| Кроме храмов Юстиниан воздвигал и другие сооружения и прежде всего отстраивалось в более роскошном виде то, что погибло в пожарах 532 года. Так, был отстроен парадный вход во дворец с роскошным порталом, носивший имя Халки. Здание было закончено постройкой в 538 году. 764 Стены портала были украшены мрамором разных цветов и мозаиками, на которых были изображены славные победы Юстиниана. Прокопий сохранил свидетельство, что там было изображение Юстиниана и Феодоры, Велизария, плененных им царей и привезенных им сокровищ. 765 На площади, носившей имя Августей, воздвигнута была конная статуя Юстиниана в облачении античного героя, Ахилла, как тогда говорили, с державой и крестом в правой руке. Открытие этой статуи в 543 году сопровождалось, по старым обычаям, великолепными торжествами. 766 В роскошном портике, обращенном к Пропонтиде, к югу от дворца была сооружена статуя императрицы, бессильная, по словам Прокопия, передать ее дивную красоту. 767 Столица империи являлась при Юстиниане центром художественного творчества во всех сферах искусства; создания Юстиниана заслонили собою все славные памятники прежнего времени, и волны того движения, которое совершалось в Константинополе, расходились по всему миру. Старый Рим ослабел и пал в тяжких борениях готской войны и под воздействием духа времени стал превращаться в город монастырей и монахов. Константинополь не имел соперника. От всего блеска и роскоши богатого творчества в сфере искусства того времени в Константинополе уцелел до наших дней только храм св. Софии, и то лишь как памятник архитектуры. Более благоприятная судьба выпала на долю Равенны, которая и после падения готского царства удержала за собою значение административного и культурного центра. Уцелевшие в этом городе великолепные храмы являются и поныне живыми свидетелями о высоком развитии искусства в блестящий век Юстиниана. В течение почти полвека судьбы империи направлял Юстиниан; простой селянин, выросший в сельской обстановке в западной области империи, он воспринял через школу идею римского миродержавия и достойно носил императорский венец. Первым важным делом общего значения, с которым он связал свое имя, было устранение раскола с римской церковью и восстановление церковного единства. То была реакция против политики Анастасия, который проще понимал реальные интересы своего царства и считался с условиями настоящего. Идеал церковного единства пленял Юстиниана, как и многих его современников, являясь отображением в религиозной сфере римской идеи миродержавия. |
| Начало жизни подвижнической — послушничество. Его проходил св. Антоний в подражании и послушании тем подвижникам. — Существо послушничества состоит в утверждении в сердце христианских добродетелей и в усвоении порядков подвижнической жизни, под руководством опытнейших. Христианския добродетели вынес св. Антоний из воспитания; теперь ему предлежало только узнать, какие подвиги необходимы для возревновавших жить в Боге, и как их надо совершать. Для этого ходил он к известным тогда подвижникам, разузнавал, как что делать, научался тому и возвращался с сим приобретением, как с добычею, в свое уединилище. Таким образом, как замечает св. Афанасий, он, как мудрая пчела отвсюду собирал себе духовный мед, слагая его в сердце свое, как в улей. У одного перенимал он строгость воздержания в пище, спание на голой земле, продолжительное бдение; у другаго научался неутомимости в молитве, вниманию к помыслам и Богомыслию; у третьяго брал пример трудолюбия, верности правилам, и терпению; и у всех заимствовал тот же дух твердой веры во Христа Господа и братской ко всем любви, в себе одном стараясь сочетать все, чем особенно отличался каждый из виденных им отцев. Без поверки своей жизни жизнию других и без сторонняго руководства никто не достигал высших степеней подвижнической жизни. Означенными старцами св. Антоний поверял свою жизнь, и их руководством был направляем по неуклонному пути к совершенству. В этом послушническом воспитании провел он лет пятнадцать, живя за селением в гробнице, сначала не так далеко, а там и подальше, куда приходил к нему один искренний ему селянин, принося хлеб, — единственную пищу св. Антония, — и отбирая рукоделье: ибо св. Антоний жил трудами рук своих. Все время свое он делил между этим рукоделием, молитвою и размышлением о Божественных истинах Писания: в каких деланиях утвердил его и явившийся ему Ангел Божий, когда однажды томил его дух уныния. Как текла в это время жизнь его, приводим о том свидетельство Созомена (Цер. ист., кн. 1, гл. 13), который пишет о св. Антонии: «изведав, что добрая жизнь от привычки делается приятною, хотя на первый раз бывает и трудна, он придумывал опыты подвижничества все более и более строгие, с каждым днем становясь воздержнее, и как бы всегда только начиная, придавал новую силу рвению; телесныя удовольствия обуздывал трудами, против страстей душевных вооружался богомудрою ненавистию к ним. Пищею его был хлеб с солью, питием — вода, а временем обеда — закат солнца; не редко впрочем дня по два и более оставался он без пищи; бодрствовал же он, можно сказать, целыя ночи и в молитве встречал день, а если и вкушал сна, то на одну минуту; ложился большею частию на голой земле, и только землю имел своею постелию. Намащаться же елеем, мыться и пользоваться другими удобствами он себе не позволял, так как от этого изнеживается тело. Лености терпеть не мог, и работа не выходила у него из рук почти целый день». |
| Библия Чешская или Богемская переведена с Латинской Иеронимовой в XII и XIV веке; Польская, Краинская, Лаузицская еще гораздо новее. Следует другой вопрос: когда же и где переведена наша Библия? При Великом ли Князе Владимире, как сказано в любопытном предисловии Острожской печатной, или она есть бессмертный плод трудов Кирилла и Мефодия? Второе гораздо вероятнее: ибо Нестор, почти современник Владимиров, ко славе отечества не умолчал бы о новом Российском переводе ее; но сказав: сим бо первая преложены книги (т. е. Библия ) в Мораве, яже прозвася грамота Словенская, еже грамота есть в Руси, он ясно дает знать, что Российские Христиане пользовались трудом Кирилла и Мефодия. Сии два брата и помощники их основали правила книжного языка Славянского на Греческой грамматике, обогатили его новыми выражениями и словами, держась наречия своей родины, Фессалоники, то есть Иллирического, или Сербского, в коем и теперь видим сходство с нашим церковным. Впрочем, все тогдашние наречия долженствовали менее нынешнего разниться между собою, будучи гораздо ближе к своему общему источнику, и предки наши тем удобнее могли присвоить себе Моравскую Библию . Слог ее сделался образцом для новейших книг Христианских, и сам Нестор подражал ему; но Русское особенное наречие сохранилось в употреблении, и с того времени мы имели два языка, книжный и народный. Таким образом изъясняется разность в языке Славянской Библии и Русской Правды (изданной скоро после Владимира), Несторовой летописи и Слова о полку Игореве, о коем будем говорить в примечаниях на Российскую словесность XII века. Нужнейшие Искусства механические, равно как и Свободные, были известны древним Россиянам. И ныне селянин Русский делает собственными руками почти все необходимое для его хозяйства: в старину, когда люди менее сообщались друг с другом, они имели еще более нужды в сей промышленности. Муж обрабатывал землю, плотничал, строил; жена пряла, ткала, шила, и всякое семейство представляло в кругу своем действие многих ремесел. |
| И потому ясна уловка наших недругов, понятно, почему столь настойчиво твердят нам нецерковные «гуманисты»: «Да оставьте вы ваше богословие, ваши старые догмы, перестаньте спорить, займитесь экологией, благотворительностью, активной социальной работой… Но только не думайте над источниками вашей ортодоксии, только не изучайте вы своих древних отцов!». Когда нас призывают быть «открытыми», на самом деле имеют в виду именно закрытость: «Закройте вы этих старых учителей вашей Церкви. Заслоните себя от фундаменталистского влияния вашей традиции. Откройтесь новому, современному, общечеловеческому». Открытым нужно быть ко всему чужому — чтобы закрыться от своего. Изучай модерновое и иностранное — чтобы ты вдруг не принялся за восстановление своего почти разрушенного, почти украденного и от начала до конца оболганного… Так вот, протест против пошлости масс-медиа — и в изучении серьезной мысли. Протестовать против пошленьких «общечеловеческих ценностей» «новых русских» можно не только с наркотиками и не только в контр-культуре. Самый радикальный протест против нынешней пошлости — это возврат к Традиции. Не отчасти быть русским — а полностью. Не отчасти быть православным — а всецело. Когда вокруг навязывают оккультизм — протестом будет не материализм, а богословский рационализм Православия. Пресса норовит отобрать у тебя право на собственное мнение (уверяя, что, мол, все мнения равны и настаивать на своей правоте нехорошо)? — Что ж, проявить самостоятельность и остаться в самом немодном, самом обвиняемом лагере — в христианстве — будет достойным и вопиющим непослушанием. Когда полно призывов «голосуй сердцем» — самое время спокойно и трезво подумать. В том числе — на богословские темы. МИССИОНЕРСКОЕ ПОЛЕ Приступая к работе, нужно трезво оценить свои возможности и ресурсы, а также состояние «рабочего поля». Тут уместно отметить радикальное изменение нашей «социальной базы». Христианство перестало быть крестьянской религией. Оно вернулось в города. Именно — вернулось. Христианство начиналось как городское движение. В составе Нового Завета нет послания, адресованного «На деревню, дедушке». Послания Павла направлены к крупнейшим городским общинам — в Рим, Коринф, Фессалоники, Эфес… В течение целого ряда столетий христианство оставалось в городах и мало затрагивало быт и верования сельских жителей. Именно в ту эпоху слово «селянин» приобрело значение «язычник» (это значение слова paganus фиксируется в кодексах византийских императоров Юстиниана и Феодосия, а также в церковной литературе). И уже в этом значении paganus пришло в русский язык и стало звучать как «поганый». |
| » К огда за городом задумчив я брожу И на публичное кладбище захожу – Р ешетки, столбики, нарядныя гробницы, П од коими гниют все мертвецы столицы, В болоте кое-как стесненные кругом, К ак гости жадные за нищенским столомъ К упцов, чиновников усопших мавзолеи ( Д ешевого резца нелепыя затеи) Н ад ними надписи и в прозе и в стихахъ О добродетелях, о службе, о чинах; В орами со столбцов отвинченныя урны М огилы слизкия, зиющия тут, К оторыя жильцов к себе на утро ждут – Т акия смутныя все мысли мне наводит, Ч то злое на меня уныние находитъ Х оть плюнуть, да бежать. Но как же любо М не осеннею порой, в вечерней тишине, В деревне посещать кладбище родовое, Г де дремлют мертвые в торжественном покое: Т ам неукрашенным могилам есть простор, К ним ночью темною не лезет бледный вор; Б лиз камней вековых, покрытых желтым мохом, П роходит селянин с молитвой и со вздохом; Н а место праздных урн и мелких пирамид, Б езносых гениев, растрепанных харитъ С тоит широкий дуб над важными гробами, К олеблясь шумя....». Религиозные и даже церковные идеалисты интеллигентнаго сословия не часто оближаются с представителями нашего высшаго духовенства; не слышно относительно Пушкина, чтобы он имел много друзей из духовных лиц, ибо латинская и сословная кастовая школа поставила тяжелую перегородку между обществом и духовенством, которую пробивает, да и то не всегда, народное неистребимое благочестие, хотя там пастырский союз встречает еще одно затруднение, в виде подати на священников, которая может охладить к ним народное сердце. Впрочем Пушкин силою своего светлаго ума и благожелательнаго чувства тоже пробивает помянутую перегородку и находит дорогу даже в довольно черствое сердце покойнаго митрополита Филарета. Остановимся на следующем стихотворении поэта. " Д ар напрасный, дар случайный Ж изнь, зачем ты мне дана? И ль зачем судьбою тайной Т ы на казнь осуждена? К то меня враждебной властью И з ничтожества воззвал, Д ушу мне наполнил страстью У м сомнением взволновал? Ц ели нет передо мною: |
| Канун – поминальная еда, питьё или свеча, благословляемые священником, на специальном столике в церкви; столик в православном храме для заупокойных свеч. Карцер (от лат. carcer – темница, тюрьма) – специальная изолированная камера, помещение для временного одиночного содержания нарушителей режима. Коклюш (от фр. coqucluche; лат. Pertussis) – острая антропонозная воздушно-капельная бактериальная инфекция, наиболее характерным признаком которой является приступообразный спазматический кашель. Опасное инфекционное заболевание дыхательных путей. Очень опасен для детей младше 2 лет. Конторщик – конторский служащий; заведующий небольшой конторой, младший служащий в конторе или другом учреждении по письменной части. Конфекта – то же, что конфета. Корь (лаг. morhilli) – острое инфекционное вирусное заболевание с высоким уровнем восприимчивости, которое характеризуется высокой температурой (до 40,5°С), воспалением слизистых оболочек полости рта и верхних дыхательных путей, конъюнктивитом и характерной пятнисто-папулезной сыпью кожных покровов, общей интоксикацией. Крестьянин (мужик, землепашец, земледелец, селянин, поселянин, сельский обыватель) – сельский житель, нанимающийся возделыванием сельскохозяйственных культур и разведением сельскохозяйственных животных как своей основной работой. Неотъемлемые признаки крестьянина: работа на земле, проживание в деревне или селе, регулирующая роль традиции во всех сферах жизни. Во всём мире занятия крестьян были очень разнообразными и далеко не ограничивались только пашней и скотоводством. Такими занятиями, кроме выше названных, были: пчеловодство, садоводство, маслоделие, виноградарство, гончарное, ткацкое, столярное и плотницкое дело, производство тары из бересты, кузнечное дело. Именно русские крестьяне XV–XVII веков стали основой формирования современного русского парода. Кулак – в России до революции 1917 года зажиточный крестьянин, пользующийся наёмным трудом (крестьянин-работодатель), а также занятый в сфере перепродажи готового сельхозтовара, ростовщичества, посредничества. |
| И в таковыхъ помыщлениихъ многа лта преидоша, бояся о сих дерзати, да не выше силы моея дло сие начинаемо будет, понеже тмою неразумия омрачаемъ есмь и глубиною недоумния погружаем. Мглою убо одержимаго ми мрака безгласна имхъ уста, словесней труб затканне сущи, и нощь обыде мя разумнаго незрния, паче же глубина страстей воста на мя, и сердце мое колебашеся бурею противныхъ ми втръ, и уныние грховное, яко люта зима, омрази душу мою, и вся помышления моя и чювства олядша, и незрителна быша к свту благоразумия. И паки многи беды мира сего и напасти люты постигоша мя за моя грхи, еще же и тягости ради казначйския службы преже, нын же келарскаго ради строения; 479 истинну же аще рещи, – скудости ради ума моего, множаеже – слабости ради моего жития и лности, еже когда отторгнут есмь от сего преподобнаго отчьския пазухи, постигоша мя вся злая, и удалихся от него, 480 яко на село злобы, далече отидохъ и вся суетная мира сего обидохъ и в сти искусителевы впадохъ. И пребыхъ бездленъ в размышлении. И доселе грубостию ума содержимъ, желанием убо побждаяся, 481 еже бы како и коим образом начати. Недостоинъство же мое возбраняше ми, и молчати запрещает ми. И аще оный премудрйший священноинокъ Епифаний, 482 списавый житие отца своего и учителя преподобнаго чюдотворца Сергия, и сумневаяся и глаголя сице: «Мню, – рече, – яко никтоже достоинъ есть, неочищенну имя мысль внутренняго человка, Божиих касатися». Тако же и мн, многострастному, присно обуреваему волнении грховными и в мыслех нечистых пребывающу, мню, яко нсть ползы втви духовныхъ плодовъ собирати, а грхи своя презирати, – доволно есть о своихъ гресхъ покаяния требовати, а не повести святых излагати. Но боюся да некако житие преподобнаго лностию моею и нераднием яко глубиною забвения покрыется, и якоже ленивый онъ рабъ приемый талантъ и скрывый в земли, 483 прикупа имъ не сотвори, и мучения достоинъ бысть, от нкоихже преже на сие аще и понужаемъ бываше. Но нсть лпо мудрости молчати, а невжеству дерзати; якоже пишет, селянин невжеством о благочестии не имать извта, сице и аз гршный зазираемъ бяше совестию худоумия своего от премудрйших и хитрословесных мужей, иже преже мене, гршнаго, с нимъ пожившихъ и преподобное житие его достоврно вдящимъ и во управлении божественныхъ догматъ спотрудившихся с нимъ и сострадателны ему по благочестии быша, – о нихже напреди явленно будет, – и аще тии не начаша о немъ написати, аз же, окаянный, кто бхъ, иже помыслити таковая; яко пес смрадный, от его богато дарованныя трапезы, яко падающими крупицами, питаемъ бывъ 484 и в клии его мении всхъ под отческою паствою пожихъ. |
| Врази окаянные, супостаты Сведали Христово нахожденье, Захотели Христа Бога поймати Да на разные муки предати; Злодеи ко граду приступили, Начали младенцев загубляти, Побили младенцев сорок тысяч От двух лет до полутора году 207 . Божия Матерь хочет сохранить Иисуса Христа – бежит из города. Идёт Божия Матерь полем и предчувствует за Собою погоню. Попадается Ей навстречу селянин – пшеницу сеет. Сообщив селянину, что за Нею будет погоня, Она просит его сказать жидам время, когда Она проходила, указав на свою работу (т. е. сеяние). Лишь только Божия Матерь ушла, пшеница поспела, и сеявший поселянин должен был жать её. Являются жиды. На вопрос последних: не проходила ли тут Дева? – поселянин отвечает: Коли я ту орав, пшеничейку сеяв, А теперь уже я пшеничейку зажав 208 . Жиды таким образом обмануты (им представляется, что Дева проходила давно), и Христос спасён. В упомянутом уже стихе о милосердной, или об аллиуевой жене, бегство Христа раскрашивается таким вымыслом. По одним стихам, Пресвятая Дева, по другим – Сам Иисус Христос просят милостивую жену бросить своего младенца в печь и взять на руки Господа: – Милостивая жена, милосердная! Брось своего сына в печь, во пламя, Прими Христа на руце, Наследай себе царствие небесное! – Милостивая жена перекрестилась, Господне слово возлюбила 209 . В стихе представляется, что милостивая жена в то время, как явились Иисус с Мариею, топила печь и на руках держала своего младенца. Милостивая жена представляется христианкой. Просьбу Господа она исполняет беспрекословно и даже перекрестившись. Народ не домекнул ещё, что крест во время бегства Христа от Ирода не мог существовать. На вопрос жидов: куда она Христа Бога девала, куда Его схороняла? – милостивая жена притворяется не знающей Христа. Я сама Христа Бога не знаю: Куда мне Его девати, Куда схороняти? На пути, на дороге младенца поймала, В огонь-пламя бросила 210 . Жиды осмотрели печь и действительно в пламени заметили младенца. Жиды обрадовались, «скакали-плясали», но скоро они провалились в наказание за это 211 . В иных же стихах делается такое добавление: |
| Нашим завданням э вияснити hapoдobi, що " русин " i " ykpaiheць " - то э одно, що наша материнська мова э ykpaihcьkoю мовою. Koмyhicmu bciэю силою nobuhhi боротись проти запровадження до наших шkiл так званих " русских учебников " , а ставитись за виучування в школах ykpaihcьkoю мовою, бо це э материнська мова наших дimeй... " Такова была позиция " украинствующих " коммунистов Подкарпатья, полностью совпадавшая с аналогичною позицией украинских национал-шовинистов. На территории Подкарпатской Руси шла ожесточённая война за язык обучения детей в школах и ярким примером в данном случае являются результаты всенародного референдума 1937 г. Об этом великолепно написал известный карпаторусский народный деятель Михаил Прокоп в своей книге " Путями истории " (Нью-Йорк, 1979): " В ответственные моменты карпатороссы (русины) сами решали, как им жить и каким литературным языком пользоваться. На всенародном опросе о языке преподавания в школах в 1937 году каждый селянин получал два билета, на одном из которых было написано: " малоруський язык (украинский язык) " , на другом - " великорусский язык (русский язык) " . Несмотря на явное жульничество со словами " малоруський " и " великорусский " - ибо малорусский народный язык - это не украинский, а русский (литературный) - это не великорусский, самостийники потерпели полное поражение, ибо 86% селян, подчиняясь тысячелетнему чувству единства всего русского народа, голосовали за великорусский язык " . И здесь также комментарии излишни! Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что карпатороссы в период между двумя мipobымu войнами, несмотря ни на что, сохраняли своё национальное имя и самосознание. Совершенно очевидно также, что националисты и коммунисты были негласно едины в деле " украинизации " Подкарпатской Руси и Лемковщины. Начавшееся в 90-х гг. возрождение Карпатской Руси является естественным продолжением национального движения русинов в условиях демократической Чехословакии и реваншистской Польши 20-30-х гг. XX в. Получено в рассылке Информационного Центра Всеукраинского Объединения " Русское Содружество " Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . |
| Потерявши место у графини и не имея никакого содержания, он вместе с своим младшим братом нанялся на службу на ветряной мельнице. Несколько месяцев носили они мешки, насыпали на кош (на воз) хлеб и ворочали камни; но не стерпев дурного обращения с ними хозяев и непосильной работы, оба брата, холодные и голодные, убежали пешком за 32 мили в Залещики, куда из Бужска переведен был в то время отец их. В непродолжительном времени возвратился Наумович во Львов, окончил гимназию и был принят в философский класс в русскую униатскую семинарию. Так настиг его памятный 1848 год. Воскипевшие тогда в целой Европе стремления к свободе и к национальному возрождению отразились на пламенной душе и поэтическом характере юноши Наумовича и вовлекли его в революционный водоворот тогдашнего польско-народного движения. «Одаренный пылкою фантазией, я, говорит об этом в своей автобиографии отец Наумович, пошел за впечатлениями тогдашнего времени, в котором Польша играла роль мученицы; но, познакомившись ближе с народом, я пришел совсем к другим убеждениям, видя воочию страдания народа от тех, которые считали и представляли себя героями свободы, равенства, братства». Внешним толчком, содействовавшим этому перелому религиозно-политических воззрений и симпатий Наумовича, послужило удаление его из семинарии за его сочувствие Полякам. Когда же, в добавок этому, так читаем мы в Галицкой Руси 101 1891 г.), на мосту в Залещиках селянин сорвал с его головы польскую конфедератку, какие были тогда в употреблении, и кинул ее в Днестр, со словами: «там твоя Польша,» – тогда убедился Наумович, что Польши на Руси нет, и сама же Русь призвана и имеет условия культурного и народного существования. «С тех пор начал я, так говорит об этом в одном из писем своих отец Иван, служить народу и, слабо владея народным русским языком, я пробовал писать книжки для народа». Скоро после этого у него умер отец, и он, принятый снова в русскую семинарию, окончил в ней курс в 1851 году и тогда же сделанный так называемым викарным священником в Городке, недалеко от Львова, начал свою духовно-просветительную службу на пользу родного галицко-русского народа, ту службу, которую он неустанно нес до конца своей жизни, – которой заслужил он себе безграничное доверие, беззаветную любовь и беспредельное уважение, как к своему просветителю, со стороны просвещенного народа, а со стороны врагов Православия и русской народности ничем ненасытную вражду, лишившую его не только мира и спокойствия, а и отечества. III. Исторический очерк Галицкой Руси и ее настоящее положение – внутреннее, духовное и внешнее – материальное |
|
|
