| Отличительным признаком девы и не девы апостол поставляет не брак и не воздержание, а свободу от забот у одной и множество забот у другой; «не сожитие есть зло, а препятствие к любомудрию», – говорит Златоуст. «Не прерывай моих слов, – пишет тот же святитель к диакониссе Олимпиаде – вдове, – что я избрал тебя в лике дев святых, а ты вдова: ты не раз слышала от меня и в частных и публичных моих разговорах с тобою, в чем состоит девство, и что никакого нет препятствия причислиться тебе к сонму дев, даже превзойти их далеко, тебе, которая показала великое пред другими любомудрие, Павел, определяя девство, назвал девою не ту, которая не знает брака и не жила с мужем, но ту, которая печется о Господнем ( 1Кор. 7:34 ). И сам Христос, изображая, сколько милостыня лучше девства, половину исключил из сонма дев, потому что они пришли без милостыни, или лучше потому, что не были щедры на нее; ибо и у них был елей, но недостаточный. Напротив, тех, которые пришли без девства, но зато были богаты милостынею, принял Он с великою честью, именуя их благословенными Отца Своего, призывая к Себе, даруя им наследие Царствия и провозглашая о них пред целою вселенною. В присутствии Ангелов, в присутствии всей твари Он не отказался назвать их Своими кормильцами и странноприимцами. И ты услышишь некогда этот блаженный голос, и ты получишь взаимное возмездие с великим избытком. За одну милостыню столько наград, такие венцы, такая светлость, такой блеск и слава: что ж, если я коснусь, и позволь мне это сделать, – коснусь других добродетелей твоих? Не должна ли ты будешь праздновать, веселиться, торжествовать и украшать себя венцом?». Затем Златоуст исчисляет различные подвиги Олимпиады, ставящие ее на почетное место в славном сонме дев. Как высочайший и чистейший идеал девства, христианство представляет Пресвятую Богородицу, Приснодеву Марию. Святая Дева является родоначальницей и освятительницей девственного состояния, которое становится, таким образом, вдвойне значимо для женщины. Не только само по себе, по своим внутренним достоинствам велико девство, но и в силу того, что Матерь Господа освятила это состояние. Она сделала его особенно вожделенным, ибо дева уподобляется Той, Которая родила Бога, и особенно славным, ибо, как говорит Амвросий Медиоланский , «что более может служить к прославлению девства, как не то, что Бог родился от Девы». |
| Его архипастырское служение характеризуется тем, что «дела внешнего экономического и частью административного характера Кесарий, тотчас же по вступлении в должность епископа, распорядился поручить лицам, занимающим подчиненное положение в его клире, а сам всецело посвятил себя на то, чего требовал от него духовный характер пастырского служения. Ему не хотелось развлекать себя множеством внешних занятий, лежащих на епископе как на хозяине, правителе и смотрителе церкви, и тот дух, каким впоследствии увлекалась западная иерархия, вдавшаяся в хлопоты мирского характера, был противен его чувству и настроению. Он не заботился о том, чтобы увеличить богатство своей кафедры или церкви, ни о том, чтобы подчинить своей воле административных исполнителей государственной власти, а о том, чтобы его паства и церковь преуспевала благодатью, верою, любовью, чистотою» 348 . Поэтому одно из самых значительных мест в своем архипастырском служении Кесарий уделял, помимо заботы о церковном благочинии, проповеднической деятельности. Не имея светского образования, не обладая солидной ученостью и философской культурой, как, например, его современник Клавдиан Мамерт 349 , или изысканной риторической культурой, как Сальвиан, пресвитер Массилийский (V в.) 350 , Кесарий имел главное – Божий дар мысли и слова, позволивший ему занять почетное место в истории латинской христианской письменности. Этот дар он приумножал постоянным самообразованием 351 , а поэтому его проповеди, характеризующиеся живым слогом и нравственно-аскетической направленностью, насыщены реминисценциями и цитатами из творений древнецерковных писателей ( Оригена , блж. Иеронима, блж. Августина и др.), не говоря уже о постоянных ссылках на Священное Писание 352 . Среди прочих забот архипастырского служения Кесария особое место занимало попечение о монастырях и вообще об аскетической жизни, «поддержанию и развитию которой он хотел содействовать по мере сил, данных ему природою и положением в Церкви. Воспитанник одного из самых строгих монастырей, призванный на епископскую кафедру из настоятелей другого монастыря, который он старался приблизить к норме самой совершенной киновии, Кесарий не разрывал своей связи с уединенным приютом благочестия, когда дела епископского звания отвлекали его от забот отшельничества. |
| Другие сыновья Димитрия, Юрии, Андрей, Петр, Иоанн и Константин были частию в юношеском, частию в детском и младенческом возрасте, и следовательно тем больше нуждались в попечительности великой княгини, особенно же последний сын, Константин, оставшийся, как мы видели, четырехдневным младенцем после смерти отца. Таким образом, присутствие Евдокии при царском дворе в оставшемся семействе великокняжеском было совершенно необходимо. Вот почему, несмотря на ревностное свое желание и внутреннее влечение своего сердца, Евдокия, не только в первые годы после кончины своего супруга, но и спустя долго после оной, медлит посвящением себя в иноческий образ, и делает это уже не задолго до своей смерти, окончивши воспитание своих младших сыновей, – когда постоянное наблюдение ее за ними и руководствование их становится для них не так необходимым, как прежде. Между тем Евдокия, имея непременное намерение рано или поздно посвятить себя иноческой жизни, стала помышлять об устроении для себя монастыря. В это время в Москве было только две женских обители, – Алексиевская, которой 1-я игуменья Иулиания (скончавшаяся в 1393 году) была основательницею в Москве общежития в женских монастырях 40 , и другая – Рождественская, устроенная но образцу первой Мариею (во иночестве Марфою), матерью Владимира Храброго, скончавшеюся в 1390 году 41 . И вот Евдокия, желая содействовать распространению иноческого женского общежительства, решилась последовать благочестивому примеру Иулиании и Марии, и вознамерилась устроить новый общежительный женский монастырь в самом средоточии великокняжеской столицы – в Кремле. Мысль эта родилась в душе Евдокии может быть еще при жизни ее супруга, после же его смерти осуществление ее сделалось главным предметом ее забот. Предполагаемый монастырь, независимо от общей его цели, она хотела сделать местом своего успокоения от земных трудов и забот, тайным свидетелем своих подвигов в этой жизни и покоищем после смерти. В последствии он получил то же назначение, как и Архангельский собор: как последний быль местом погребения Московских великих князей, так и монастырь, основанный Евдокиею, сделался усыпальницею для великих княгинь, которые до того времени погребались в Спасско – Преображенском (у Спаса на Бору) монастыре 42 . Очень вероятно, что и это его последнее назначение заранее было предположено Евдокиею. |
| Вот когда начал раздаваться голос свв. писателей о монашеской жизни, о недостатке истинных наставников и размножении лжеучителей. С течением времени более и более оскудевали и удовлетворительные наставники монашества, и теперь их едва ли где можно найти. Древним послушникам их духоносные наставники возвещали немедленно и прямо волю Божию; a потому преуспеяние их было быстрое, что мы видим из жизни преп. Досифея. Ныне иноки должны сами отыскивать волю Божию в Писании и подвергаться частым недоумениям и погрешностям; а потому и преуспеяние наше косно. Отношение советника к наставляемому совсем другое, нежели старца к безусловному послушнику. Совет может быть и не исполнен, и на советнике не лежит ответственности за совет, особенно когда он дан по спросу и понуждению, как и следует давать советы (самовольное преподание совета есть признак самомнения; – этого не одобряют свв. отцы). Очевидно, что жительство по писанию и совету, приспособленное к нашему слабому времени, далеко не может сравниться с образом жизни древнего монашества; но и то для нас великая милость Божия, что мы можем питаться крупицами, упавшими с духовной трапезы отцов наших, и ими утолять свой душевный голод. Итак, братия, тогда мы достойно будем носить звание монахов, когда в жизненной деятельности нашей будем руководиться Священным Писанием и отеческими писаниями. «Монах тот, говорит Св. Иоанн Лествичник , кто держится единственно Божиих уставов и Божия Слова во всякое время, на всяком месте, во всяком деле». Аминь. 4. Поучение (2-е) в день памяти прп. Елеазара Анзерскаго чудотворца, – 13-го января Вглядитесь, братие, в мир. Сколько в нем лихорадочной, поспешной деятельности! Сколько в нем труда и забот, – забот о «завтрашнем дне»! Почти каждый все свои силы полагает на то, чтобы обеспечить себе «завтрашний день». Всюду заботы о материальном, о земном. Все заботятся о том, чтобы лучше сделать свое существование здесь, на земле. И на эту заботу тратят все свои силы и все свое время. «Завтрашний день» и земное благополучие сделались целью жизни весьма многих людей. |
| В то самое время, как у богатого, хранящего свое богатство, «одежды ветшают, золото ржавеет, пшеницу изъедают черви», в это самое время «душа обладающего всем этим больше всего ржавеет и сгнивает от забот» 468 . В каком же отношении находится обладание богатством к делу христианского спасения, по взгляду св. Иоанна Златоуста ? Уже то, что было изложено нами из его воззрений, несомненно, говорит, что на поставленный нами теперь вопрос святитель мог отвечать только указанием на затруднение пути в Царство Небесное каждому, обладающему богатством. Если, как мы уже видели, богатство по существу не есть благо, по взгляду Иоанна Златоуста , но скорее, напротив, осложняет нашу жизнь многими тревогами и житейскими заботами, а в отношении к ближним всегда предрасполагает к равнодушию и даже к жестокосердию, то ясно, что на христианском пути в горнее отечество богатство является тяжелым бременем, которое христианину нужно сбросить, чтобы иметь возможность служить Богу так, как Он этого желает. Богатство, по слову св. отца, служит «препятствием для последования Христу» 469 . Поэтому богатство – бремя и тернии на пути к Христу. «Отвержение богатства, – говорит святитель, – приносит великую пользу... Как людей нагих, когда они бегут, не скоро может поймать кто-нибудь, а слишком одетых и влекущих за собой множество тяжестей легко может схватить всякий, так бывает и с богатым, и с бедным... первый задерживается своими собственными путами, тысячами забот, скорбей, волнений, раздражений. Все это обрушивается на душу и... эти трудности человек создает сам для себя: ему не заповедано собирать богатство, а напротив; он же сам себе приготовляет множество соблазнов и затруднений... Путь тесный принимает скорбящих, сетующих и не несущих с собой ничего, кроме того бремени, какое можно нести по нему, то есть милостыни, человеколюбия, честности, кротости... Далее, если самое богатство есть терние, то что же любостяжание? Для чего несешь ты его сюда? Для того, чтобы зажечь сильнейший пламень, подложив ношу под огонь?» 470 . |
| Эти речи приподнимают завесу над семейной жизнью св. Анфусы. Мы отсюда знаем, что воспитание сына она считала главным призванием своим. И вот, достойная мать великого сына учила его самоотречению, самопожертвованию, покорности высшему Промыслу, горячей любви к людям. Уроки эти успешно привились к св. Иоанну. Он никогда не пренебрегал советами матери, клонившимися к тому, чтобы он принял в свое юное сердце Христа, Коего она была последовательницей. Св.Иоанн усердно слушал советы матери. У него еще во время образования была мысль по окончании учения посвятить себя Христу; он уже решался было под влиянием своего друга Василия принять даже иночество. Но 20-летний юноша, каким был св. Иоанн, оказался менее решительным в выборе жизненного пути, чем св. Василий. С сожалением вспоминал впоследствии св. Иоанн о своем намерении, когда он хотел в 20 лет сделаться иноком. «Когда друг мой, по истине блаженный, решился посвятить себя иноческой жизни и истинной философии, тогда на весах жизни нашей потерялось равновесие. Его жребий, по причине легкости своей, возвысился, а я, все еще «увлекаемый пожеланиями мирскими», унизил мою участь, клонил ее долу, отяготив «юношескими мечтами " … Оказалось невозможным жить вместе тем, у которых «различны были желания». Св.Василий сделался иноком, а св. Иоанн избрал путь светской жизни, который, быть может, рисовался тогда его воображению самыми радужными красками. Тут-то для матери св. Иоанна настала пора самых разнообразных, тягостных и великих забот, опасений, тревог, волнений, тайных молитв за своего любимого сына… Но Промысл Божий вел его по пути, им предначертанному. Богу угодно было, чтобы сей юноша, увидев жизнь с самой ее неприглядной стороны, признал собственным опытом суетность жизни в миру. Св. Иоанн вместо иночества избрал адвокатуру. И он в короткое время так освоился с сим сложным делом, что своей успешной защитой невинных быстро приобрел себе известность, друзей, многие почести. Св. Иоанн повел светский образ жизни, стал посещать театры и места увеселительные, начал забывать сладость Священного Писания , которое с детства было ему знакомо, заветы матери казались скучными… К счастью, это увлечение продолжалось слишком не долго. Легкое облачко мирских прелестей набежало на сознание св. Иоанна с тем, чтобы быстро сойти и никогда, никогда не возвращаться… Однако, этот опыт не прошел даром: св. Иоанн узнал всю горечь мирских забот, кои, как бы сложны и расчетливы ни были, никогда не награждают человека душевным благодушием. Наблюдение за жизнью показало ему, что в мире слишком часто попирается правда, закон, совесть, честь. |
| «Душа, не имеющая внешних развлечений и не рассеивающаяся по миру в своих ощущениях, обращается к самой себе и в себе самой подымается к бого–мыслию. Освещенная светом богомыслия, она забывает свою собственную природу и не знает более забот о пище и одежде. Освобожденная от всех земных забот, она обращает весь свой пыл на поиски вечных благ и беспокоится о том, как она осуществит в своей жизни воздержание, мужество, справедливость и другие добродетели». «Главное средство спасения для человека, лекарство против его болезней и возвращение к первоначальному (т. е. райскому) состоянию есть смирение». Мы должны твердо помнить, что мы совершенствуемся и спасаемся только благодаря Богу. Апостол Петр отрекся от Христа, потому что впал в самоуверенность. Мытарь был оправдан, признавая свою грешность. Вообще надо строго судить себя и не превозноситься оттого, что мы сделали что–нибудь хорошее. Пример смирения Христа и апостолов во всей их деятельности и жизни должен учить смирению и нас. Во всем нашем поведении, в отношении к людям и Богу мы должны непрестанно помнить о смирении, укрепляя его в себе по всем поводам… Смирение особенно необходимо для начальствующих, которым Христос раз навсегда подал пример смиренного служения. Нравственно–аскетический путь недостаточен: человек нуждается в просвещении разума. «Я думаю, — пишет Василий Великий, — всякий разумный человек согласится, что из всех доступных нам благ главное — наука. И я не говорю только о том более благородном знании, которое принадлежит нам (христианам) и пренебрегает изысканностью и блеском речи, чтобы сосредоточиться исключительно на спасении и на красоте мысли, но и о «внешней науке», которую многие христиане неблагоразумно презирают, как лукавую, опасную и способную отдалить нас от Бога… Из этой науки мы сохранили все, что относится к поискам и созерцанию истины, но мы устранили из нее все, что ведет к диаволу, заблуждению и гибели. Впрочем, даже заблуждения могут быть полезны благочестию, давая нам понятие о добре по контрасту его со злом и давая возможность показать силу нашего учения против светской науки. |
| Первый урок, который нужно выучить и исполнить, – это терпение. В начале семейной жизни обнаруживаются как достоинства характера и нрава, так и недостатки и особенности привычек, вкуса, темперамента, о которых вторая половина и не подозревала. Иногда кажется, что невозможно притереться друг к другу, что будут вечные и безнадежные конфликты, но терпение и любовь преодолевают все, и две жизни сливаются в одну, более благородную, сильную, полную, богатую, и эта жизнь будет продолжаться в мире и покое… Еще один секрет счастья в семейной жизни – это внимание друг к другу. Муж и жена должны постоянно оказывать друг другу знаки самого нежного внимания и любви. Счастье жизни составляется из отдельных минут, из маленьких, быстро забывающихся удовольствий; от поцелуя, улыбки, доброго взгляда, сердечного комплимента и бесчисленных маленьких, но добрых мыслей и искренних чувств. Любви тоже нужен ее ежедневный хлеб. Еще один важный элемент в семейной жизни – это единство интересов. Ничто из забот жены не должно казаться слишком мелким, даже для гигантского интеллекта самого великого из мужей. С другой стороны, каждая мудрая и верная жена будет охотно интересоваться делами ее мужа. Она захочет узнать о каждом его новом проекте, плане, затруднении, сомнении. Она захочет узнать, какое из его начинаний преуспело, а какое нет, и быть в курсе всех его ежедневных дел. Пусть оба сердца разделяют и радость, и страдание. Пусть они делят пополам груз забот. Пусть все в жизни у них будет общим. Им следует вместе ходить в церковь, молиться рядом, вместе приносить к стопам Бога груз забот о своих детях и обо всем дорогом для них. Почему бы им не говорить друг с другом о своих искушениях, сомнениях, тайных желаниях и не помочь друг другу сочувствием, словами ободрения? Так они и будут жить одной жизнью, а не двумя. Бойтесь малейшего начала непонимания или отчуждения. Вместо того чтобы сдержаться, произносится неумное, неосторожное слово – и вот между двумя сердцами, которые до этого были одним целым, появилась маленькая трещинка, она ширится и ширится до тех пор, пока они не оказываются навеки оторванными друг от друга. Вы сказали чтото в спешке? Немедленно попросите прощения. У вас возникло какоето непонимание? Неважно, чья это вина, не позволяйте ему ни на час оставаться между вами. |
| Что вы будете говорить про Божественное откровение, в священном Писании заключенное, когда иеговисты всю Библию признают испорченною, кроме «Книги с неба», и говорят о какой-то своей библии, – имея, вероятно, в виду сумасбродные тетрадки Ильина? Каким путем будете вы опровергать эти сумасбродства фанатиков, вообразивших себя бессмертными, – «таинствами натуры просвещенными» людьми, – которых так легко вызвать на прямые богохуления?… Видится, что миссионеру требуется здесь крайняя осторожность, чтобы не отяготить слух свой и других и не поставить себя в положение весьма затруднительное и совсем неудобное… Но всё это не освобождает, конечно, и миссионера от всяких забот, но забот другого рода. Если трудно бороться непосредственно с иеговистами, пропитанными уже фанатизмом, то задача его состоит в том, чтобы влиять на православных, имеющих с ними соприкосновение, – дабы они не увлекались их красивыми словами о равенстве, свободе и полном земном счастье. Для этого-то и необходимо, – разъясняя истинные о сем понятия с христианской точки зрения и неосуществимость со стороны социальной, – ознакомлять в тоже время со всеми сумасбродствами сектантов и с их неверием в Бога и полным материализмом и возмутительными глумлениями. Прямо к безбожию никто не пойдет, а от глумления отвратится всякий, не до конца испорченный. А что до любви, то не трудно объяснить, что любить друг друга можно и помимо иеговизма, во имя Христа, Единородного Сына Божия, душу Свою за нас положившего. И эта любовь выше и самоотверженнее любви иеговистов только к самим себе, любви эгоистической. Но раз мы видели, что под завесою религиозного сектантства кроются тенденции чисто социальные, на почве безбожия водружается знамя анархизма, то и центр тяжести в борьбе с подобным явлением переносится уже на других лиц, и ослабление и прекращение его становится задачею тех, кто призван блюсти внешний порядок и охранять строй государственной жизни, – да и мы поживем тихое житие. Но не здесь, не в этой зале входить в обсуждение способов к ослаблению с этой стороны общества иеговистов, а равно и других, кое в чём на них похожих, – также под маскою веры скрывающих земные социалистические цели: – также проповедующих уничтожение полиций и судей, при непротивлении даже злу, – хотя инстинктивно всякий из них этому противится и в обиду себя не дает, 55 – также при этом восстающих и на Церковь , глумящихся над её таинствами и отвергающих Божество Господа Иисуса Христа. |
| Принятая благосклонно игумениею, Евдокия вся отдалась молитвенному созерцанию; единственною пищею ее был черный хлеб и квас, которые раз в неделю приносила ей одна ладожская женщина. Послушание Евдокии состояло в чтении псалтири над покойниками. Так она старалась исполнить то, что было бы тяжело другим монахиням. В декабре 1777 года Евдокия приняла пострижение с именем Евпраксии, а в 1779 г. Староладожская игумения, переведенная в другой монастырь, представила ее митрополиту, как свою желательную преемницу. Высокая жизнь Евпраксии была уже настолько известна, что ходатайство игуменьи было исполнено, и на сорок пятом году жизни Евпраксия была сделана игуменьей. Теперь ей предстояло много забот по ведению и благоустройству монастыря. Древний устав в обители подходил всего ближе к отшельническому, скитскому роду жизни; сестры помещались большею частью по две в келлии, и игуменья требовала, чтоб молодые всегда жили под руководством опытных стариц. С особою разборчивостью принимала она новых, особенно молодых монахинь, заботясь о том, чтоб среди них не оказалось привлеченных в монастырь случайными обстоятельствами, а не сознательным и глубоким призванием. Всеми силами старалась она искоренить распри, ссоры, пересуды, пререкания и праздные встречи, и успела в том: нравственный уровень монастыря повысился. Предметом особо теплых забот игуменьи было благолепие церковное. Она старалась, чтобы не только в праздничные дни, но и в будни церковь была ярко освещена и сияла порядком и чистотою. На большие праздники в монастырь приглашалось для соборного служения окрестное духовенство. Часто случалось, что в тот день, как церковные средства совершенно оскудевали и церковь было уже нечем осветить, неожиданно приносил помощь какой-нибудь незнакомый человек или она приходила из Петербурга, где имя Евпраксии становилось известным. По глубокой вере своей, игумения с дерзновением предпринимала для благолепия церковного дела, которые казались невыполнимыми, — и довершала их. Скопив немного денег, начала она строить каменную колокольню, но дело стало из-за недостатка средств. Глубоко скорбя о том, Евпраксия провела всю ночь в горячей молитве. На утро, когда она погрузилась в дремоту, ей было видение великомученицы Варвары, которая утешала ее. В тот же час приехала в монастырь помещица Желтухина, передала игуменье пакет с деньгами, как раз в необходимом количестве, и рассказала, что великомученица Варвара во сне дала ей повеление вручить эту сумму игумении. |
|
|
