| Она уже была преисполнена Святого Духа, ученики нуждались в этом даре. И затем — последнее, относящееся к Божией Матери: это Ее успение, то есть то, что когда пришло Ей время отойти от всего земного, Она умерла. Умерла, как всякий человек, умерла, как Христос умер, но Она умерла не так, как мы умираем, в том смысле, что Она уже была преисполнена вечности, Она была едина с Богом, преисполнена Духа Святого. Смерть Она была должна пережить, пройти через нее, потому что Она — человек. Как всякий человек, Она должна была пройти через опыт окончания земной жизни. Но Она уже принадлежала и раньше не только к земной жизни, но и к вечности, в Ней жил Святой Дух, жила сила Божия. И на третий день после Ее похорон, когда открыли снова Ее гроб для того, чтобы один запоздалый ученик мог проститься с Ней, оказалось, что гроб Ее пуст. И было открыто им, что Она не только духом Своим, но и телом была вознесена в вечность, в Царство Божие. Так же как и Христос не только духом Своим, но и плотью Своею вернулся в недра Отца Своего Небесного. Вот мысли, которыми я хотел с вами поделиться о Божией Матери. Почитайте Евангелие, подумайте, а главное — молитесь Ей, молитесь Ей, потому что такой любви, какую Она проявила, вы не встретите нигде. На этом я закончу сегодняшнюю беседу. Помолчим немножко, и унесите с собой хоть что-нибудь, и простите меня, что я не могу передать вам большее. Хочу еще раз остановиться хоть коротко на Божией Матери, на этих царских вратах, через которые Христос, вступивший в мир через врата Благовещения, возвращается в алтарь и как бы в символическом, иконном виде Хлеба и Вина кладется на престол, который является тоже местом заколения. Я вам уже сказал, что без соизволения Божией Матери не было бы возможно воплощение, как оно было невозможно без воли Отца. Она — Дверь небесная. Но как страшно думать, что Она — та дверь, благодаря которой, через которую Сын Божий стал Сыном Человеческим, Бог, Слово вошел в мир, и одновременно Она является теми вратами, через которые Христос идет на заколение. Хочу упомянуть и нечто другое. Когда мы читаем в начале Евангелия от Матфея и от Луки родословные Христовы (Мф 1:1—16; Лк 3:23—38), мы видим ряды и ряды имен людей, которые все были предками Матери Божией. Они святыми в полном смысле не были так, как Матерь Божия была действительно свята, но каждый из них отдавал всю свою жизнь, всю свою веру, все свои силы, сколько их было, Богу. Они оставались грешными, из Ветхого Завета мы это видим явственно, но каждый из них побеждал в себе нечто от греха и передавал следующему поколению человеческую природу, очищенную хотя бы от одного какого-то греха, или поползновения, или вожделения. И все эти поколения, очищая человеческую природу, родили Матерь Божию, в Которой не оставалось больше той греховности, которая помешала бы воплощению. Она — наследница всей веры, всего подвига, чистоты всех предыдущих поколений. В Ней все поколения нашли свое завершение. |
| Иногда бывает трудно подойти к исповеди, у нас являются разные мысленные препятствия, мысли о своем неверии и маловерии. Но верно ли наше неверие? Быть может, это не неверие, а просто сомнение? А что такое сомнение? это признание своей несостоятельности – вот того-то и того-то я не понимаю, я сомневаюсь в этом, п.ч. не понимаю. Другое дело отрицание, отвержение, это гордость, самоуверенность, – тяжелый трех. А признание себя непонимающим, сомневающимся – не может быть препятствием подойти к исповеди и св. Причастию. Вспомним, что слышали сегодня в Евангелии: „Верую, Господи, помози моему неверию!” И Господь совершил чудо. Пусть это ободрит тех, кто сомневается и не знает подойти ли ему к св. Чаше. Аминь. 11. Пятая неделя Великого Поста В 5-ое воскресенье Великого Поста последний раз поется: „Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче”. В течение 5-й недели Великого Поста дважды поминается преп. Мария Египетская. На 5-й неделе Великого Поста Церковь как бы особо обращает свой взор на тех, кто не решается подойти к исповеди из-за множества своих грехов, из-за глубины своего греховного падения – „Нет греха человеческаго, который превозмог бы милосердие Божие, кроме греха нераскаяннаго”. И пример жизни преп. Марии Египетской это подтверждает. Она 12-ти лет покинула родительский дом, ушла в Александрию, где долгие годы жила во грехе, наслаждаясь грехами и вовлекая в грех других. Однажды она увидела толпу людей, спешащих в порт. Она спросила в чем дело и ей сказали, что сейчас отходят корабли на Св. Землю и что люди спешат, чтобы отправиться в Иерусалим к празднику Воздвижения Креста Господня, для поклонения св. Кресту. Мария решила тоже ехать, но не для молитвы и поклонения святыням, а для продолжения своей распущенной греховной жизни. И в пути, и в св. Граде она продолжала наслаждаться грехом и вовлекать в него других! Наступил праздник Воздвижения. Мария с толпою богомольцев устремилась в храм Гроба Господня. И вот она уже у храма, вот она уже у его порога, но войти не может. Она подумала, что более сильные люди ее оттесняют. Она снова устремляется с толпой ко входу и снова войти не может. Какая-то неведомая сила не позволяет ей переступить порог храма. Еще и еще делает попытки Мария, но напрасно. Она не может войти в храм. Тут она подняла глаза и увидала над входом в храм икону Божией Матери. И она поняла – она, такая грешная, не смеет войти в храм. Она встала в стороне и со слезами покаяния молилась Божией Матери, обещая измениться. После такой молитвы, она снова пошла к храму и вошла. Она упала пред Животворящим Крестом, помолилась, поцеловала св. Крест. Вышла из храма, устремилась к Иордану, омылась там, потом в храме св. Иоанна Крестителя причастилась св. Христовых Тайн и ушла в заиорданскую пустыню, где в молитве и посте прожила всю остальную свою жизнь, около 40 лет. |
| не могут начать, т. к. она сама не соглашается ни с какой терапией. Прошел уже месяц, и о ее болезни узнали. Некоторые близкие друзья и чада ее приезжают и посещают ее. Каждый по десять минут. Прощаются. «Доброй встречи в Раю», -желает она всем. Всех утешает, но печаль их не скрыть. «Полагаю, что только я такой человек, который присутствует на своем погребении прежде смерти», – писала она сердечному другу Yehunda. Несмотря на боли, она пребывает, как говорил наш старец отец Дионисий, видевший ее, в постоянном славословии. На ее лице виден бело-голубой отсвет. Глаза ее смотрят мимо всего и дальше всего. Она спокойна, серьезна, аккуратна. Она уходит от нас, и мы просто смотрим в замешательстве, что она удаляется от нашего берега. «Что у вас, Геронтисса?» – «Ничего. Просто так. Слава Богу», – отвечает с мудрой улыбкой. «Что делаете?» – «Ничего, читаю на стенах комнаты весь день и всю ночь, что пишут Ангелы огромными буквами – Да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли». Каждая минута, которую она переживала с немой болью, напоминала те листики, какие мы растираем в руке и делаем им боль, чтобы они благоухали. Так и она, тем испытанием, какое проходила в руке Божией, возсылала некую «воню благоухания духовного», которое разливалось вокруг нее, даже и по холодным коридорам больницы. Через комнату 133 проходили врачи и больничные сестры, разносчики еды и уборщики и брали ее благословение, несмотря на то, что на дверях ее было написано: «Вход запрещается». Потому что и эта ее комната стала «Комнатой Ангелов». 9 апреля она вышла из больницы и впоследствии гостила в доме сестры Августины в Нижнем Илиуполе. Тянутся тяжелые дни. Мы не можем смотреть, как она страдает. Лимфатические узлы на шее и около уха набухли как большой орех и причиняли ей боль. Она ничего не говорит. Ни на что не жалуется. Конец приближается. Приближается и Пасха. Она всегда хотела уйти с «Христос воскресе...» «Вот возьмет ее Господь теперь», – думали мы. В Великую субботу 14 апреля 1990г. мы идем в соседнюю церковь святой Параскевы. После «Воскресни, Боже...» она причащается. Возвращаемся домой. Входим в комнату, и она снимает свой платок. «Дай мне сюда твою руку», – |
| По перенесении мощей в город Верхотурье от раки праведного с новой силой стали истекать чудотворения, из которых особенно замечательно следующее. В Верхотурье проживала одна вдова Параскева Быкова; она сильно страдала болезнью глаз, уже совсем лишилась зрения, не могла даже различать света, кроме того постоянно чувствовала в глазах нестерпимую боль, так что не могла ни спать, ни есть, ни пить. Никакие средства не приносили ей облегчение. Тогда она стала помышлять, что тщетно искать помощи от людей, если не будет помощи свыше. Видя такую скорбь сей вдовицы, праведный умилосердился над ней, и 12 сентября 1705 г., когда она погрузилась в дремоту, ей представилось, что она стоит за литургией в церкви свт. Николая, где почивали мощи праведного Симеона, и перед гробницей святого усердно молится о своем исцелении. Вдруг она слышит глас из раки дивного чудотворца: «Обещайся отслужить молебен Господу Богу и праведному Симеону в Николаевском храме и сделай посильное приношение в сей храм». Вдовица обещалась и присовокупила, что ничего не пожалеет для сего приношения. Лишь только она произнесла сие, как уже почувствовала некоторое облегчение, но по слабости своей отложила намерение о молебне угоднику. И вот вскоре она вторично увидела, будто молится в той самой церкви и слышит, как праведный сказал ей: «Что же ты забываешь свое обещание о молебне?» Она тотчас воскликнула: «Виновата я, грешная, пред Богом и тобою, праведниче. Я исполню свое обещание, только умилосердись надо мною и исцели болезнь мою». Проснувшись, она почувствовала себя еще лучше, телесные силы ее возвратились, только все еще она не могла хорошо смотреть. Но и после сего она почему–то стала откладывать свое обещание. Тогда снова ей было видение, будто она стоит в Николаевском храме; внезапно праведный сел в своей раке и сказал ей: «Не забывай своего обещания отслужить молебен и не откладывай сего на долгое время». Проснувшись, она ясно прозрела. Радуясь своему исцелению и славя Господа, она поспешила в Николаевский монастырь. По ее просьбе было совершено молебствие у раки предивного угодника Симеона Верхотурского. Тогда же она сделала и пожертвование в сию обитель. |
| А что такое сомнение? Эго признак своей несостоятельности – вот того-то и того-то я не понимаю, я сомневаюсь в этом, потому что не понимаю. Другое дело отрицание, отвержение – это гордость, самоуверенность – тяжелый грех . А признание себя непонимающим, сомневающимся не может быть препятствием подойти к исповеди и Святому Причастию. Вспомним, что слышали сегодня в Евангелии: верую. Господи! помоги моему неверию ( Мк. 9, 24 ). И Господь совершил чудо. Пусть это ободрит тех, кто сомневается и не знает, подойти ли ему к Святой Чаше. Аминь. Неделя 5-я Великого поста В петое воскресенье Великого поста последний раз поется: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!». В течение 5-й Недели Великого поста дважды поминается преподобная Мария Египетская. На 5-й Неделе Великого поста Церковь как бы особо обращает свой взор на тех, кто не решается подойти к исповеди из-за множества своих грехов, из-за глубины своего греховного падения, но нет греха человеческого, который превозмог бы милосердие Божие, кроме греха нераскаянного. И пример жизни преподобной Марии Египетской это подтверждает. Она двенадцати лет покинула родительский дом, ушла в Александрию, где долгие годы жила в грехе, наслаждаясь грехами и вовлекая в грех других. Однажды она увидела толпу людей, спешащих в порт. Она спросила, в чем дело, и ей сказали, что сейчас отходят корабли на Святую Землю и что люди спешат, чтобы отправиться в Иерусалим к празднику Воздвижения Креста Господня, для поклонения Святому Кресту. Мария решила тоже ехать, но не для молитвы и поклонения Святыням, а для продолжения своей распущенной, греховной жизни. И в пути, и в Святом граде она продолжала наслаждаться грехом и вовлекать в него других! Наступил праздник Воздвижения. Мария с толпой богомольцев устремилась в храм Гроба Господня. И вот она уже у храма, вот она уже у его порога, но войти не может. Она подумала, что более сильные люди ее оттесняют. Она снова устремляется с толпой ко входу – и снова войти не может. Какая-то неведомая сила не позволяет ей переступить порог храма. Еще и еще делает попытки Мария, но напрасно. Она не может войти в храм. Тут она подняла глаза и увидела над входом в храм икону Божией Матери. И она поняла: она такая грешная, что не смеет войти в храм. Она встала в стороне и со слезами покаяния молилась Божией Матери, обещая измениться. После такой молитвы она снова пошла к храму и вошла. Она упала пред Животворящим Крестом, помолилась, поцеловала Светой Крест. Вышла из храма, устремилась к Иордану, омылась там, потом в храме святого Иоанна Крестителя причастилась Святых Христовых Таин и ушла в Заиорданскую пустыню, где в молитве и посте прожила всю остальную свою жизнь, около 40 лет. Великая грешница стала великой святой. |
| Какая перемена! Тут она была жалким телом, полным страданий; там она избавлена от страданий и болезней. Тут она слышала рыдания своих родных; там она окружена счастливыми, поющими гимны Господу. Тут она видела священника, говорившего ей о Христе; там она увидела Самого Христа во всей славе Его. Тут она слышала моления и вопли, там – благодарения и радостные песни. Тут она видела слезы, там Господь отирает слезы у всех ( Откр. 7, 17; 21, 4 ). Тут бури срывали лилии – там она в саду, где нет ни бурь, ни ветров. Какая перемена! III Но будет еще большая перемена, когда душа снова соединится с телом своим. При звуках трубы архангела восстанут из могил все мертвые. Когда она лежала в гробу прекрасная, одетая в белую одежду, – она казалась чем-то неземным. Но ведь этот вид изменится, это платье изменится, и могила, где она будет лежать, и памятник над ней – все забудется людьми и когда-нибудь исчезнет. Но Иисус Христос ее не забудет. Он знает, где похоронены Его друзья, и Он назначил день, в который пошлет ангела, чтобы собрать народы. Теперь Христос на небе, чтобы приготовить обители Своим друзьям; но, совершив все это, Он придет на землю. Он придет с сонмом ангелов. С Ним придут искупленные души. Какой свет наполнит небеса, когда Он будет сидеть на Своем великом белом престоле! Один из ангелов сойдет на землю с трубою. Это архангел. Он вострубит, и воскреснут мертвые. В одно мгновение восстанут и стар и млад. Восстанут со дна морского, с долин и гор, со всех забытых, уединенных мест, с погребенных городов. «Все мы изменимся». Хороший и худой, старый и молодой, большой и малый – все изменятся. Для друзей Христа это будет блаженная перемена. Она будет превышать понятия о чувстве радости больного, которому после долгой, изнурительной болезни возвращается здоровье; о ней не может составить себе верного представления и тот человек, который с восторгом встречает друзей своих, вернувшихся на родину после неимоверно долгого путешествия. Изменится слабый старик – у него будет новое, молодое, крепкое, легкое духовное тело, послушное орудие души. Изменится и маленький ребенок, много пострадавший от жестокого недуга, так изменится, что никогда ему больше не придется, вздыхая, говорить: «Я болен!» Расслабленный, который не в состоянии был сделать и шагу и во всю свою жизнь не знал, что значит быть здоровым, будет исполнен сил и веселья. Слепая девочка, никогда не видевшая прекрасных цветов в саду и на полях, не знавшая ни лица матери своей, ни улыбки отца, – она изменится и увидит все прекрасное в Божием мире. И та маленькая глухонемая, никогда не слыхавшая ни слов ласки, ни музыки, лишенная возможности говорить, – и эта несчастная будет изменена: доступны ей будут песни ангелов и святых на небесах, и будет она исполнена блаженства во веки веков. Там не будет ни больных, ни несчастных, ни калек. |
| Случалось, что муж находился на царской службе в Астрахани год, два и три года. Тогда она по ночам занималась рукоделием, то пряла, то шила в пяльцах, и выручаемые за работу деньги раздавала бедным или в храм Божий; это делала она тайно даже от свекрови, хотя та любила её; только одна служанка знала подвиги любви её. Сирот и вдов она своими руками кормила и поила, обшивала и обмывала. Все слуги и служанки были у неё сыты, одеты, обуты; в обращении с ними она не допускала никакой гордости; каждого вежливо называла по имени и отчеству. Для себя лично она не требовала от них услуг: никогда не приказывала, чтобы подали ей воды или сняли с неё обувь, – всё это делала она сама. Только при гостях дозволяла себе приказывать то и другое слугам. Но и в таких случаях тяготилась услугами их. «Кто я, бедная, – говорила она, – чтобы служили мне другие?» Между слугами были и такие, которые, несмотря на всю её доброту, оказывали ей грубость; случалось ей видеть и слышать ссоры между слугами. Она старалась побеждать их строптивость терпеливой добротой. «Часто грешу я пред Богом, – говорила она, – и Бог терпит меня: потерплю и я, тем более, что хотя они подчинены мне, но в душе, быть может, они гораздо лучше меня пред Богом». Не смущаясь, переносила она выговор от свёкра, свекрови и супруга за беспорядки слуг, но не только не говорила о них лишнее, несправедливое, а старалась прикрывать и поправлять ошибки их. Ночью обыкновенно она молилась Богу; особенно великое усердие её было к святителю Николаю. Раз ночью, во время молитвы, она была поражена таким страхом, что, оставив молитву, поспешила укрыться в постель, но и затем страшные грёзы преследовали её; мечты грозили погубить её, если не перестанет молиться; наконец она мысленно обратилась к Богу и призывала в помощь святителя Николая. Внезапно явился святитель с книгой в руках и сказал: «будь тверда, дочь моя, не бойся этих угроз, Христос повелел мне хранить тебя». Пробудившись, она уже наяву увидела святолепного мужа, выходящего из её комнаты. С тех пор она ещё более начала молиться. |
| Раз утром она пронеслась в пляске мимо знакомой двери; оттуда с пением псалмов выносили гроб, украшенный цветами. Тут она узнала, что старая госпожа умерла, и ей показалось, что теперь она оставлена всеми, проклята, ангелом господним. И она все плясала, плясала, даже темною ночью. Башмаки несли ее по камням, сквозь лесную чащу и терновые кусты, колючки которых царапали ее до крови. Так доплясала она до маленького уединенного домика, стоявшего в открытом поле. Она знала, что здесь живет палач, постучала пальцем в оконное стекло и сказала: — Выйди ко мне! Сама я не могу войти к тебе, я пляшу! И палач отвечал: — Ты, верно, не знаешь, кто я? Я рублю головы дурным людям, и топор мой, как вижу, дрожит! — Не руби мне головы! — сказала Карен. — Тогда я не успею покаяться в своем грехе. Отруби мне лучше ноги с красными башмаками. И она исповедала весь свой грех. Палач отрубил ей ноги с красными башмаками, — пляшущие ножки понеслись по полю и скрылись в чаще леса. Потом палач приделал ей вместо ног деревяшки, дал костыли и выучил ее псалму, который всегда поют грешники. Карен поцеловала руку, державшую топор, и побрела по полю. — Ну, довольно я настрадалась из-за красных башмаков! — сказала она. — Пойду теперь в церковь, пусть люди увидят меня! И она быстро направилась к церковным дверям: вдруг перед нею заплясали ее ноги в красных башмаках, она испугалась и повернула прочь. Целую неделю тосковала и плакала Карен горькими слезами; но вот настало воскресенье, и она сказала: — Ну, довольно я страдала и мучилась! Право же, я не хуже многих из тех, что сидят и важничают в церкви! И она смело пошла туда, но дошла только до калитки, — тут перед нею опять заплясали красные башмаки. Она опять испугалась, повернула обратно и от всего сердца покаялась в своем грехе. Потом она пошла в дом священника и попросилась в услужение, обещая быть прилежной и делать все, что сможет, без всякого жалованья, из-за куска хлеба и приюта у добрых людей. Жена священника сжалилась над ней и взяла ее к себе в дом. Карен работала не покладая рук, но была тиха и задумчива. С каким вниманием слушала она по вечерам священника, читавшего вслух Библию! Дети очень полюбили ее, но когда девочки болтали при ней о нарядах и говорили, что хотели бы быть на месте королевы, Карен печально качала головой. |
| XXI. Св. праведная Иулиания Лазаревская (память коей 2 января) утром и вечером постоянно совершала коленопреклоненные молитвы, клала по сто и больше поклонов. К тому же она приучала и мужа своего. Ночью она обыкновенно молилась Богу, особенно великое усердие ее было к святителю Николаю. Раз ночью, во время молитвы, она была поражена таким страхом, что, оставив молитву, поспешила укрыться в постель, но и затем страшные грезы преследовали ее; мечты грозили погубить ее, если не перестанет молиться; наконец она мысленно обратилась к Богу и призывала в помощь святителя Николая. Внезапно явился святитель с книгой в руках и сказал: «Будь тверда, дочь моя, не бойся этих угроз. Христос повелел мне хранить тебя». Пробудясь, она уже наяву увидела святолепного мужа, выходящего из ее комнаты. С тех пор она еще более начала молиться и поститься. Каждый пяток проводила она в уединенной клети на молитве, ничего не вкушая; в понедельник и среду вкушала один раз сухой хлеб; в субботу и воскресение учреждала трапезы для духовных и нищих. Ночью спала она не более двух часов, с вечера, и то подложив в под голову полено, а под бок ключи. Когда другие крепко засыпали, она вставала на молитву и молилась до утрени, потом шла в церковь . Хотя и не умела она грамоте, но, любя слушать чтение книг, она так научилась, что объясняла другим, как надобно жить, чтоб угодить Господу. Благочестивое чувство и опыты жизни привели ее к уразумению высоких истин христианских. Однажды зима была весьма суровая; блаженная, не имея ни одежды, ни обуви теплой, за раздачей бедным, несколько времени не ходила в храм; ей было уже 60 лет. Священник церкви св. Лазаря, придя к утрени в храм, внезапно услышал голос от иконы Богоматери: «Иди, скажи милостивой вдове Иулиании, что напрасно не ходит она в церковь : домашняя молитва приятна Богу, но не так, как церковная; а вы уважайте ее, Дух Божий почивает на ней». Священник, испугавшись, прибежал к Иулиании и вслух всех рассказал, что слышал. Смиренная раба Божия огорчилась таким рассказом священника. «Ты в прелести, – сказала она, – кто я грешная, чтобы удостоиться такого приглашения?». Она заклинала священника и всех слышавших не говорить о том ни слова, ни при жизни, ни по смерти ее. Потом пошла в храм и отслужила молебен Богоматери. С того времени, невзирая ни на какую погоду, ходила она в церковь , когда только бывало богослужение. В доме же, что бы ни делала, ела ли или пила, постоянно творила молитву Иисусову. |
| Вспомним, дорогие братья и сестры, сегодняшнее евангельское чтение. Самой Пресвятой Деве трудно было понять Архангела. И Она просто по-человечески на его благую весть ответила тем, что Она не знала еще мужа. Как же Она может родить Мессию? И так, как и многие Ее современники, Она жила в убеждении, что Мессия это будет просто праведный человек, царь Иудейский из рода Давидова. Она даже представить Себе не могла, что это будет не просто праведный человек, не просто царь из рода Давидова, но что это будет Богочеловек. Архангел Гавриил указал Ей на праведную Елизавету, которая в преклонные годы, вопреки всем законам человеческого естества должна была дать миру того, кто станет Предтечей Спасителя. Но ведь это будет человек. И хотя чудесным образом он родится у престарелых родителей, все это будет в соответствии с представлениями людей того времени. Ей же впервые открылось то, что в мир придет не просто праведник, не просто царь из рода Давидова, в мир придет Богочеловек. Как могла Она вместить это в Себя? Если поколения людей потратили огромное количество сил, чтобы понять тайну Богочеловечества? Если даже в самой Церкви в течение многих веков возникали целые еретические движения, неспособные понять тайну Богочеловечества? Она приняла эту тайну. Приняла и поняла. Прежде всего, своим чистым сердцем. Это один очень важный, как правило, оказывающийся сокрытым от нашего понимания аспект Благовещения. Но ведь было и нечто иное. Она, праведная Отроковица, конечно же, узнав о том откровении, которое дается Ей, могла ведь и усомниться, могла ведь подумать, что не ангел, а бес искушает Ее. Но этого не случилось. Отроковица проявляла мудрость, которой удостаивались лишь немногие святые ветхозаветной церкви. Она смогла распознать истинное откровение, исходящее от Господа. Но даже тогда, когда Она поняла, что это действительно Архангел Гавриил, возвещающий благую весть, Она, смиренная девочка, разве не могла именно по своему смирению сказать о том, что Она недостойна этого призвания, что не вместит Она в себя эту великую тайну рождения в мир Мессии. Она ведь могла по своему смирению поступить так. И кто бы мог Ее осудить за это? Но если бы Она поступила так, возможно ли было бы наше с вами спасение? |
|
|
