| Потеряв с отпадением от Церкви твёрдую опору в религиозной жизни, старообрядчество, естественно, скоро начало распадаться на многочисленные отдельные толки или секты. Распространяясь в среде невежественной и умственно неразвитой, секты эти стали принимать грубые и —534— даже извращённые формы, ещё более смешивая важное с временным и условным, форму с сущностью, и всё дальше и дальше удаляясь от тех оснований, без которых не может быть установленной христианством церковной жизни. Появились, наприм., беспоповцы, отвергнувшие значение иерархии. От них откололись затем федосеевцы, отрицающие брак. Среди федосеевцев в 1771 году выделился особый толк «безбрачники», основанный Ильёй Ковылиным. По учению этого религиозного реформатора и его преемников: «лучше жить с кобылицею, нежели с красивою девицею, лучше блудить с разными жёнами тайно, нежели жить с одной в яве: тайный блуд тайно и судится». На почве беспоповщины возникла также секта странников или бегунов. Эти люди нашли, что в мире уже царствует антихрист, и в нём нельзя спастись. «Ради душевного спасения от антихриста», они требуют разорвать связь с гражданским обществом, «с вавилонскими жителями», по их выражению. Последователи секты не должны записываться в ревизии и, конечно, в метрики, как акты гражданского состояния, иметь паспорта, а должны пребывать в странствии, в бегах. При поступлении в секту прежде всего требуется уничтожение паспорта, а затем вступающий подвергается шестинедельному испытанию. 611 По причине именно распоряжения о ведении метрических записей среди старообрядчества образовался даже отдельный толк. Когда Император Александр I Указом 26 марта 1822 года дозволил раскольникам содержать беглых попов, если только они не совершили уголовного преступления, побудившего их учинить побег, то вместе с тем им было приказано «для порядка вести метрики». В Высочайше утверждённых 26 марта 1822 года правилах о беглых священниках у раскольников находящихся, в 5 правиле сказано: «священникам, оставленным у раскольников, приказать для порядка вести метрики и представлять о том ведомости ежегодно гражданскому начальству». 612 Но часть беглопоповцев в Стародубских |
| Л. де Местр в своём исследовании приводит следующие биографические сведения о посетителе Блаватской: Гьяцинто Брудзеси (Giacinto Bruzzesi, 1822–1900) – гравировальщик по камням и камеям, член нескольких тайных обществ, в том числе Карбонариев и общества «Молодая Италия», человек, тесно связанный с Мадзини и Гарибальди. В 1860 г. участвовал в гарибальдийской экспедиции «Тысячи» и позднее (в 1867 г.) в партизанской деятельности гарибальдийцев в Латиуме, кульминацией которой стало сражение при Ментане, в котором, как мы помним, участвовала и Блаватская. Но вот что самое удивительное – в биографии Брудзеси есть также «потерянное» десятилетие, которое полностью совпадает с периодом загадочных странствий Блаватской (1849–1858). В 1850 г. Брудзеси находился в Константинополе вместе со своим шурином Адриано Лемми, выполняя задание Мадзини – привлечь под знамена итальянской революции «героя мадьярского восстания» Лайоша Коссута. Именно тогда итальянец и познакомился с Блаватской. Что касается родственника Брудзеси А. Лемми, то это известный масон, выступавший в роли «банкира итальянской революции» 90 . «Те, кого теософы называют » адептами – пишет Л. де Местр, – кажутся наилучшими кандидатами на роль оккультных «крёстных отцов» людей типа Мадзини, Лемми и Брудзеси, да не обидит это выражение всех тех, кто продолжает утверждать, что «адепты» являются полной выдумкой мадам Блаватской». Что же касается «одного из величайших Адептов», которого Олкотт называет также «венецианским джентльменом» (напомню, что Венеция в ту пору являлась главным центром итальянских масонов и оккультистов), то это венецианец Марко Антонио Канини (1822–1892) – революционер, политический агитатор на Балканах, секретный агент Сардинского королевства и последователь Мадзини 91 . Блаватская могла познакомиться с Канини в 1850 г. в Греции, и их знакомство, возможно, имело продолжение. В своих мемуарах Канини называет те же самые страны и города, которые предположительно посещала Е. П. – Греция, Турция, Италия, Сербия, Румыния, Париж, Лондон. Есть и ещё одно обстоятельство, говорящее в пользу их знакомства – Канини, как и Блаватская, увлекался оккультизмом и был «умелым магнетизёром». |
| Правительство не воспользовалось этой мерой, но за то приняло мысль о вредном влиянии беглопоповства на православное духовенство и решило ограничить правила 1822 года, или, как выражается м. Филарет, «возвратиться к общей законности от правил, по избытку снисхождения, допущенных в нарушение законов». 833 Первым ограничением свободы раскольнических беглых попов было распоряжение правительства воспретить им разъезжать из одного места в другое. По возбужденному еще в пред идущее царствование Пермским гражданским губернатором вопросу: «могут ли старообрядческие священники отлучиться от своих мест для исправления треб в другие губернии», комитет министров 10 мая 1827 года мнением положил: «переходы раскольническим священникам для исправления треб из уезда в уезд, a тем более из губернии в губернию решительно воспретить, в случае же переездов их, если не будут иметь надлежащих видов, поступать с ними, как с бродягами». Государь утвердил это мнение, надписавши: «весьма справедливо», что и было объявлено комитету в заседании 24 числа того же мая 834 . Само собою понятно, что раскольники взглянули на это ограничение, как на прямое стеснение. Но «тут» на самом деле «нет притеснения, говорит м. Филарет, потому что и законного священника действование ограничено даже более тесными пределами, и даже сие с избытком снисходительно, потому что, по закону, беглого священника, как и всякаго беглого, следовало бы тотчас поймать и отослать к суду, а его оставляют спокойным на широком поприще целого уезда». 835 В том же 1827 году в министерстве внутренних дел возник вопрос о том, какие преступления в отношении к беглым старообрядческим священникам надлежит считать уголовными, так как в секретных правилах 1822 года этого не обозначено, и губернские начальства затруднялись в своих распоряжениях на счет высылки таковых священников, по требованию епархиальных преосвященных? За разрешением этого недоумения управляющий министерством обратился к Св. Синоду. В ответ на это м. Филаретом написано было обстоятельное мнение, которое было принято Св. |
| вопроса о даровании раскольникам священников. Не касаясь при этом принципиальной стороны вопроса, он становится на историческую точку зрения и прежде всего отмечает здесь некоторую странность самого возбуждения этого вопроса по почину самого правительства. «Не вдруг представилось бы нужным и уместным, говорит он, исследовать мысль об ослаблении силы закона, по снисхождению в пользу раскольников, если бы сия мысль не была уже поставлена в виду, как возможная и по нужде допустимая к исполнению. Полтораста лет существовал раскол, и правительство не возлагало на себя заботы о том, с удобностью ли пользуются раскольники совершением христианских треб. Уклонившиеся от законно-устроенного пути не имеют права на кого-либо, кроме самих себя, возлагать заботу о том, покойно ли они могут путешествовать». Останавливаясь далее на единственном в истории правительственных к расколу отношений факте подобного рода, именно – на возбуждении подобной «заботы» о поповщинском расколе в секретном С.-Петербургском комитете начала 20 годов, м. Филарет напоминает, что и в то время «тотчас» была признана невозможность издания закона о свободном содержании раскольниками бежавших от православной церкви священников, – признана на том основании, что «мысль позволит должностному лицу безнаказанно дезертировать и скрываться, где захочет, есть разрушительная для общественного порядка». «По таким соображениям, продолжает он, в 1822 году не издано закона, а даны секретные правила, чтобы из снисхождения к раскольникам допустить им укрывать беглых священников от действия закона, если сии не окажутся виновными в другом преступлении, кром побега». Но опыт не оправдал и этого, довольно-таки осторожного, решения рассматриваемого вопроса, в доказательство чего Московский митрополит указывает на те горькие плоды секретных правил, то деморализующее влияние их на духовенство, которые мы уже отметили в своем месте. «Если бы случилось, заключает он эту историческую справку, что правила 1822 года, в 1827 году отмененные, были вновь восстановлены; по естественному ходу дел нельзя не ожидать, что сею вторичною победою раскол ободрился бы и усилился более прежнего, и законное духовенство было бы подвержено большему прежнего искушению, при увеличивающейся бедности сельского духовенства и при умножении во многих епархиях людей, ищущих места и насущного хлеба.» Наконец, в заключение этой своей записки (стр. |
| В часовнях воспрещались продажа свечей и кружечные сборы, как «исключительное право православных церквей» 397 . С другой стороны, меры правительства направлялись к постепенному упразднению раскольнических молитвенных зданий. В пермской губернии местное начальство предполагало назначить «один общий срок для существования моленных и потом вдруг уничтожить их». Но петербургский секретный комитет нашел это предположение «неудобным» для осуществления потому, что «раскольники почтут сие за гонение» 398 . По данному вопросу правительство решило в точности следовать правилам 26 марта 1822 года. На самых же первых порах нового царствования губернаторы получили подтверждение: «раскольникам, на основании общих правил 26 марта 1822 года изданных, отнюдь не дозволять вновь ничего строить похожего на церкви, но существующие их церкви и молельни оставить в настоящем их положении, не делая им притеснений» 399 . Предписывая не делать «никаких притеснений» уже существовавшим у раскольников моленным, правительство однако воспретило «поддерживать их починкою» 400 . На запрос тамбовского губернатора: можно-ли дозволить просившим его раскольникам «перестройку издавна существующего молитвенного дома их?» – последовало второе разъяснительное распоряжение, «на точных словах» предыдущего подтверждения основанное, что «домы сии должны оставаться в том же положении до самого их разрушения» – без «переделок или возобновлений». Держаться такого взгляда правительство считало «нужным» особенно потому, что «раскольники, по известному их упорству и ожесточению в своих заблуждениях, легко могут, под предлогом поправок или переделок в молельнях своих. устраивать оные вновь» 401 . Окончательную формулировку правительственные отношения к раскольническим молитвенным зданиям с рассматриваемой стороны получили в новой редакции 48 ст. XIV т. Св. Зак. Применительно к смыслу приведенных распоряжений эта статья законодательства изложена была таким образом: «раскольнические часовни и молитвенные домы под разными именованиями, построенные до 17 сентября 1826 года 402 , оставляются в том положении, в каком они в то время были; после же того не только вновь строить что-либо похожее на церкви, но и переделка и возобновление старых подобных зданий ни по какому случаю не дозволяется» 403 . |
| Кроме Осетии работа комиссии охватила также Дагестан (Дагестанская обл.), Ингушетию (Терская обл.) и Абхазию (Кутаисская губ.). Обращение горцев проходило с большим трудом. В письме Ермолову от 25 февр. 1822 г. И. отметил, что «между горскими народами, окружающими Грузию, остаются в язычестве бассиане и ингуши»; по отзывам миссионеров, они «склонны к принятию христианства, но боятся обиды от черкес, которые соседей их дигорцев и алагирцев (этнографические группы осетин.- Авт.), восприявших св. крещение, притесняют за то». Описывая ситуацию в Абхазии, И. указал на массовую недавнюю исламизацию христ. населения региона и выразил надежду, что люди легко перейдут обратно в христианство. К ингушам была отправлена миссия (не принесла результатов), а Абхазия, как отметил в ответном письме Ермолов (21 марта 1822), прежде «нуждается в политическом успокоении» ( Иона (Василевский)//Там же. Т. 6. Ч. 1. С. 423; Ермолов//Там же. С. 423-424). Священство здесь было представлено архим. Иоанникием и протоиереем (имя неизв.), служившими в церкви в Соук-Су (ныне Лыхны), «ни в чьей не состоящими зависимости» и просившими И. принять их «в свое ведомство». По совету Ермолова И. ввел их в подчинение архиереев Мегрелии, поскольку она наиболее близка территориально Абхазии ( Иона (Василевский)//Там же. С. 431; Ермолов//Там же. С. 433). В нач. 30-х гг. XIX в. вопрос о назначении в Абхазию архиерея поставил абх. кн. Михаил Шарвашидзе; помимо религ. соображений он привел также политические. По его мнению, христианизация населения значительно снизит связь жителей Абхазии с черкесами-мусульманами, «производящими вредные действия в его владении» ( Панкратьев//Там же. Т. 7. С. 404). Трудности в христианской проповеди встретились и в случае с этнографическими группами грузин. Так, 21 февр. 1829 г. И. писал гражданскому губернатору Тифлиса П. Д. Завилейскому, что хевсуры и пшавы часто возвращаются к исконным языческим обычаям: совершают браки и погребают «по идолопоклонническим обрядам… отнимая друг у друга жен, производят ссоры и кровопролитие» ( Иона (Василевский)//Там же. |
| Желая вам доброго здоровья и призывая на вас благословение Божие, есмь доброжелательнейший вам Е. М. К. 12 июля 1822 г. Киев. Нельзя ли вам Забойкину уплатить деньги все ассигнациями во Псков. Он домогается получить медью. А медь в Киеве променом по 5 коп. на каждый рубль. Он клонит на сей расчет. При отправлении книг не забудьте прикрыть их от непогоды. На этом письме заметка о. Серафима: «Обоз отправлен с Снетогорского дому 2 сентября. Из Пскова 6-го выехал». 8 Высокопреподобный Отец Игумен Возлюбленный о Христе брат! Письмо ваше от 30 июля я получил и благодарю вас за обещание скорее отправить мои книги. О цене провоза, какая бы ни была, я не жалею. О напитках, остающихся до вашего отъезда, замечу только, что естьли вы поедете в заморозы или зимою, то вина и пивы все перелопаются. Посему распорядите как лучше и безопаснее. Мне весьма приятно ваше попечение о любимой моей обители преподобного Саввы. После вас не скоро дождется она такого Строителя. Естьли бы для окончания построек потребно было вам пребывать во Пскове и до весны, то не поскучайте. Вашего Владыку позовут в Петербург не прежде будущего июля. Следовательно успеете ещё до отъезда его освободиться от економства. А жаль Крыпецкой обители, естьли её не кончите. Желая вам доброго здоровья и призывая на вас и труды ваши Боже благословение, есмь доброжелательнейший вам Евгений М. К. 20 августа 1822 г. Помета: 1 сентября (т. е. получ.). 9 Высокопреподобный Отец Игумен Возлюбленный о Христе брат! Письмо ваше от 14 августа с приложением контракта получил я 29 того же месяца и благодарю вам за ваше попечение об отправе моих книг, коих я жду нетерпеливо. А хорошо естьли бы с ними отправили и вины, кои в зимний провоз вовсе не годятся. А вам за проезд я особо заплачу. Естьли Курской иеродиакон уже принят в дом, то он может быть и економом и Крыпецким игуменом. А потому в увольнении вас кажется не будет затруднения. Проситься же можно и отсюда, чрез сообщение между консисториями. Писал я к Ивану Ивановичу о снитках 23 . Вот и ещё случай вам что-нибудь своё сюда отправить. |
| Предисловие, одобренное государем, подписано было митрополитами С.-Петербургским и Московским и архиепископом Ярославскими. Но нового перевода Псалтири на современный русский язык, Филарет писал к князю Голицыну: «Благодарение Богу, со дня на день пространнее отверзающему дверь Своего слова для народа, не могущего входить в сие святилище чрез узкие и запуганные ходы ученого изыскания». В том же 1822 г. отпечатан был впервые и полный Новый Завет в русском переводе (вместе со славянским текстом). «Появление сих священных книг (Нового Завета и Псалтиря на русском языке), – писал из Москвы Филарет 7-го мая 1822 г., – произвело здесь между людьми всякого звания особенную радость. Требований на оныя душеспасительные книги столь много, что в три дня по отпечатании Нового Завета продано до 350 экземпляров и Псалтири 300 экземпляров». В 1823 г. печаталось уже 12-е издание русского Псалтиря, этой любимой книги русского народа: в течение двух лет разошлось его, таким образом, около 100000 экземпляров, и около 50000 экземпляров славяно-русского Нового Завета. В том же 1823 г. приступлено было к изданию Нового Завета на одном русском языке, с пояснительным предисловием, составленным Филаретом и подписанным как им самим, так равно митрополитом С.– Петербургским Серафимом и архиепископом Тверским Ионою. Кроме Псалтиря, успели в 1825 году перевести на русский язык и отпечатать еще восемь книг Ветхого Завета, а именно пять книг Моисеевых, книгу Иисуса Навина, книгу Судей Израилевых и книгу Руфь: они должны были составить первый из предположенных пяти томов русской Библии. Император Александр I продолжал относиться к библейскому делу с возрастающим интересом. «Я не могу присутствовать в ваших собраниях, – сказал однажды император председателю Общества кн. Голицыну, – но прошу вас докладывать мне обо всем, что происходит в Обществе замечательного.» «С сожалением вижу, – прибавил император – что, не взирая на все ваши старания, вы все-таки не в состоянии удовлетворить всех требований на Св. Писание. Если у вас не достает денег или людей, скажите мне, и вы их получите 206 ». Независимо от назначенных Библейскому обществу ежегодно 10000 р., Император подарил ему в 1816 г. каменный дом в Петербурге 207 и всемилостивейше пожертвовал кроме того 15.000 р. на его переделку. В следующем году и московский комитет Общества получил в дар обширный каменный дом. По повелению государя приобретено было от Общества потребное количество Нового Завета (на 25000 р.) для армии и сделано распоряжение по духовному ведомству о снабжении книгами Св. Писания всех монастырей, церквей и священнослужителей. Вместе с тем, в училищах введено было ежедневное чтение Св. Писания, как непременное правило; а главным правлением училища изданы были для употребления в гражданских училищах составленный архиепископом Филаретом: «Чтения из четырех Евангелистов и из книги Деяний Апостольских» и «Чтения из исторических книг Ветхого Завета 208 ». |
| и на успение Богоматери 814 г., в качестве образцовых, помещались в наших христоматиях; известный ученый архипастырь Евгений Болховитинов , от которого осталось 4 тома проповедей 236 (К. 1834 г.); ученый ректор киевской академии, потом епископ Чигиринский Ириней Фальковский, оставивший до 1300 проповедей (не изданы); архангельский епископ Неофит Докучаев, слывший Златоустом севера (несколько его проповедей изд. в Спб. 1822. 1823 и 1824 г.); нижегородский Моисей Близнецов-Платонов (издал в печати несколько слов порознь в разное время в 1802–1812 гг.); пензенский Иннокентий Смирнов , проповедническая деятельность которого относится, впрочем, главным образом ко времени его петербургской жизни (Собр. сочин. Спб. 1821). Из белого духовенства особенно славился проповедным даром петербургский священник А. Малов, известный своей солидарностью с мистиками (Слова его изд. в Спб. 1822–1824 г.). В Москве проповедничество было в большом ходу у белого духовенства, так что некоторые ученые священники представляли иногда свыше 50 проповедей в год. Архиереи разных епархий побуждали ученых священников к исполнению проповеднического долга, назначая для каждого из них обязательное число проповедей в год (наприм. Моисей нижегородский – 12), которые они обязаны были сказывать в кафедральных и уездных городских соборах по особому расписанию очередей. Кроме обычных проповедей, при церквах духовно-учебных заведений, при соборах и некоторых приходских церквах по-прежнему обычаю продолжали преподаваться народу катехизические поучения, представлявшие собой некоторого рода публичные курсы по богословским предметам, догматике, нравственному богословию и литургике. В 1821 г., сетуя о крайне низком уровне религиозного образования в народе, св. Синод указом 25 янв. предписал архиереям употребить всевозможное пастырское попечение об усилении этого рода церковного обучения пасомых по всем епархиям. Многие духовные лица принимали живое участие в составлении, переводе и издании для общества разных назидательных сочинений, особенно во время усиления издательской деятельности Библейского общества. |
| Текст печатается по публикации в Энциклопедическом словаре Брокгауза — Ефрона, соответственно: Красота. — 1895, т. XVI а, стлб. 576; подпись: Вл. С. Майков (Аполлон Николаевич). — 1896, т. VIII, стлб. 371—373. Полонский (Яков Петрович). — 1898, т. XXIV, стлб. 361—363. Жемчужников (Алексей Михайлович). — 1894, т. XI а. стлб. 857 — 858; подпись: Вл. С. 4 Прутков (Козьма Петрович ). — 1898, г. XXVa, стлб. 633—634; подпись: Вл. С. Леонтьев (Константин Николаевич). — 1896, т. XVII а, стлб. 562—564. Предисловие к сказке Э. Т. А. Гофмана « Золотой горшок » Знаменитый писатель, музыкант и живописец Эрнест Теодор (Амадей) Вильгельм Гофман родился в 1776 году в Кенигсберге, где и воспитывался сначала под надзором своего дяди, и уже в детстве выказал замечательные способности к искусствам, в особенности — к музыке. Ко времени его студенчества в кенигсбергском университете относится несчастная любовь, имевшая большое влияние на всю его жизнь. Он сблизился с молодой девушкой из высшего общества, которой давал уроки музыки; хотя склонность была взаимная, но неравенство внешнего положения заставило его отказаться от всяких надежд. Поэтому, по выходе из университета, он решил покинуть Кенигсберг и поступил на службу мелким чиновником в Глогау, а потом в Познань. Здесь издание юмористических листков, в которых он воспроизвел в смешном виде все познанское общество, наделало ему много неприятностей, и он был переведен в Плоцк, а затем в Варшаву. Еще в Познани он. женился на одной польке, от которой имел дочь. По занятии Польши французами, в 1806 году, Гофман должен был оставить службу и в течение многих лет находился в самом бедственном материальном положении, давая частные уроки музыки и дирижируя оркестром весьма бедного бамбергского театра. Это бедственное положение окончилось в 1815 г., когда Гофман получил хорошее место в Берлине, где он и оставался до своей смерти, последовавшей в 1822 г. К этому времени (1815—1822 гг.), несмотря на беспорядочную жизнь, которую он тогда вел, относятся все его более замечательные поэтические произведения. |
|
|
