| «Как только отец (богов) сын Сатурна увидел все это из своего небесного чертога, то вздохнул; он вспомнил о гнусном пиршестве за столом Ликаона, которое, по причине недавности этого события, еще не успело сделаться общеизвестным, и в душе его возбудился страшный, достойный Юпитера, гнев. Он созывает совет; приглашенные им немедленно являются. Там вверху есть путь, который виден на ясном небе; он называется млечным путем и заметен по своей белизне. Тут пролегает дорога для небожителей к жилищу великого громовержца, к его царственному дворцу. Направо и налево от него представляются прелестные чертоги знатнейших божеств с открытыми дверями; а плебеи (из числа богов) живут в других местах. Но на первом плане поместили своих Пенатов могущественные и знатнейшие небожители. Это такое место, которое, если мне позволено будет так выразиться , я не усомнюсь назвать чертогами великого неба. Так, когда небожители расселись по местам среди мраморного чертога, он сам поместился на возвышенном месте и, опершись на скипетр из слоновой кости, три, или четыре раза тряхнул своими страшными волосами, вместе с которыми поколебал и землю, и море, и звезды, и вслед за тем он излил свое негодование в следующих словах: я не больше (чем теперь) беспокоился о судьбе мирового царства в то время, когда чудовища, из которых у каждого было по сто рук и, вместо ног, змеи1, готовились овладеть небом и наложить на него свои руки; потому что, хотя враг и был свиреп, но все-таки эта война по своему происхождению была делом частным, одиноким. А теперь мне приходится истребить весь человеческий род повсюду, где только Нерей (бог морей и океана) оглашает (шумом волн) землю. Клянусь реками преисподнего царства, впадающими под землей в роще при озере Стикс, что (мной) испробованы предварительно все меры; но язва неизлечима, ее нужно вырезать ножом для того, чтобы она не повлекла за собой (порчи и для) здоровой части. Есть у меня полубоги, есть деревенские божества: Нимфы, Фавны, Сатиры и обитатели гор – Сильваны. Так как мы их не удостаиваем еще чести жить на небе, то без всякого сомнения им следует предоставить жить на земле, которую мы отдали (им на жительство). Но думаете ли вы, небожители, что они будут пользоваться (там) достаточной безопасностью, когда даже и мне, нужды нет, что у меня в руках молния, что я владею и управляю вами, известный по своей жестокости Ликаон строил ковы? – Все зашумели и все горячо и настойчиво требуют (наказания для) позволившего такую дерзость. Так же точно и, когда злодейская рука с яростью устремилась к погашению (блеска) римского имени кровью Цезаря2 , то человеческий род поражен был страхом (при виде) такого неожиданного разрушения и весь мир ужаснулся. И тебе, Август, не менее приятна нежная привязанность твоих (подданных), чем приятна была Юпитеру. |
| Неудивительно, что многие бегут от Бога и прячутся по пещерам и по ущельям (Ис 2:19–21): ведь тому, кто привык жить внутри структуры, созданной на ложном фундаменте, ее разрушение кажется его собственным концом. Тут, конечно, можно убежать куда угодно просто из чувства самосохранения — человек ведь в таком состоянии не понимает, что «само», которое он пытается сохранить, ложное. Как услышать голос тонкого безмолвия В тот день человек бросит кротам и летучим мышам серебряных своих идолов и золотых своих идолов, которых сделал себе для поклонения им, чтобы войти в ущелья скал и в расселины гор от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю. Ис 2:20–21 Как же избежать столь печальной участи при встрече с Богом в день суда? Исайя говорит о множестве народов, которые идут на гору Яхве «в последние дни» (Ис 2:2–3). Чего они там ищут? Пророк говорит достаточно ясно: Тору (в Синодальном переводе она названа «законом») и слово Яхве. То и другое может научить человека идти путем Божьим. Конечно, если бы Тора была только законом, только юридическим или моральным кодексом, следование Богу тоже могло бы оказаться несколько формальным: Бог ведь не законник и не моралист, от человека Он ждет не следования правилам, а отношений. Отношений достаточно близких для того, чтобы направлять человека в его жизни. В этом смысле и упоминает Исайя слово Яхве, которое исходит от Иерусалима. Конечно, в пророческой традиции слово — это опыт прямого откровения, когда пророк слышит голос Божий, слышит буквально, так же, как можно слышать голос человека. Однако такое слышание — лишь вершина айсберга, который называется богообщением. Чтобы слышать Бога так же, как человека, слышание должно быть полноценным, в полноте сосредоточенного внимания, а значит, и в полноте воли, обращенной к слышанию и к Говорящему. Без такой полноты возникает нередко описываемая в Библии ситуация людей, которые «слыша, не слышат»: слова скользят по поверхности сознания, не проникая внутрь и не осознаваясь волей, которая может позволить им проникнуть в глубину сердца. Слух и слышание в таком случае существуют отдельно от той личностной глубины человека, где он и призван жить и где он является действительно образом Божьим, а не просто биологическим видом homo sapiens. |
| Они сами для себя иереи, и врачуют наши болезни своими молитвами; потому что всегда они - наши молитвенники. Не мудрствуют они высоко, не домогаются первоседания. Их слава - смиренномудрие; они - подражатели Христу, обнищавшему ради нас бедных. Не дают они себе покоя в мире; потому что ждут упокоения там. Сделаемся подобными сим обитателям гор, а равно и причастниками их жития! Подобно зверям скитаются они со зверями, и также, как птицы, летают по горам; как елени, пасутся с дикими животными; и трапеза им всегда готова; потому что питаются всегда злаком и былиями. Как светильники носятся они по горам, и просвещают светом своим всех, с великою любовью приближающихся к ним. Твердая ограда - отцы в пустыне; потому что умиряют самое место, на котором живут. Где встретишь одного из отцов, там пребывает в мире вся окрестность вокруг его. Как голуби увиваются они на холмах, а так же как орлы на высоких горах и в вертепах. Для царя может быть тесен дворец; а для них просторны и расселины земные. Нося власяницу, преподобные отцы восхищаются ею более, нежели носящий багряницу. Багряницу бросают; а вретище, за терпение святых отцов, остается в уважении; потому что они возгнушались гордынею, и весьма любят великое смирение. Они возненавидели всякую славу суетного мира; и вот прославляются всеми людьми за смирение и великую кротость. Цари не имеют такого покоя, какое упокоение приобрели себе отцы в пустыне; потому что их радование - Христос. Как звери, питаются они в пустыне былиями; потому что ждут себе приятного рая. Когда изнемогут, скитаясь по горам; тогда, как бы роскошествуя, возлежат на земле. А заснув, с заботливостью пробуждаются; и как трубы, воспевают вожделенного Христа. С ними всегда чины ангельские; они ограждают и охраняют их непрестанно. С ними всегда Владычняя благодать и не попускает, чтоб укрылся от них враг. Когда преклоняют колена; тогда образуют перед собой болото, и производят ручьи слезами своими. Когда же запечатлеют свое песнопение; сам Господь востает служить рабам Своим. |
| Я не знал Кавказа, мне приходилось лежать на голой земле, а от этого здесь пристаёт лихорадка Что мне теперь было делать? Пришлось самому идти в Ажары. Я расспросил монахов о дороге и отправился, нисколько не медля. В тот же день я пришёл на Цебельду 16 – так называлась местность, в то время заселённая немногими армянами. Выше жилищ армян стояла и доныне целая древняя крепость. Ею тогда заведовали драндовские монахи, она служила им вместо подворья. Здесь мне пришлось сделать ночлег. А на другой день я достиг Ажар, пройдя сорок вёрст за день. Несмотря на такой быстрый ход, я многим интересовался по пути. Дорога представляла собою полузаброшенное узенькое шоссе, всё более теснимое горами. По правую руку были местами ужасные глубокие обрывы, а внизу с неимоверным рёвом мчалась в море быстрая река Кодор. Смотря на её стремительный поток, я был словно очарован. Мне казалось, что жизнь человеческая с такой же быстротой мчится к беспредельному морю вечности. Мне виделось, как многие, не понимая этого быстрого течения, с гордостью мнят себя плохо плывущими и рассчитывающими своё плавание на долгие годы. Но, увы, часто они ошибаются. Слева надо мной возвышался страшной высоты утёс, который словно хотел накрыть собой мимо идущего путника. Это был утёс, называемый Богатская скала. Над ним, словно в лёгких ладьях по тихому морю, парили большие орлы. Они чувствовали себя в безопасности, отрешившись от земли. И опять мне вспомнились те люди, которые, подобно этим орлам, оставили многосчётную землю и возлетели в сей горный мир. Конечно, привязанные к этой несчастной плачевной юдоли, эти люди неспособны к орлиному полёту. Они, подобно змее, пресмыкаются по земле, и пища их – прах. В таком размышлении я и не заметил, как пришёл в Латы 17 . Здесь был один дом и казённая будка. Тут пришлось мне немного отдохнуть. Я закусил хлебом с водой и отправился дальше. Вид гор становился всё более и более живописен. То расселина, зияющая, словно пасть чудовища, то склоны, поросшие разнообразной зеленью, то вдали, словно исполины, горы выступают из-за густых зелёных лесов, и головы их украшены белыми облаками, будто светлыми кудрями. |
| М.А. Бирюкова ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ВОСТОКУ И СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ в свите Великого князя Николая Николаевичав 1872 году Его Императорскому Высочеству Государю, Великому Князю Николаю Николаевичу Старшему. ГЛАВА XIII ГЕНИСАРЕТСКОЕ ОЗЕРО. – КАПЕРНАУМ. – МАГДАЛА. – МЕСТО НАГОРНОЙ ПРОПОВЕДИ. – ТИВЕРИАДА. – ЭММАУС. – ФАВОР. – ПАТРИАРХ КИРИЛЛ. – НАЗАРЕТ. – ЦЕРКОВЬ АРХАНГЕЛА ГАВРИИЛА. Еще солнце скрывалось за горами, когда, пользуясь утреннею прохладой, мы уже были на конях и пробирались по горам и долам к Генисаретскому озеру. После развалин, носящих имя «колодца Иосифа» (в котором завистливые братья спрятали прекрасного отрока, пред продажей его египетским купцам), целые покатости и расселины гор были покрыты ноздреватыми, как губки, каменьями (буро-красного и серого цвета), которые походили на разлитую шоколадную пену. Лошади с трудом выбирали дорогу между этими вулканическими шлаками, и мы порядочно истомились, в особенности от духоты спертого в долине воздуха, которого дуновение напоминало как бы близость очага. После четырехчасового хода дорога пошла на спуск и, обойдя скалу, вышла у развалин Капернаума на берег Генисаретского или Тивериадского озера, называемого также Галилейским морем (Матф. IV, 18). Палатка стояла на лужайке у источника, вытекавшего из-под отвеса скалы, среди зарослей и темно-зеленых олеандров. Пред нами покоился зеркальный овал Галилейского моря, окруженный отражавшимся в его поверхности кольцом гор. За развалинами Капернаума цепь гор отступала от берега, образуя долину, по форме близкую к квадрату. На противоположном ее уступе, у самого берега, можно было отличить селение Магдалу, по направлению которой, между двух расступившихся вершин, высилась гора Фавор. Я имел при себе маленькое Евангелие и отмечал в нем все места, проходимые нами. Отдохнув на привале, я с одним из спутников пошел вперед, стараясь разглядеть развалины Капернаума, приморского, как его называет Евангелист Матфей (Матф. IV, 13), и где Спаситель поселился после сорокадневного поста, начав свою проповедь в окрестностях Генисаретского озера. Следы Капернаума заметны только в грудах камней и глубоких ямах, скрытых между зеленью олеандров, различных миртовых и пальмовидных кустов. |
| Здесь на Синае Моисей получил от Господа скрижали Закона – знаменитые десять заповедей, определившие первичные ступени нравственного восхождения ветхозаветного человечества. Теперь восхождение начинают глубокой ночью, в третьем часу утра, чтобы достичь Декалога – вершины Моисея – к восходу солнца. На вершине –небольшая церковь . Построенная еще при Юстиниане, она была посвящена Преображению Господню. Три вершины – Фавор, Синай и Афон – возносили гимн преображающему Свету. Разрушенная и потом восстановленная из древних гранитных камней, она освящена ныне во имя Пресвятой Троицы. В ее ограде собираются на рассвете совершившие трудное (физически трудное, но молитвенно возвышенное) восхождение на гору. Современная паломница так описывает впечатление от рассвета над Синаем: «На востоке над озаренным краем гор лежит длинная гряда серых и синих облаков, а между ними – ослепительные золотые озерца с четко прорисованной синей каймой берегами. Вдруг красная точка появляется в разрыве облаков, и оттуда, из этого разрыва, проливается огненное сгущение, еще не- Храм Пресвятой Троицы на вершине Моисея достаточно расплавленное, чтобы светить. И вот уже красный срез круга высвободился вверх над плотной грядой облаков, и раскаленный диск без лучей быстро поднимается над ней, на глазах округляясь, наливаясь светом. Над торжественным безмолвием и неподвижностью горных далей восходит солнце». Начинаешь понимать, как рождалась в огне и громе из синтеза египетских прозрений Эхнатона и племенного, языческого еще по сути, древнееврейского культа Яхве Богооткровенная религия Ветхого Завета – первая ступень к подлинному Откровению Сына Божия. За отдельной оградой, в скале за храмом, показывают расселину, где Бог велел укрыться Моисею. «И сказал Господь: вот место у Меня; стань на этой скале; когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы, и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду. И когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо». Б этом глубочайшее различие Ветхого и Нового Заветов: Моисей на Синае мог видеть Господа лишь сзади, Христос на Фаворе явил человечеству Свой сияющий лик. |
| Когда же однако при тихом пении: «Святый Боже,» священник поднял с престола крест, увенчанный цветами, и вынес его из алтаря на средину церкви: когда потом простерся он пред сим залогом нашего спасения, приглашая к тому же всю Церковь : «кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим!» – невольное умиление проникло в сердце. Все отечествия языков призывались к поклонению спасительного древа, на коем распят был за нас Царь славы, и наше Славянское племя в числе прочих языков: здесь же, на горах Киевских, было первое ему поклонение обновленных верою предков наших! Не этот ли холм Русская Голгофа? – не из расселины ли этих гор воскресли мертвые чтители Перуна, чтобы радостно поклониться живому Богу, когда раздралась и для них завеса мрака языческого, и благодать Божия воссияла на их горах, по слову Апостола! Отрадно слышать и родственные имена святых угодников, к заступлению коих притекает Церковь в своих молитвах на самом том месте, где они подвизались при жизни или упокоились после блаженной кончины. – Невольно вздохнешь при имени равноапостольных Владимира и Ольги, которые почивают за несколько шагов под сводами Десятинной церкви, и двух первых страстотерпцев из числа князей Русских, здесь же воспитанных в тереме отца их Владимира, и св. князя Игоря, который наследовал ту же участь и тот же венец. – Не в соседней ли обители Михайловской девственные мощи Великомученицы Варвары? не у святой ли Софии священномученик Макарий, Митрополит Киевский? А первый святитель всея Руси Михаил и великие труженики Антоний и Феодосий с ликом всех преподобных Печерских не охраняют ли доселе своими молитвами и священную лавру и богоспасаемый град? – Все здесь так близко, что готовы, кажется, откликнуться на первый молитвенный зов; ибо сии небесные граждане и в гробах своих еще остались гражданами земной своей отчизны. Они были первыми поселенцами Киева, они и последними: к ним, а не к современникам, стекаются доныне усердные поклонники. По окончании всенощной, священник пригласил меня в алтарь, чтобы посмотреть на горнем месте прекрасную икону Вечери Тайной, которую, как говорят, писал знаменитый Леонардо да Винчи, а пожертвовала храму Первозванного Императрица Екатерина. |
| Призывая дом Иакова «ходить в свете Господнем», который некогда воссияет на горе дома Господня (5 ст.), пророк от славы «последних дней» обращается к противоположной им современной действительности (6 ст. и дал.). Израиль увлекся внешним величием царств языческих и вошел «в общение с сынами чужих», «многое переняли от востока», и «земля наполнилась идолами» (ст. 6, 8). Усилились воинственные стремления: «земля наполнилась конями и колесницами» (7 ст.), устроили много «высоких башней» и «укрепленных стен» (15 ст.), умножили войско и «храбрых вождей,... пятидесятников и вельмож» (3:2–3, ср. 2:7). Затем «земля наполнилась серебром и золотом» (2:7), а вместе с тем развилось, с одной стороны, притеснение бедных на суде (3:14–15), с другой, чрезмерная роскошь богатых и сильных, соединенная с кровопролитием (4:4), превозношением и надменностью (3:16 и дал.). Так «преклонился человек, и унизился муж», и Господь «не простит их» (2:9). Господь «отринул народ Свой» (2:6): вот, грядет «день Господа Саваофа на все гордое и превознесенное», и «все высокое людское унизится» и «падет», и «один Господь будет высок в тот день» (9:11–17 стихи), «и идолы совсем исчезнут» (18). Люди бросят кротам и летучим мышам золотых и серебряных своих идолов, и войдут в расселины скал и ущелья гор «от страха Господня, когда Он восстанет сокрушить землю» (10:19–21 стихи). Напрасна надежда на человека, ничего не значащего (22). – Господь отнимет у Иерусалима всякое «подкрепление» и всю военную силу (3:1–3, ср. 2:15), поставит «отроков в начальники» над народом, и каждый будет угнетать ближнего своего (4–5). Сам Иерусалим «рушится», останутся на месте его одни «развалины», так что никто не пожелает даже начальствовать над ними (6–8). Отнимется всякая роскошь у надменных женщин иерусалимских, господствующих над народом, и столица «опустеет» (3:12, 16–4:1); так как жители Иерусалима даже не стыдятся, совершая зло, и о грехе своем «рассказывают открыто, как Содомляне». Вожди сами вводят народ в заблуждение: старейшины и князья грабят бедных и притесняют народ (1:9, 12–15). |
| Так, апостолы проводили жизнь в бдениях, пощениях, в стуже, наготе, голоде, были позором миру, и Ангелам, и человекам ( 1Кор. 4, 9, 11 ; 2Кор. 6, 4–10 ), некоторые окончили жизнь мученически или претерпевали мучения в жизни; следовательно, они не лишены были и венцов святых мучеников и преподобных. А святые мученики должны были свидетельствовать истину учения Христова пред мучителями своими словом или жизнью, делаясь чрез то причастными венца апостольского; они, предавая тела свои на смерть, очевидно, умерли и изволением для мира, так что в краткое время прошли тот же подвиг, какой в течение жизни проходили преподобные. Преподобные же, умерши для мира произволением, терпя добровольно различные злострадания, по справедливости уподобляются мученикам, хотя бы и не умерли от мучителей; ко многим преподобным, хотя бы скрывались они в пещерах и расселинах гор ( Евр. 11, 38 ), приходили для назидания духовного люди, ибо не может светильник скрываться под спудом, но по воле Божией поставляем бывает «на свещнице» ( Мф. 5, 15 ), так что пустыни являлись поприщем и для подвига апостольского. Наконец, при различии духовных дарований всем святым даровано одинаково исполнить одну общую заповедь о том, чтобы оставить все ради Христа: правда, некоторые святые не оставляли всех благ мира видимо, но и они исполнили эту заповедь в духе, по любви к Богу отвергнув в сердце своем все пристрастия к миру сему. Так, некоторые святые, начиная служить Богу, раздавали все имение свое бедным и сами оставались нищими, другие же, не раздавая всего богатства, жили так, как бы не имели богатства ( 1Кор. 7, 29–31 ), благотворя посредством его и не имея в сердце своем никакого к нему пристрастия. Или, иные святые, получивши от Бога дар мудрости, казались «безумными, чтобы быть мудрыми», – по апостолу ( 1Кор. 3, 18 ), иные же пользовались мудростью, чтобы назидать других или, если это не дано было им от Бога, чтобы в собственном житии проявить совершенную мудрость. Вы, братие, живущие в пустынной обители сей, не словом только, но и делом оставили все, желая исполнить заповедь Христову в совершенстве. |
| Но вы, дорогие наши воины и духовные дети, как цвет и краса современного поколения, выступаете в первую и главную очередь на защиту веры нашей с её святынями, на защиту Батюшки Белого Царя и дорогого Отечества. Чтобы легче и скорее сокрушить сильного, хитрого и весьма искусного в военном деле врага, нашим воинам тоже нужна хорошая и основательная подготовка и подготовка всесторонняя. Вот почему военачальники ваши со всем усердием обучают вас военному строю, стрельбе и другим отраслям военного искусства. Для того, чтобы возможно успешнее применить на деле ваши познания в военном искусстве, чтобы победить заклятого врага, нужны еще духовные средства, именно: ясное понятие о том, с каким врагом и для чего ведётся настоящая война, нужно ясное сознание долга воина перед Богом, Царем и Отечеством и вытекающие из этого сознания – отвага и полная готовность „положить душу свою за други своя», в твердой уверенности, что за такую готовность воина-страстотерпца ожидает высшая награда и здесь на земле и, что еще дороже, в будущей жизни на небе. Дабы разъяснить, „воспитать и укрепить в ваших душах и сердцах это сознание воинского долга, мужества и патриотизма», пастыри – ваши духовные руководители – предлагают вам, русские воины, для чтения в свободное время настоящие пастырские беседы с христолюбивыми воинами. Свящ. Е.П. 1916 г. 6-го апреля. Одесса. Славянство. Восточный вопрос и начало современной мировой войны Наше отечество называется Россией. Большинство населения России, то есть сто двадцать миллионов её, составляют русские люди славянского племени. Предки русских – славяне очень давно жили по берегам реки Дуная и по отрогам Карпатских гор. Потом славяне расселились в разные стороны: славяне расселившиеся к северу от Карпатских гор, стали называться поляками; подвинувшееся еще дальше к северо-западу от Карпат – стали называться чехами, полабскими славянами, лужичанами и проч.; подвинувшиеся к югу от Карпат и расселившиеся среди Балканских гор – стали называться сербами, славаками, хорватами, болгарами, черногорцами и проч.; славяне, двинувшиеся на восток от Карпат, стали называться русскими; последние – заняли огромную равнину от Балтийского моря до Уральских гор и от Белого до Черного моря. |
|
|
