| Начиная с сер. XVI в. образ М.-воина часто включали в программу церковных росписей, как правило размещая среди фигур на гранях столбов. В Спасо-Преображенском соборе Спасского мон-ря в Ярославле (1563/64) он представлен на сев.-зап. столбе в среднем ярусе как юный воин в доспехах и в плаще; он опирается на меч в правой руке, в левой копье, украшенное прапором (см.: Анкудинова, Мельник. 2002. Ил. на с. 71. С. 100. Табл. 12). В росписи Смоленского собора Новодевичьего мон-ря (1598) святой написан в нижнем ярусе на сев. грани юго-вост. столба (по мнению Л. С. Ретковской, это образ мч. Меркурия Смоленского) - он юный и безбородый, вооружен копьем, мечом и небольшим 8-гранным щитом за левым плечом. В том же соборе М. в доспехах, с копьем изображен в паре с вмч. Феодором Тироном на сев. стене в откосе окна (нижний ряд, среднее окно, вост. откос; живопись поздняя). В росписи 1652-1666 гг. Архангельского собора Московского Кремля, повторяющей программу и рисунок росписи 1564/65 г., фигура М. находится на юго-зап. столбе, на юж. грани в 3-м ярусе, над образом мч. Христофора; М. молод, безбород, в воинских доспехах, в правой руке держит крест, в левой - меч, за левым плечом - щит. Изображение М. нередко встречается на столбах и в оконных откосах в росписи храмов 2-й пол. XVII в., ориентированной на Кремлевские соборы Москвы. В Успенском соборе в Ростове (1659, 1670-1671) М. представлен в 3-м ярусе сверху на зап. грани юго-вост. столба ( Никитина. 2015. С. 304. Табл. 9 Б. 11). Если в визант. искусстве М. изображали часто в паре или рядом с мч. Прокопием Кесарийским, в поствизантийском - с вмч. Иаковом Персянином, то в рус. традиции встречаются разнообразные варианты расположения святых на столбах соборов: напр., М. представлен вместе с мч. Мардонием Никомидийским во 2-м ярусе на сев. грани юго-зап. столба в росписи Троицкого собора Ипатиевского мон-ря (1685, артель под рук. Гурия Никитина). Образ М. включен в роспись: Троицкого собора Спасо-Иаковлевского Димитриева мон-ря в Ростове (1689) - в 1-м ярусе на зап. грани сев. столба (Там же. С. 423. Табл. 8. 11А); ц. ап. Иоанна Богослова в Ростове (1683) - в оконном откосе юж. окна верхнего света на зап. стене (см.: Там же. С. 375. Табл. 8. 92); Успенского собора Троице-Сергиевой лавры (1684) - в зап. откосе зап. окна верхнего света на юж. стене (Там же. С. 390. Табл. 7. 51). |
| 37); Успенский 1998, 470 – 471 (сн. 6); Успенский 2004, 78 – 80. 764 Дмитриева 1961, 342 – 347; Синицына 1998, 67, 81, 99, 274, 298, 359, 362; Каравашкин 2000. 141. 771 Среди фресок Архангельского собора Московского Кремля, созданных в середине XVII в. (1652 – 1666 гг.), есть фреска «Видение креста императору Константину» – Мартынова 2004, 369. Композиционный состав древней росписи Архангельского собора, выполненной в правление Ивана IV в 1564 – 1665 гг., по распоряжению царя Алексея Михайловича был сохранен, но сама роспись заменена новой. В системе росписей собора портреты византийских императоров символизировали верность русских князей и царей императорской идее и тем традициям, которые были восприняты от Византии, а также служили напоминанием о «кровном» праве московской державы, нового Рима, наследовать статус христианской империи – Самойлова 2004, 128 – 135. 773 В многочисленных посланиях с христианского Востока, а также в сочинениях, принадлежащих видным представителям греческой церкви, таким как Афанасий Пателар, Герасим Влах, критский архимандрит Неофит, содержится настойчивый призыв к царю Алексею Михайловичу отвоевать у турок Константинополь и освободить от ислама православный мир – Фонкич 1995. 24, 27 – 28, 30 – 34. 775 Панайотакис 2004, 377 – 386. Вероятно, вскоре после перевода «Повесть» была прочитана Алексею Михайловичу – Фонкич 1994а, 30. 776 По мнению константинопольского патриарха Афанасия (Пателара), русский царь должен занять престол бывших греческих православных императоров, а московский патриарх Никон – кафедру вселенских константинопольских патриархов «освящати соборную апостольскую церковь Софею Премудрость Божию» – Каптерев 1889, 373, 385, Каптерев 1, 44. «Тетраты, со «Словом» царю представлена 13 декабря. Подлинный текст этого сочинения, по-видимому, не сохранился, но имеются списки сделанного, вероятно, тогда же русского перевода – Фонкич 1994а, 29. Написание «Слова» не случайно совпадает по времени с окончательными переговорами о вступлении Войска Запорожского в подданство московского государя, в тексте уже говорится о добровольном переходе казаков под власть московского царя почти как о свершившемся факте, Афанасий (Пателар) также передает слух, будто турки готовы бежать из Царьграда, лишь только до них дойдет известие, что Хмельницкий перешел Дунай – Ченцова 2000,163 – 164. |
| М. История России с древнейших времен. Т. 2// он же. Соч. М., 1988. Кн. 1; Pelenski J. The Contest for the «Kievan Succession» (1155-1175): The Religious-Ecclesiastical Dimension//HUS. 1988/1989. Vol. 12/13. Р. 761-780; Плюханова М. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1992; Янин В. Л. Моливдовул ростовского архиепископа Леонтия//ВИД. 1994. Вып. 25. С. 5-18; Георгиевский В. Св. блгв. вел. кн. Андрей Боголюбский: Его неоценимые заслуги для Русского государства и Православной Церкви. М., 1999п; Аксенова А. И. Загробная одиссея князя//Живая история: (Памятники и музеи Владимиро-Суздальского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника). М., 2000. С. 172-175. А. В. Назаренко Гимнография Служба А. Ю. Б.- бденная (см. Знаки праздников месяцеслова ), с малой вечерней, литией и 2 канонами. Князь прославляется как мученик и страстотерпец, храмоздатель, почитатель Св. Троицы и особенно Пресв. Богородицы. Особо выделена тема благочестивого родословия А. Ю. Б. и его духовного родства со святыми князьями-страстотерпцами Борисом и Глебом (Минея (МП). Июль. Ч. 1. С. 262-280). Почитание А. Ю. Б. отразилось также в Службе Боголюбской иконе Пресв. Богородицы, составленной в 20-х гг. XX в. митр. Сергием (Страгородским) (Там же. Июнь. Ч. 2. С. 54-71). Среди текстов службы Собора Владимирских святых 23 июня святой упомянут в 3-й стихире на Господи воззвах , а также в 1-м тропаре и богородичне 3-й песни канона утрени (Минея (МП). Июнь. Ч. 2. С. 240, 247, 248). Иконография На миниатюре Радзивиловской летописи (БАН. 34.5.30. Л. 214об.; кон. XV в.) представлено убиение А. Ю. Б. Одним из ранних портретных изображений святого князя, очевидно, являлась фреска 1564-1565 гг. в Архангельском соборе Московского Кремля; она воспроизведена в росписи 1652-1666 гг.: образ князя на сев. грани юго-вост. столпа открывает исторический ряд портретов вел. князей владимирских. А. Ю. Б. представлен с нимбом, в рост, фронтально, с поднятыми в молении руками, в темно-зеленом платье, украшенном орнаментом, поверх к-рого надета красная ферезея, на голове отороченная мехом шапка, борода кудрявая, заостренная книзу, волосы темно-русые. Образ относится к традиц. парадному типу портретов правителей. В «Степенной книге» при описании внешности А. Ю. Б. отмечено, что он был красив лицом, с волосами черными и кудрявыми, с «высоким челом, с очами светлыми и большими». На фреске 1644-1645 гг. ц. Ризоположения Московского Кремля, на сев. грани юго-зап. столпа, А. Ю. Б. изображен со свитком в руке, без шапки, в синем платье с лором и оплечьем и в красной шубе. Облик князя соответствует описаниям в иконописных подлинниках: «Аки князь Михаил Черниговский, шуба киноварь, испод лазорь», XVIII в. ( Большаков. С. 123); «аки князь Борис, надсед, брада Богословля» (ИРЛИ. Колл. Перетца. 524. Л. 178об., 30-е гг. XIX в.). |
| Изображения Г. В. без индивидуальных особенностей, но с возрастной характеристикой присутствуют на миниатюрах Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в.- Голицынского тома (напр., здесь представлено положение главы князя в гроб с его телом - РНБ. F. IV. 225. Л. 336 об.) и особенно Лаптевского тома, где проиллюстрированы основные события жизни и княжения Г. В., в т. ч. походы против рязанских князей (F. IV. 233. Л. 717-722), женитьба (Л. 726 об.), завещание ему вел. княжения (Л. 729 об.- 732 об.), противостояние с кн. Константином и битва на р. Липице (Л. 738-826), начало вел. княжения Г. В. во Владимире (Л. 846), прием болг. послов (Л. 877-879), основание Н. Новгорода (Л. 890) и др. Владимирские чудотворцы: кн. Андрей Боголюбский, мч. Аврамий, князья Александр Невский, Глеб Андреевич, Георгий Вселодович. Литография. Мастерская И.А. Голышева, Мастера. 1864 г. (ЦАК МДА) Владимирские чудотворцы: кн. Андрей Боголюбский, мч. Аврамий, князья Александр Невский, Глеб Андреевич, Георгий Вселодович. Литография. Мастерская И.А. Голышева, Мастера. 1864 г. (ЦАК МДА) Судя по росписи Архангельского собора Московского Кремля 1652-1666 гг. (строго следующей программе росписи 1564-1565), образ Г. В. как одного из царских предков, к-рому уделено большое внимание в тексте Степенной книги, был включен в первоначальное убранство храма (помещен на юж. грани юго-зап. столпа). Одно из ранних изображений сохранилось на иконе блгв. кн. Александра Невского с 36 клеймами Жития кон. XVI - нач. XVII в. из придела Входа Господня в Иерусалим собора Покрова Пресв. Богородицы на Рву (ГИМ): в 32-м клейме «Чудо о победе на Молодех» представлены святые Борис и Глеб и Г. В. среди владимирских блгв. князей, к-рые, встав из гробов, помогают рус. войску в сражении 1572 г. с крымским ханом Девлет-Гиреем ( Бегунов Ю. К. Житие Александра Невского в станковой живописи нач. XVII в.//ТОДРЛ. 1966. Т. 22. С. 315-317). Единоличные образы святого появились, очевидно, вскоре после обретения его мощей в связи с их почитанием, хотя могли существовать и немного раньше, т. |
| Образ П. встречается в единичных изводах с изображениями св. иконописцев (мстёрская икона нач. ХХ в. из собрания Н. П. Кондакова (ГРМ)). К образу П. обращались иконописцы мастерской Пешехоновых : икону святого выполнили в 1850 г. в мастерской М. С. Пешехонова для верхней ц. в честь Небесных сил бесплотных скита Всех святых Валаамского монастыря (в наст. время в ц. прор. Илии в Лиексе, Финляндия); в составе избранных святых П. предстоит в молении Петровской иконе Божией Матери на иконе 1837 г. письма И. С. Пешехонова (в окладе 1838 г. с клеймом С.-Петербурга, ЦМиАР); 3 святителя с Петровской иконой Божией Матери изображены на створке складня с подписью В. М. Пешехонова (1878, Собрание рус. икон при Фонде ап. Андрея Первозванного). С моделью кремлевского Успенского собора на покровенной руке (или руках) П. запечатлен на иконе нач. XX в. (ГИМ; правая часть металлической основы утрачена). Образ П. имеется на иконе-дробнице ок. 1917 г. на интронизационном саккосе патриарха Тихона (мастер К. И. Конов, ЦАК МДА). Об особенностях почитания П. свидетельствуют настенные церковные росписи: в ц. Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова мон-ря - образы святителей П. и Алексия на вост. столбах (1502), в Благовещенском соборе Московского Кремля (1547-1551) - в алтарной части; в кремлевском Архангельском соборе (1652-1666) - в нижнем ярусе апсиды полуфигуры святителей в медальонах (в центре - святители П. и Алексий). Во 2-й пол. XVI в. в монументальной живописи возникают новые оттенки смысла в интерпретации образа П. Так, в росписи Преображенского собора в Ярославле (1563) Московские святители включены в композицию «Служба св. отцов». Они представлены на сев. стороне апсиды за свт. Николаем Чудотворцем (в отличие от др. святителей у них в руках не свитки, а Евангелия). Образ П. имеется на столпе ц. Св. Троицы в Вяземах (кон. XVI в.). Фигуры святителей П. и Алексия присутствуют в большинстве алтарных росписей XVII в., исполненных ярославскими и костромскими мастерами: в ц. прор. Илии в Ярославле (1680-1681; в алтаре), в Троицком соборе Ипатиевского мон-ря в Костроме (1684), в Троицком соборе Макариева мон-ря в Калязине (1654; в жертвеннике, изображение не сохр.). |
| Феодосием, сыном Дионисия. Черниговские святые представлены на хорах, по сторонам окна юж. части зап. стены, причем, как и в соборе Ферапонтова мон-ря, Феодор изображен в повороте к фронтально стоящему князю ( Мнёва. 1970. С. 185 (ил.), 200. Табл. 10. 6, 9; Самойлова. 2006. Ил. на с. 72). Т. к. фигуры обособлены от изображений др. членов дома Рюриковичей, находящихся в наосе, они не ассоциируются напрямую с темой генеалогии правящего рода. Соседство этих образов с композициями «Чудо Георгия о змие» и «Воздвижение Креста», а также с фигурами Литовских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия позволяет думать, что они осмыслялись в контексте темы триумфа истинной веры и духовного торжества мучеников, вооруженных победным оружием - Крестом Христовым. Кроме того, образы Литовских и Черниговских мучеников выражали идеи духовного единства Руси и необходимости возвращения прародительских земель, находящихся под иноземным и иноверным владычеством. Такие идеи были актуальны не только для нач. XVI в., но и для времени правления Иоанна IV Грозного, когда была исполнена существующая роспись (ср. включение Жития Черниговских святых в «Степенную книгу царского родословия», обращение к их заступничеству перед Астраханским походом 1554 и взятием Полоцка в 1563, помещение их имени сразу после имен Владимира, Бориса и Глеба в «Помянник великих и удельных князей и княгинь» (1556-1557) - Топычканов. 2015. С. 474). Однако царский венец на голове М. В., нехарактерный для его образов сер.- 2-й пол. XVI в., косвенно указывает на то, что фигуры Черниговских чудотворцев присутствовали уже в росписи 1508 г., созданной вскоре после присоединения Чернигова, ранее принадлежавшего ВКЛ, к Московскому гос-ву. О важной роли Черниговских чудотворцев в системе религиозных, исторических и политических идей Московского царства эпохи Иоанна IV Грозного свидетельствует присутствие их изображений в декоре усыпальницы рус. государей - Архангельского собора Московского Кремля (существующие росписи 1652-1666 гг. воспроизводят программу первоначальной стенописи, по мнению Е. |
| В память о государе и его вкладах изображение М. М. помещали на окладах икон, напр., Феодоровской иконы Божией Матери (1760; мастер Петр Рукавишников (?); из палаты бояр Романовых, Ипатиевский мон-рь); Феодоровской иконы Божией Матери, вложенной царем в костромской Успенский собор (1769; см.: Покровский Н. В. Памятники церковной старины в Костроме. СПб., 1909. С. 33. Табл. XX); иконы Божией Матери «Умиление» (см.: Костромские церк. древности: Фотоснимки А. Шмидта//ОЛДП. ПДПИ. СПб., 1885. Т. 84. Фото XI). Уже в XVII в. отмечаются попытки вручить под ангельский покров «нового» святого лиц, не только крещенных в период царствования Михаила Феодоровича, но и принадлежащих рус. истории сер. XIII в. Из ярославской ц. апостолов Петра и Павла на Волжском берегу (храм бывш. Петровского мон-ря - известен с кон. XII в.; приходская церковь с нач. XVII в., каменный храм 1691 г. c приделом во имя М. М. был разрушен в 1937) происходит икона «Преподобные Ксения, Михаил Малеин, вмц. Анастасия, со святителями Гурием и Варсонофием Казанскими на полях» (1-я пол. XVII в.; ЯХМ; 109×79 см). Ок. 1548 г. во время пожара в Петропавловской ц. были обретены мощи представителей ярославской княжеской династии: юного кн. Михаила Феодоровича (род. в 1265), его матери кнг. Анастасии Васильевны и бабки кнг. Ксении. Жители Ярославля трижды безуспешно обращались с челобитной о канонизации княжеской семьи. Данная икона, на к-рой изображены соименные святые князя и княгинь, предположительно созданная в период работ по восстановлению Петропавловской ц. после Смуты, отражает чаяния ярославцев на прославление представителей ярославского княжеского рода (сведения предоставлены Е. Ю. Макаровой). Можно предположить, что на выбор небесного покровителя для юного князя оказал существенное влияние тот факт, что он был полным тезкой правящего государя. Для изображения М. М. на иконе предпочтительным стал иконографический вариант, известный, в частности, по образу святого в лицевых иконописных подлинниках (ГИМ. Муз. 4167, кон. XVII - нач. XVIII в.), в росписи Архангельского собора Московского Кремля (1652-1666). |
| вокальный квартет под рук. И. Воронова: Альбом из 2 грампластинок. М.: Мелодия, 1989; Серегина H. С. Стихиры митр. Петру «творения» Ивана Грозного//Древнерус. певч. культура и книжность: Сб. науч. тр. Л., 1990. С. 69-80; она же. Песнопения рус. святым: По мат-лам рукописной певч. книги XI-XIX вв. «Стихирарь месячный». СПб., 1994. С. 173, 196-201, 232-240, 422-429; Парфентьев Н. П. Древнерус. певч. искусство в духовной культуре Российского гос-ва XVI-XVII вв. Свердловск, 1991. С. 99-102; он же. О значении идеи наследования «истинно православного христианского самодержавства» для развития духовного творчества рус. государей (на примере песнопений XVI-XVII вв.)// Он же. Выдающиеся рус. музыканты XVI-XVII ст.: Избр. науч. ст. Челябинск, 2005. С. 135-153; Спирина Л. М. Малоизвестная певч. рукопись XVII в. из собр. СПГИАХМЗ//ПКНО, 1995. М., 1996. С. 159-168; Копылова В. В. Царь Иван Грозный: «Канон Ангелу Грозному воеводе». «Распев на подобен»//Духовний cbim бароко: Сб. ст./Ред.: Н. О. Герасимова-Персидьска. К., 1997. С. 41-63 [муз. реконструкция канона по ирмосам]; Иоанн Васильевич Грозный, царь. Духовные песнопения и молитвословия: Тропари, кондак, стихиры, канон, молитвы, духовная грамота/Сост.: С. В. Фомин. М., 1999; Парфентьев Н. П., Парфентьева Н. В. «Преславный певец» и распевщик Лонгин Шишелов (ум. 1624), его произведения и их исследование методом структурно-формульного анализа (на примере стихир в честь св. Николая)//Традиции и новации в отечественной духовной культуре: Сб. мат-лов. Челябинск, 2006. С. 15-32. Н. С. Серёгина Иконография Царь Иоанн IV молится перед Тихвинской иконой Божией Матери. Клеймо Тихвинской иконы Божией Матери. 1678 г. (НГОМЗ) Царь Иоанн IV молится перед Тихвинской иконой Божией Матери. Клеймо Тихвинской иконы Божией Матери. 1678 г. (НГОМЗ) В рус. средневек. искусстве уникальным примером создания идеализированных надгробных портретов иконного типа является цикл изображений московских князей в росписи 1564-1565 гг. (сохр. роспись 1652-1666 следует программе первоначальной стенописи) Архангельского собора Московского Кремля, исполненной по заказу И. |
| Вел. кн. Всеволод Юрьевич. Фреска юго-вост. столпа Архангельского собора Московского Кремля. 1652–1666 гг. Следующий по хронологии вероятный «портрет» В. Ю.- фреска Архангельского собора Московского Кремля, выполненная в 1652-1666 гг. по иконографии предшествующей росписи 1564-1565 гг. На юго-вост. столпе представлен вел. князь с именем Димитрий. Первый исследователь росписи В. Н. Крылова связала это изображение с В. Ю.- единственным вел. князем, предшественником князей московских, с именем Димитрий (дано при крещении). Князь представлен фронтально в рост, руки перед грудью - правая в благословляющем жесте, ладонь левой раскрыта вовне. Облачен в платье красного цвета с охряным поясом и каймами, украшенное цветочным орнаментом голубовато-зеленого цвета. Поверх платья накинута зеленая ферезея с серо-голубым круглым воротником, украшенная крупным цветочным орнаментом, заключенным в квадрифолии. На голове - красная круглая шапка с меховой опушкой; на ногах - охряного цвета сапоги. Князь изображен средовеком с волнистыми, закрывающими уши волосами, бородой средней длины, чуть сужающейся книзу. Образ заключен в рамку с киотчатым завершением и относится к представительскому типу изображения князя в парадном облачении. В росписи Архангельского собора эта фигура входит в состав т. н. исторического цикла, где представлены князья - владимирские самодержцы, начиная от блгв. кн. Андрея Боголюбского. В Степенной книге царского родословия, составитель к-рой митр. Афанасий предположительно являлся и автором программы росписи Архангельского собора, В. Ю. уделено особое внимание. В ней сообщается, что князь, хотя и был младшим из сыновей Юрия Долгорукого, однако «наследовал степень старейшинства по всей Русстей земли» и стал «истинным кореноплодителем, первоначальствующим русским самодержцем» (ПСРЛ. Т. 21. Ч. 1. С. 221). Как и др. князья «исторического цикла», В. Ю. представлен с нимбом. На миниатюрах Лицевого летописного свода, 70-е гг. XVI в. (Лаптевский том. РНБ. F. IV. 233.- Л. 89 об., 330 об., 333-355 об., 357, 361), В. Ю., подобно др. князьям, представлен в княжеских одеждах или верхом на коне в доспехах. |
| Св. кн. Даниил Московский. Роспись Архангельского собора Московского Кремля. 1652-1666 гг. Св. кн. Даниил Московский. Роспись Архангельского собора Московского Кремля. 1652-1666 гг. Сохранились частицы мощей Д. А. Одна частица, принадлежавшая некогда архиеп. Феодору (Поздеевскому), 29 мая 1986 г. была передана в Данилов мон-рь из США. Др. частицу вернул обители 17 марта 1995 г. живший в США прот. И. Мейендорф , получивший ее от акад. Д. С. Лихачёва , к-рому ковчежец со святыней передал на хранение проф. И. Е. Аничков с наказом вернуть Церкви в благоприятное время. Аничков получил частицу мощей Д. А. в 1929 г. от неизвестного по имени архиерея в одном из сев. городов России, где оба отбывали ссылку. В наст. время металлическая позолоченная рака с частицей мощей Д. А. находится в храме св. Отцов семи Вселенских Соборов (под сев. аркой, ведущей в придел во имя Д. А.), над ракой установлена резная деревянная сень. Ковчег с частицей мощей находится также в Троицком соборе мон-ря. Кроме того, в обители имеется неск. икон с частицами мощей Д. А. Св. кн. Даниил Московский. Икона. 1991 г. Иконописцы Н. Шелягина и прот. В. Савиных (ц. св. Отцов семи Вселенских Соборов Данилова мон-ря) Св. кн. Даниил Московский. Икона. 1991 г. Иконописцы Н. Шелягина и прот. В. Савиных (ц. св. Отцов семи Вселенских Соборов Данилова мон-ря) Имя Д. А. как святого не упоминается в Уставе московского Успенского собора (ок. 1634). В 1677 г. на церковном Соборе, обсуждавшем вопрос о канонизации св. кнг. Анны Кашинской , было постановлено, что она заслуживает, как и Д. А., того, чтобы «панихиды, и литургии служити, и милостыню творити». Здесь же было отмечено, что хотя с мощами Д. А. связаны «известная явления и чудеса», но служба в его честь не совершается: «Кондаков и тропарей не бысть и отныне и не есть» (ЧОИДР. 1871. Кн. 4. С. 15). Однако уже в Месяцеслове келаря Троице-Сергиева мон-ря Симона (Азарьина) (сер. 50-х гг. XVII в.) под 4 марта отмечается преставление «святаго благовернаго князя Данила Александровича Московскаго, и погребен бысть в Даниловском монастыре, пострижен и в схиме, от негож создан бысть монастырь тот, и многа исцеления Бог дарова от гроба его всем приходящим с верою» (РГБ. МДА. 201. Л. 312 об.). |
|
|
