи на ней грозу свою... да не свою волю приимше, в неразумии прокудит девство свое...»; далее весьма характеристично прибавляется: «аще бо бес порока отдаси (в замужество) дщерь свою, то велику добродетель створил еси» 111 . В слове: «како Христианом жити» говорится, что многие «христианом нарекшеся, а от жен своих» не стыдятся «с инеми блудити или холостым не женящеся, со мпоземи любодеяти» 112 . В поучении, приписываемом Феодору Едесскому, проповедник с негодованием спрашивает: «как польза от яди воздержатися, а на блуд совокуплятися» 113 . |
| (Die Fronica. Ein Beitrag zur Gechichte des Christusbildes im Mitte-lalter. Von Karl Pearson. Strassburg 1887 r.) Сказания о нерукотворенном образе Иисуса Христа принадлежат к числу весьма распространенных сказаний средних веков и потому встречаются часто в памятниках старинной письменности. Известно, что вся совокупность многочисленных версий и переводов этих сказаний сводится к двум главнейшим редакциям – восточной и западной, сходным между собою лишь в том, что в обеих речь идет о нерукотворенном изображении Спасителя, но совершенно различающихся в передаче сведений об обстоятельствах и лицах, с которыми соединяется происхождение этого изображения. В редакции восточной происхождение нерукотворенного образа связывается с именем Авгаря едесского, в западной с именем Вероники. Первая из них уже неоднократно была обследована русскими и иностранными учеными, – с особенною же подробностью и при значительном количестве источников греческих и сирских известным Липсиусом и Маттесом. Менее обследованы сказания западные, хотя и они заняли почтенное место в труде Вильгельма Гримма «О происхождении образов Христа». Автор означенного в заглавии сочинения восполняет заметный пробел в литературе по этому предмету, в шести отделах своего сочинения он рассматривает постепенное развитие сказаний о Веронике в памятниках старинной письменности, историю молитв и литаний, посвященных нерукотворенному образу, историю индульгенций, соединенных с почитанием его, и, наконец, памятники изобразительного искусства, в которых выражается различие типов нерукотворенного образа, имеющих то или другое отношение к различным версиям сказаний. Автор стоит, бесспорно, на верном пути к точному знанию. Он чужд той тенденциозности, которая составляет обычное явление в относящихся к истории культа трудах католических ученых, обладает недюжинным терпением, которое дает ему возможность собирать отовсюду, подобно пчеле, нужный материал, – из рукописей разных европейских библиотек, старопечатных, иногда весьма редких, изданий, из живописей церквей и картинных галерей. Тщательное изучение и сравнение этих памятников приводит автора к важным заключениям, которые и вознаграждают утомительный и на первый взгляд скучный труд. |
|
|
