| Андрий ударил вместо нее сильно в дверь; раздался гул, показывавший, что за дверью был большой простор. Гул этот изменялся, встретив, как казалось, высокие своды. Через минуты две загремели ключи, и кто-то, казалось, сходил по лестнице. Наконец дверь отперлась; их встретил монах, стоявший на узенькой лестнице, с ключами и свечой в руках. Андрий невольно остановился при виде католического монаха, возбуждавшего такое ненавистное презрение в козаках, поступавших с ними бесчеловечней, чем с жидами. Монах тоже несколько отступил назад, увидев запорожского козака, но слово, невнятно произнесенное татаркою, его успокоило. Он посветил им, запер за ними дверь, ввел их по лестнице вверх, и они очутились под высокими, темными сводами монастырской церкви. У одного из алтарей, уставленного высокими подсвечниками и свечами, стоял на коленях священник и тихо молился. Около него с обеих сторон стояли также на коленях два молодые клирошанина в лиловых мантиях, с белыми кружевными шемизетками сверх их и с кадилами в руках. Он молился о ниспослании чуда: о спасении города, о подкреплении падающего духа, о ниспослании терпения, о удалении искусителя, нашептывающего ропот и малодушный, робкий плач на земные несчастия. Несколько женщин, похожих на привидения, стояли на коленях, опершись и совершенно положив изнеможенные головы на спинки стоявших перед ними стульев и темных деревянных лавок; несколько мужчин, прислонясь у колонн и пилястр, на которых возлегали боковые своды, печально стояли тоже на коленях. Окно с цветными стеклами, бывшее над алтарем, озарилося розовым румянцем утра, и упали от него на пол голубые, желтые и других цветов кружки света, осветившие внезапно темную церковь. Весь алтарь в своем далеком углублении показался вдруг в сиянии; кадильный дым остановился на воздухе радужно освещенным облаком. Андрий не без изумления глядел из своего темного угла на чудо, произведенное светом. В это время величественный рев органа наполнил вдруг всю церковь. Он становился гуще и гуще, разрастался, перешел в тяжелые ропоты грома и потом вдруг, обратившись в небесную музыку, понесся высоко под сводами своими поющими звуками, напоминавшими тонкие девичьи голоса, и потом опять обратился он в густой рев и гром и затих. |
| Видно, дряхлеющий скальд собрал все остатки своего некогда могучего голоса, чтоб в последний раз бросить людям вызов... Но это уже было в последний раз. После " Врага народа " Ибсен больше не разговаривал с людьми. Он весь ушел в себя, в свою бессонницу, в свою усталость, свою неспособность работать. Даже " Враг народа " , если сравнить его с " Брандом " , собственно, не ответ, а скорей, новый вопрос. У Ибсена нет положительной истины, ему не о чем вещать. Бранд проповедовал " все или ничего " , Бранд учил всем жертвовать ради вышей цели, Бранд вел людей в новую церковь. Чего нужно доктору Стокману? Есть у него идея, церковь, которая освящает и помазывает избранников? Послушайте его речь на собрании: " Большинство никогда не бывает право. Никогда, говорю я. Это - общественная ложь, одна из тех общепринятых лживых условностей, против которых обязан восставать каждый свободный и мыслящий человек. Из каких людей составляется большинство в стране? Из умных или из глупых? Я думаю, что все согласятся, что глупые люди оставляют страшное, подавляющее большинство на всем земном шаре. Но правильно ли, черт возьми, чтобы глупые управляли умными? (Шум и крики). Да! Да! Вы можете перекричать меня, но не опровергнуть мои слова. На стороне большинства сила, к сожалению, но не право. Прав я и другие единичные личности. Меньшинство всегда право " . И еще: " Что за истины, вокруг которых обыкновенно толпится большинство? Это истины, настолько устаревшие, что пора бы уже сдать их в архив. Когда же истина успела устареть настолько, - ей уже недолго стать и ложью, господа (смех и выражения негодования). Да, да, хотите верьте, хотите - нет. Но истины вовсе не такие живучие Мафусаилы, как люди воображают. Нормальная истина живет, скажем, ну, лет семнадцать-восемнадцать, самое большее - двадцать. Но такие пожилые истины всегда ужасно худосочны. И все-таки большинство именно тогда только и начинает заниматься ими и рекомендовать их общество в качестве здоровой духовной пищи " . Эта своеобразная, выдуманная самим Ибсеном гносеология как нельзя более подходит автору " Привидений " . |
| Вообще, надо заметить, бизнесмен от медицины очень смело рассуждает о " неправильном лечении " . А как с медицинской этикой? Или бизнес-интересы все затмевают? А про собеседника великого клинициста что сказать? Видимо, он, хотя и помнит, что болел тяжело, но никакой благодарности к тем, кто его лечил и вылечил, не считает нужным выразить. Ну-ну. 19.01.2024 00:07:00 В.Н. Шульгин про публикацию « С.А. Есенин и семья императора Николая Второго. Некоторые малоизвестные факты. Е.Г. Койнова, литературовед, член Международного Есенинского общества. » Спасибо за передачу о С. Есенине. Ценные сведения, не известные во многом не специалистам. По-русски, честно. Спаси ГОСПОДИ 18.01.2024 20:01:14 Виктория про публикацию « Программа Благовещение » Большое спасибо за Рассказы о природе К.Паустовского. Просто глоток свежего воздуха! 18.01.2024 14:46:14 Александр про публикацию « Литературные чтения. Чарльз Диккенс. " Рождественская песнь в прозе Святочный рассказ с привидениями " . Читает Е. Краснобаева » Замечательное чтение. Слушал с удовольствием. Захотелось прочесть. Спасибо! 18.01.2024 07:11:37 Диана про публикацию « XXXII Рождественские чтения. XXVIII Международный Фестиваль кино и телепрограмм «Радонеж» » Международные рождественские образователтные чтения 17.01.2024 21:38:27 Олег про публикацию « Борис Зайцев «Чехов». Читает Екатерина Краснобаева. Продолжение » Здравствуйте! Я - в восторге. 100% попадание голоса и тембра Екатерины Краснобаевой в это произведение. Она прекрасно передает дух той эпохи и проникновенность и привлекательность АП Чехова. Нельзя не восхищаться и тем, как Борис Зайцев раскрывает личности своих великих предшественников в русской литературе (в данном случае Чехова). Может быть, позже сделаете запись его труда об ИС Тургеневе. 15.01.2024 16:46:33 Наталья Михайловна про публикацию « Воспоминания товарища обер-прокурора Святейшего Синода князя Николая Давидовича Жевахова. » Хотелось бы прослушать, если нет возможность прочесть, с самого начала, попорядку. |
| И почти всегда, когда я в должное время не пробужусь, то молитвенный его голос будит меня, и так уже я привык к такому подобию его голоса, что когда он разбудит меня, то я и говорю себе: не старец мой пришел, но ангел его пробуждает меня». В таком святом, горячем и сладостом духовном дружелюбии проводили жизнь свою эти дивные пустынники, но Божиим попущением возникло было искушение между ними, ибо по удалении отца Зосимы в уединение старцу Василиску пришло желание усугубить воздержание, и он вознамерился положить себе неизменным правилом никогда не вкушать ни молочного, ни рыбного, даже и в Светлое Христово Воскресение. Отец Зосима не только сам не соглашался на это, но старался удержать от этого предприятия и старца, который, вопреки своему благодатному смирению, пришел в негодование и огорчение даже до того, что хотел было навсегда расстаться с отцом Зосимою и удалиться в другую пустыню, а свое намерение оправдывал примером великих пустынников. Отец же Зосима противопоставлял ему правила церковные и написал в доказательство более трехсот пунктов, и все эти пункты основал на церковных преданиях, ибо разрешения эти учредила Святая Церковь в духовном разуме: то во славу великих празднеств, как сказано было выше, то в опровержение еретических постов, и что малым вкушением рыбы и молочного не может разориться воздержанная жизнь, но докажется только смиренная покорность постановлениям Православной Церкви. Этими и подобными доказательствами отец Зосима убедил старца оставить свое намерение, и тот, со смирением и покаянием, сознаваясь в своем недоумении, обратился опять со всею любовью к единодушному житию с духовным другом своим, и уже после этого искушения никакая тень огорчений не помрачала духовного света святого их дружества. И ничто уже не возмущало сладчайших утешений чистой, искренней, взаимной любви, которая была им отрадою и укреплением во всех подвигах и искушениях пустынных. Ибо отец Зосима испытал тяжкое искушение в своем уединении от бесовских страшных мечтаний и привидений, которыми враг хотел изгнать его из удаленной пустыни. |
| Ибо «корабль», говорит Евангелист, «бе посреде моря, влаяся волнами: бе бо противен ветр». Не больше тогда был противный им бездушный ветер, чем позднее — Дометиан и Траян и Нерон; но лучше сказать, что эти и подобные им люди были жестокими и страшными волнами, восстающими на Церковь, возбуждающий же и поднимающий их противный ветер — дух лукавый, диавол, всегдашний враг Церкви Христовой. «В четвертую же стражу нощи», говорит Евангелист, «иде к ним Иисус, ходя по морю», т. е. это было после 9–го часа ночи: потому что ночные стражи имеют обыкновение ночное время разделять на 4 части, согласно сменам, так что с началом 10–го часа ночи начиналась и 4–я стража. Он допустил им так долго подвергнуться буре для того, чтобы приучить их к терпению и сделать способными к перенесению тягот. Но и после сего явившись им, допустил, чтобы Его приняли за привидение и настолько испугались, что от страха закричали, хотя Он пришел, чтобы их спасти. Видишь, что Он поступил таким же образом и с древним Израилем: потому что когда морю предстояло чудесным образом разделиться для них и предоставить им путь ко спасению, тогда они видели себя дошедшими до крайности, теснимые неизбежной гибелью, вследствие окружения врагов. И теперь во время Его присутствия, у освобождающихся от овладевших ими бесами, освобождению предшествует великое смятение; так, не только прекрасными были Его благодеяния, но и прочно жили в памяти облагодетельствованных. Являет же Себя им, призывающим в буре сей, несомненно, Бога всего, показывая, что Он есть Бог над всем, простирающий руку помощи призывающим Его. Шествует же по волнам бушующего моря, ясно являя, что Он — Тот, Который, согласно пророчеству, шествует по морю, как по суше; Кому и Давид пророчески говорит: «В мори путие Твои, и стези Твои в водах многих» (Пс. 76:20); и: — «Ты владычествуеши державою морскою: возмущение же волн его Ты укрочаеши» (Пс. 88:10); — именно как Он позднее и сделал. Потому что когда Он увидел, что они перепуганы, так как не узнали Его, Он немедленно заговорил с ними, так чтобы они узнали Его на основании самого голоса Его, говоря: «Аз есмь, не бойтеся». — Я есмь и Бог присносущный, и человек, ради вас в последние времена ставший им, Которого видят и слышат и Которому все возможно; посему и в плоти Я шествую по волнам, что и другим могу дать; — потому что когда Петр сказал Ему: «Господи, аще Ты еси, повели ми приити к Тебе», — Он повелел, и так и было. |
| Наконец перед ними показалась маленькая железная дверь. «Ну, слава Богу, мы пришли», – сказала слабым голосом татарка, приподняла руку, чтобы постучать, – и не имела сил. Андрий ударил вместо нее сильно в дверь; раздался гул, показавший, что за дверью был большой простор. Гул этот изменялся, встретив, как казалось, высокие своды. Через минуты две загремели ключи, и кто-то, казалось, сходил по лестнице. Наконец дверь отперлась; их встретил монах, стоявший на узенькой лестнице, с ключами и свечой в руках. Андрий невольно остановился при виде католического монаха, возбуждавшего такое ненавистное презрение в козаках, поступавших с ними бесчеловечней, чем с жидами. Монах тоже несколько отступил назад, увидев запорожского казака, но слово, невнятно произнесенное татаркою, его успокоило. Он посветил им, запер за ними дверь, ввел их по лестнице вверх, и они очутились под высокими темными сводами монастырской церкви. У одного из алтарей, уставленного высокими подсвечниками и свечами, стоял на коленях священник и тихо молился. Около него с обеих сторон стояли также на коленях два молодые клирошанина в лиловых мантиях с белыми кружевными шемизетками сверх их и с кадилами в руках. Он молился о ниспослании чуда: о спасении города, о подкреплении падающего духа, о ниспослании терпения, об удалении искусителя, нашептывающего ропот и малодушный, робкий плач на земные несчастия. Несколько женщин, похожих на привидения, стояли на коленях, опершись и совершенно положив изнеможенные головы на спинки стоявших перед ними стульев и темных деревянных лавок; несколько мужчин, прислонясь у колонн и пилястр, на которых возлегали боковые своды, печально стояли тоже на коленях. Окно с цветными стеклами, бывшее над алтарем, озарилося розовым румянцем утра, и упали от него на пол голубые, желтые и других цветов кружки света, осветившие внезапно темную церковь. Весь алтарь в своем далеком углублении показался вдруг в сиянии; кадильный дым остановился в воздухе радужно освещенным облаком. Андрий не без изумления глядел из своего темного угла на чудо, произведенное светом. В это время величественный рев органа наполнил вдруг всю церковь. Он становился гуще и гуще, разрастался, перешел в тяжелые рокоты грома и потом вдруг, обратившись в небесную музыку, донесся высоко под сводами своими поющими звуками, напоминавшими тонкие девичьи голоса, и потом опять обратился он в густой рев и гром и затих. И долго еще громовые рокоты носились, дрожа, под сводами, и дивился Андрий с полуоткрытым ртом величественной музыке. |
| Привидениями устрашает меня лукавый за то, что я стыжусь мудрости Божией в угоду мнимой мудрости человеческой, стыжуся слова Церкви в угоду человекам. Достойно и праведно! Кто князья [великие] – и кто я? Я ничтожен, а они – могущественны во всем, я мал – они велики. Пресная и сладкая пища производит сердечное бессилие, блудное расположение, малодушие, смущение, нетерпение, злобу, хулу, неспособность к молитве. Беда есть такую пищу пред богослужением на праздничный день (у Григория Петровича Сидорова ел пирог, рябчиков, бламанже, выпил чашку кофе – и скверно стало, как будто я грехи их ем). Во время Покровской всенощной в Думской церкви напали на меня невидимые враги за мое чревоугодие – смущением и боязнью, и я, преткнувшись сердцем и языком на молитве Владыко Многомилостиве... на слове добропобедных не мог далее продолжать имен святых и сказал только конец: молим Тя, Многомилостиве... и потом была боязнь и слабость голоса... На первом часе враг довел меня едва не до сумасшествия – такую тесноту, скорбь, уныние нагнал. Я припал к престолу в приделе Предтечи Господня и молил Владычицу избавить меня от злодейства врагов – и я избавлен: молитву Христе, Свете Истинный сказал хорошо и отпуст и прощение сделал тоже довольно хорошо. Обедню в Покров служил порядочно; большого труда стоило преодолеть усердною молитвою наваждение духа злобы: терпеть не мог, чтоб дьячок Николай стоял в алтаре, а хотелось, чтоб стоял на клиросе; все думалось, что он подсматривает за мною, тогда как он, сердечный, усердно молился. Но я смирился, сознал себя худшим его по многочисленным моим слабостям и грехам, единому Богу известным и моей совести, помолился за него, чтобы Господь исправил его, да и за себя, чтобы и меня Господь обратил на путь заповедей Своих, – и Господь помиловал, воды злобы отхлынули от сердца, и мне стало покойно и легко. Литургию совершил благополучно, причастился также с верою и благоговейно, в мир и животворность души и тела. Слава милосердию Господа! 1 октября 1868 года. |
| Таким образом, и крещальная купель тоже может быть для нас местом рождения духовного, а может быть и местом, где мы получим осуждение сугубое. Можно креститься тоже себе в суд и осуждение, как можно причаститься и исповедаться в осуждение себе. Может и здесь тоже войти в нас сатана, может и здесь оказаться, что наше сердце не способно принять благодатный Божий дар, но сделается открытым для злой, темной силы. И вот молитва, которую мы читали, говорит именно об этом. Дело ведь не в том, что как язычники охраняются, оберегаются от всяких стихийных сил и окружающие предметов, дело в том, что мы молимся о том: «Молим Тебе Господи, да отступит от нас всевоздушное …привидение, да не утаится в воде сей демон темный». Видите: пусть от нас отступит всякая злая сила, чтобы не получилось так, что в этой воде, к которой мы не сумеем правильно приблизиться, мы были осуждены; чтобы неблагоговейное наше отношение к ней соделало нас причастниками темной силы. Опять-таки это противоположно магизму, ибо речь идет о нашем сердечном устроении. Эта молитва имеет очень большое значение для нас. И как пагубно то, что во время нашего богослужения вообще, и в частности во время крещения, мы так мало понимаем, так мало участвуем в этих молитвах. Мы не молимся об этом, мы не слышим голоса Церкви, мы не стараемся действительно устроить свое сердце так, как учит нас Церковь. Поэтому так часто и бывает, что человек, крестившись, уходит из Церкви навсегда. Это бывает теперь очень часто, когда крещение совершается неблагоговейно и самим священником, и тем, кто приходит ко крещению. Но вот после того, как молитва прочитана, священник говорит: «Мир всем. Главы ваша Господеви преклоните». И дальше сказано: «И дунет трижды…» (текст молитвы). Следует сказать, что помазание елеем — это очень древний чин. Как мы увидим дальше, помазание совершается не один раз в чине крещения. Вернее, в чине крещения один раз, а есть еще другой чин. Так вот, освятив таким образом елей и возгласив: «Вонмем», священник начинает петь трижды «Аллилуиа», и с ним поют все. Священник берет этот елей и совершает три крестных знамения в воде этим елеем, как бы помазывает этим елеем воду. Обычно это делалось перстами, теперь кисточкой мы берем елей и делаем крест на воде. |
| И вдруг он услыхал голоса. Да, да, он в самом деле услыхал голоса! Конечно, старые дома могут вздыхать ночью на ветру. Но тут послышались голоса, стало быть явились привидения. С жалобным стоном Расмус кинулся к Оскару. — Оскар! Привидения явились! Я слышу их голоса! Сонный Оскар сел на еловой постели. — Голоса?.. Какие еще голоса? Сон слетел с него. Он прислушался. Да, Расмус был прав. Где-то рядом слышались голоса. — Ну и ну! — прошептал Оскар. — Никак опять придется отправляться к ленсману. Он подполз к окну, встал на колени и беспокойно уставился в темноту. Расмус тоже припал к окну. От испуга он стал кусать ногти. — Самое время забрать деньги и смыться, — сказал кто-то, стоявший совсем близко от окна. И голос этот вовсе не походил на голос ленсмана. — Положись на меня, — ответил другой, и этот голос Расмус узнал. Голос Хильдинга Лифа Расмус узнал бы из тысячи голосов. Расмус вцепился в руку Оскара, сжал ее изо всех сил. Лиф и Лиандер были здесь, рядом, стояли у окна. Их он боялся больше, чем привидений и ленсмана. И тут они вошли в дом! Караул! Вот они уже в кухне. Расмус слышит, как скрипят половицы у них под ногами. Что делают они здесь поздней ночью? Неужто нигде на свете нельзя спрятаться от этих грабителей? Дверь из красивой комнаты Расмуса в кухню была полуоткрыта, и можно было расслышать каждое их слово. — Я думаю, ждать дольше опасно, — сказал другой, по имени Лиандер. — Я буду сматывать удочки. — Ну-ну-ну! — ответил Лиф. — Ни к чему нервничать, так можно все испортить. Не дело сматываться сразу после того, как старуха лишилась ожерелья. Неужели ты не понимаешь? Мы никогда не были в Сандё, ясно тебе? Совесть у нас чиста. Кто станет жить две недели на постоялом дворе в нескольких милях от Сандё, если он замешан в этом деле? Это-то ты соображаешь? — Неужели не соображаю? Ты твердил мне это по меньшей мере четырнадцать раз. И все же я хочу взять деньги и отвалить, а не то мы тут досидимся со своей чистой совестью, покуда хорошенько не вляпаемся. — Будет по-моему, — заявил Лиф. — Мы возьмем деньги в субботу утром и спокойно отвалим двухчасовым поездом. Тогда ни один черт не будет соваться со своими дурацкими идеями о пропаже ожерелья и прочего барахла. |
| Здесь было уже не так темно, лунный свет, проникая сквозь слуховое окно, полоской лежал на полу. При каждом дуновении ветра во всех углах что-то вздыхало и ухало. – Эй, привидения, где вы! – крикнула Пеппи. Были ли они там или нет, неизвестно, но, во всяком случае, ни одно из них не отозвалось. – Видно, их сейчас нет дома, – объяснила Пеппи. – Наверно, отправились на собрание в Союз духов и привидений. Вздох облегчения вырвался у Анники. «Ах, хоть бы это собрание продлилось подольше!» – подумала она. Но как раз в эту минуту раздался какой-то подозрительный шум в одном из углов чердака: – Клю-ю-и-ид! И Томми увидел, как что-то полетело на него, как это что-то прикоснулось к его лбу и исчезло в слуховом оконце. – Привидение, привидение! – крикнул он в ужасе. – Бедняжка, оно опаздывает на собрание. Правда, если это привидение, а не сова, – сказала Пеппи. – И вообще, ребята, знайте: никаких привидений не существует, – добавила она помолчав, – и я щелкну в нос того, кто станет говорить, что они есть. – Да ведь ты сама это говорила! – воскликнула Анника. – Говорила, – согласилась Пеппи. – Значит, придется себя самой щелкнуть в нос. И она дала себе здоровенный щелчок в нос. После этого Томми и Аннике стало как-то легче на душе. Они настолько осмелели, что решились выглянуть в сад. Большие черные тучи быстро бежали по небу, словно чтобы помешать месяцу светить. И деревья скрипели на ветру. Томми и Анника отошли от окна и… о ужас! Они увидели, что на них движется какая-то белая фигура. – Привидение! – не своим голосом заорал Томми. Анника так испугалась, что просто лишилась голоса. А белая фигура подходила все ближе и ближе. Дети обнялись и зажмурились, но тут привидение заговорило: – Глядите, что я здесь нашла в старом матросском сундучке: папину ночную рубашку. Если ее со всех сторон подшить, я смогу ее носить, – и Пеппи подошла к ним в рубашке, волочащейся по земле. – Ой, Пеппи, я могла умереть от испуга, – с дрожью в голосе сказала Анника. – Пустяки, ночные рубашки не опасны! – успокоила ее Пеппи. – Они кусаются только, когда на них нападают. |
|
|
