| «На Кармиле». В Библии, как отмечают еще Евсевий и блаж. Иероним (Onomasticon, 602), известны две различных горы и местности этого имени: гора Кармил на севере Палестины, в южной части Ассирова колена, где пребывал пророк Илия (ныне Джебел Кармаль; о положении этого Кармила см. в «Толковой Библии», т. II, с. 453). Другой Кармил – местность и город в нагорной части колена Иудина ( Нав.15:55 ), упоминаемая в истории Саула и Давида ( 1Цар.15:12,25:2 ), к юго-востоку от Хеврона; см. «Толковую Библию», т. II, с. 98 и 265. В данном месте ( 2Пар.26:10 ) может быть разумеем только этот последний Кармил, так как северный Кармил, лежавший далеко на севере Израильского царства, не входил в состав Иудейского царства и потому не мог принадлежать к владениям Озии. Некоторые толкователи (Philippson, Kautzsch), впрочем, считают евр. Karmel данного места нарицательным: сады, фруктовые плантации. 2Пар.26:11 . Было у Озии и войско, выходившее на войну отрядами, по счету в списке их, составленном рукою Иеиела писца и Маасеи надзирателя, под предводительством Ханании, одного из главных сановников царских. 2Пар.26:12 . Все число глав поколений, из храбрых воинов, было две тысячи шестьсот, 2Пар.26:13 . и под рукою их военной силы триста семь тысяч пятьсот, вступавших в сражение с воинским мужеством, на помощь царю против неприятеля. Указывается численность воинской силы царя Озии. В числе составителей списков войска, кроме придворного писца Иеиела (о должности придворных писцов, евр.: Соферим, см. комментарии к ( 2Цар.4:3 ) в «Толковой Библии», т. II, с. 309), упомянут еще некоторый Маасея надзиратель, евр.: шотер, LXX: κριτς, Vulgata: doctor, слав.: «судия». Проф. А.А. Олесницкий видит в Маасее летописца периода царствования Озии: «хотя Маасея и называется здесь именем «шотер», но должность шотеримов, или составителей генеалогий, иногда соединялась при царях с обязанностями дееписателя». («Государственная летопись царей иудейских», «Труды Киевской духовной академии», 1879, 8, с. 427). Правда, летописная функция шотеримов является еще спорной (о ней лишь можно находить неопределенное указание в местах в ( Исх.5:6 и далее; Втор.1:15,20:5 ) и др.), но не может подлежать сомнению, что для тех богатых сведений о царствовании Озии, какими восполняет священный писатель ( 2Пар.26 ), сжатое и общее повествование об Озии (Азарин) 4 книги Царств, необходимо должны были быть материалы современника-летописца, именно из близкой двору сферы, каким и мог Быть Маасея. |
| Семья, ныне живущая в этом доме, является потомством давно умершего садовника ван Кильсома. Седая женщина рассказывала мне: «Я была свидетельницей происходившего. Мне исполнилось в ту пору три года. Моя старшая сестра боялась и плакала. Нас отнесли в лес. Я сидела на руках у матери. Чтобы лучше расслышать, все припадали к земле ухом. А я повторяла за пушкой: «Бум, бум». Ворота во дворе, те, что налево, как мы уже говорили, выходят в фруктовый сад. Вид фруктового сада ужасен. Он состоит из трех частей, вернее сказать – из трех актов драмы. Первая часть – цветник, вторая – фруктовый сад, третья – роща. Все они обнесены общей оградой: со стороны входа – строения замка и ферма, налево – плетень, направо – стена, в глубине – стена. Правая стена кирпичная, стена в глубине – каменная. Прежде всего входишь в цветник. Он расположен в самом низу, засажен кустами смородины, зарос сорными травами и заканчивается огромной, облицованной тесаным камнем террасой с круглыми балясинами. Это был господский сад в том раннем французском стиле, который предшествовал Ленотру; ныне же это руины и терновник. Пилястры увенчаны шарами, похожими на каменные ядра. Еще теперь насчитывают сорок три уцелевшие балясины на подставках, остальные валяются в траве. Почти на всех видны следы картечи. А одна, поврежденная, держится на перебитом своем конце, точно сломанная нога. Вот в этот-то цветник, находящийся ниже фруктового сада, проникли шесть солдат первого пехотного полка и, не имея возможности выйти оттуда, настигнутые и затравленные, словно медведи в берлоге, приняли бой с двумя ганноверскими ротами, из которых одна была вооружена карабинами. Ганноверцы расположились за этой балюстрадой и стреляли сверху. Неустрашимые пехотинцы, стреляя снизу, шесть против сотни, и не имея иного прикрытия, кроме кустов смородины, продержались четверть часа. Поднимаешься на несколько ступеней и выходишь из цветника в фруктовый сад. Здесь, на пространстве в несколько квадратных саженей, в течение какого-нибудь часа пали тысяча пятьсот человек. Кажется, что стены тут и сейчас готовы ринуться в бой. Тридцать восемь бойниц, пробитых в них англичанами на различной высоте, еще уцелели. Против шестнадцатой бойницы находятся две могилы англичан с надгробными гранитными плитами. Бойницы есть лишь на южной стене, со стороны которой велось главное наступление. Снаружи эта стена скрыта высокой живой изгородью. Французы, наступая, предполагали, что им придется брать приступом лишь эту изгородь, а наткнулись на стену, на препятствие и на засаду – на английскую гвардию, на тридцать восемь орудий, паливших одновременно, на ураган ядер и пуль; и бригада Суа была разгромлена. Так началась битва при Ватерлоо. |
| Однако фруктовый сад был взят. Лестниц не было, французы карабкались на стены, цепляясь ногтями. Под деревьями завязался рукопашный бой. Вся трава кругом обагрилась кровью. Батальон Нассау в семьсот человек был весь уничтожен. Наружная сторона стены, против которой стояли две батарея Келлермана, вся источена картечью. Но и этот фруктовый сад, как всякий иной сад, не остается безучастным к приходу весны. И в нем распускаются лютики и маргаритки, растет высокая трава, пасутся рабочие лошади; протянутые между деревьями веревки с сохнущим на них бельем заставляют прохожих пригибаться; ступаешь по этой целине, и нога то и дело попадает в кротовые норы. В густой траве можно разглядеть сваленный, с вывороченными корнями, зеленеющий ствол дерева. К нему прислонился, умирая, майор Блакман. Под высоким соседним деревом пал немецкий генерал Дюпла, француз по происхождению, эмигрировавший с семьей из Франции после отмены Нантского эдикта. Совсем рядом склонилась старая, больная яблоня с повязкой из соломы и глины. Почти все яблони пригнулись к земле от старости. Нет ни одной, в которой не засела бы ружейная или картечная пуля. Этот сад полон сухостоя. Среди ветвей летают вороны; вдали виднеется роща, где цветет множество фиалок. Здесь убит Бодюэн, ранен Фуа, здесь были пожар, резня, бойня, здесь яростно бурлил смешанный поток английской, немецкой и французской крови; здесь колодец, битком набитый трупами; здесь уничтожены полк Нассау и полк Брауншвейгский, убит Дюпла, убит Блакман, искалечена английская гвардия, погублены двадцать французских батальонов из сорока, составлявших корпус Рейля, в одних только развалинах замка Гугомон изрублены саблями, искрошены, задушены, расстреляны, сожжены три тысячи человек, – и все это лишь для того, чтобы ныне какой-нибудь крестьянин мог сказать путешественнику: «Сударь, дайте мне три франка, и, если хотите, я расскажу вам, как было дело при Ватерлоо!» Глава 3 18 июня 1815 года Возвратимся назад – это право каждого повествователя – и перенесемся в 1815 год и даже несколько ранее того времени, с которого начинаются события, рассказанные в первой части этой книги. |
| Владимир Мартынов пишет в «Казусе Вита Нова» : «Пространство мегаполиса — это пространство потребления, и какими бы разными социально-антропологическими функциями ни обладали звуковые объекты, попадающие в это пространство, будь то пение буддийских монахов, месса Обрехта, опера Монтеверди, симфония Моцарта или балет Стравинского, — все это неизбежно превращается в продукты потребления. Музыкальное пространство мегаполиса можно уподобить огромному супермаркету, на полках которого вместо сыров, колбас, фруктов, вин и прочих продуктов располагаются произведения разных эпох, культур, направлений, жанров и стилей, способных удовлетворить запросы посетителей с самыми разным вкусами, пристрастиями и амбициями. Не важно, что в свое время и в своем месте все эти музыкальные продукты могли быть нацелены на самые разные цели: служение Богу, стремление к возвышенному, открытие новых возможностей музыки или выражение страха перед жизнью, — важно то, что, попав на полки этого супермаркета, они начинают служить одной-единственной цели, а именно быть потребленными, хотя сами производители продуктов могут субъективно ощущать себя по-другому и не соглашаться с таким утверждением». Не так ли и со всеми религиозными практиками — богослужением, молитвой и пр.? Храм — лишь одно из зданий внутри мегаполиса, и оно подчиняется законам мегаполиса. Все эти вещи создавались в определенном контексте, и, попадая в совершенно иной контекст общества потребления, по внешности оставаясь как бы тем же самым, разве не меняют они свой смысл на противоположный — «потребительский»? Всякое высказывание ныне и всякое действие ныне не может не впасть в производство-потребление. Иными словами, хотите вы или нет — ваше высказывание и ваше действие, все ваши практики станут проституционными, ибо автоматически попадают в сферу производства-потребления. Вот почему пафос ныне особенно смешон: пафосная проститутка смешна; особо смешна проститутка, критикующая проституцию, не понимая, что она — проститутка. А вот проститутка, осознающая свою проституцию и изнутри этого осознания критикующая проституцию — вот это достойно всякого почтения. Но пафоса у нее уже не будет. |
| Для питья употребляется вода речная или колодезная: последняя большею частью горька и солена. Квас – очень редко: то для борща, то для закваски, а иногда в виде лакомства или на полевых работах. Пиво – также редко. Водка – самый любимый напиток: пища знает пост, – для водки нет поста: ее пьют часто не в меру, пьют при всяких сделках, при всяких событиях семейных, при всяком случае, особенно во время свадеб. Виноградное вино – редко в северных уездах, где есть виноградники, из которых добывается самодельное вино, и часто на Крымском полуострове. Бекмез – выжатый из кавуна (арбуза) и сваренный сок. Буза – напиток из перебродившего проса. Варенуха – взвар, состоящий из сушеных фруктов, водки, меда, перца, корицы и других пряностей. Язма или катык – кислое молоко, разбавленное водою. Чай – редко в северных уездах и очень часто в Крыму; тоже и кофе, особенно ячменный. – Малороссы любят курить табак. Болгары Болгар считается в Европе 5363072, в том числе – в России 135073. 353 В Таврическую губернию они переселялись разновременно. Так еще в 1801 г. они были уже в Старом Крыму. В 1802 г. дозволено было принимать в Крым вышедших из Турции болгар. В 1813 г. они имели в Старом Крыму уже правильные колонии. После Крымской войны они переселялись в Крым не только из Турции и Молдавии, но и из той части Бессарабии, которая по Парижскому трактату 1856 г. отторгнута была от России; но многие и вышли из Крыма, не найдя в нем тех выгод, которых ожидали. 354 Ныне они живут преимущественно на полуострове Крымском и в Бердянском уезде. По переселении болгар в Таврическую губернию, кешты (дома) их были незатейливы: те же узкие и длинные татарские мазанки, покрытые камышом. Да и ныне многие кешты болгарские имеют тип татарский. Кешта большею частью делится сенями на две неравные половины: большая назначена для жилья, меньшая для кухни. Но первая иногда делится деревянною стеною на две части: одна для приема гостей, другая для семьи. Пол или посыпают песком, или покрывают войлоком, либо коврами домашней работы. Передний угол занят св. иконами с лампадами; здесь же висят и четки. Мебели очень мало: дзидлики – стулья и лавицы – лавки встречаются редко, потому что болгары сидят большею частью, поджав ноги под себя, или на полу, или на одерах: это – как бы низкие диваны вдоль стен с главницами (подушками) и чергами (покрывами). В иных домах главницы вышиты цветною шерстью, а черги – вытканы из той же шерсти. Болгарки вообще отличаются искусством ткать и вышивать. Оттого их прекрасная работа часто служит украшением стен: на них развешаны то мисалы – скатерти, то пишкиры – полотенца из чистой шерсти, с тонкими кружевами, или с отделкой по концам шелком и золотом, то килимы – ковры. Обеденный стол очень низок – около ¼ аршина. Болгары обедают, сидя с поджатыми под себя ногами, то на полу, то на подушках, набитых шерстью или какою-нибудь ветошью. – В домах большею частью опрятно. |
| Чкалов и Депардье Вот сейчас чуть только начальником стал… полвершка от горшка, и уже хоромы себе строит… дворцы. А за какие деньги? Ни людей не стыдятся, ни Бога не боятся. Один интерес – нахапать поскорее, пока не спихнули, напиться крови как клоп и всё… на боковую. 24 июля, 2012 Вот сейчас чуть только начальником стал… полвершка от горшка, и уже хоромы себе строит… дворцы. А за какие деньги? Ни людей не стыдятся, ни Бога не боятся. Один интерес – нахапать поскорее, пока не спихнули, напиться крови как клоп и всё… на боковую. Мы едем в стареньком москвиче в дальнее село с весёлым и бойким названием Казанки. Дорога раздолбанная, заброшенная и не ремонтированная с советских времён. Разрушается она как-то странно — не посередине, как это бывает обычно в городе, выбоинами, а с краю, точно кто-нибудь откусывает, отколупывает от неё потихоньку, но планомерно, километр за километром. Вокруг нас великолепная альминская долина – некогда благословенный фруктовый край, царство садов, а ныне – сотни гектаров, километры заброшенной земли, заросшей бурьяном и разнотравьем. Отдыхает земля… Хотя… отдохнула уже давно… теперь, похоже, впадает в привычную вековую дрёму. Древние здесь места, курганные, и вот опять затягивается всё это курганным сном, вековой дремотой… Возделывание земли, как и возделывание души, требует терпеливого, последовательного труда, власти и воли. Свобода же в нашем понимании почему-то обозначила право пустить всё на самотёк. И вот – в результате попёрли буйно со всех сторон как в духовном, нравственном смысле, так и в житейском — бурьяны, сорняки и плевелы. Торжествует ныне свобода «естественного» разрушения и разложения. И так очевидно становится, что главной нашей ошибкой стало не улучшение (как следовало бы), а безмерное ослабление власти в надежде на «гражданское самосознание». А в результате это наше освобождённое от контроля «самосознание» попросту пустилось во все тяжкие. — Тут ведь заниматься теперь нечем, – не отрывая взгляда от «обгрызанной» дороги, повествует мужичок. — А места богатые во всех смыслах. История… Видите, вон, кладбище на пригорке? |
| Но без сомнения Компания, которая приняла на себя в 1840 году перевоз священников из самой России во все почти колонии, примет перевоз их на свой счет морем на своих судах только из Аяна. А перевоз семинаристов, выключая провизию, будет стоить не более 35 или 50 рублей. Но и этот расход может не быть совсем, ибо Компания, вероятно, из уважения служащих в ея колониях духовных лиц не будет брать платы за перевоз детей их в Аян и обратно. 3) По перенесении всего Епархиального Управления в Аян потребуются дома для архиерея, для консистории и для некоторых соборян 13 . Но рано или поздно все это надобно будет сделать и в Новоархангельске, ибо дом, в котором ныне помещаются архиерей и Духовное Правление, Компания считает в своем капитале; и также секретарь и 2 канцелярских служителя становятся необходимы и в Новоархангельске, для коих также необходимы будут и квартиры. И при том если бы (по времени, а не ныне), открылась надобность кому-либо из духовного ведомства производить постройки людьми не служащими в Компании, то в Ситхе этого невозможно, а в Аяне возможно и со временем будет даже выгоднее. 4) а) В Новоархангельске много картофелю и не по дорогой цене; картофель будет и в Аяне, а между тем здесь есть дикий лук и ревень, заменяющий капусту, б) В Новоархангельске много рыбы. Достаточно будет рыбы и в Аяне, если для промысла отдалиться верст за 12 или 8. Лучшую же рыбу как-то: нельму, стерлядь и проч. можно зимою доставать с Нелькана и из Якутска, г) в Новоархангельске можно пользоваться всеми привозимыми вокруг света товарами и припасами. Все, что привозится в Ситху, то может привозиться и в Аян (кроме свежих фруктов); Следовательно, живущие в Аяне в этом отношении могут пользоваться теми же выгодами, какими пользуются и жители Новоархангельска; – быть может здесь в Аяне плата за некоторые вещи будет несколько дороже тамошнего, но в здешних отдаленных местах вообще о ценах не всегда спорят. Лишь бы вещь была. Что же касается до миссий, находящихся в Америке, то перенесение архиерейской кафедры из Новоархангельска в Аян не может сделать никакого влияния не только на дела миссий, находящихся в Севере Америки, но и на самое обращение колоний живущих в Ситхе, ибо для отдаленных церквей и миссий почти одно и то же в Новоархангельске ли или в Аяне находится архиерейская кафедра; надзор за ними останется один и тот же, а обращением колоний занимается не сам архиерей; да и самое пребывание архиерея в Новоархангельске скорее можно считать временным, чем постоянным, потому что из 72 месяцев я в Ситхе прожил только 30, а остальное время находился в отсутствии (считая тут и нынешнее мое путешествие); в Новоархангельске более 8 месяцев сряду мне жить не удавалось, а в отсутствии я двукратно находился по 16 месяцев сряду. |
| 360 000 Уара-эль-Хас Невакуфная Эль-Уара собственность Арх. Антонина Без имени, бывшей Палестинской Комиссии И.П.П.О. 6204 5918 Без имени В Вифлееме И.П.П.О. 7849 7388 Дахра (школьный участок) В деревне Бейт-Джала, близ Вифлеема 32 800 – 110 000 (2) 32 800– 110 000 И.П.П.О (2) 32 800 фр. истратил Арх. Антонин и 110 000 – И.П.П.О. Без имени (с домиком Арх Антонина) (3) По документу только 3600 кв. м. Без имени На горе Рас- Она, близ д. Бейт-Джала 2500–3000 Невакуфная собственность Арх. Антонина 9000 (3) В селе Аната Близ Иерусалима до 5000 Дарбатин-Дабита (фруктовый сад) 110 000 150 000 110 000 Вакуф Арх. Антонина не менее 22 500 Сикет-и-Себиль – узкая полоска земли (против фруктового сада) Невакуфная собств. Арх. Антонина У города Хеврона 11 000 (4) 68 000 +? Вакуф Арх. Антонина (4) Из этой суммы за участок земли в 10 000 кв. арш. с Мамврийским Дубом заплачено 3000 фр. Баляд-ен-Насара Близ Хеврона 25 000–30 000 Невакуфная собственность арх. Антонина 265 000 Халиль-эль-Бутмэ 4000–5000 Хакурет-эль-Бурдж В Иерихоне 21 000–26 000 Вакуф Арх. Антонина Без имени, близ вакуфа Архимандрита Антонина И.П.П.О. Участок В г. Кайфе, на берегу моря И.П.П.О. (5) 2015 (?) (5) Этот участок принадлежал Палестинской Комиссии, от которой он был отобран судом. Ныне этот участок стоит не менее 10 фр. за 1 кв. пику Большой участок В Назарете 28 000 (7) И.П.П.О. 3133 1436,5 (7) Ныне 1 кв. пику можно ценить не менее как в 5 фр., так как участок находится рядом с греческой церковью Малый участок И.П.П.О. Участок на имя г. Якубовича И.П.П.О. 3360/61 Участок В деревне Кафр-Кенна, близ Назарета 4500–5500 8000–10 000 Невакуфная собственность Арх. Антонина (8) (8) Католические монахи отобрали от нас этот участок судом. По слухам, они предлагают нам 8000 фр. за прекращение дела. Участок со сводами В городе Тивериаде 11 000–14 000 Участок с колоннами У города Тивериады То же (11) 82 800 (9) (9) На документе выставлено только 18 000 кв. м. Участок с горячими ключами 6000–8000 То же (11) 22 400 (10) (10) На документе выставлено только 4500 кв. м. (П) Турецкое Правительство отняло его у нас, признав купчие крепости подделанными |
| Из стремления придать новый и благоустроенный вид г. Костроме преобразователи его наложили свою руку и на стоявшие незыблемо земляные валы или осыпи, которые составляли прежде необходимую и столь характерную черту древней крепости или кремля. Величественные валы, продолжавшие существование несомненно свыше четырех веков, в 1817–1818 годах срыты в уровень с площадью у триумфальных и въезжих ворот Успенского собора. На месте прежнего вала с северо-восточной стороны по инициативе бывшего в Костроме гражданского губернатора К. Баумгартена разбит в 1819–1820 годах для общественного гулянья большой прежде называемый английский сад (ныне же городской бульвар) с разделанными аллеями и разнообразными деревьями. С юго-восточной стороны вал (к Нижней Дебре) несколько сохранился и, не смотря на меньшую сравнительно с прежним временем длину и высоту, все-таки напоминает о своем древнем виде. Что касается вала с северо-западной стороны, отделенного от северной осыпи Спасскими воротами, то видным признаком его существования является та самая крутая обрывистая гора над оврагом (где внизу располагается фруктовый базар), верхний край которой, ныне ровный с остальною площадью между садом и соборной оградой, обнесен балюстрадой. Не можем здесь не заметить, что сами по себе величественные земляные валы Костромского кремля имели довольно внушительный вид вследствие того, что на них в старину были поставлены громадные чугунные пушки. Последние, по всей вероятности, присланы городу при царе Алексее Михаиловиче, как можно полагать на основании самого сходства сохранившихся из них экземпляров во внешнем виде и устройстве с пушками, принадлежащими Костромскому Богоявленскому монастырю, которому они пожалованы несомненно тем же царем в 1648 году. Из этих то городских пушек и была произведена грандиозная салютация в честь императрицы Екатерины II во время её посещения г. Костромы. С валов пушки снесены в 1814 году и затем сохранялись при здании городской полиции даже в шестидесятых годах минувшего столетия. |
| Между тем, Меншиков оставался Генерал-Губернатором в С. Петербург, каждый день ездил в Военную Коллегию, в Адмиралтейство и в Сенат, хотя и не был тогда Сенатором. Не терпя перемеинальных приемов, Петр Великий выложил на Князя Ижерского угощение Вельмож своих и Министров иностранных. Обеды его в торжественные дни состояли, из двух сот кушаньев, подаваемых на золотом сервизе, которые приготовлялись лучшими Французскими поварами. Дом Меншикова находился на Васильевском острову, там, где ныне первый Кадетский корпус.· Украшением комнат служили: обои штофные и гобелиновые, подаренные Государю в Париже; большие бронзовые часы с боем и курантами; люстры из цветного хрусталя с золотыми и серебряными ветвями; большие Венецианские зеркала в зеркальных рамах с позолоченными обручиками; Персидские ковры; столы на толстых вызолоченных ножках с выкладками из разноцветного дерева, представлявшими всякого рода зверей и птиц; диваны, и стулья, с высокими спинками, на которых изображен был герб хозяина с Княжеской короною, За домом простирался обширный сад, лучший в Петербург после Царского, с оранжереями, сараями фруктовых деревьев, птичниками и небольшим зверинцем. Меншиков имел своих Камергеров, Камер-Юнкеров и Пажей, из дворян. Последние считались гвардии Сержантами. В городе ездил он с чрезвычайной пышностию: выходя на берег Невы с многочисленной свитою, любимец Петра садился, обыкновенно, в лодку, обитую внутри зеленым бархатом и раззолоченную снаружи; Она причаливала к Пензенской пристани, где ныне Сенат. Там ожидала Меншикова карета, сделанная на подобие веера, на низких колесах, с золотым гербом на дверцах, большою Княжеской короною из того же металла на империале и запряженная шестью лошадьми. Збруя их состояла из малинового бархата с золотыми или серебряными украшениями. Впереди шли скороходы и служители дома в богатой ливрее; потом ехали музыканты и Пажи верхом, в синих суконных и бархатных кафтанах с золотыми позументами по швам; у кареты шли шесть Камер-Юнкеров, из которых один держался за ручку дверец. Отрядом драгун Княжеского полка заключалось шествие. |
|
|
