| Из записок инспектора не видно, чтобы кто замечен был в опущении богослужения или неблагочинии при совершении онаго. В комнатах ученики молятся совокупно, и даже малолетние читают молитвы наизусть. Вообще все ученики рекомендуют себя внешним благочинием, скромностью одежды и сохранением училищного порядка. Хотя же бывают между ними некоторые ученические преткновения; но грубых пороков не слышно» 3368 . Однако, ревизор несовсем справедливо отнёс смирение и покорность минских семинаристов на счёт их домашнего воспитания; значительная доля влияния в этом должна быть отнесена и на сторону семинарского начальства. Так, в том же отчёте за 1830 год сам ревизор говорит, что «способы надзора за нравственностью наблюдаются неопустительно» 3369 , а в своём первом отчете за 1822 год он же заметил, что эти способы иногда были даже «слишком действительны». «Для наказания строптивых, кажется, предпринимаются иногда меры слишком строгия и уставом не определенныя», – писал ревизор в 1822 году: «так, ученик среднего отделения за излишнее употребление вина, по определению семинарского правления, был высечен розгами, потом заключён в уединённое место, откуда вышед, в скором времени, не известно от чего, скончался». «Преосвященный Анатолий», – прибавляет ревизор: «заметил тогда семинарскому правлению его излишнюю строгость, предложив и мне сделать ему о том замечание» 3370 . «По открытии новаго образования в минской семинарии, библиотека, по осмотре, оказалась, столь скудною по причине смутных военных времен, что не найдено в ней книг классических, нужных для училищ, ни пособий для учащих», – записано в журнале семинарского правления 24 января 1821 года 3371 . Тогда же был составлен особый реестр и выписано книг на 1,338 рублей 67 копеек 3372 . Но и после этого библиотека, по отзыву ревизора в 1822 году, была «довольно скудна», да, кроме того, ещё «в разстройстве»: не было «ни вернаго и постояннаго» каталога книг, имеющихся в библиотеке, ни верных записей вновь поступающих книг 3373 . Библиотекарем в 1820 году состоял учитель греческого языка и гражданской истории, кандидат С.-Петербургской академии, нижегородец родом, Алексей Рожественский 3374 – человек недавний, и ревизор, отмечая, что библиотека не приведена еще в порядок» 3375 , выразился о Рожественском так: «По должности библиотекаря не успел оказать себя» 3376 . |
| Во время преобразования учеников в семинарии было 65: 8 в высшем отделении, 22 в среднем и 35 в низшем 3349 . В 1822 году семинаристов прибыло шесть человек 3350 , в 1830 году их число возросло до 115 3351 . Большинство учеников семинарии были дети духовенства, хотя, впрочем, и «разночинцев» в семинарии тоже было не мало: по ведомости 1822 года на 70 воспитанников семинарии показано 8 лиц не из духовного звания 3352 . Ученики семинарии по способу их содержания распределялись на несколько групп: казённые, полуказенные и состоявшие «на своем содержании». Казённых в 1822 году было 20, полуказённых 9, 34 человека на своём содержании и у одного в графе о способе его содержания значилось: «от предоставления мест и других пособий» 3353 . Учебная часть семинарии после преобразования была строго регулирована разосланным по семинариям конспектом преподаваемых в семинарии предметов, расписанием учебных часов и «реестром классических книг и учебных пособий» 3354 . Время пребывания в каждом из отделений семинарии ограничивалось двумя годами 3355 и переводные экзамены производились за два года учения 3356 . Учебная часть в Минской семинарии была не в блестящем состоянии. Хотя первый ревизор заметил о ней, что она не в «худом состоянии», но далее он сам же замечает, что «при испытании учеников всех трёх отделений вообще усмотрено, что ученики далеко отстоят от того совершенства, какое можно сыскать учащимся в семинарии; – – в высшем и среднем отделении довольное количество таких учеников, которые не могут сочинять правильных периодов, а в низшем отделении много таких, которые не разумеют ни правил грамматики, ни того, что они выучивают по латыни; язык еврейский и греческий здесь в упадке; в сочинениях нет ни правильного расположения, ни слога, ни хороших мыслей» 3357 . Причину такого положения дел ревизор нашёл не в учителях, которые, по его отчёту, все оказались «способными», «сведущими», «прилежными», и преподавали свои предметы «с успехом», «с довольными успехами» и «с пользою для учащихся», кроме только греческого и еврейского языков, которые «могли бы преподаваться лучше» 3358 , а в том, что «из класса в класс переводимы были недостойные и неприуготовленные» 3359 . |
| Неизвестно, как отнеслось правительство к этим новым правилам комитета, существенно изменявшим прежние. Можно только думать, что они остались все-таки не без влияния на дальнейшие отношения правительства к беглым попам, как это видно из одного дела того времени. Мы разумеем дело раскольников Порховского уезда, производившееся в следующем (1824) году. 827 Раскольники этого уезда просили дозволить им истребовать одного из находящихся в Москве на Рогожском кладбищ беглого священника в существующий в деревне Корховой молитвенный дом. Просьба была вполне естественная, и ничего противного правилам 1822 года не заключала, так как им не дозволялось иметь священников только там, где не было молитвенных домов и церквей 828 . Поэтому Псковский гражданский губернатор предписал Порховскому земскому суду уважить просьбу раскольников, а вместе с тем довел о сем до сведения Псковского генерал-губернатора. Последний не согласился с мнением гражданского губернатора и поручил ему остановить исполнение данного Порховскому земскому суду предписания, снестись с местным преосвященным «о положении мнения по сему предмету» и тогда уже представить к нему для дальнейшего его распоряжения. Тогдашний Псковский преосвященный, архиеп. Евгений, на запрос о том гражданского губернатора решил «совершенно воспрепятствовать вышеупомянутым крестьянам требовать и иметь в деревне Корхове священника, коего доселе там не было». Решение это он мотивировал тем, что Высочайше утвержденным (22 дек. 1817 г.) мнением комитета министров, «священников беглых допущено держать при раскольнических моленных домах токмо тех, кои до состояния Высочайше утвержденных о сем правил там находились». Св. Синод признал это решение и эту мотивировку «основательными и законными». О правилах 1822 г., дозволявших иметь раскольникам беглых попов при существующих молитвенных домах, в всем этом деле не было даже и упомянуто. Конечно, делать из этого факта какие-либо выводы относительно изменения правил 1822 года было бы слишком поспешно, но здесь можно видеть некоторое влияние комитетских рассуждений на ход данного дела. |
| Будьте здоровы и благополучны, а я, призывая на вас благословение Божие, есмь доброжелательнейший вам Е. М. К. Киев 3 сентября 1822 г. Помета: получено 14 сентября. 10 Высокопреподобный Отец Игумен Возлюбленный о Христе брат! Письмо ваше от 8 сентября получить я 26-го того же месяца, а 3 октября дошли до меня благополучно и книги... Я так был рад им, что заплотил прикащику Забойкана сверх рядной цены 4 р. и набавляемые им по 30 коп. на пуд. Слава Богу, что дождался. Извощики с послушником завтра возвращаются. С нами посылаю я вам на благословение карманную псалтирь. А сие письмо по почте для предуведомления вас. Ибо извощики для поклажи заедут ещё в Нежин и может быть не скоро возвратятся. Поздравляю вас искренно с окончанием и освящением Крыпецких храмов. После вас будет ли обитель сия иметь подобного вам строителя и попечителя, Бог весть. Но лет на 20 и ваших построек без починки достанет. А вечного нет ничего на свете. Теперь буду ожидать вас самих. Дай Бог вам благополучно развязаться. А просба монахов на вас пустая. По духовному регламенту и указу 1785 велено заводить общежительный устав. При том к вам посылались такие монахи, которые требовали воздержания и исправления. А естьли вы сочтете употребленное на их одеяние и обувь, то и десятой доли жалованья их не причтется. Желая вам доброго здоровья и душевного спокойствия есмь всегда доброжелательнейший вам Евгений митрополит Киевский. Киев, 8 октября 1822 г. Помета: Получ. 18 окт. 1822 года. 11 Преподобнейший Отец Игумен Любезный о Христе брат! Замедлил я по разным недосугам отвечать на ваше письмо 12 ноября, и теперь только улучил несколько на то минут. Благодарю вам за вашу ко мне приверженность и я охотно вас жду. Но естьли вы вздумаете достраивать всю вашу обитель, то не скоро вас дождусь. А на будущее лето и у меня много будет построек, при коих и вы были бы мне нужны. Дорого вам стало печатание службы преподобному, а продажи их долго ждать. Пришлите и мне хотя один экземпляр. Естампа вашей обители в Киеве печатать я не берусь. Ибо здесь нет рещиков на меди хороших. Лучше хлопочите в Москве чрез Сарафанова брата 24 . |
| В 1819 г. будучи еще только 18 лет, он уже пытался выступить на литературное поприще в качестве самостоятельного автора 372 . Прибыв вслед за отцом своим в Астрахань, в 1821 г., он вскоре познакомился здесь с шотландскими миссионерами и, как человек любознательный и как их учитель в турецком языке, вошел с ними в самые близкие отношения. Частые беседы с миссионерами, раздражив в нем любознательность и затронув ученое самолюбие, внушили ему мысль заняться изучением всех религий и особенно христианства с целью доказать превосходство мухаммеданства пред всеми другими религиями. Но это изучение вскоре привело его к совершенно иным результатам. Он убедился в истине христианства и крестился, приняв имя Александра Казем-бека около 1822 г. 373 Это обращение имело большую важность для протестантских миссионеров и чрезвычайно оживило их деятельность. Молодой, даровитый и ученый прозелит с горячею ревностию принялся помогать миссионерам. В течение 1822 г. он написал несколько полемических трактатов против мухаммеданства на арабском, персидском и турецком язаках. Эти трактаты распространились между мухаммеданами и произвели между ними сильное движение. Будучи написаны знатоком мухаммеданства и бывшим мухаммеданином, эти трактаты естественно должны были возбуждать особенный интерес в мухаммеданах и могли иметь на них более плодотворное влияние, чем подобные же трактаты, написанные христианскими миссионерами. Мухаммеданские муллы сочли нужным принять меры для ограждения своих единоверцев от влияния сочинений Казем-бека. Один из этих мулл, славившийся в то время своею ученостию на севере Персии, Ходжи-молла Риза в 1822 г. в Тебризе написал на персидском языке обширное возражение на трактаты Казем-бека об истине христианской религии, опровержение, наделавшее большего шуму среди мухаммедан. Но Казем-бек с своей стороны не оставил возражения без опровержения. Опровержение было составлено им тоже на персидском языке, под заглавием: «Джеваби-рисалэи хаджи молла Риза» – ответ на трактат хаджи Моллы Ризы – и в конце 1824 года послано к тебризскому ученому 374 . |
| В.В. Виноградов Пустяки, пустое, пустошь, звяки ПУСТЯКИ, ПУСТОЕ, ПУСТОШЬ, ЗВЯКИ В русском языке много слов, экспрессивно характеризующих глупые слова, нелепость, бессмыслицу. На большей части их лежит яркий отпечаток устной народной речи. Идея бессмыслицы, нелепости выражается по-разному, с разных точек зрения. С одной стороны, тут играет роль признак пустоты, бессодержательности: древнерусское пустошь (молоть пустошь), пустое («И, бабушка, затеяла пустое». Пушкин), пустяки. С другой стороны, – неприличия, безобразия, отсутствия связи, гармонии (нелепость, нелепица; понес что-то несусветимое, нескладное, несуразное; нескладица; «ни складу ни ладу») или дикость (дичь), или словесной лжи (враки), или круговой, обходной, непрямой речи (городить околесную, понес околесицу). В «Словаре Академии Российской» 1806–1822 помещено слово звяки, которое квалифицируется как слово простонародное. Его значение определяется так: «Бредни, враки. Пустые, народные, площадные звяки» (сл. АР 1806–1822, ч. 2, с. 841). Ср. в «Московских ведомостях» за 1756 г.: «Здесь столько привыкают к слуху об осаде острова от французов, что то почитают уже за пустые звяки». В русском литературном языке до 30–40-х годов XIX в. было широко употребительно слово пустошь в значении «вздор, нелепость». В «Словаре Академии Российской» слово пустошь истолковывается так: «Вздор, нелепица в словах, в сочинении, тщетность, суета». Приводятся иллюстрации как из церковнославянского языка, так и из современного разговорного: «Тем не плищуем, молю вас, ни без ума в пустоши мятемся. Соборн. лист 17. Се умолче, се от пустоши отставися. Соборн. лист 20 на об. Говорить пустошь; наполнить сочинение пустошью» (сл. АР 1806–1822, ч. 5, с. 732). Ср. также «Пустота. Неосновательность; слова, мысли неосновательные, недельные, или не принадлежащие к рассуждаемому предмету» (там же, с. 731). В современном русском языке несколько в стороне от семантического ряда слов, выражающих понятие бессмыслицы, глупости, вздора, стоят слово пустяки и субстантивированная форма пустое (однако ср. пустомеля; ср. также переосмысление охотничьего жаргонного слова пустобрёх; напр., в «Анне Карениной» Л. Толстого: «То-то пустобрёх, думал он, применяя в мыслях это название из охотничьего словаря к знаменитому доктору и слушая его болтовню о признаках болезни дочери»). |
| 9 Источниками для этого отдела служили: 1) Дела Российского Библейского Общества. 2) Дела Св. Синода, бывшей Комисии духовных училищ и с.-петербургской духовной академии. 3) Различные исторические материалы, напечатанные в Чтениях в Обществе Истории и Древностей российских (Записки адмирала А. С. Шишкова. Записки Фотия. Письма м. Филарета к рязанскому архиепископу Гавриилу) и в Русском Архиве. (Записка о крамолах врагов России и проч.). 4) Н. В. Сушкова. Записка о жизни м. Филарета, и воспоминания о м. Филарете, записанные, с рассказов его, А. В. Горским (в Правосл. Обозрении 1868 г.). При группировке фактов мы пользовались статьями о Российском библейском Обществе г. Цыпина (в Вестнике Европы 1868 г.). В предупреждение недоразумений считаем нужным заметить, что мы не имели в виду изложить полную Историю Российского Библейского Общества, ограничиваясь из неё тем, что относится собственно к русскому переводу библии. Некоторые отступления от этой задачи (преимущественно в подробностях о рассмотрении вредных книг) допущены по существенно близкой связи этого дела с историей перевода библии на русский язык. 10 Английский пастор Джон Патерс, оставшись при Р. Б, О., ваведовал печатанием книг, заготовлением материалов для оного, типографией, книгохранилищем, распределением и рассылкой экземпляров с 1813 по 1822 г. безмездно, и только с 1822, когда Лондонское Общество прекратило свое пособие ему, с вознаграждением по 6000 р. в год. „Все сие важное и многотрудное дело, – писал князь Голицын в предложении комитету Р. Б. О. 18 августа 1822 г., – с самого учреждения комитета лежало на почтенном сочлене и сотруднике нашем, пасторе Патерсоне, без всякого прямого с его стороны к тому обязательства: единое его неограниченное усердие к делу библейскому и христианская ревность к размножению книг слова Божия между ближними нашими служили ему сильнейшим побуждением к деятельности; бескорыстная скромность заставляла его производить все сие не только в безмолвной со своей стороны тишине, но даже и отклонять все, что могло послужить к некоему оглашению необыкновенных его трудов и забот, подъемлемых и переносимых им единственно из любви к Богу, для служения человекам в деле, только для них полезном и спасительном“. Жалованье это в 1827 г. обращено ему в пенсион, в вознаграждение усерднаго четырнадцатилетнего служения и многих полезных трудов, подъятых им для комитета Российского Библейского Общества, с Высочайшим повелением выдавать ему такой пенсион во всяком месте его пребывания, как здесь в России, так и в чужих краях, где он изберет себе жительство. Пинкертон, в качестве агента Великобританского общества, занимался главным образом устройством комитетов, товариществ и проч. и предпринимал путешествия по России и по Европе для распространения действий библейских обществ. |
| Вильгельм Кюхельбекер, начинавший с гимнов Бахусу, Аполлону, входивший в лицейское «литературное братство» поэтов-романтиков, одним из немногих осмелился сделать шаг в сторону. В 1822 году появились его первые библейские стихи «Пророчество», «Пятая заповедь», «Упование на Бога», созданные на Кавказе под влиянием Грибоедова. Этим же годом датируется «Давид» самого Грибоедова. Почти через четверть века Кюхельбекер запишет в сибирском дневнике: «...Я тогда только что начал знакомиться с книгами Ветхого Завета, которые покойный Грибоедов заставил меня прочитать». Лицейские друзья отреагировали незамедлительно. Пушкин напишет из Кишинева брату 4 сентября 1822 года: «Читал стихи и прозу Кюхельбекера – что за чудак! Только в его голову могла войти жидовская мысль воспеть Грецию, великолепную, классическую, поэтическую Грецию, Грецию, где все дышит мифологией и героизмом, – славяно-русскими стихами, целиком взятыми из Иеремия. (Через шесть лет в «Пророке» он сам обратится к церковно-славянской лексике и к пророку Исайе. – В.К.). Что бы сказал Гомер и Пиндар? – но что говорят Дельвиг и Баратынский?» Мнение Гомера и Пиндара мы, конечно, не узнаем, но Дельвиг напишет своему лицейскому другу в конце 1822 года: «Ах, Кюхельбекер! Сколько перемен с тобой в два-три года!.. Грибоедов соблазнил тебя, на его душе грех!» Через год Василий Туманский выскажется опять же от имени всех друзей, еще более определенно: «Какой злой дух, в виде Грибоедова, удаляет тебя в одно время и от наслаждений истинной поэзии и от первоначальных друзей твоих!» Он предостережет его и от увлечения Библией , поясняя, что она, «несмотря на безчисленные красоты, может превратить Муз в церковных певчих». Письмо заканчивалось словами: «Умоляю тебя, мой благородный друг, отстань от литературных мнений, которые погубят твой талант и разрушат наши надежды на твои произведения. Читай Байрона, Гете, Мура и Шиллера...» Библия оставалась единственной книгой Кюхельбекера в одиночках Кексгольмской, Шлиссельбургской, Динабургской, Ревельской крепостей. |
| Необходимо было придумать для отвращения этой опасности какие-либо более верные средства, нежели приобретение и содержание тайных попов под негласным покровительством продажных чиновников. 7. Неудачные попытки раскольников восстановить дозволенный указом 1822 г. способ приобретения беглых попов Более верного и удобного средства отвратить угрожающее „оскудение священства“ старообрядцы не находили, как просить Верховную власть о возвращении к прежним порядкам, о восстановлении в полной силе и действии изданных в 1822 году правил относительно священников, уходящих от православной церкви в раскол. И действительно просьбы такого рода были во множестве подаваемы от разных раскольнических обществ высшим правительственным липам и даже на Высочайшее имя. Почин в этом деле принадлежал московским поповцам, прихожанам Рогожского Кладбища, которых, как выше сказано, прежде других старообрядцев коснулись новые, стеснительные для их духовенства мероприятия. Как только последовало воспрещение принимать новых попов на Рогожское Кладбище, в том же 1827 году, главные по своему богатству и влиянию члены московского старообрядческого общества, от имени всех прихожан Рогожского Кладбища „возымели смелость, – как сами они впоследствии писали, – повергнуть к стопам великого государя императора все подданническое прошение“, в котором, изложив подробно, каким „бедственным положением в деле спасения“ угрожает им лишение возможности получать „законным порядком“ священников от Великороссийской церкви, какие отсюда могут проистекать „затруднения и недоумения“ для самого правительства по делам о старообрядцах, „умоляли благость Его Императорского Величества о дозволении им по-прежнему, на основании дарованных в 26 день Марта 1822 года правил, принимать приходящих к ним священников и диаконов“. Более трех лет напрасно ожидали они ответа на эту просьбу. Между тем воспретительный указ о недопущении новых беглых попов на Рогожское Кладбище, приведенный в действие, успел уже отозваться весьма невыгодными последствиями для московских старообрядцев, так что в 1831 году они решились сделать косвенное напоминание о поданной ими просьбе. |
| – 147). Следовательно, в рассматриваемом случае подразумеваются следующие тексты из славянского Добротолюбия: «О безмолвии и о двух образех молитвы, в 15 главах» Григория Синаита (Добротолюбие. 1822. Ч. I. Л. 86–91 об.), а также следующие главы, входящие в «Иже во иноцех Каллиста и Игнатиа Ксанфопулов, Художество и правило, с Божиею помощию совершенное и от святых свидетельства имущее, о изволяющих безмолвно и иночески пожити, о пребывании и жительстве и пищи их, и еликих и коликих благ безмолвие виновно бывает разумно проходящим е» (Добротолюбие, 1822. Ч. II. Л. 43–100 об.): «Глава 19. Художество естественное о внутрь сердца чрез вдыхание ноздренное входоисходе, и о действуемой со оным от нас молитве, яже есть сия: Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас», «Глава 20. О естественном чрез вдыхание ноздренное художестве, и с сим Господа Иисуса Христа призвание», «Глава 21. Яко и божественный Златоуст, якоже и инии от древних святых отец, во Христе Иисусе Господе нашем молитися определяет внутрь сердца, и сию глаголати молитву: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас», «Глава 22. Еще о памяти Иисусовой чрез вдыхание ноздренное со вниманием внутрь сердца», «Глава 23. Яко хотящему умне трезвитися, и паче же новоначальному, подобает сидети во время молитвы в безмолвной и несветлой храмине, за еже сице уму и мысле естественне некаго от части собиратися», «Глава 24. Яко прежде все непарение даруется уму Господем нашим Иисусом Христом, и святаго Его Имени с верою в сердце призыванием, помоществует же некако и естественное художество в сердце чрез вдыхание ноздренное, и сидение в безмолвие и несветле месте, и подобная», «Глава 25. Како подобает преходити расстояние от вечера до утрени безмолствующему, и начало пространнейшего учения», «Глава 26. Како подобает время от утрени даже до утрия преходити» (Добротолюбие. 1822. Ч. II. Л. 56 об. – 59 об.). 110 Цитата восходит к русскому переводу соответствующего фрагмента из славянского Добротолюбия, который входит в составленные AT в 1852 г. |
|
|
