| Препоясаться истиной — значит обрести очень твердые жизненные координаты. Но это на уровне мысли, сознания. А как же в жизни? Для этого должна быть практика. Практика Божественной истины именуется праведностью. А почему апостол говорит броня праведности ? Потому что если человек жизнью своей проверил, что такое истина, Божественная истина, его никакими раскаленными клещами не оторвешь от этой истины, потому что он в броне. Его нельзя соблазнить пустяками, цветными фантиками — он проникает в суть вещей. А шлем спасения ? Спасение высшая ценность, прикасаясь к которой человек защищает себя от смертельного удара. Мы прикасаемся к спасению, когда получаем дар Божественной благодати, когда приобщаемся Святых Христовых Таин, когда входим через молитву в живое соприкосновение с Богом. Спасение покрывает нас, защищая от самого страшного и смертоносного удара. Но все равно диавол стреляет по каждому человеку своими, как апостол Павел говорит, раскаленными стрелами, и чтобы их угасить, нужен щит. И этим щитом является наша вера. Она действительно как щит. Почему удары наносились прежде всего по вере? Все мы знаем, что революция в России произошла потому, что нужно было свергнуть класс эксплуататоров и даровать всем социальную справедливость. Вот удивительно, в 1917 году свергли эксплуататоров, а после 1920 года вернули эксплуататоров в период новой экономической политики. Значит, не эксплуататоры были главной целью удара. А вот Церковь как гнали в 17-м и 18-м году, так гнали и в 20-х, 30-хи в 40-х годах, потому что вера ограждает человека от этих огненных диавольских стрел. Почему всякая революция, всякое сотрясение и низвержение некого общественного порядка всегда связаны с ударами по вере? Потому что вера ограждает людей от легкомысленного и некритического отношения к тому, что предлагается им якобы для обретения их счастья. Поэтому и в нашей стране удар был нанесен по самому главному по вере людей. Все то, о чем мы сейчас говорим, связано с обороной. Но разве мы призваны только обороняться? Совсем нет. А как мы должны наступать, какие орудия предлагает нам апостол Павел? Мы должны обуть ноги в готовность благовествовать мир (см. Еф. 16:15). Наверное, перед взором апостола Павла представали римские легионеры, обутые в кожаную обувь, твердую, прочную. Взирая на этот облик воина, он говорил, что надо хорошо обуться, для того, чтобы нести мир людям. Одно из самых сильных оружий Церкви это мир, потому что самое страшное, когда мир нарушается, злоба человеческая переходит все границы и люди уничтожают друг друга. |
| Слово δικαιοσνη происходить несомненно от δκη. Корень же δκη в δεκνυμι и лат. dico; а корневое значение его – судебное разбирательство, тяжба; потом самое право, как общий принцип всех судебных разбирательств. Это основное значение слова изменялось сообразно с развитием самой идеи права. Так как первоначальное право имело свое основание и выражение не в законах, а в нравах и обычаях, то и первоначальное значение δκη: обычай, обычный способ, так: δκη βασιλων – обычай царей; потом оно значит нормальное отношение или согласие между людьми, должное обращение их между ( τρπος κα μοιτης по пояснению Платона), справедливость. Отсюда название Дики, богини справедливости ( Деян. 28:4 ) или «карательницы преступлений». Дальнейшее значение δκη суд, судебное дело, решение суда, наказание и т. п. Производные слова от δκη: δικαωμα законное требование. δικαωσις призыв на суд; δικαστριον судилище, δικαστς – судья. Прилагательное δκαιος означает того, кто поступает согласно с обычаем или законом, кто удовлетворяет требованиям суда, кто дает каждому должное, справедливый 20 . Происшедшее отсюда δικαιοσνη означает свойство человека устраивать свои отношения согласно с законом, справедливость. Соответствующие греческому слову δικαιοσνη еврейские слова: и означают: первое – верность, истинность; второе – право, правоту, честность. Однако было бы несправедливо, исходя из легального и юридического характера «праведности закона», заключать о несовершенстве и недостаточности ее, о ее внешнем характере, и навязывать Апостолу мысль, что несовершенство требуемых законом дел и было основанием, почему человек не мог оправдаться, живя под законом 21 . Такое мнение противоречить учению ап. Павла. Он называет закон γιος, а заповедь – γα, δικαα и γαθ (ср. Рим. 7:12 ). «Святым, говорит бл. Феодорит в толковании на это место, называет, как учащаго должному, праведным-же, как выносящаго справедливый приговор нарушителям, и добрым, как уготовляющаго жизнь сохраняющим его». По другому толкованию закон называется «святым, как откровение святой воли и существа Божия, праведным, как такой, каков и быть должен, как соответствующий идее правды, добрым, как непорочный». |
| «Уныние есть расслабление души и изнеможение ума, клеветник на Бога — будто Он немилосерден и нечеловеколюбив». преподобный Иоанн Лествичник «Уныние есть тяжкое мучение души, неизреченная мука и наказание более горькое, чем всякое наказание и мучение». святитель Иоанн Златоуст «Человек, который не верит в Бога и в будущую жизнь, подвергает свою бессмертную душу вечному осуждению и живет без утешения в этой жизни. Ничто не может его утешить. Он боится потерять жизнь, мучается, идет к психиатрам, которые дают ему таблетки и советуют поразвлечься. Он принимает таблетки, дуреет, а потом ходит туда-сюда, чтобы посмотреть достопримечательности и забыть боль». прп. Паисий Святогорец «Страдают ли унынием грешники, не радящие о спасении души своей? Да, и чаще всех, хотя, по-видимому, жизнь их состоит большею частью из забав и утех. Даже по всей справедливости можно сказать, что внутреннее недовольство и тайная тоска есть постоянная доля грешников. Ибо совесть, сколько бы ни заглушали ее, как червь точит сердце. Невольное, глубокое предчувствие будущего суда и воздаяния также тревожит душу грешную и огорчает для нее безумные утехи чувственности. Самый закоренелый грешник по временам чувствует, что внутри его пустота, мрак, язва и смерть. Отсюда та неудержимая наклонность неверующих к непрестанным развлечениям, к тому, чтоб забываться и быть вне себя. Что сказать неверующим об их унынии? Оно благо для них, ибо служит призыванием и побуждением к покаянию. И пусть не думают, чтобы нашлось для них какое-либо средство к освобождению от сего духа уныния, доколе не обратятся на путь правды и не исправят себя и своих нравов. Суетные удовольствия и радости земные никогда не наполнят пустоты сердечной: душа наша пространнее всего мира. Напротив, с продолжением времени плотские радости потеряют силу развлекать и обаять душу и обратятся в источник тяжести душевной и скуки». свт. Иннокентий Херсонский «Нет хуже греха, и ничего нет ужаснее и пагубнее духа уныния». прп. Серафим Саровский «Ты унываешь потому, что хочется тебе без труда взлететь на крыльях праведности, а крыльев-то еще нет, учиться же ходить по земле по-христиански, смиренно каждый день разглядывая себя во всей своей немощи, – на это нет ни терпения, ни желания. |
| Христиане решились не почитать никакого бога самодельного и возникшего, но только одного, создавшего весь мир и все остальное, что не может быть воспринимаемо ни чувствами, ни глазами. Но есть люди, которые иначе расположены, чем христиане, и действуют по собственной воле. Покинув Творца, они выдумали нового Бога и почитают его, хотя он имеет только одно имя бога, и предполагают, что Сын сильнее, чем Отец, Господь Бог, и царствует над всем. Христиане могут ответить на это только тем, что они не служат двум господам 1050 . Цельс далее обвиняет христиан в том, что они, не желающие воздвигать колонны и строить храмы, лишь явно обнаруживают то, что христиане принадлежат к тайному и запрещенному обществу. Ориген : Цельс не знает, что христиане принимают сердце каждого праведного за алтарь, из которого исходит в небо духовный фимиам истины. Поэтому и в Откровении ап. Иоанна значится, что он созерцал «золотые чаши, полные фимиама, который есть молитвы святых» ( Откр. 5:8 ); и псалмопевец взывает: «Да исправится молитва моя, как фимиам пред Тобою» ( Пс. 140:2 ). И христианские изображения (идолы) и монументы (колонны) не те, которые приготовляются обычными работниками, но отпечатанные и искусно разработанные в христианских душах Словом, Перворожденным всей твари (ср.: Кол. 1:15 ), представляющим для христиан образец умеренности, праведности, справедливости, мудрости, благочестия и всех прочих добродетелей, какие Он насадил в души христиан; и они рассуждают об этом изображении и твердо веруют, что они должны главное почитать, что образцовое из всех изображений есть образ невидимого Бога. Наблюдаются люди, совлекшие с себя «ветхого» человека и облекшиеся в «нового», который обновляется по образу Создавшего ( Кол. 3:10 ) и, следовательно, воспринимает образ Творца, и они воздвигают колонны и изображения богов, как это требует Бог. Но среди любителей изготовления статуй значились, как наиболее выдающиеся, Фидий 1051 и Полиевкт 1052 , а между живописцами – Зевксис 1053 и Апеллес 1054 : другие художники не способны были производить такие прекрасные статуи и картины, как упомянутые сейчас, иные работали еще хуже; одним словом, картины и статуи различались между собою. |
| 3. Итак, поелику иудеям, сущим несовершенным еще и лишь вводимым во всех отношениях в понятие праведности, Бог заповедует, прежде чем соблюдать пост и совершать подобные дела, отнюдь и никоим образом в течение сего делания не обижать ближнего, оказывая ему любовь; совершеннейший же Христов закон требует, чтобы мы преизбыточествовали в праведности, и побуждает нас к добродетели милосердия как сущей некоей вершине праведности: что возвещается чрез священных пророков относительно праведности в применении к посту, то же, по справедливости, относительно милосердия нам следует внушить себе и утвердить; потому что оно составляет великую часть общей праведности и завершением и преизбыточеством возвещенной нормы. Отсюда явствует, что наш пост весьма теряет или даже и ничего не стоит в очах Божиих, если мы заключаем от наших братьев чувство нашего милосердия и сострадания к ним и, будучи в силах помочь им. пренебрегаем ими, теснимыми великой нуждой. Итак, следуя заповедям Христовым, ведущим нас к более совершенным степеням благ, ныне мы беседуем о милосердии. 4. Итак, оно является завершением (совершенным результатом) любви, прилежащим к этой главенствующей из числа добродетелей, я имею в виду изображенное (выше) и истинное милосердие, совершаемое во имя Божие, а не с какой-либо привременной целью, и совершаемое с радушием и приятностью и в добром настроении и во всем подобающим ему образе; потому что иногда случается, что некоторые выходят из границ своего имущества или соответствующего естественного свободного образа мыслей, или делают это по страху или по надежде на приобретение благодаря сему большего блага — что только носит имя милосердия, но не есть понятие и сущность его. И даже если бы и не было какой-либо иной от этого пользы, милосердие довлеет само но себе, чтобы его следовало совершать; потому что если оно является завершением (полнотою) любви к Богу и к ближнему, а Бог — праведен, и взыскующим и любящим Его бывает Мздовоздаятелем, как говорит апостол, то может ли быть что-нибудь лучше того, чем быть милосердным, на основании чего мы имеем Бога нашим помощником? Но поелику, правда, будучи людьми, мы подчиняемся страстям и, злоупотребляя возможностью склонения на ту или иную сторон, присущей нашей свободе воли, пребываем в том состоянии, которое предызбрали, что происходит тогда, когда мы не следуем норме разума, но скорее предаемся побуждениям чувственного влечения, то тогда, как возвещает священное слово, посредством милостыни происходит заглаживание наших грехов, и посему следует облобызать (с любовью принять) милосердие. |
| Праведность и благочестие суть не что иное, как следование нормам божественного правопорядка. Так что одной из граней значения слова iustitia является справедливость в высшем смысле этого слова, правопорядок, установленный Господом. Использование притяжательных прилагательных указывает на то, что этим качеством в полной мере обладает только Бог. 571 Господь может временно наделить справедливостью правителя с тем, чтобы он вершил правосудие, 572 но сама iustitia не является постоянным качеством земного царя: по отношению к нему это слово не употребляется. В письмах Иеронима Стридонского , переводчика Библии , iustitia совсем не случайно понимается как высшая божественная справедливость и праведность. 573 В сознании Исидора, его предшественников и современников установленные коннотации слова iustitia представляли собой непротиворечивое целое. Можно сказать, что iustitia у него распадается на два уровня: небесный и земной. Это и идеальный правопорядок, установленный Господом, и стремление ему следовать, то есть праведность. Практически это выражается в соблюдении христианских заповедей и земных законов. С законопослушностью связана и обязанность воздавать каждому по заслугам. Применительно к судье iustitia означает правосудие. Таким образом, римская и христианская традиция словоупотребления термина iustitia в произведениях Исидора органично дополняют друг друга. 2.2. Aequitas Термин aequitas Исидор употребляет значительно реже и, как правило, в одном ряду с iusititia. Пытаясь дать ему определение, он неизбежно вынужден сравнивать его с последним. Так, согласно приведенному в «Дифференциях» определению, под aequitas понимается умение быть справедливым вообще, в соответствии с природой, тогда как под iustitia – законопослушность. 574 Вообще, aequitas, одно из ключевых понятий в римской юридической терминологии, в силу своей объемности и многогранности очень трудно поддается формальной дефиниции. Кроме того, с течением времени оно, как и другие слова латинского языка, впитало в себя новые дополнительные смыслы и коннотации. Таким образом, во времена Исидора понятие aequitas «тянуло» за собой несколько смысловых пластов из разных эпох: aequitas римских юристов и aequitas Отцов Церкви. 575 |
| Возражение 2. Далее, как говорит Дионисий, «названия ангелов раскрывают своеобразие каждого» 546 . Так, [например] имя серафимов указывает на их «кипучесть» или «жар», что связано с их любовью, которая относится к воле. Следовательно, ангел движет волю другого ангела. Возражение 3. Далее, Философ говорит, что более высокое желание движет более низкое 547 . Но как ум высшего ангела превосходит ум низшего, точно так же – и его воля. Поэтому похоже на то, что высший ангел может изменять волю другого ангела. Этому противоречит следующее: изменять волю приличествует тому, кому дано даровать праведность, поскольку праведность является справедливостью воли. Но даровать праведность может один только Бог. Следовательно, ни один из ангелов не может изменять волю другого ангела. Отвечаю: как было показано выше (105,4), воля может быть изменена двояко: со стороны объекта и со стороны силы. Со стороны объекта ее изменяет как само благо, которое является объектом воли и движет ее постольку, поскольку желание движется желаемым, так и тот, кто указывает на объект [желания], например, тот, кто может доказать, что нечто является благом. Но, как уже было сказано (105, 4), ни одно из склоняющих волю благ не является достаточным для ее движения, за исключением всеобщего блага, каковое суть Бог. И это благо являет блаженным. Тот, Кто на мольбу Моисея: «Покажи мне славу Твою!», ответил: «Я покажу тебе все благо» 548 ( Исх. 33, 18, 19 ). Следовательно, ангел не движет волю достаточным образом ни как ее объект, ни как тот, кто указывает на объект. Однако он может склонять волю как нечто ей приятное и как некое явленное и определенное к божественной благости сотворенное благо. И таким образом он может склонять волю к любви к твари или к Богу через посредство убеждения. А вот со стороны силы воля может быть движимой одним только Богом. В самом деле, деятельность воли – это определенная склонность волящего к желаемой вещи, и только Тот может изменять эту склонность, Кто одарил тварь способностью желать (ведь и природную склонность может изменять только тот действователь, который может наделять способностью, из которой следует эта природная склонность). Но способностью желать может наделять тварь лишь тот, кто является творцом умственной природы, то есть один только Бог. Следовательно, ангел не может двигать волю другого ангела. |
| 29 . Итак, все вообще, кто хотят найти для себя извинение в своих постыдных и нечестивых [поступках], потому вполне справедливо наказываются, что освобождаемые освобождаются не иначе как благодатью. Ведь если бы извинение здесь было справедливо, то избавляла бы от [всего] этого уже не благодать, а праведность. Но поскольку избавляет только лишь благодать, то ничего праведного не находит она в том, кого избавляет: ни воли, ни действия, ни даже самого извинения, – ведь если бы справедливо было это извинение, то пользующийся им избавлялся бы по заслуге, а не по благодати. Ведь мы знаем, что по благодати Христовой избавляются также и некоторые из говорящих: За что же еще обвиняет? Ибо кто противостанет воле Его? 102 Если это извинение справедливо, то [подобные люди] избавляются уже не по безвозмездной благодати, но ради справедливости этого извинения. Если же они избавляются по благодати, то ясно, что это извинение несправедливо. Ведь тогда благодать, по которой избавляется человек, – истинная благодать, когда она не воздается по справедливости, как нечто должное. Потому с теми, кто говорят: За что же еще обвиняет? Ибо кто противостанет воле Его? – происходит как раз то, о чем читаем мы в книге [Притчей] Соломоновых: Неразумие человека извращает пути его, а он обвиняет Бога в сердце своем 103 . К чему приводит злая воля, к чему – Божия благодать 30 . И потому, хотя Бог , желая показать гнев и явить могущество Свое, благодаря которому Он хорошо пользуется даже злыми, сотворил сосуды гнева для погибели, [сотворил также и для того], чтобы явить богатство славы Своей над сосудами милосердия 104 , которые Он создал для славы (не причитающейся подлежащей осуждению смеси [как нечто должное], но даруемой по щедрости Его благодати), – однако в тех же сосудах гнева, из-за вины [всей] смеси заслуженно сотворенных для поругания, то есть в людях, созданных ради благ природы, но предназначенных к наказанию по причине пороков, Он лишь осуждает, а не создает то беззаконие, которое по всей справедливости отвергает Истина 105 . |
| Теме страданий праведника посвящена Книга Иова. Иов - пример страждущего праведника в ВЗ: он лишен имущества, семьи, поражен проказой. Его испытание исходит от Бога, а сатана выступает как орудие И., все его действия против Иова попускаются Богом (Иов 1. 12; 2. 6). Реакция Иова вполне оправдывает слова, сказанные Богом о нем: «человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла» (Иов 1. 8; 2. 3). «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» - произносит Иов, услышав о том, что погибли все его дети (Иов 1. 21). Жена Иова, видя его страдания, предлагает: «Похули Бога и умри» (Иов 2. 9), на что Иов отвечает: «Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов 2. 10). В последующих главах Книги Иова проявляется острое противоречие между праведностью Бога и по видимости Его несправедливым судом в отношении Иова, к-рое пытаются разрешить его друзья (спору Иова с друзьями посвящена большая часть книги). Иов не сомневается в справедливости Бога, однако вместе с тем он не соглашается признать за собой грехи, к-рые могли бы оправдать все с ним случившееся («Крепко держал я правду мою и не опущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои» - Иов 27. 6). Иов объявляет, что желает судиться с Богом: «Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне» (Иов 31. 35), и Бог в грозном явлении предоставляет ему такую возможность. Бог задает Иову ряд вопросов о величии и непостижимости тварного мира, которые показывают величие и мудрость Творца (главы 38-41). В итоге Иов признает за Богом абсолютное самовластие, к-рое не зависит от человеческих понятий о справедливости: «Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено...» (Иов 42. 2). Т. о., вопрос о справедливости страданий праведника в том виде, в каком он обсуждался Иовом и его друзьями, по существу, остался без ответа. Для Иова достаточным ответом на его вопрошания оказалось видение Бога: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя, поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов 42. 5-6). Бог признает Иова выдержавшим И. и возвращает ему утраченное (Иов 42. 10-17). |
| У верующего человека сознание своего убожества и греховности непременно выражается в покаянном настроении — в осуждении своего прошлого и в намерении исправиться. Искреннее покаяние, которое нередко сопровождается слезами, обладает великой благодатной силой. После него чувствуется такая легкость, будто гора спала с плеч. К такому сердечному покаянию призывает вторая заповедь, говоря: «Блаженны плачущие, потому что они утешатся.» Когда с совести смыты грехи, тогда у человека водворяется внутренняя гармония — полный порядок в его мыслях, чувствах и желаниях. Прежняя раздраженность и озлобленность заменяется чувством умиротворенности и тихой радости. Человеку с таким настроением уже не хочется ни с кем ссориться. Он даже предпочитает потерпеть урон в каком-либо житейском деле, чем утратить свой душевный мир. Так, покаяние возводит христианина на третью ступень добродетели — кротость: «Блаженны кроткие, потому что они наследуют землю.» Конечно, иногда злонамеренные люди злоупотребляют кротостью христианина. Они пользуются случаем, чтобы его обмануть, отнять что-то или унизить. Бог утешает христианина надеждой на то, что в будущей жизни он получит гораздо больше того, что он может потерять в этой по проискам дерзких людей. Если не всегда в этой жизни, то в будущей, несомненно, справедливость восторжествует, и кроткие, как обещано, наследуют «землю» — т.е. все блага обновленного мира, на котором будет обитать правда. Таким образом, первые три заповеди блаженства, призывающие человека к смиренному обращению к Богу, покаянию и кротости, закладывают фундамент, на котором будет воздвигаться дом христианской добродетели. Как появление аппетита у больного служит первым признаком того, что он начинает поправляться, так и желание праведности есть первый признак, что грешник начинает выздоравливать. Находясь в грехе, человек жаждет богатства, денег, почестей и телесных удовольствий. О духовном богатстве он и не помышляет или даже презирает его. Но когда его душа освобождается от проказы греха, тогда человек начинает тосковать по духовному совершенству. Об этом стремлении к праведности говорит четвертая заповедь: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, потому что они насытятся.» |
|
|
