| Это было в 1991 году. Закончив институт, я по распределению направлялся в далекий таежный городок. Мне предстояло ехать через город Минеральные Воды, и на несколько дней я остановился в Кисловодске. В последний день своего пребывания там я безцельно гулял по городу. В кармане оставалась какая-то мелочь, и я решил зайти в кондитерскую. Там был перерыв. Неожиданно для себя я оказался возле небольшого деревянного креста, на котором висела табличка с пояснением, что на этом месте будет сооружен Свято-Никольский собор. У креста стоял подсвечник. Рядом с ящиком для пожертвований дежурила свечница. Я уже собрался уходить, когда ко кресту подошли две женщины, мать и дочь, отличавшиеся от окружающих неизъяснимым природным аристократизмом. Невольно залюбовавшись ими, я задержался у креста. Они не спеша купили свечи, вложили в ящичек свои пожертвования и стали молиться. Это было для меня чем-то непонятным, и в то же время неповторимо красивым. По лицу девушки текли слезы. Молитвы их были горячи и искренни. Не знаю отчего, но захотелось плакать и мне. Душа наполнилась неведомым доселе умилением. Я вдруг всем сердцем ощутил нечто главное, чего так жаждала моя мятущаяся душа. Давно ушли те женщины, давно догорели их свечи, давно закончился перерыв в кондитерской лавке, а я все стоял и стоял у креста — маленького, неказистого, в одночасье ставшего для меня дорогим. Вытащив из кармана всю мелочь, я протянул ее свечнице: “Не побрезгуйте, матушка. Это все, что я имею”. Она улыбнулась и рассказала притчу о бедной вдове и ее лепте. С тех пор это место в Кисловодске особенно свято для меня. Теперь там вознеслись стены величественного храма. Каждый раз я подхожу к нему с душевным трепетом, словно иду на свидание с самим святителем. Позже св. Николай Чудотворец спас моего сына. Именно ему я горячо молился о сохранении жизни не родившегося еще младенца. Сегодня трудно представить, что было бы со мной, если бы тем летним днем Божий угодник Никола не привел меня к небольшому кресту, на мгновение приоткрыв для меня покров величайшей тайны мироздания, имя которой — Истина. |
| Перед кончиной К. завещал 150 злотых на возведение церкви в «монастыре Пречистой Богородицы» (вероятно, в луцком Успенском жен. мон-ре, который принадлежал Луцкой кафедре). В загородной резиденции епископа Рожище, вероятно, при К. вместо старого храма была возведена Михайловская ц. В то же время в принадлежавшем кафедре с. Теремном Крестовоздвиженская ц. была ветхой; в недействующем Васильевском муж. мон-ре под Луцком богослужения не совершались, монастырская церковь обветшала, фактически мон-рем управлял пан Страдомский, как отмечено в описи 1607 г., «неизвестно, по какому праву». К. был противником братств, не допустил создания союзов мирян ни в Пинско-Туровской, ни в Луцко-Острожской епархиях (эти епархии, едва ли не единственные в Киевской митрополии, не были охвачены братским движением). К. поддерживал Львовского еп. Гедеона (Балабана) в его споре с Львовским братством. Этих иерархов связывали близкие отношения: в нач. XX в. в жидичинском во имя свт. Николая Чудотворца мон-ре хранилась их переписка. В одном из писем Луцкий епископ говорит об отправке им во Львов «Книги бесед» вместе с др. книгами. Отношения между епископами испортились, после того как К. в 1596 г. начал борьбу за возвращение в свою юрисдикцию Жидичинской архимандритии, переданной королем в 1586 г. Львовскому епископу. К. добивался возвращения мон-ря Луцкой кафедре в суде, совершал вооруженные нападения на территорию Львовской епархии. В кон. XVI - нач. XVII в. К. вел и др. имущественные споры. В 1600 г. вооруженные отряды слуг К. и кн. Острожского напали на Глухскую (Новомалинскую) вол., имение кн. Василия Ело-Малинского, дело об опустошении волости рассматривалось в 1604-1607 гг. в Люблинском трибунале. 20 дек. 1603 г. К. жаловался королю на притеснения со стороны луцкого старосты Н. Семашко, совершившего нападения на имения Ставок и Троещина, а также на епископскую резиденцию в Луцком замке. В 1603-1604 гг. между К. и униат. Турово-Пинским епископом шел спор за находившийся на территории Турово-Пинской епархии Кобринский мон-рь, в 1596 г. |
| Митрополиты Варны: Мефодий (1325), Маркел (1327), Мефодий (ок. 1347), Алексий (1373-1380), Гавриил (1469), Каллист (1484), Акакий (1572-1594), Мелетий (1604), Феоклит (1604-1605), Матфей (1606), Митрофан (1622), Порфирий (1624), Парфений (1624-1632), Мелетий (1635), Парфений (1639), Анфим (1649-1654), Даниил (1656-1657), Никодим (1662), Митрофан (1672), Григорий (ок. 1698), Каллиник (1720-1726), Неофит (1774), Филофей (1780-1797), Паисий (1799-1806), Григорий (1806), Захарий (1817-1821), Филофей (1821-1829), Каллиник (1830), Иосиф (1835-1846), Порфирий (1847-1864) и Иоаким (с 1864). На момент объединения епархий включала Варненский, Балчикский, Мангалийский, Добричский и Провадийский округа, 3 мон-ря на побережье (Димитриевский, Константиновский и Тузлата близ Балчика). Основание кафедры в Преславе связано с Крещением кн. Бориса ок. 865 г. Первоначально кафедра находилась в Плиске близ Преслава, в 870 г. была возведена в ранг архиепископии. Первым архиереем был архиеп. Иосиф, прозванный исповедником. В 893 г. княжеский и архиерейский дворы были перенесены в Преслав. В 927 г. Болгарская архиепископия была возведена в ранг Патриархии (см. ст. Болгарская Православная Церковь ). В кон. Х в. город был захвачен византийцами и сожжен. С приходом к власти Асеней в кон. XII в. был восстановлен. Преславская епархия входила в число епархий Тырновской архиепископии, стоит на 1-м месте при перечислении болг. епархий в Борила царя Синодике . Известны митрополиты Преславские Савва (1263/64), Виссарион (1276/77) и Дорофей (1359). После завоевания Болгарии Османской империей в XIV в. и установления К-польской церковной юрисдикции Преслав оставался одним из епархиальных центров, в 1832 г. был возведен в ранг митрополии. В 1861-1868 гг. Преславской митрополией управлял митр. Анфим I (Чалыков) , активный сторонник независимости БПЦ от К-поля, в 1872 г. ставший 1-м экзархом Болгарского Экзархата. Перед объединением епархия включала Шуменский, Эски-Джумайский (Тырговиштский) и Осман-Пазарский (Омуртагский) округа. |
| Такова раба Божия Иулиания. Св. мученика Сергия, пострадавшего в Кесарии Каппадокийской 304 года Св. мученика Сергия, пострадавшего в Кесарии Каппадокийской 304 года Св. мученика Феогена Св. Феоген Епископ Парийский, города Троады, живший в IV веке. За исповедание веры Христовой он был осуждён Ликинием на потопление в море; перед исполнением казни он просил времени на молитву, и когда молился, то лицо его озарилось необыкновенным светом, что так поразило бывших при этом, что многие из них приняли христианскую веру. После утопления тело его было вынуто из воды христианами и предано погребению при городской стене, и здесь совершается много чудес и исцеляются болезни в прославление угодника Божьего. Св. Феодоты матери бессребреников и чудотворцев Козьмы и Дамиана Рано овдовевшая, она вела жизнь благочестивую и посвятила всю себя воспитанно детей в страхе Божием. Память её также 1 Ноября и в Сырную субботу. Преп. Аммона жившего в начале V века Он был настоятелем Тавеннисиотской обители, в Египте, в которой было при нём до 3.000 иноков. Преп. Макария Подвизался в IV в. в монастыре Писпер, на бер. Нила, где он был преемником учителя своего – Антония Великого . 1 Описание Киев. лавры, стр. 201. К. 1847. Ркп. святцы: «преп. Исаия (мая 15) и Сильвестр». 2 Жизнь прав. Иулиании описана сыном её Каллистратом Осорьиным, который в 1640 г. был губным старостой; он приводит Бога в свидетеля, что писал правду, и предоставляет поверить слова его расспросами соседей, лично знавших жизнь Иулиании. Это описание у Царского 129, 136, у Толстого с описанием чудес 2. 303. В переводе русском это житие, за исключением немногого, напеч. в «Русском вестнике» 1858 г. 19. Подлинная повесть, но без описания чудес, изд. в памят. стар. рус. литер. I, 63–67. 3 «Егда приближися её честное преставление: и разболеся декабря 26 д. и лёжа 6 дней». Поэтому, кончина на 7 день после 26 дек., последовала 2 января. И, однако, в печатном издании поставлено: «генваря в 4 д.», последнее – ошибка писца. В ркп. святцах: «св. боляриня Юлиания, яже бысть в с. Лазаревском, новая чудотворица, преставися в л. 7112 (1604) м. генваря во 2-й день». Осорьин: «погребоша у церкви праведного Лазаря, подле мужа её, в с. Лазареве, за четыре версты от града, в л. 7112 (1604) генв. в 10 д.». Служба правед. Иулиании у Толстого III. 68. (25). Читать далее Источник: Жития святых, чтимых Православною Церковию, с сведениями о праздниках Господских и Богородичных, и о явленных чудотворных иконах/Составленные преосвященным Филаретом (Гумилевским) архиепископом Черниговским, с дополнениями из других: С изображениями святых и праздников академика Ф.Г. Солнцева. - С.-Петербург: Изд. книгопродавца И.Л. Тузова, 1892./Январь. - 1900. - 355, IV с., л. портр.: ил. Поделиться ссылкой на выделенное |
| В голодные годы Иулиания боролась не только за жизнь вверенных ей Богом людей, но и за спасение их душ. Ни один из них не совершил преступления в это страшное время разгула людской злобы, вызванной голодом. Живя в нищете, Иулиания, тем не менее, не унывала от жизненных невзгод, всегда была жизнерадостна, приветлива и за всё благодарила Господа. «Не опечалилась, не смутилась, не пороптала и не согрешила устами своими в безумии на Бога, и не изнемогла от нищеты, но более прежнего была весела», - свидетельствует ее агиограф. Тяжелый жизненный крест ей по ее молитвам помогал нести Господь. Когда же праведная Иулиания, вступив в преклонные годы, почувствовала, что дни ее сочтены, она у всех попросила прощения, благословила детей, призвала отца своего духовного иерея Афанасия и причастилась Животворящих Тайн Тела и Крови Христа Бога нашего, сказав: «Желанием возжелала великого ангельского образа еще с юности моей, но не сподобилась из-за грехов моих и нищеты, ибо недостойна была, грешница и убогая. Бог так изволил, но слава праведному суду Его». И умирала святая со славословием Богу на устах: «Слава Богу всех ради. В руце Твои, Господи, предаю дух мой. Аминь». В тот час все присутствовавшие при кончине видели вокруг головы ее сияние в виде золотого венца, «яко же на иконах пишется». 2-го января 1604 года душа ее мирно отрешилась от тела. «Омыв, положили ее в клеть и в ту ночь видели там свечу горящую, и наполнился весь дом благоуханием». Одной из служанок было видение, которое повелевало отвезти тело усопшей в муромские пределы и положить у церкви святого Лазаря возле ее мужа. Родственники исполнили последнюю волю праведницы: 10 января 1604 года дубовый гроб с ее телом погребли в селе Лазаревском, у церкви святого Лазаря. Через 10 лет, в 1614 году, когда рядом с её захоронением рыли могилу для ее умершего сына Георгия, обрели нетленные мощи святой, источавшие сильнейший аромат. Благовонное миро и многие исцеления от него являются, согласно учению Церкви, свидетельством благочестивой и подвижнической жизни почившей, а потому в том же году Иулиания была прославлена Русской Православной Церковью как святая праведница. И после смерти святая оказывает благодатную помощь всем, кто к ней обращается с молитвой. Ее муж и дочь, монахиня-схимница Феодосия, причислены к лику местночтимых святых. «Самый подвиг праведной Юлиании в его смиренной красоте дает понятие о том, как глубоко Евангелие могло войти в совесть и преобразить жизнь древнерусского человека», - писал Г.П. Федотов, выдающийся знаток древнерусской житийной литературы. |
| Слава о чудотворном образе дошла («во ушиса вниде») до царя Феодора Иоанновича. В 1597 г. по его приказу икону принесли в Москву. Здесь ее украсили жемчужной ризой и серебряным окладом, а также обложили рамой с изображениями Господа Саваофа и пророков. К иконе приложили пелену с вкладной надписью царя Феодора и его супруги Ирины, а «царица Арына Феодоровна сделала к иконе пелену с крестом и подним вышито золотом, в коем году сию пелену она государыня приложила и со всяким предивным украшением и велели устроить монастырь и поставить церковь Рождества Богородицы»; золотыми буквами было вышито: «Повелением Благоверного Государя и Великого Князя Федора Иоанновича всея России самодержца и Благоверныя Государыни Великия Княгини Ирины, и их дочери Великой княжны Феодосии сделана сия пелена к образу Пречистыя Богородицы Курския, лета 7105 (1597)» ( Троицкий. 1884. С. 12-13). Пелена хранилась в курском Знаменском мон-ре в деревянном футляре (Там же; Путев. по г. Курску. 1901. С. 12); местонахождение пелены неизвестно. Царь повелел восстановить разоренный татарами Курск, намереваясь вернуть туда икону. Образ сначала перенесли в основанную на месте часовни Коренную пуст. (в 1597, см.: Зверинский. Т. 2. С. 187), а вскоре - в Курск, где поставили в соборном храме Воскресения Христова в приделе Рождества Пресв. Богородицы. В правление царя Бориса Феодоровича Годунова, с 1601 по 1604 г., по стране «был глад великий и мор на люди». Курск в это время не пострадал от неурожая, кормил и себя, и жителей соседних губерний. В этом видели знак особого расположения Пресв. Богородицы к Курску, находившемуся под защитой Ее образа. Узнав о чудесах от иконы, царь Борис прислал в Коренную пуст. «образа, книги, колокола, ладан, пелены и церковные украшения». В 1604 г. Григорий Отрепьев приказал привезти К. и. в свою ставку в Путивле. Жители не ослушались приказа, т. к. считали его истинным царем, и отправили икону с диак. Поликарпом. Григорий носил образ с собой в сражениях, привез в Москву и поставил там в царских чертогах. |
| Относительно двух кирок, взятых у лютеран, свидетельствует опись имущества их, находящаяся в архиве соборном, неизвестно кем и по какому повелению составленная. Она написана в 1704 году. В ней, между прочим, сказано: „Кирка немецкая, а вновь строение в алтаре, месная икона с затвором. Иконостас в два пояса золоченый, Распятие рамы золоченое же. По большой улице, около той кирки ограда каменная, лавки каменные, приделаны к церковной ограде». Кирка эта, называемая киркою Иоанна Иерусалимского и есть нынешний Спасо-Преображенский собор. Он находится почти в средине города, в лучшей его части, на возвышении и фасадом или колокольнею обращен, на главную, Вышгородскую улицу. По мнению Гансена, здание собора есть одно из древнейших в городе. Вот его слова: „В августе месяце, 1502 года, под городом Псковом случилось кровопролитное сражение: тела некоторых убитых знатных лиц из немецкого войска были отправлены, чрез Чудское озеро, в Ливонию, для предания земле. Сие рассказывает Дерптский бургомистр Ниэнштет на 39-й стр. составленной им летописи, и он к тому присовокупляет, что, между убитыми в том сражении, находился и его родственник, некоторый рыцарь Аренд Волкенхар, тело коего привезено в Нарву и там погребено в церкви за алтарем». Летопись Ниэнштета писана, как видно из предисловия, в 1604 г. След. если в 1604 г. был в Нарв. церкви надгробный памятник рыцаря Волкенхара, убитого в 1502 г., то нет сомнения, что при взятии города русскими в 1558 г. церковь не сгорела. След. она существовала ранее 1502 года. Древность соборного здания видна и из того, что внутри собора есть надгробные плиты от 1314 г. Теперь плитный пол собора покрыт деревянным. А что собор был прежде католическою, а потом – лютеранскою церковью, на это есть признаки в соборе. Устроенный вместо лютеранской церкви собор освящен, по свидетельству Гансена, 29 июня 1708 года, в присутствии Петра Вел. и посвящен Преображению Господню. Собор построен из плиты, в древнем Романском стиле. Это – продолговатое здание с карнизами и черепичною крышею; с севера его поддерживают три, а с юга – пять плитных контр-форсов. Стены гладко отштукатурены. Внутри собора, на каждой стороне, находится по 5-ти плитных, шестигранных колонн. На колоннах – попорченные капители и базы, обитые листами из желтой меди и расположенные, по длине собора, параллельно между собой и в равном расстоянии друг от друга и от стен собора. Вверху, от колонн к стенам, устроены невысокие арки, а между ними, от 4-х точек упора, сведены некрутые, спиральные, 4-х реберные своды, во всю длину храма, в три ряда, по шести сводов в нижнем ряду. В сводах – множество круглых, в 2 вершка в диаметре, отверстий, для резонанса или для вентиляции. Стены собора, толщиною в 1 саж., к верху утончаются и своды имеют уже ¾ аршина толщины. Стены в 1863 году внутри отштукатурены под ватерпас, а колонны обделаны цементом и окрашены белою масляною краскою; своды не оштукатурены и остаются в первобытной кладке. |
| Наследник престола, принц Уэльский Генрих, имел фолиант Библии 1611 года в роскошном сафьяновом переплете, украшенном золотом, а у принцессы Елизаветы была новая Библия, изданная ин-кварто в 1612 году; вероятно, обе книги были подарками от отца-короля . В отличие от Иакова I, архиепископ Банкрофт сохранял к работе над переводом гораздо больше интереса, чем принято считать, и отсутствие официальных требований по закупке нового перевода приходскими храмами может объясняться тем, что в 1610 году Банкрофт скончался. То, что Банкрофт активно участвовал в подборе переводчиков и формулировании принципов их будущей работы, – хорошо известный факт. В своем письме вице-канцлеру Кембриджского университета от 30 августа 1604 года Банкрофт отмечал: «Я написал так много писем по данному вопросу, что не утруждаю себя хранением их копий и уже забыл, что и кому я писал» . В 1606-1608 годах архиепископ от имени монарха трижды обращался к переводчикам, призывая их ускорить работу; в 1606 году он написал письма всем членам «Второй группы» . Но была ли это личная инициатива Банкрофта, или же он действовал как усердный исполнитель монаршей воли? Нельзя забывать, что изначально архиепископ выступал против нового перевода, как на Хэмптон-кортской конференции, так и в частных беседах. Банкрофт опасался, что новый перевод подорвет авторитет Епископской Библии, которую Иаков I подверг завуалированной критике на конференции. Он также предполагал, что новый перевод сыграет на руку английским католикам, которые получат повод осмеивать «непостоянство» Церкви Англии. Отношение Банкрофта, вероятно, изменилось в результате принятого в июле 1604 года решения не делать новый перевод с нуля, а использовать в качестве основы Епископскую Библию, от текста которой инструкция для переводчиков рекомендовала отступать лишь «в той малой мере, в какой этот требует верность оригиналу» . Когда ход времени ослабил энтузиазм Иакова, Банкрофт взял главную роль по курированию проекта на себя. В письме Джону Хармару (1607) Уильям Эйри отмечает, что Банкрофт (лично сам, без упоминания короля) «особо печется об успешном завершении дела» . За финальную редактуру перевода отвечали епископы Томас Бильсон и Майлс Смит, однако с середины XVII века бытовало мнение, что последним, кто редактировал новую английскую Библию перед отправкой в печать, был сам Банкрофт, лично внесший четырнадцать правок в текст Нового Завета . Также известно, что король пожаловал Банкрофту право на доходы от издания нового перевода; это право архиепископ продал за 4000 фунтов стерлингов Роберту Баркеру. Епископ Смит в написанном им предисловии к Библии короля Иакова говорит, что архиепископ Банкрофт был «главным, после Его Величества, блюстителем и приставником [в оригинале – ργοδικτης], коему весьма обязаны не только мы, но и вся Церковь» . |
| Ближайшим помощником монарха в этом деле был епископ Лондонский Ричард Банкрофт, который вскоре занял первенствующую в Церкви Англии Кентерберийскую кафедру. В июле 1604 года Банкрофт заявил главам колледжей Кембриджского университета: «Вы представить себе не можете, как Его Величество желает начать сию работу». Королю, добавил он, этот замысел «доставляет более удовольствия», чем недавний мирный договор с Испанией. Но после этого монарх, как может показаться, утратил интерес к переводу . Единственное после указанного момента упоминание об участии Иакова в деле перевода – это письмо, написанное в декабре 1608 года, в котором Уильям Эйри сообщает Джеймсу Ашеру, что король передал через архиепископа Банкрофта свое повеление «завершить и издать» новый перевод . Новые данные проливают больше света на то, как продвигалось дело перевода. В первую очередь речь идет о двух письмах, от 20 июня 1606 года и от 12 июня 1607 года , адресованных Джону Хармару. Хармар был руководителем Винчестер-колледжа и членом «Второй оксфордской группы», одной из шести групп переводчиков, в которую также входил сэр Генри Савил. Эта группа отвечала за перевод четырех Евангелий, Книги Деяний и Откровения Иоанна Богослова. Первое письмо было написано архиепископом Банкрофтом, а второе – Генри Эри, вице-канцлером Оксфордского университета; оба они содержали обращенный ко «Второй группе» призыв ускорить работу над переводом. Поводом для письма Банкрофта послужил обмен посланиями между монархом и Палатой общин в мае 1606 года. Депутаты направили королю петицию по ряду религиозных вопросов, впервые поднятых на Хемптон-кортской конференции. В ней также содержалась просьба вернуть наиболее умеренных из числа священников, изгнанных со своих приходов за нонконформизм в 1604-1605 годах. В ответ Иаков напомнил парламентариям, что он уже выслушал пуритан на конференции, и если кто-то из священников и лишился прихода после нее, то лишь за отрицание того, что было на ней утверждено . Король, вероятно, понимал, что принятое на той же конференции решение о новом переводе Библии сыграет на руку его стремлению не возвращаться к обсуждению тех вопросов, договоренность по которым была достигнута в ходе конференции. Второе письмо, датированное почти годом позже, представляло собой попытку вице-канцлера Эри устроить в Оксфорде встречу Хармара и Савила, которое жили в других городах. Дальнейшая отсрочка, писал Эри, повлечет за собой «великое неудовольствие как Его Величества, так и милорда архиепископа Кентерберийского». По причине задержек в работе над переводом канцлер Винчестерской епархии сэр Томас Ридли в ноябре 1608 года писал, что, по его мнению, «это дело не закончится никогда» или, по меньшей мере, в ближайшие годы . В связи со всем вышесказанным представляется не случайным тот факт, что несколько недель спустя король повелел немедленно довести работу над переводом до завершения. Это слово монарха оказалось решающим. |
| Преемниками его были, близкие ему, святители Феодосий Углицкий, правивший с 1692 по 1696 гг. и Иоанн Максимович , правивший с 1697 по 1712 г., впоследствии митрополит тобольский. При владыке Лазаре, имевшем в своем управлении и Киевскую митрополию, архимандритом монастырей черниговского Елецкого и новгородского был Святитель Димитрий Туптало, впоследствии митрополит ростовский. На XVII век выпадает главная деятельность Святителя Митрофана, архиепископа воронежского (1623–1703), в 1682 г. поставленного во главе новой епархии. Уроженец Владимирской области, он, став в 1663 г. иноком, был игуменом Яхромского и Троицкого Унженского монастырей. Будучи архипастырем он, продолжая свои иноческие подвиги, благоустроял обширную окраинную епархию, населенную разнородным и безпокойным людом. О нем будет речь в дальнейшем. В начале XVII в. заканчивала свою истинно христианскую жизнь праведная Иулиания Лазаревская (ум. в 1604 г.). Прославилась она исключительною жалостливостью и щедростью в отношении бедных. Особенно проявилось это во время страшного голода, постигшего московское государство в 1601–1604 гг. Вдова зажиточного муромского дворянина Осорьина, Иулиания, оказалась к началу голода без зерна в своих амбарах. Распродав все, что только могла, она покупала хлеб и кормила нуждающихся. Разорившись совершенно, она отпустила дворню на волю. Тех же, кто не пожелал покинуть ее, она отправила собирать древесную кору и лебеду и из этого выпекала хлеб, которым кормила голодных. Все отведывавшие этого хлеба находили его отличным. Историк Ключевский замечательно определил ее: «Бедный был для нея какой-то бездонной сберегательной кружкой, куда она с ненасытным скопидомством все прятала – все свои сбережения и излишки. Порою у нея в дому не оставалось ни копейки от милостыни, и она занимала у сыновей деньги, на которые шила зимнюю одежду для нищих, а сама, имея уже под 60 лет, ходила всю зиму без шубы». Одинакового духа с нею в отношении милосердия был один из замечательнейших людей тогдашней Руси Феодор Михайлович Ртищев (1625–73). |
|
|
