| Любовь ее к другим простиралась до самоотречения. Посещая больницы, она сама прислуживала больным то в том, то в другом; для умирающих давала все нужное к погребению, равно как крещающимся приносила чистое белье, приготовленное ее руками. Идя к сыну на Дивную гору, увидела она на дороге больных и избитых (разбои своевольных и набеги дикарей были тогда нередки); изорвав свою одежду, перевязала их раны, омыв те наперед вином и елеем. В ней был особенный дар, ниспосланный Богом за ее добродетели: она укрощала самых свирепых бесноватых одним своим присутствием. Потому часто приглашали ее к этим несчастным, и она всегда готова была на услуги. Никто не видел ее гневной или ссорящейся; напротив, она любила мирить ссорящихся и мирила успешно. Приемами кротости и любви, напоминанием о виновности всех и каждого перед Богом, разумным советом тушила она раздоры семейные и возвращала покой домам гнева и ненависти. Слава сына, великого подвижника, окружала ее уважением, но не ослабляла смирения ее. Напротив, она боялась и за сына и нередко предлагала ему зорко смотреть за собой, а вместе молилась за него. За год до смерти извещена она была свыше, сколько ей жить. Она пришла сказать о том сыну, но тот уже извещен был о том же и объявил о недалекой смерти пустынникам. Когда приблизился назначенный срок смерти Марфы, она опять пришла к сыну и в продолжительном разговоре, как мать горячо заботливая о его духовном совершенстве, умоляла его быть верным Господу и своим обетам до смерти. «Сын мой, — говорила она ему, — вверяю тебя Господу Иисусу; молила и молю Его, да сохранит Он тебя от искушений греха. Умоляю и тебя быть твердым в любви к Господу. Для Господа будь сострадателен к бедным всякого сорта; будь гостеприимен для пришельцев, продолжай склоняться до самых малых и невидных; молись о всех, особенно об отечестве; не гнушайся заблудших. Не забывай в молитвах отца твоего Иоанна и меня, грешную». Она рассказала тогда сыну, каких милостей небесных удостоена была в своей жизни. Это было в понедельник, накануне которого она приобщилась Св. Тайн. Ночью видела она во сне, что ходит в великолепном доме, изумляясь невиданной красоте его, и ей сказано было, что этот дом приготовлен для ее вечного покоя. Прощаясь с иноками, сказала она, что уже не увидится более с ними. И точно, на обратном пути она занемогла и была доставлена другими в дом свой, что был в Дафнийском предместье Антиохии; в следующий день благодарила она Господа за Его милости к ней. Присутствующие подумали, что Господь любит ее по молитвам сына, но она сказала, что сама она любит Господа и провела жизнь в усердных трудах для Него. Затем мирно почила 5 июля 551 г. Перед смертью завещала она похоронить ее между бедняками, но по желанию сына тело ее перенесено было в монастырь его и положено в устроенной иноками гробнице. |
| Получил весточку от Вас, дорогая Вера Тимофеевна, и, исполняя Ваше желание, постараюсь написать все, что знаю о Mace. С июня 29-го года до Рождества Христова она жила в Кеми, недалеко откуда живет теперь маленькая Таня, которую Вы, верно, помните, и где она (Мася) встретила и одно время жила с Иваном Сергеевичем Мещерским, которого Вы знаете по Троице. В сочельник Рождества Христова она переехала на квартиру покойного Ларчика 362 и там в Татьянин день 30-го года заболела тифом. Господь помиловал ее, хотя она была очень близка к смерти, она выздоровела и очень помолодела, так как все ее волосы были аннексированы. Она занималась плетением рыболовных сетей и этим довольно сносно, хотя похуже, чем в Кеми, обеспечивала свое существование. В конце 30-го года ее вместе с стариками, больными и калеками для поселения в лучших условиях (так, как жила она с 28-го года) перевезли опять за шестьдесят верст от Кеми. Товарищи ее действительно скоро уехали в Вологду и Архангельск, а она замешкалась, пристроилась живописцем в одном кустарном производстве того же треста, с которым и Вы имели дело после Троицы, и расписывала разные детские игрушки и безделушки. На этой как будто нетрудной работе она сильно натрудила зрение и развинтила нервы и в начале мая этого года попала в северные края около Котласа, где жила до этого Варля. Вы, между прочим, интересовались и Варлей. Она теперь живет около станции Медвежья Гора Мурманской железной дороги. Работает в тех же учреждениях, где работал и ее брат Коля. Боюсь, что на этой работе совсем истают и без того слабые силы этого тихого Ангела. Мася приехала в момент лесосплавной работы, когда массы в соц. энтузиазме все идут на сплав и весьма косо смотрят на тех, кто и рад бы с ними в этот рай, да телесные немощи и неспособность и лета не пущают. Масе пришлось жить на открытом воздухе почти все время, плохо питаться, а некоторое время невольно голодать, снова побывать в местной больнице, откуда она, впрочем, писала Вам, кажется, а потом снова вернуться в Котлас. Здесь ей пришлось побыть некоторое время в центре переселенческого движения и многое повидать. Когда ее увидите, то она сама Вам расскажет, как она жила, что она повидала и как себя чувствовала. Она только говорила, что у Ларчика она не видела и не знала ничего подобного, и хоть очень невесело было видеть то, что она повидала, но она говорила, что благодарна Господу, так как почему-то после всего виденного здесь все ее собственные жизненные невзгоды стали казаться ей уж не такими тяжкими, а вообще страдания – нужными или такими же естественными, как родовые муки женщины. Очень усталая, она переехала в Устюг, где тоже сначала ей было трудновато, но потом она устроилась на квартире и понемногу стала входить в свою знакомую по Сибири и Азии колею. |
| 29 марта 1987 г. Неделя 5-я Великого поста. Преподобной Марии Египетской Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Мы вспоминаем сегодня святую Марию Египетскую; и от нее мы можем научиться многому, что нам нужно. Она была всем известной грешницей, предметом искушения и соблазна для всех. Как она стала грешницей – мы не знаем: качествовало ли зло в ней самой? была ли она соблазнена, подверглась ли насилию? Как она стала блудницей, мы никогда не узнаем. Но одно мы знаем достоверно: как-то она пришла в храм Матери Божией, Которая – образ совершенной цельности, целомудрия, и вдруг почувствовала, что не может войти в него. Не стоит представлять, будто чудесная сила не давала ей переступить порог; сила эта была, вероятно, – наверное! – в ней самой. Она почувствовала, что эта область слишком свята, чтобы она посмела войти в Ее присутствие, стоять внутри храма. Но этого было достаточно, чтобы она осознала, что все ее прошлое темно, и что выйти из этого можно только одним путем: сбросить с себя все зло и начать новую жизнь. Она не пошла за советом на исповедь; она ушла из города в пустыню, в знойную пустыню, где ничего не было, только песок, и голод, и отчаянное одиночество. Она может научить нас чему-то очень важному. Святой Серафим Саровский не раз говорил приходящим к нему, что вся разница между грешником погибающим и грешником, который находит свой путь к спасению, в одном: в решимости. Благодать Божия всегда рядом: но мы не всегда отзываемся, как отозвалась Мария; как она отозвалась на ужас, охвативший ее, когда она осознала себя и, вместе, святость, красоту, цельность и целомудрие Матери Божией, и на все, на все она была готова ради того, чтобы переменить жизнь. И так год за годом, в посте, в молитве, среди жгучей жары, в отчаянном одиночестве среди пустыни, она сражалась со всем злом, накопившимся в ее душе. Потому что недостаточно осознать его; недостаточно даже отвергнуть его усилием воли: оно здесь, в наших воспоминаниях, в наших вожделениях, в нашей хрупкости, в той порче, которую приносит с собой зло. Ей пришлось бороться всю жизнь, но в конце концов она победила; она действительно подвигом добрым подвизалась, она очистилась от скверны, она смогла войти в область Божию: не в храм, не „куда-то” – в вечность. |
| Лично мне матушка сказала буквально за две недели до своей смерти, что она в постриге – схимонахиня София. То, что она София, еще до ее смерти знали те батюшки, которые ее причащали. Когда она подходила к Чаше, она говорила: «София», – не говорила «схимонахиня София». Еще нескольким людям она тоже сказала, что она – схимонахиня София. Кто и где ее постригал, она мне не сказала. Человек она была необыкновенный. То, что она была аристократ духа, было понятно в общении с ней. Она была очень деликатной. Об этом трудно рассказывать. Когда с таким человеком общаешься, видишь, что этот человек не от мира сего. Когда у нее возникала какая-нибудь проблема, она говорила: «А мы помолимся». Помолится – и ситуация разрешится. Она говорила: «Я костылем только успею стукнуть, а Господь за это время все может изменить. Все в Его руке». Сила ее веры поражает меня до сих пор. Ни одного слова она не говорила без оглядки на волю Божию. Она рассказывала, как блаженной Марии Ивановне мед передавала: «Иду в храм, и чисто по-человечески рассудила – занесу мед, и зашла до службы в здание у Петропавловской церкви, где в комнатке тогда жила Мария Ивановна. Так мне даже дверь не открыли. Думаю: почему? Правильно, что ж я туда иду до церкви, до молитвы. Надо после службы пойти». Пошла после службы – дверь открыли, баночку с медом взяли». Мирской бы человек как рассудил: не открыли мне дверь, такие сякие. А такие люди, как матушка София, во всем видели Промысл Божий… В конце 90-х годов еще не было у нас монастыря на улице Черемшанской, была только Воскресенская церковь , никто не говорил о монастыре, а она сказала, что обязательно будет монастырь, и что он в трудное голодное время будет кормить всю округу. Уже сейчас у Воскресенского мужского монастыря открывается много подворий… Матушка говорила, что верующих людей очень мало. Мы сидим рядом с ней в Воскресенском храме в уголочке, она нам говорит: «Посмотрите, полный храм народу, а верующих людей по пальцам рук можно пересчитать»… Матушка говорила: «Вера – это дар Божий, ее надо заслужить». В Евангелии написано: «Не бойся, малое стадо!» (Лк., 12, 32). Малое стадо! Мы всегда смотрим на других. А матушка учила нас: «Никогда не смотри на других. Когда смотришь, начинаешь сравнивать. Никогда с собой не сравнивай, ты о себе думай». Про себя она часто говорила: «Меня в рай точно не пустят». А про одну женщину сказала, тихую такую: «Такие спасаются». Она всегда подчеркивала, что только в церкви спасение. Даже на бытовом уровне, на уровне работы. Мне она конкретно советовала: «Только в церкви надо работать, только в церкви – спасение». |
| Старица Агафия Смеоновна Мельгунова, в иночестве Александра, положила основание Серафимо-Дивееву мон. Происходила она из нижегородских дворян Белокопытовых. Овдовев, она в Киеве приняла тайный постриг и удостоилась видения Богоматери, повелевшей ей основать монастырь. Руководили ею старцы-подвижники Лавры. В 1760 г., когда она была вблизи Саровской пустыни, Богоматерь повторила свое повеление, указав и местность. Она создала обитель в Дивееве. В 1772 г. был довершен Казанский храм на месте явления ей Владычицы. Помогала она много и Саровской пустыни. Когда в деревне начиналась страдная пора, мать Александра являлась туда и посвящала себя заботам об оставленных детях – топила печи, приготовляла обед, мыла детей, стирала их белье и пр. По воскресным дням она, по окончании литургии, поучала крестьян на церковной площади. Строго исполняла она со своими послушницами суровый устав Саровской пустыни. С великим уважением относилась она к 30-летнему иеродиакону Серафиму. Саровский настоятель о. Пахомий, казначей о. Исаия и иеродиакон Серафим соборовали ее. Настоятелю передала она последние остатки своего состояния и просила заботиться об обители. Тот, ссылаясь на свою старость, указал ей поручить это, еще молодому, иеродиакону Серафиму, что праведница и сделала. Преставилась она 13 июня 1789 г. Преп. Серафим участвовал в ея отпевании и всегда заботился о Дивеевской обители. В Петербурге подвизалась, жившая на Петербургской стороне, блаженная Ксения, после смерти мужа своего, придворного певчего Петрова, принявшая на себя подвиг юродства. Раздав имущество свое нищим, одевшись в рубище, назвав себя именем покойного мужа – Андреем Федоровичем, она ходила из дома в дом, не имея постоянного пристанища, а на ночи исчезала. Она уходила в поле и там молилась на все четыре стороны. Народ очень любил ее. Бедные семьи считали за счастье, когда она приходила к ним. Обладала она даром прозорливости. Преставилась она в средине XIX в., возможно и ранее. После ея кончины приходили молиться в часовне на Смоленском кладбище, сооруженной над ея могилой. Совершались чудеса. В Воронежском Покровском мон. подвизалась инокиня Таисия, в миру мещанка Татьяна Постовалова, покинувшая мир после всенародного обличения свят. Тихоном празднования пред началом Петрова поста простонародьем целую неделю древнего языческого бога Ярилы. Произошло это 30 мая 1765 г. Старица Таисия имела дар пророчества и предсказала время своего преставления. Придя в обитель, предположительно, 18 лет, она скончалась 93 лет. В московском Ивановском мон. подвизалась затворница Досифея, в миру княжна Августа Тараканова, дочь имп. Елисаветы от брака ея с гр. Алексеем Кирилловичем Разумовским. По воле матери она приняла постриг. Влияние на ея духовную жизнь оказал митр. Платон. Она же сама позднее наставляла братьев Путиловых, впоследствии отцов Моисея Оптинского и Исаии, игумена Саровского, и др. обращавшихся к ней за духовными советами. Скончалась она 4 февраля 1810 г. и погребена в Новоспасском мон. |
| Как нам быть с высоким «гимном любви» в наше время нелюбви? «Любовь долготерпит» — в ней нет никакой спешки. Как отец блудного сына, она ждет часа Божия. Она верна, она молится в молчании. Она ни в чем не заинтересована, ничего не желает в ответ, она находит сладость в добре, которое она любит. В этом — все ее воздаяние. Она забывает о себе. Для нее не имеет значения, кем сделано добро — ею или другим. Важно, чтобы оно было сделано. Она любит добро ради самого добра, истину ради самой истины. «Любовь не перестает». Она всегда действенна, никогда не кончается, ища, как себя проявить. Она «всего надеется». Она знает, что нет ничего невозможного для Бога, и надеется, вопреки всякой надежде. Она «всему верит». Кажется, она всегда — жертва обмана, но благодаря этой жертве она торжествует среди всеобщего недоверия и подозрительности. Она побеждает зло добром, вынуждает говорить правду, она — в другом измерении и ведет туда же других. Души раскрываются ей. Она взывает к сокровенным глубинам. Перед ней невозможно кого-то из себя изображать. Она вынуждает к признаниям, к раскрытию самых тайных сердечных ран. А сознавать себя любимым, несмотря ни на что, непреходящей любовью, которая нисходит до дна несчастья, ничего не поранив, не осмеяв, — это единственное, что дает силу жить самым отчаянным. Так любовью созидается Церковь. Критерий истины — любовь, а критерий любви — истина, Дух истины. О такой любви неложно обратившийся к Церкви может сказать словами псалма, воспевающего красоту храма Божия: «Господи, возлюбих благолепие дома Твоего и место селения славы Твоея». Какие новые перспективы для человечества открывает современная биология? Говорят, она приближается к тому, чтобы сделать более совершенным тело человека. Неужели такое возможно? Может быть, это дает основание для создания новой идеологии, которая будет не чета всем прежним, — действительно научная, действительно направленная на улучшение существования человека? Долгоруков И. В., г. Москва Оказывается, чтобы улучшить существование человека, надо поставить под сомнение его существование. |
| Но рядом с этими высокими качествами государственного человека в императрице сказывалась женщина: она имела нрав слишком страстный, слишком горячий, характер слишком властный, чтобы не вносить в религиозные споры ничего, кроме холодных соображений чистой политики. Она, очертя голову, кинулась в битву, решительно борясь за торжество своего вероучения; и если иной раз она чувствовала, что Юстиниан ускользает из ее рук, если перед еще более упорными волями ее воля должна была уступать, то она никогда не признавала себя побежденной. И ее влиянию следует приписать ту сложную политику, полную страстности, колебаний и изменчивости, которой следовал Юстиниан в отношении монофизитов; ее открытой поддержке была обязана ересь теми успехами, которыми она долгое время пользовалась. Монофизиты это хорошо понимали; за то они и не скупились расточать ей похвалы, провозглашая ее «императрицей, любящей Бога; императрицей любящей Христа; правоверной императрицей». 348 Никогда, действительно, она не покидала их партии; ей удалось возвести своих единомышленников на главные патриаршие престолы востока: Севера в Антиохии 349 , Тимофея, которого она называла «своим духовным отцом» 350 и Феодосия в Александрии, Анфима в Константинополе 351 ; когда же, вследствие представлений папы, православие Юстиниана встревожилось таким выбором, она уступила, не отказываясь, однако, ни от своих сторонников, ни от своих догматов. Она приютила во дворце патриарха Анфима, и в течение многих лет умела охранить его от преследований православных. 352 Она превратила дворец Ормиздаса в монастырь, чтобы дать в нем убежище монахам, изгнанным из Сирии и Азии преследованиями православных 353 ; она взяла под свое покровительство патриарха александрийского Феодосия. 354 Она сделала еще больше: со свойственной ей ловкостью она задумала вознаградить себя смелым ударом в самом Риме. В лице диакона Вигилия она нашла фаворита, готового угождать ей, а потому, чтобы освободить для него место на папском престоле, она не остановилась перед тем , чтобы рукой Велизария грубо сбросить папу Сильвера с его епископской кафедры 355 , совершенно так же, как позднее она не побоялась удалить с нее довольно насильственно того же Велизария, когда этот последний не оправдал надежд, которые она на него возлагала. До самого последнего дня жизни, ее соучастие, открытое или тайное, покровительствовало монофизитам. «Она подогревала, говорит один историк, рвение еретиков, водворившихся в империи, а иноземных – осыпала великолепными подарками». 356 Когда надлежало доставить торжество своему делу, она не боялась противиться формальной воле Юстиниана и, что весьма знаменательно, должностные лица, поставленные в необходимость делать выбор между этими противоречивыми, но равно августейшими приказами, никогда не колебались исполнять предначертания Феодоры. 357 |
| О том, что в молитвенном делании Господь поддерживал и укреплял ее, свидетельствует одно из ее наставлений, которое она оставила своим чадам перед смертью : «Иисусову молитву не оставляйте. Всегда имейте ее в устах. Когда будет холодно – она вас согреет. Когда будет голодно – она вас напитает». Молитва вполне усвоилась матушке Николае и как бы охватывала всю ее жизнь, но все же в некоторые моменты она усугубляла свой молитвенный подвиг. Ее духовные чада вспоминают, что она всегда очень сосредоточенно молилась, прежде чем дать кому-либо совет: молилась и до того, как принять человека, и во время самой беседы. «Иной раз приду к ней: „Матушка, надо вопрос решить, – вспоминает монахиня Серафима (Обухова), знавшая матушку Николаю последние восемь лет ее жизни, – и стала замечать, что она всегда вначале молится и может ответить не сразу, а спустя некоторое время. Пройдет какой-то промежуток времени, и она скажет. Значит, идет молитва . И даже чувствовалось, как она молилась, четочки перебирает, человек ей рассказывает, а она молится. Иногда даже думали, что она не слышит, что ей говорят». Такой совет, предваряемый молитвой, несомненно, получал помазание свыше. Потому ее духовные чада, зная опытность наставницы, старались ее во всем слушаться. Она никогда не ругала тех, кто хотел поступить вопреки ее слову, и никогда не повторяла свой наказ по два раза – навязчивость была чужда ей. Не любила она и расспрашивать, задавать вопросы, но ждала, когда человек сам придет, поделится, спросит совета. Многих своих чад, в которых матушка видела склонность к монашескому образу жизни, она подготавливала к принятию тайного пострига. Монахиня Анастасия (Мурыгина) вспоминает, что желание принять монашество появилось у нее именно в то время, когда она узнала матушку Николаю. «Не могу сказать, – говорит она, – что матушка на меня „влияла, она просто молилась за меня. Она молилась, и ее молитва доходила до Господа». Тех, кто встал на тесный монашеский путь, матушка Николая наставляла: как можно больше молчать, стараться меньше общаться с мирскими людьми, не поддерживать тесной связи с родственниками. Как и во всем остальном, в этом вопросе она руководствовалась наставлениями святых отцов, которые единодушно учат, что «от суетных бесед и обращения с мирскими людьми происходит рассеянность ума и сердце [инока] теряет духовную теплоту» 69 . Она учила, что тому, кто вступил в ангельский чин, лучше прилежать и делу ангельскому, молитве, и вместо встреч с родными воссылать о них молитвы Богу. |
| Из безбрежного моря православной молитвенной мысли о Пресвятой Богородице мы извлечем еще несколько драгоценных жемчужин. Преблагословенная Богородица – это небо на земле; земное небо; в Ней побеждаются законы природы: «Побеждаются естества уставы в Тебе, Дево Чистая»; Она есть «спасение мира», «очистилище мира», «земнородным упование», «неусыпаемая Предстательница»; Она – «Честнейшая всякия твари, Святейшая святых всех сил»; родив Господа Иисуса Христа, Она превзошла всякую похвалу: «Всецарице, похвалы бо всякия превзошла еси чин, Христа рождши». Она – «Столп огненный, среди мглы греха всем нам путь спасения показующий»; Она – «темное полчище страстей и похотей наших прогоняющая»; Она – «Столп облачный, от искушения и соблазнов мира нас покрывающий»; Она – «Высшая небес и ширшая небес»; Она – Владычица мира. Она – «утешение земных, согрешающих очищение, грешным спасение»; Она – «Древо жизни»; Она – «Едина паче солнца»; Она – «падающих востание», «согрешающих очищение», «Ходатаица спасения», «едина падших исправление», «едина к Богу Руководительница и вход». Она – «Всечистая, Всененпорочная, Божественная Ходатаица»; Она – «Спасение верных, райская врата»; Она – «верных Спасительница», «спасаемым путь», «спасения стезя», «мира спасение», «мост спасения», «спасение рода христианскаго». О Ней говорится: «Дева раждает и по рождестве паки Девою пребывает». «Дева бо родила еси и Дева пребыла еси, паче смысла, Мати Дево». О Ней воспевается: «Яже прежде рождества Дева, и в рождестве Дева, и по рождестве паки пребываеши Дева», «Мати всех Царя, очищшися Духом, Дево, была еси Тебе Создавшаго». Родив истинную Жизнь, Она «притупила смерти жало и мирский грех». «Она, едина Богоблаженная, – очистилище естества», « Церковь всесветлая Божия». Она – «всем земным Начало спасения». В Ней как в Богоматери исполнились все ветхозаветные пророчества и прообразы о Пресвятой Богородице: «Иже о Тебе пророчествия исполнишася, Дево Чистая: ов убо от пророк дверь Тя прорече, во Едеме на востоце зрящую, Юже никтоже пройде, точию Зиждитель Твой и всего мира; ов же купину, огнем жегому, яко в Тебе обита огнь Божества, и неопалима пребысть; ин гору святую, от неяже отсечеся камень краеугольный, кроме руки человеческия, и порази образ мысленнаго Навуходоносора». Церковь величает Ее «яко Богоневестную Матерь». |
| Мария Викторовна очень сильно заболела в день святого Михаила Архангела; десять дней пролежала она в опасности, на одиннадцатый день видит во сне батюшку, будто бы он служит в соборе. По окончании обедни подзывает он ее к северным дверям и говорит: «Пойди-ка ко мне», потом дает ей в белом платке просфору; она просыпается, ей становится лучше, и она скоро выздоравливает. В другой раз она заболевает глазами, является ей во сне батюшка и дает два свертка; она развертывает и видит в одном старинный образок святителя Николая Чудотворца, а в другом – Георгия Победоносца. Просыпается, ей становится легче, идет она на батюшкину могилку, просит отслужить панихиду, берет земли с могилки и прикладывает к глазам. Отец Иоанн, служивший ей панихиду, говорит ей, что по молитвам своего батюшки она исцелится. Действительно, глаза стали совершенно здоровы. Соня Ушакова рассказывает, что три зимы трескались у нее пальцы. Наступила опять зима, она с горечью думала, как она будет работать больными пальцами. Пошла к батюшке на могилку и стала просить его помочь ей. И вот после того она видит во сне батюшку, он является ей и надевает ей на палец кольцо. Надо заметить, что такое точно кольцо лежало у нее, и она его не носила; оно было привезено ей из Киева одной знакомой. После сна она сейчас же надела это кольцо, и пальцы ее всю зиму не болели. Одна духовная дочь батюшки, А. Н., рассказывает, что ее родственница осенью 1911 года получила сильный ревматизм и лежала недвижима, руки и ноги ее совсем опухли, она даже не могла сама напиться или взять платок. Три доктора ее лечили, удивляясь, где это она могла так сильно простудиться. А. Н., душевно скорбя о ней, поехала на батюшкину могилку и просила дорогого утешителя помочь больной, потом взяла с могилки воску и веточку и прямо направилась к больной. Она начала ей рассказывать, сколько чудесного видела она от батюшки уже после его смерти в своей семье. Больная лежала недвижимо: казалось, она уже потеряла всякую надежду на чью-либо помощь. Однако же такие живые рассказы подействовали и на нее: маленькая тонкая искорка вспыхнула в ней слабым, боязливым огоньком, готовая при каждом мгновении быстро потухнуть. Но пастырь недаром прислал к ней свою преданную духовную дочь; он захотел и ее спасти, и ей возвратить счастье и здоровье. И вот больная пожелала иметь что-нибудь с могилки батюшки. Тогда А. Н. положила кусочек воску (со свеч, которые часто возжигаются на могилке) в бутылку, налила ее водой и дала больной выпить этой воды. Больная пила эту воду пять дней, на пятый день руки и ноги у нее зашевелились; мало-помалу она стала владеть и руками, и ногами, потом несколько раз ездила на могилку батюшки; теперь чувствует себя совершенно здоровой. |
|
|
