| Наука ободрана, в лоскутах обшита, Изо всех почти домов с ругательством сбита; Знаться с нею не хотят, бегут ея дружбы, Как, страдавши на море, корабельной службы. Все кричат: « Никакой плод не видим с науки, Учёных хоть голова полна – пусты руки » . Конечно, последующий столетний промежуток не был лишён и внушавших достаточно обоснованный оптимизм моментов; оправдались в значительной степени надежды Ломоносова, выраженные в нижеследующих строках: Молчите, пламенные звуки, И колебать престаньте свет; Здесь в мире расширять науки Изволила Елисавет. Впрочем, я вовсе не собираюсь анализировать значимость дел, осуществляемых в России в сфере науки и образования в течение этого столетия. Во стократ важнее выявить причины и характер противоречий, обусловленных различиями между мировосприятиями, присущими протестантству и православию, а также деструктивные результаты их проявлений. Для начала достаточно констатировать факт формирования системы образования в России по немецкому, точнее прусскому образцу, учитывая, что именно в Пруссии господствовало лютеранство – весьма радикальная ветвь протестантства. Стало быть, следует иметь в виду, что такая система не только всецело соответствует деятельному (предпринимательскому) духу, но и сами знания, усваиваемые в ней человеком, ни по форме, ни по содержанию не противопоставляются его религиозности. Дело в том, что, согласно Лютеру, кстати, не только сáмому главному инициатору Реформации, но и одному из создателей немецкого литературного языка, Бог ставит перед человеком задачу осуществить своё земное призвание – Beruf (по-немецки, это же и « профессия», « специальность»). Выходит, само обучение (т.е. процесс индивидуального вхождения в упомянутую систему, усвоение её положений с целью практического использования), означает прежде всего следование божественному предначертанию, притом личность человека сведена к его индивидуальности. И в своём личном стремлении к знаниям, необходимым для будущего решения возникающих задач, он остаётся верен Богу. Приобретённое им рациональное знание, даже будучи непосредственно отделённым от веры во всеблагого Творца, нисколько не мешает ему осознанно следовать Св. Писанию и даже свободно толковать его. Сами естественные науки открывают его разуму мир в понятиях, а философия, к тому же, убеждает, что и Бог прекрасно в них воспринимается умом, так что просвещённый человек вполне резонно целиком доверяет всеобщему « ratio». Его мир – мастерская, в которой надо трудиться и поддерживать порядок, включающий, конечно же, соблюдение норм протестантской этики, прежде всего, любви к ближнему. Только и всего. |
| Они писали: «В качестве основного правила теории перевода мы предлагаем ‘правило скопоса’: действие определяется его целью (является функцией его цели)» . Слово «скопос» заимствовано из греческого и означает «цель»; соответственно, всё это направление получило название «теория скопоса», которое не очень хорошо выглядит по-русски, но прекрасно смотрится на немецком и даже английском: Skopostheorie, skopos theory. Нередко об этой теории также говорят как о функционалистской , но мы будем избегать этого названия, чтобы не смешивать ее с теорией функционального эквивалента. Действительно, еще сам Ю. Найда в середине семидесятых ясно утверждал, что бессмысленно оценивать перевод как таковой, он может быть хорош или плох только для кого-то . А что если взять именно этот вопрос – для кого делается данный перевод? – за отправную точку любого рассуждения о переводческом ремесле? Если говорить не о читателе как потребителе, которому профессионал передает некий продукт (именно так это выглядит у раннего Найды), а скорее как о заказчике, который будет использовать перевод определенным образом, и именно это и определяет требования к переводу? На этом и основана новая теория. Сразу стоит отметить, что эта теория изначально никак не была связана именно с Библией, и некоторое время развивалась параллельно исследованиям в области библейского перевода, тем более что эта теория говорила почти исключительно по-немецки, а библейские переводчики в качестве языка общения избрали английский. Переворот произошел после публикации в 1997 г. английской версии книги Кристиан Норд , немецкой исследовательницы, которая сама себя относит ко второму поколению сторонников теории скопоса. В самом деле, в ее книге основные положения этой теории выражены особенно последовательно, ясно и кратко, они снабжены яркими примерами (ни один из них не взят из Библии). Кроме того, Норд основательно проработала статьи и книги не только сторонников, но и противников этой теории, развила некоторые ее положения и дала свои ответы на основные критические замечания. По сю пору именно ее книга считается основным источником по теории скопоса, будем на нее опираться и мы. |
| Есть в этом и особый смысл. Человек создается по образу Божию, как творческое существо. Он не будет жить просто, как часть природы, питаясь ее произрастаниями и живя в ее норах и пещерах. Он будет владычествовать над природой и возделывать ее, не приспособляясь к ней, но приспособляя ее к себе. Он не рот будет наклонять к пище, но пищу подносить ко рту. Рай не лес, а сад, ибо насажден. По блаж. Августину, он будет строить Град Божий, или Цивилизацию Божию. Это только потом грады и цивилизация извратятся, но потому и извратятся, что изначально были предназначены к человеческому бытию. Бог Сам становится первым «Земледельцем», чтобы насадить сад для человека-земледельца. Бог Сам создает нечто искусственное (сад в Эдеме), как Изрядно-художник (образ из одной крещальной молитвы), чтобы вселить в него человека искусств. Искусственный сад – Богом определенное место обитания первого человека. Так, имеют свое оправдание сады, дома, посуда и все остальное, творимое человеком. Не цивилизация грех, а греховна цивилизация падшего человека. Стремящиеся же поставить человека в животное состояние, отрицая всякую цивилизацию, как, например, Анастасия (см. о ней книги Владимира Мегрэ) в Томской области, противоречат замыслу Божию о человеке. И, наоборот, безмерная спиритуализация, стремящаяся к упразднению материального плана человеческого бытия, также далека от подлинной духовности и есть манихейство и гностицизм, но не православие. Рай и Эдем понятая не тождественные. Эдем – это определенная местность на земле, а рай – это богонасажденный сад в Эдеме. (ган бе Эден). Еврейское «ган» означает «сад» или " место, огражденное решеткой». LXX переводят παρδεισον ν Εδεμ (парадисон ен Эдем). Слово παρδαισος, которое потом перейдет в Вульгату и другие европейские языки (по-немецки Paradies), было заимствовано семьюдесятью толковниками из персидского языка (pairidesa) и означает «сад», а точнее – место для прогулок, окруженное земляным или каменным валом, т.е. место огражденное. Это соответствует немецкому «Umzeunung», даже, в некотором отношении, русскому «огород», как месту огороженному. |
| Нельзя сказать, что чехов миновала участь войны с памятниками. 26 лет назад в Праге покрасили розовой краской Памятник танкистам-освободителям. Отмывать его никто не стал - в том же 1991 году его демонтировали, и сегодня он стоит в таком виде в военно-техническом музее в Лешанах. Неоднократно были и случаи появления на памятниках похабных надписей. Во втором по величине городе страны Брно вандалы сбили серп и молот с памятника красноармейцам в районе Кралово Поле... Но большой масштаб подобная вакханалия не приобрела - и тем более, дело не дошло до массового сноса памятников. К слову, серп и молот в Брно очень быстро вернули на прежнее место. Весьма показательна и ещё одна история в том же городе. В 2013 году там отправили на реставрацию стоящий в самом центре города Памятник воину-освободителю. И, в отличие от Варшавы, вернули на место. Также происходило и в ряде других случаев. Долгое время бывшие чешские радикальные диссиденты-антисоветчики добивались демонтажа памятника маршалу Коневу и переименования названной в честь него улицы. Однако и ветеранские организации, и бывший и нынешний президенты Вацлав Клаус и Милош Земан выступили категорически против. В 2015 году вновь пошли разговоры, что монумент можно бы и снести, но из этой затеи опять ничего не вышло. Освободитель и почётный гражданин Праги Конев где стоял, там и стоит. Ничего не происходит и с памятником на мемориальном Ольшанском кладбище в Праге, где похоронены красноармейцы, павшие в мае 1945 года. Да, рядом есть памятный знак РОА - но памятника её бойцам там нет. Власовцы в Праге тоже погибли в боях с немцами, но попытка превратить их в освободителей столицы не прошла. Чехи отлично помнят, кому они обязаны сохранением и освобождением и города, и страны. Как сказал президент Земан, если бы не Красная армия, то «чехи говорили бы по-немецки и кидали зиги». Почему же чехи не уподобились полякам? Вроде бы неприязнь ко временам социализма у них тоже есть. Есть и свои откровенные русофобы вроде бывшего главы МИД Карела Шварценберга и его соратников по партии «Топ-09». Да и ряд других политических сил настроены антироссийски, всячески поддерживая санкции против нашей страны. Тем не менее даже до постановки в парламенте законопроекта о сносе памятников, подобного польскому, дело не дошло. |
| «Тезисы о Filioque», с вводными к ним замечаниями, издаваемые ныне на первом месте (I) в ряду трудов В. В. Болотова , относящихся к вопросу о Filioque, были, таким образом, результатом занятий его в качестве члена указанной субкомиссии. В заседании комиссии этот труд В. В. Болотова не был читан и потому в журналы ее не вошел. Потом в 1898 г. он был напечатан в переводе на немецкий язык в старокатолическом жyphaлe Revue internationale de Théologie (Internationale theologische Zeitschrift, 24, Heft. S. 681–712) под заглавием: «Thesen über das «Filioque». Von einem russischen Theologen», без указания имени автора. При этом автором сделаны были в вводных замечаниях, отчасти – хотя в самой незначительной степени – и в самых тезисах, некоторые изменения и дополнения, и присоединено написанное лишь тогда для печати особое предисловие. Перевод сделан был А. А. Киреевым. 7 Но окончательная редакция и немецкого текста должна, несомненно, считаться в целом принадлежащей самому В. В. Болотову . В предназначавшейся же непосредственно для перевода на немецкий язык рукописи «предисловия» им самим написаны прямо по-немецки не только многие отдельные выражения и фразы, но иногда и довольно длинные рассуждения. 8 «Предисловие» и издается теперь и о этой рукописи, переданной некогда, с целью напечатания, покойным А. А. Киреевым. Печатать его в том самом виде, как оно было написано в имевшем особое назначение оригинале, где русский текст постоянно прерывается немецкими словами, фразами и длинными тирадами, было бы, конечно, совершенно нецелесообразно, тем более, что на ряду с ним имеется еще авторизованный немецкий текст, с некоторыми отличиями от этого оригинала, допущенными при переводе. Все немецкое в оригинале автора передается поэтому, по возможности, по-русски. Но в тоже время, чтобы сделать, во избежание всяких недоразумений, доступным в печати то, что имеется в оригинале, все подобные пространные слова и фразы, при издании заменяемые в тексте русскими, помещаются в примечаниях. В примечаниях указываются и разные особенности немецкого перевода в сравнении с первоначальным текстом, также высказываемые самим В. В. Болотовым на полях рукописи (красными чернилами) предположения относительно возможного перевода на немецкий язык тех или иных выражений. В отличие от примечаний самого В. В. Болотова эти примечания, сделанные при издании, напечатаны более мелким шрифтом и имеют особую нумерацию (без скобок при цифрах). |
| Первый тип — это мужчины и женщины, представленные в равной пропорции, в возрасте старше 40 лет, эмигрировавшие из России в конце 80-х — начале 90-х годов. Около 40% из них — творческая интеллигенция — музыканты, оперные певцы, архитекторы, инженеры. Есть и люди рабочих специальностей, как правило, они составляют оставшиеся 60% этой возрастной группы. Кроме того, мужчины и женщины этой группы чаще всего являются выходцами из крупных столичных городов России, таких как Москва и Санкт-Петербург. В Германию они приехали с плохим знанием языка, или совсем не зная его, а обучение немецкому и адаптация к условиям чужой страны происходили уже в зрелом возрасте, без какой-либо специальной подготовки. Пережитый серьезный кризис и депрессия на фоне постоянного чувства тоски по родине спровоцировали ситуацию, при которой русские эмигранты этой волны, проживая в Германии уже более 20 лет, имея рабочие места, а порой и немецкое гражданство, продолжают чувствовать себя чужими в этой стране. Кроме того, обучение немецкому языку в позднем возрасте не позволило им говорить по-немецки чисто и без акцента, что стало причиной неуверенности и определенного страха. Как итог — нереализованность своих способностей, невостребованность на престижных работах, социальная и материальная незащищенность. Именно эта группа лиц более всего нуждалась в православном приходе и храме как месте, где протекает совместная молитва и есть возможность встречи со своими соотечественниками. Стоит также отметить, что если мужчины этой возрастной группы, как правило, переезжали в Германию в поиске материального благополучия, признания в своей профессии, то судьба русских женщин, эмигрировавших в Германию в начале 90-х, — это в основном вынужденное переселение вслед за мужем или выход замуж за иностранца. Многие из них так и остались домохозяйками, потеряв навыки профессии, полученной в России. Именно эта группа женщин наиболее стабильно посещает храм, участвует в уборке и подготовке храма к праздникам, в приготовлении трапезы и организации хозяйственной деятельности общины. |
| Согласно легенде, все началось очень по-немецки — со спора в пивной. Гротефенд, с 1797 года преподававший латынь в одной из геттингенских школ, обсуждал со своими друзьями рисунки, сделанные в 1765 году Карстеном Нибуром в Персеполе, на руинах столицы царя Дария. Нибур, немецкий путешественник и картограф на датской службе, не только привез в Европу архитектурные планы и чертежи, но и скопировал рельефы, а также увиденные в Персеполе клинописные надписи. К счастью для Гротефенда Нибур до отъезда в Азию преподавал в Геттингене, и альма-матер располагала копиями его рисунков. Гротефенд принял вызов кого-то из собеседников в пивной и заявил, что сумеет прочитать персепольские надписи. В «Предварительном докладе» Гротефенд опирался на умозаключения, по крайней мере, пятерых своих предшественников. Первый из них – Пьетро делла Валле, итальянский аристократ, авантюрист, коллекционер, один из первых европейцев Нового времени, повидавший Вавилон, Ниневию и Персеполь. Делла Валле привез с собой в Рим довольно много образцов клинописи, которые послужили многим и многим исследователям после него. Но, что еще важнее, он показал, что клинопись – это род письменности, и запись велась слева направо: широкий край клина всегда был слева, узкий справа. Далее Гротефенд обратился к наблюдениям Карстена Нибура. Нибур сумел выделить в персепольских надписях три разных письменности, использовавших клинопись. Теперь они известны как древнеперсидская, эламская и аккадская (ассиро-вавилонская). Нибур этого не мог знать и назвал их «классами», пронумеровав их от I до III. Из двух статей датского епископа и видного историка Фридриха Мюнтера, напечатанных в 1798 году, Гротефенд вынес чрезвычайно важные положения. Так, Мюнтер доказал, что скопированная Нибуром надпись состоит из трех записей, сделанных тремя разными способами, вероятнее всего, на трех языках. Класс I – это алфавитное письмо (и датский епископ правильно предположил, что использованный язык – древнеперсидский), класс II – слоговое, класс III – идеографическое. Только в середине XIX века ученые сумели определить языки двух остальных классов. Класс II – эламский, точнее, новоэламский, класс III – аккадский. |
| Я помню, как впервые столкнулся с этой проблемой смерти. Я проповедовал в Кембридже в университетской церкви, а потом университетский капеллан сказал мне: «Знаете, я священник уже тридцать лет, но никогда не видел мертвого тела и не присутствовал при умирании человека». Я был поражен, потому что сам видел более чем достаточно умирающих и мертвых. И я сказал: «Каким образом?» — «Ну, — ответил он, — видите ли, когда кто-то из моих прихожан болен, до тех пор, пока я могу ему помочь, я посещаю его. Когда он впадает в беспамятство и я не могу достучаться до него, я предоставляю действовать доктору, сиделке, родственникам, друзьям, ведь сам я ничего не могу сделать. А затем, — продолжал он, — когда он умирает, нет смысла идти смотреть на мертвеца, я беседую с семьей, понесшей тяжкую утрату: «Я Воскресение и Жизнь» и тому подобное. А затем я встречаю гроб в церкви». Меня это глубоко поразило, и я рассказал ему о том, что сам испытал во время войны. В наш госпиталь принесли немецкого солдата с поля боя, через несколько часов он впал в беспамятство, и молодой пресвитерианский пастор-француз, который заботился о нем, вышел (он был очень молод, слегка за двадцать). По лицу его струились слезы, и он сказал мне: «Какой ужас! Этот человек не умер, он еще жив, и я ничего не могу сделать для него, потому что он не может ответить на мои слова и, возможно, даже не слышит, что я говорю». Мне также было тогда около двадцати пяти лет, и я сказал довольно резко: «Не дури, иди обратно к постели этого человека, возьми Новый Завет и читай ему его по-немецки, начиная с воскрешения Лазаря. Читай и читай, делай паузы, чтобы вы оба отдохнули, и вновь читай». И этот молодой человек делал так в течение двух с половиной дней или около того. А затем, за несколько часов до смерти, этот немецкий солдат открыл глаза и сказал мне: «Это было так чудесно. Я не мог подать признаков жизни, но каждое слово достигало меня и давало новую жизнь». Так что мы должны осознавать, будь мы священниками, врачами, или медсестрами, или родственниками, или друзьями человека, который умирает, сознание которого слабеет, который, возможно, не способен общаться с нами обычным образом, — мы должны осознавать, что может существовать уровень сознания, лежащий далеко за пределами того, что мы себе представляем. И даже когда сознание, которое мы можем пробудить словами, ушло, существуют иные способы общения. |
| За множеством неоновых ламп и рекламных вывесок мог прятаться неказистый бар, а за одним тусклым фонарем – огромная библиотека с тысячами фолиантов. Ночные города похожи на людей. А Елена за короткий вечер хотела узнать, какой он, ее отец, и почему он бросил ее, и почему никогда в жизни не интересовался своей родной дочерью. Но разве знакомство с видами Дюссельдорфа с высоты 180 метров телекоммуникационной башни могло сделать этот старинный, полный тайн город – родным? – Вот какая у меня красавица дочь! Ну, здравствуй, Елена Прекрасная! – Здравствуйте… Как ей обращаться к нему? Она не может говорить ему «отец» или «папа»… Как ей обращаться к нему? Она не может говорить ему «отец» или «папа» – у нее есть папа: Петрович. Он женился на маме, когда Лена ходила в детский сад. И она не помнит жизни без Петровича – он был в ее жизни всегда… – Здравствуйте, Игорь Германович! Рада знакомству. – Я тоже очень рад, что ты выбрала время и приехала в этот чудесный город! Рад, что нашла сайт моей творческой мастерской и написала письмо! Я был восхищен твоей деликатностью, но сразу понял, что ты моя дочь! Как тебе Дюссельдорф? «Маленький Париж » – так называл его Наполеон. Хочешь сходить со мной в музеи Гёте и Гейне? У Гёте можно увидеть фарфор с видами Веймара, картины, письма, рукописи, ноты. А в музее Гейне хранится большое количество оригинальных документов и посмертная маска поэта. Ты к поэзии как относишься? Горные вершины Спят во тьме ночной; Тихие долины Полны свежей мглой; Не пылит дорога, Не дрожат листы… Подожди немного,– Отдохнешь и ты… Да? Я вот тоже люблю… старый романтик… Здесь также есть прекрасное художественное собрание земли Северный Рейн–Вестфалия – по-немецки: Kunstsammlung Nordrhein-Westfalen. Кстати, ты говоришь на немецком? А на английском? Молодец! Здесь много чудесного… Именно поэтому я живу в этом городе подолгу. Полгода в Питере, полгода здесь. У меня тут свое дело, творческая мастерская, небольшой домик… Я ведь человек творческий… Так вот, Kunstsammlung Nordrhein-Westfalen включает в себя два музея: «K20» и «K21»… Можно посмотреть экспозицию произведений искусства XX века – классический модерн, фовизм, экспрессионизм и метафизическая живопись. Тебе нравятся экспрессионисты? |
| Из русских писателей читали Н.Г. Помяловского, Ф.М. Решетникова, Н.А. Некрасова, И.С. Тургенева; меньше - А.Ф. Писемского, М.Ю. Лермонтова, еще меньше - Льва Толстого и А.С. Пушкина . Как рассказывал С.Ф. Шарапов, нередко было, когда воспитатель собирал учеников в кружок и прочитывал с пространными толкованиями «Что делать?» Чернышевского и «Азбуку социальных наук» Берви-Флеровского. Книги были «удивительно толстые и скучные», но даже ими был «зажжен огонек развития, и маленькие умы были приготовлены и к пытливости, и к работе» . В старших классах гимназисты художественную литературу, беллетристику практически уже не читали, но зато «упивались» Н.А. Добролюбовым, Д.И. Писаревым и Н.Г. Чернышевским. Окончив в 1872 году с отличием военную гимназию, Сергей Шарапов поступил в Николаевское инженерное училище в С.-Петербурге , которое тогда было и подготовительным заведением для поступления в Инженерную академию преуспевающих в науках юнкеров, а также готовило офицеров па службу в строевую часть инженерного ведомства, в саперные, железнодорожные и понтонные батальоны или в минные, телеграфные и крепостные саперные роты . Располагалось Инженерное училище в павильоне Михайловского замка и имело организацию роты с 3-х классным курсом. Это было образцовое учебное заведение, в свое время его закончили будущий святитель Игнатий (Брянчанинов), Ф.М. Достоевский, многие другие знаменитые военные, ученые и т.д. Юнкера в 1870-1880-е гг. при производстве в офицеры делились на 2 разряда: 1-й выпускался в подпоручики в полевые инженерные войска, a 2-й - в армейскую пехоту. В офицеры выпускались и со 2-го, и с 3-го курса. Но духовная и интелектуальная обстановка в то время в высшей школе, в том числе и в военной, была достаточно двусмысленной. Прежде всего, юнкера очень прилежно занимались естестественными науками, но в тоже время: «трудно поверить, с каким прилежанием одолевали люди дубовый «Капитал» Маркса, да еще по-немецки» . За Марксом «следовали» Лассаль, Огюст Конт, зачитывались Миллем и Спенсером, и другими авторами, сочинения и идеи которых считали венцом прогресса. |
|
|
