| Sciebat enim, quod pro redemptione nostra incarnatus Dei filius fuerat, sed omnino quod idem redemtor noster illum moriendo transfigeret, nesciebat“ 575 . Это последнее обстоятельство и объясняет нам, почему диавол, зная Христа за воплощенного Сына Божия, однако же, позволил обмануть себя, причем подробности этого обстоятельства у св. Григория образно представляются так 576 : Искупитель расставил сети, в которые попал диавол, подобно рыбе. Человеческая природа И. Христа была той обольстительной приманкой, на которую попал обольститель рода человеческого, а Божество, неразрывно соединенное с человеческой природой Христа, есть скрытая уда, которая пронзила диавола. Quis nesciat, quod in hamo esca ostenditur, aculeus occultatur? Esca enim provocat, ut aculeus pungat. Dominus itaque noster, ad humani generis redemtionem veniens velut quendum de se in necem diaboli hamum fecit. Assumsit enim corpus, ut in eo Behemoth iste quasi escam suam mortem carnis appeteret“ 577 . Взявши Бессмертного, чтобы Его умертвить, он потерял смертных, которые были в его власти. 213 „Слово о воплощении Бога Слова“, стр. 80; Твор. св. отец. т. I, св. Афанасия Александр. ч. 1-ая. Москв. 1851. 214 „Слово о воплощении Бога Слова“, стр. 156–157. Твор. св. отец. т. XVII, св. Афанасия Александр, ч. 1. Москв. 1851. 218 Если же впоследствии Августин и другие, точно уяснив себе, что господство диавола над людьми попущено Богом как один из видов наказания человека за грех, все-таки вместе с тем утверждали, что диаволу как выкуп за людей дана была кровь Христова, – это с их стороны было не более, как печальное недоразумение, коренившееся, впрочем, в той очень распространенной в святоотеческий период мысли, что если бы Господь исхитил людей из плена диавола одною силою, то диавол мог бы жаловаться на несправедливость Бога в отношении к нему, выразившуюся в том, что он потерпел насилие от Бога. 219 Мысль о влиянии Оригена на Афанасия в раскрытии последним учения об искуплении разделяется и западными богословами. |
| 106 Об этом подробно рассказывает автор сочинения Vita Sabae//Cotelerius. Ecclesiae Graecae Monumenta, T. 3. Есть русский перевод: Палестинский Патерик. Вып. I. СПб., 1885. 110 Православная богословская энциклопедия. СПб., 1905. Т. 6. С. 1008. Мосху принадлежит творение «Луг духовный» (PL Т. 74; PG Т. 87), в котором он рассказывает о своем путешествии вместе с учеником своим Софронием (впоследствии патр. Иерусалимским) по различным обителям Востока и Египта и о различных подвижниках, с которыми им приходилось встречаться. 111 Cotelerius (Т. II. Р. 429), ex Joanni Moschi: erant in Alexandria duo viri mirabiles magnaeque virtutis ββα Θεδωρος, φιλσοφος κα Ζωλος αναγνστης « были в Александрии два удивительных мужа великой добродетели – авва Феодор-философ, и Зоил-чтец». 113 Сведения о Феодоре Скифопольском заимствуются нами из Notita, предваряющей у Миня текст цитованного выше сочинения Феодора, а также из Жития св. Саввы у Котелерия (Cotelerius. Т. 3. Р. 373). 115 Ibid. Col. 138 ΙΑ: κα μλιστα τελευταα πασν κα τν πρ ατς γων συνδων σφραγς γενομνη κατ χαλκηδονον. 116 Ibid. Col. 1237–1238CD: Юстиниан, усматривая, что сектанты порицают Феодорита и Иву и из-за них отвергают сам собор (Халкидонский), анафематствовал их. 128 Capita Triginta. Col. 1901; Adversus argumentum Severi. Col. 1916; Adversus fraudes Apollinaristarum. Col. 1948. 129 Соборное послание Софрония, патриарха Иерусалимского, к Гонорию, епарху Римскому//Photius. Bibliotheca. Cod. 231. 133 Procopius. Historia arcane//Corpus scriptorum historiae Byzantinae/Ed., con. B. G. Nieburii inst. Bonnae, 1826–1897. T. 3. P. 104; De bellis Goth. T. II. P. 587; De bellis Vandal. T. I. P. 493; Ermoni. P. 3–5; hoofs. S. 226–227. 144 Mansi. T. VIII. P. 586: propositio monachorum Scypharum haec erat: units ex Trinitate crucifixus est carne. 147 Mansi. Т. VIII. Р. 483: frater noster religiosissimus Vitalicmus «наш брат благочестивейший Виталиан»; ср. PL Т. 63. Col. 476: frater noster gloriosissimus Vitalianus «наш брат славнейший Виталиан». |
| Трепетные евангельские воспоминания навевает христианскому сердцу вершина Елеонской горы, приобретенная отцом Антонином одной из первых. В 1865 году, по приезде в Иерусалим, архимандрит Антонин обратил внимание на новую обитель на Горе Елеонской, принадлежавшую французской герцогине де ла Тур-д " Овернь и названную ею Pater Noster, так как, согласно неосновательному преданию, на месте обители Господь преподал ученикам общехристианскую молитву Отче Наш. Но, исследовав подробнее дело герцогини, отец Антонин понял, что эта постройка служит лишь началом латино-французкой пропаганды и цель ее – овладеть местом Вознесения Господня. Разумеется, Начальник Русской Духовной Миссии не мог спокойно отнестись к подобному явлению латинской пропаганды, особенно ели учесть, что она и так хорошо утвердилась к тому времени на Святой Горе. И, узнав о продаже земли рядом с Pater Noster, отец Антонин захотел ее купить и начал переговоры с владельцем. Но, когда сделка была уже согласована, драгоман французского консульства дал вдвое большую сумму и документально закрепил покупку. Потерпев здесь неудачу, отец Антонин обратил свои взоры на самую вершину Горы, частично занятую гумном, кладбищем, и частными садами. Выбор был не случайным: в трудах Димитрия Ростовского архимандрит Антонин прочел, что у Ирода на Елеоне был дворец, где, возможно, погребена голова Иоанна Крестителя. Кроме того, с IV века на Горе располагалось множество христианских монастырей, и это не менее дворца Ирода интересовало Начальника Миссии. Центральный участок был куплен драгоманом Миссии Халеби в марте 1870 года, а позже к этим землям были присоединены еще несколько участков, в результате чего образовалась довольно обширная русская территория, на которой было открыто много древностей христианской эпохи. Для историка Елеон представляет большой интерес своими древними базиликами и монастырями (преимущественно греческими и армянскими). В IV-VI веках церкви на Елеонской горе строились преимущественно без куполов, чтобы постоянно видеть небо, куда вознесся Спаситель. |
| Кроме утверждения веры в ее Божественное достоинство, против рационалистических мнений сторонников Сотириха (предшественников позднейших реформаторов), Собор сформулировал ответ на вопрос, кому была принесена Спасителем Мироспасительная Жертва и ныне приносится Евхаристия: в противоположность сторонникам Сотириха, Собор признал, что она приносится не только Богу Отцу, но всей Святой Троице. Собор основываясь на положении о едином и нераздельном действии Единосущной и Нераздельной Троицы, догматически выразил древнее учение Церкви, что примирение грешного человечества с Богом и освящение совершилось через весь домостроительный подвиг (включая сюда и Крестные страдания) Господа нашего Иисуса Христа, с участием и других Лиц Святой Троицы (благоволением Отца и содействием Святого Духа). Разделять этот единый акт примирения людей с Богом на два (сначала с Богом Сыном через воплощение, а потом с Богом Отцом через Крестную смерть Сына) крайне нечестиво и богохульно (четвертый анафематизм). Можно заключить (см. 4-й анафематизм), что Сотирих, Василаки и их единомышленники принадлежали к партии латинствующих, западников, а их умствования были навеяны „ветром с Запада” и представляют одну из многих возможных теорий западной схоластики. Это предположение подкрепляется фактом догматизирования на Тридентском Соборе учения о принесении обеих жертв одному Богу Отцу, сходного с мнениями, отвергнутыми Собором 1157 г. На 6 и 22 сессиях Тридентского Собора сформулировано и католическое учение: „Dominus noster Jesus Christus... Sua Sanctissima passione in ligno crucis nobis justificationem meruit et pro nobis Deo Patri satisfecit”. (Sessio VI, с 7). „Is igitur Deus et Dominus noster, et si semel se ipsum in ara crucis, morte intercedento, Deo Patri oblatus erat, ut aeternam illis redemptionem operaretur... ...Corpus et sangninem Suum sub speciebus panis et vini Deo Patri obtulit” (Sess. XXII, 1, 17 августа 1562 г.). Встречающееся иногда в нашей богословской литературе мнение о принесении жертвы Богу Отцу объясняется, очевидно, недоразумением, а, может быть, так же как это было в далеком от нас XII столетии, западным влиянием. |
| 52 . Parauerunt autem munera, donec introiret Ioseph meridie. Acelerauit meridiem fides Pauli. Ante caecus erat, postea coepit lumen uidere iustitiae, quoniam qui reuelat ad dominum uiam suam et sperat in eum, dominus quoque educet tamquam lumen iustitiam eius et idicium eius sicut meridiem. Et Abrae quando deus apparuit ad ilicem Mambrae, meridies erat, cui de praesentia domini lux aeterna fulgebat. Meridies est, quando Ioseph uerus in domum suam intrat, ut prandeat. Tunc enim plus dies lucet, quando sacramenta celebramus. 53. Et intulerunt, inquit, ei munera. Nos munera inferimus, ille instaurat conuiuium. Ille dicit: Adponite panes, quos soli Hebraei sumunt, Aegyptii manducare non possunt. Sed ante conuiuium quanta dignatio! Quam usus istius et sedulitatis et gratiae morale magisterium! Adhuc de calumnia, quam sibi a Ioseph fieri putabant, fratres suspecti erant. Ille inuitabat ad prandium: horum nutabat adfectus, illius perseuerat gratia. Primus adpellat, primus interrogat: Quomodo habetis? 54 . Et iterum ait: Recte est pater uester senior? Superioris est inferiorem ad conloquium prouocare, dare sermonis fiduciam, quaerere non solum de ipsis, sed etiam de parentibus. 55 . Respondent illï Recte est puer tuus, pater noster. Ille seniorem dixit, ut honoraret: isti puerum nominarunt, ut deferrent humilitatis obsequium, quod senectus honoratae sit dignitatis, pueritia autem subiecta uideatur et propior uerecundiae quam superbiae. 56. Respiciens autem oculis uiclit Beniamin fratrem suum ex eadem matre. Morale est, ut quos diligimus eos uideamus prae ceteris et quos animi intentio tenet priores eos obtutus offendat oculorum, siquidem plerumque circa alia mentis occupatione districti quos habemus ante oculos non uidemus. Ita duce animo dirigitur noster aspectus. Vidit igitur Beniamin fratrem suum sanctus Ioseph, quem tenebat animo, quem oculis requirebat, quo absente fratres paene non uiderat. quia uidere nihil proderat. Nec solum uidisse contentus quasi nesciret interrogauit: Hic frater uester est adulescentior? Consuetudo et gratia caritatis est, ut dilectos nobis non solum oculis, sed etiam sermone teneamus. |
| Anamnesis Римского канона представляет одно большое предложение с двумя подлежащими: nos servi tui (здесь речь идет о служащих) и plebs tu a sancta (когда говорится о всей общине). Таким образом, в приношение включены все. После пространного фрагмента (который и есть собственно воспоминание) следует сказуемое offerimus («мы предлагаем»). Объектом предложения – тем, что мы предлагаем, – является hostia pura, hostia sancta, hostia immaculata, Panem sanctum vitae aeternae, et Calix salutis perpetuae («Жертва чистая, Жертва святая, Жертва непорочная, святой Хлеб жизни вечной и Чаша вечного спасения»). To, что предлагается Богу, исходит от Hero Самого (de tuis donis ас datis) и адресуется Его «преславному величию» (praeclarae maiestati tuae). Канон был отредактирован Григорием Великим в конце VI в. (с достоверностью можно говорить только об одном введенном им добавлении: Diesque nostros in tua pace disponas, atque ab aeterna damnatione nos eripi, et in electorum tuorum iubeas grege numerari), после чего остался фактически неизменным вплоть до наших дней. В каноне содержатся ходатайства за живых и умерших, а также два воспоминания святых (первое – между Sanctus и Epiklesis второе, с молитвой об усопших, – перед Славословием, начинающимся словами Per ipsum). Γο окончании Евхаристической молитвы, с Pater noster («Отче наш») начинается обряд Причащения. Чтение молитвы Господней сразу после Евхаристической молитвы – традиция, берущая начало от Григория Великого , который говорил, что хорошо бы читать «Отче наш» непосредственно перед Телом Господним. Pater noster сопровождается эмболизмом (вставкой), который произносится тихо, за исключением Страстной пятницы; эта краткая молитва – расширение последнего прошения молитвы Господней (libera nos a malo – «избави нас от лукаваго»): Libera nos, quaesumus. Domine, ab omnibus malis, praeteritis, praesentibus et futuris: et intercedente beata et gloriosa semper Virgine Dei Genitrice Maria, cum beatis Apostolis tuis Petro et Paulo, atque Andrea, et omnibus Sanctis da propitius pacem in diebus nostris: ut, ope misericordiae tuae adjuti, et a peccato simus semper liberi et ab omni perturbatione secure. |
| «Делекторский Феодор свящ., студент 70-го курса Московской академии. Юбилейный гимн Императорской Московской Духовной Академии 1814–1914, принесенный в дар Almae Matri студентом LXX (70) юбилейного курса священником Феодором Делекторским и церковным композитором – Свято-Троицкия Сергиевы Лавры иеромонахом Нафанаилом 4 . Москва, Нотопечатня Гаврилова 5 , 1915. 8 mag. Тит. + 2–7 Стихи на титул – «Дай Бог...» Гимн – слова свящ. Ф. Делекторского. Canticum Centenaniae Almae Matri stud. Th. Delectorsky». Текст гимна и стихотворения на столетие МДА 6 «(Гимн на столетие Императорской Московской духовной академии 1814–1914. Слова свящ. Ф. Делекторского. Муз. иеромонаха Нафанаила.) На титуле приводятся стихи – эпиграф Ф. Делекторского. Дай Бог , чтоб от твоих, добрейшая, щедрот, Обогатив свой ум наукой богословской, Питомец твой с любовью к Церкви шёл в народ И сердце не закрыл тогою философской. Пусть истина сияет на земле, Пусть вечная любовь нас согревает; Пусть не страшит нас мир во зле, Пусть путь креста нас не смущает. Евангелие, крест на знаке юбилейном Любви и Истине служенье означают, Пусть первенцы твои, на поприще идейном? Бессмертие стяжав, нас вечно просвещают. На с. 2: Гимн... Слова Ф. Делекторского Припев: Привет Академии! Профессорству здравье! Цвети, украшайся, добрейшая мать! Студенчеству мудрость – венец испытанья, А ректора честью достойно венчать. I Сто лет миновало, родная, Но ты юна вечно. Благодарно тебя вспоминая, Привет шлём сердечный. II Гимном мы почтим завет Профессоров славных, Ведь его как сотню лет Воспевает хор избранных. III Божья истина да будет Солнцем вечно ясным, Тяжкий труд кто не забудет – Научный прекрасный. IV Профессора пусть встречают Знак любви, привета. Усопших вечно поминают, Живым – многая лета. Canticum Centenariae Almae Matri Stud. Th. Delectorsky Припев: Vivat Academia, vivat professores! Ornent Theologiae flores Almam Matrem! Fructus sapientiae coronent studentes Rector noster Dominus dingus sit honore! I Centenaria noster Mater |
| В начале XIV века канонист Зензелинус (Zenzelinus de Cassanis), папский капеллан, составляет сборник комментариев (глосс) на постановления папы Иоанна XXII «Extravagantes», из которого впоследствии явится одно из наиболее сильных высказываний о божественности римских пап. Глоссы были лишь толкованиями канонического права и не могли иметь вероучительной непогрешимости, но их новые редакции могут показать, как шло развитие понимания старинных текстов, и помочь проследить изменение мировоззрения у западных христиан. Если в оригинальном издании Зензелинуса напечатано «господин наш папа» (Dominus noster papa), то позже в лионском издании 1517 года согласно Мишелю Уилксу (Michael Wilks) находится уже более сильное наименование римского владыки: «Господь наш Бог папа» (Dominus noster Deus papa) . Это дает Уилксу возможность утверждать, что «папство восприняло божественные черты римских цезарей» . Если в лионском издании не допущена опечатка, то сложно не согласиться с Флойдом Леаром (Floyd Seyward Lear), что выражение «Господь наш Бог папа» является конечным результатом того долгого превращения, в течение которого папство восприняло древнюю формулу обращения к римским императорам «Господь Бог наш Цезарь» . Поэтому папство можно воспринимать как продолжение в христианской среде древнеримского культа божественного правителя. В 1441 году на Ферраро-Флорентийском соборе посланец Коптского патриарха игумен Андрей называет папу Евгения IV «Бог на земле, и Христос, и Его викарий, и наследник Петра» (es namque Deus in terris et Christus et ejus vicarius et Petri successor) , очевидно следуя принятым на Западе формулировкам. Консультант Римской курии, канонист XVIII века Луциус Феррарис (Lucius Ferraris) выражает римо-католическую позицию относительно качеств, которыми наделялся папа, ясно и безапелляционно. «Папа обладает таким огромным величием и настолько возвышен, что он – не просто человек, но как бы Бог и наместник Бога» (Papa tantae est dignitatis et cesitudinis, ut non sit simplex homo, sed quasi Deus, et Dei vicarius) , «поэтому папа венчается тиарой как царь неба, и земли, и преисподней» (hinc Papa triplici corona coronatur tanquam rex coeli, terre et infernoram) . «Папа обладает такой великой властью и могуществом, что он может менять, объявлять и толковать Божественные законы» (Papa tantae est auctoritatis et potestatis, ut possit quoque leges divinas modificare, declarare, vel interpretari, ad num) . Феррарис продолжает: «Что же касается папской власти, папа есть как бы Бог на земле, единый Господин всех верных Христовых, величайший царь всех царей, имеющий полноту власти, возложенную на него Всемогущим Богом для управления земным и Небесным царствами» (Deveniendo ad Papae auctoritatem, Papa est quasi Deus in terra unicaus Christifidelium princeps, regum omnium rex maximus, plenitudinem potestatis continens, cui terreni simul, ac coelestis imperii gubernacula ab omnipotenti Deo credita sunt) . |
| 574 Св. Иоанн Златоуст , там же. Ср. св. Киприан Карфагенский . Epist , 63, 13 (PL 3, 384): «Quo et ipso sacramento populus noster ostenditur adunatus, ut quemadmodum grana multa in unum collecta et commolita et commolita et conmixta panem unum facuint, sic in Christo, qui est panis coelestis, unum sciamus esse corpus, cui conjuctus sit noster numerus et adunatus (В этом ещё находится отображение единства (христианского) народа, что подобно тому, как многие зерна, собранные вместе, и тесно прижатые друг к другу, и смешанные, стали одним хлебом, так же во Христе, Который есть Хлеб Небесный, знай, что мы – одно тело, с которым соединено и смешано наше множество)». Необходимо подчеркнуть, что под «одним хлебом» здесь следует подразумевать не только один хлеб, преложенный в тело Христово в одной Литургии в одном храме, но и, по св. Златоусту, все хлеба, на всех литургиях, во всех местах и временах – всегда одно и то же единственное тело Христово. «И эта жертва (Евхаристия) одна, а не много... Мы постоянно приносим одного и того же Агнца, а не одного сегодня, другого завтра, но всегда одного и того же. Таким образом, эта жертва одна. Хотя она приносится во многих местах, но разве много Христов? Нет (не было так!), один Христос везде, и здесь полный, и там полный, одно тело Его. И как приносимый во многих местах Он – Одно тело» (Омилия 17, 3 на Послание к Евреям 17, 3 (63, 131). Ср. и Геннадий Цареградский. О мистическом теле Господнем (PG 160, 365): «А тело Христово и на небе и на земле, на каждом жертвеннике, по числу – Одно и То же». Ср. и А. А. Кириллов , цит. произв., стр. 558. 577 Св. Николай Кавасила . Изъяснение Божественной Литургии, 38 (PG 150, 452–453). См. и дальше: «Очевидно также, что всё происходящее в этой Священной Службе, общее и для живых и для мёртвых (то есть для всего Общения Святых)... То, что составляет всю радость и блаженство святых (на небесах), назовёшь ли это раем или лоном Авраамовым, или местом, свободным от всякой скорби и печали, и светлым, и зелёным, и освежающим, или же самим Царством, не что иное, как эта Чаша и этот Хлеб (Евхаристии)» (то же, 43 и 45. PG 150, 461–5). Ср. и Архим. Киприан (Керн) . Антропология Св. Григория Паламы , стр. 175–176. См. и прот. Георгий Флоровский . Эсхатологические вещи и эсхатологические события (Collected Works, vol. 3, Belmont, Mass., 1972): «Древний догмат Церкви об Общении Святых показывает победу Христову: в Нём, верой и Святыми Тайнами, даже мёртвые – живы, и наслаждаются, предвкушая, но истинно, вечную жизнь. Communio Sanctorum является важной главой эсхатологии». |
| Текст несколько изменяет направление, потому что под нартексом понимается внутренний двор перед фронтоном Святой Софии. Гинекей (женское место) находился в северном или левом проходе, таким образом, упомянутый нартекс является вестибюлем, который был перед входом в восточную часть прохода возле скевофилакии. 685 Во всяком случае, ясно, что для возвращения из скевофилакии назад в алтарь император должен был пройти северным проходом храма. Следовательно, скевофилакии не было ни в северном крыле, ни в двух полукруглых помещениях с обеих сторон от вимы. После пересечения алтаря император выходит левой дверью преграды. Как суверены попадали в «проход Св. Николая», который очевидно проходил позади апсиды, соединяя вестибюли северо-восточного и юго-восточного входов, 686 не упомянуто ни в одном из приведенных фрагментов. Наконец, мы можем представить два других константинопольских источника Х в. ВАС по Йоханнисбергской версии и Кодексу Пиромала, в которых можно заметить упоминание скевофилакии вне храма. Читаем вводный фрагмент Йоханнисбергой версии по изданию Кохлеуса Speculum: 687 Primum, Patriarchae cum sequentis ordinis Clero Ecclesiasticis uestimentis induto, offeruntur in Sacrario ab oblationariis mundatae et compositae oblatae. a populis susceptae, quas ponit in patenis, & adolens super eas incensum dicit hanc orationem. Domine Deus noster, qui coelestem panem escam omnis... Amen [молитва протезиса]. Tunc ante aduentum Pontificis intrant Ecclesiam Presbyter & Diaconus, et stantibus ante Cancellos, icit Presbyter inclinato capite hanc orationem secrete. Domino Deus noster cuius potestas est sine numero ... [=молитва первого антифона] Во-первых, Патриарх с сослужащими чинами клира церковного в облачении предлагает в сосудохранилище чистые и сложные жертвы, от народа принесенные, которые кладет на дискос и, окадив над ними фимиамом, говорит молитву сию: Господи, Боже наш, небесный хлеб пищу всему миру... Аминь [молитва предложения]. Тогда перед приходом архиерея входят в церковь пресвитер и диакон и встают перед оградой и пресвитер приклоняет главу и читает молитву тайно: |
|
|
