| 196 Цароставник у Раича, II, 580. У Миклошича (monum. Serb. 95) надпись на Дечанском храме: «прими, владыко Господи о пандократоре, приносимое моление раба Твоего Стефана краля. Се бо приношу церковь Божественную сь сыном моимь кралемь Стефаномь: взираю на тленное ми тело надь гробомь своим и боюсе страшного Ти судища, кь Тебе припадаю, Вседержителю, помилуй ме день судны». 200 Летоп. в Гласнике V, 67. Строгие требования короля платить назначенную дань – в памятн. Рагузского архива 2, 8–13. Белградь, 1862 г. Грамота Рагузянам на права торговли 1326 г. у Миклошича 81. Хлопоты Венеции за Рагузян пред Дечанским – в Гласнике X, 7–9. Майков и после того поет с чужого голоса клеветы о к. Дечанском, будто он готов был изменить православию (О Серб. яз. стр. 2321. Видно, что г. Майков вовсе не знаком ни с языком, ни с духом папизма. А пора бы изучить папизм. Даже и ныне, не взирая на вековые происки Римской пропаганды и на тяжелую власть Австрийскую, в приморских городах Далматии в ведении Задрского епископа считается до 80 т. православных и 11 монастырей; а у папизма 350 т., 1 архиепископ (в Задре) и 5 бискупов (в Которе, Дубровнике, Шебенике, Сплете и Лези). «Епархиа православна у Далмации» – в Сербско-Далматинском магазине за лето 1850. Загреб. 201 Цамблак не говорить (Гласник XI, 76–79), на каком году страдалец краль скончался. Но если Дечанский был первым плодом брака Милютинова, бывшего в 1271 г., то скончался он не старше, как на 64 году жизни. – Старость не глубокая. 202 Цароставник у Гильфердинга в зап. геогр. общ. XIII, 228. После Цамблака, житие д. Уроша: «оболгания и наветы творяху кралю Стефану (Душану) на родителя его, – и многа 8ла подьят оть сына своего... Пристанииде сего блаженного бяше не постоянное, овогда в граде Петричу, а овогда в Звенчану, идеже и конець жития его прият». Согласно с тем говорят о смерти Серб. летоп. в Гласнике 1, 195; V, 46, 65; X, 267. XI, 147. Душан в послесловии к законнику пишет: «диавол шед развея лукавая словеса – посреди людей отечества нашего: скорбна сотвориша о мне родителя моего и тако наустиша его на мя, яко весьма да не будет имене моего, ни живота». Бояры Дечанского готовы были покуситься и па свободу и на жизнь Душана; это вероятно. – Но Душан не договорил всей правды; не сказал, что говорили ему Зетские бояры его. Потом, если бы Дечанский послушался своих бояр, конечно, не застали бы его не готовым к защите. |
| В двадцатом веке мы уже привыкли к явлению «деноминационализма», однако сама идея о Западной Церкви, распадающейся на более мелкие части, была чужда средневековому периоду. Схизма была немыслима, как писал сам Лютер в начале 1519 г.: «Даже если, к сожале нию, в Риме и есть вещи, которые нельзя изменить, нет и не может быть никакой причины для ухода из Церкви в схизму. Напротив, чем хуже ста новится положение вещей, тем больше ей нужно помогать и отстаивать ее, ибо с помощью схизмы и неподчинения ничего нельзя исправить».. Взгля ды Лютера по данному вопросу отражали настроения реформационных групп по всей Европе: Церковь следует реформировать изнутри Мысль о том, что растущее отчуждение между виттенбергской Реформацией и Католической Церковью было временным явлением, лежит в основе трудов многих лютеранских писателей периода 1520 1541 гг. Представляется, что евангелическая фракция Виттенберга верила, что Католическая Церковь действительно реформирует себя, возможно, с помощью созыва реформацион ного собора, в течение нескольких лет, что позволит лютеранам воссоеди ниться с обновленной и реформированной Церковью. Так, Аугсбургское Испо ведание (1530), излагающее основы лютеранской веры, настроено чрезвычай но примирительно по отношению к католицизму. Такие надежды на примире ние, однако, были развеяны в 1540 гг. В 1541 г. Регенсбургский сейм, на котором протестантские и католические богословы собрались, чтобы об судить разногласия, похоже, давал надежду на примирение. Переговоры за кончились неудачей В 1545 г., наконец, собрался Тридентский собор, чтобы выработать яс ную линию поведения Католической Церкви по отношению к Реформации и на чать крупную программу реформ внутри самой Церкви. Некоторые его участ ники, такие, как кардинал Реджинальд Поул, надеялись, что он окажется примирительным по отношению к протестантам. На деле, однако, собор и осудил основные идеи протестантизма. Все надежды на примирение развея лись. Теперь Протестантские Церкви были вынуждены признать, что их су ществование является не временным, а постоянным. |
| К золотому Иродову трону, Чтоб главу на Ироде отсечь. 1915 Владимир Набоков ЕВАНГЕЛИЕ ИАКОВА, гл. 18 И видел я: стемнели неба своды, и облака прервали свой полет, и времени остановился ход… Все замерло. Реки умолкли воды. Седой туман сошел на берега, и наклонив над влагою рога, козлы не пили. Стадо на откосах не двигалось. Пастух, поднявши посох, оцепенел с простертою рукой взор устремляя ввысь, а над рекой, над рощей пальм, вершины опустивших, хоть воздух был бестрепетен и нем, повисли птицы на крылах застывших. Все замерло. Ждал чутко Вифлеем… И вдруг в листве проснулся чудный ропот, и стая птиц звенящая взвилась, и прозвучал копыт веселый топот, и водных струй послышался мне шепот, и пастуха вдруг песня раздалась! А вдалеке, развея сумрак серый, как некий Крест, божественно-светла, Звезда зажглась над вспыхнувшей пещерой, где в этот миг Мария родила. 1918 В ПЕЩЕРЕ Над Вифлеемом ночь застыла. Я блудную овцу искал. В пещеру заглянул — и было виденье между черных скал. Иосиф, плотник бородатый, сжимал, как смуглые тиски, ладони, знавшие когда-то плоть необструганной доски. Мария слабая на Чадо улыбку устремляла вниз, вся умиленье, вся прохлада линялых синеватых риз. А Он, Младенец светлоокий в венце из золотистых стрел, не видя Матери, в потоки Своих небес уже смотрел. И рядом, в темноте счастливой, по белизне и бубенцу я вдруг узнал, пастух ревнивый, свою пропавшую овцу. 1924 Георгий Иванов Наконец-то повеяла мне золотая свобода, Воздух, полный осеннего солнца, и ветра, и меда. Шелестят вековые деревья пустынного сада, И звенят колокольчики мимо идущего стада, И молочный туман проползает по низкой долине… Этот вечер однажды уже пламенел в Палестине. Так же небо синело и травы дымились сырые В час, когда пробиралась с Младенцем в Египет Мария. Смуглый детский румянец, и ослик, и кисть винограда… Колокольчики мимо идущего звякали стада. И на солнце, что гасло, павлиньи уборы отбросив, Любовался, глаза прикрывая ладонью, Иосиф. 1920 Константин Липскеров ВОЛХВЫ Неистовствует царь. В неправедных шатрах |
| Он не только окончил все начинания своего державного отца, но и сам не мало даровал милостей богоспасаемому граду. Не менее благодетельное время настало для Киева во дни в Бозе почившего императора Александра Александровича и со вступлением на престол ныне благополучно царствующего Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича. Много выпало на долю Киева разного рода превратностей и испытаний в истекшем тысячелетии. Но при всех этих превратностях Киев имел несокрушимый залог, своей вечности – это именно ту святыню, которою он так богат и славен. «Видите ли горы сия»? – пророчественно взывал св. ап. Андрей Первозванный. – «Яко на сих горах воссияет благодать Божия, имать град велик быти, и церкви многи Бог воздвигнути имать» 12 . Время показало, что действительно на горах Киева почивает благодать Божия: вот уже более тысячи лет прошло, как на них красуется «мать городов русских», и сияют храмы Божии. Радостно бьется сердце каждого русского человека, когда ему хоть раз в жизни удается поклониться св. угодникам Киевским, этим великим борцам за истину Христову, – побывать там, где уже целые столетия миллионы людей изливают свою благодарность и ищут утешения в молитве ко Господу. А в Киеве есть где помолиться: с какой бы стороны путник ни приближался к городу, его взорам прежде всего представляется целый ряд св. храмов Божиих, и он невольно чувствует, что приближается к святому месту. От Петербурга до Киева 1114 верст, от Москвы без малого 1000 верст. Но как ни далек Киев от наших столиц, а путь к нему – торный, дорога – изведанная. Не даром говорит народная пословица: «язык до Киева доведет». Идут туда православные не только из соседних с Киевом местностей, но и из самых отдаленных уголков земли Русской. Медленно, в строгом молчании, подвигаются богомольцы один за другим, с посохом в руке, с котомкой за плечами. Иные идут месяц, другие шесть недель, а которые с дальнего севера – из Архангельска, из-за Уральских гор, или из Сибири – те полагают на путь от четырех до пяти месяцев. День за днем, неделя за неделей, бредут богомольцы, не зная часто, где придется ночевать, и будет ли что есть. Иной дает обещания во время странствования не принимать скоромной пищи, не пить ничего, кроме воды, пока не сподобится отговеть в «святом святых» града Киева и всей России – Киево-Печерской Лавре. Еще не так давно, в Киев не было железной дороги. С тех пор, как она проведена, еще более стало прибывать богомольцев. Всего более их стекается весною около Троицына дня. Их бывает в ту пору до 50 тысяч человек. Но несмотря на то, что в Киев можно проехать по железной дороге, или пароходом по Днепру, большая часть богомольцев, по обету или по скудости средств, по-прежнему идет туда пешком, совершая целые сотни и тысячи верст: |
| Осыпется ли вал, которым столько раз обносили старый Киев, и вот выглянут из-под него Златые врата Ярослав – памятник его могущества и величия Киева, или врата Батыевы – горькая память разорения монгольского. То мирный храм Ирины со своими усыпальницами, обретенными чрез столько лет забвения, начинает опять отогревать на родном солнце Киева прах своих усопших; то древняя Десятинная церковь на время раскроет тайны своих подземных сводов, чтобы опять укрыться под щит нового храма, хотя не достигшего ее широких размеров, однако осенившего благоговейно ее священные останки; или из-под горы Перуновой вымываются живыми ключами украшения мертвых кумиров, которые еще блюдет Киев, как в тайнике, вместе с костями их сокрушителей, в материнской утробе своих гор. Киев, колыбель нашей веры, новый Сион наш, подобно древнему, есть град Великого Царя, и к нему может также относиться псаломный стих сей: «Горы окрест него и Господь окрест людей своих» ( Пс. 124:2 ). На четыре неравные части разделен Старый Киев со своими отдельными холмами и зданиями. Вся обрывистая гора, на которой стоит он, возвышается, как крутобережный остров, из глубины окружающих его долин, неприступный только со стороны Днепра, более открытый с других сторон. На самой вершине его теснились в малом городке древние князья, там, где ныне церковь Первозванного; это есть первое отделение Старого Киева, искони обнесенное валом, и к нему принадлежала также верхняя часть Михайловского, а нижняя его половина укреплена только в позднейшие времена. Ярослав много распространил к западу столицу свою, соорудил митрополию и две обители на поле битвы с печенегами, но еще долго находилась вне ограды Старого Киева, глубокая долина, живописно врезавшаяся в недра горы Киевской; она слыла в древности Перевесищем, потому что лежит на скате Старого Киева. Из ограды Михайловской вступил я опять на летописную почву древнейшего населения Старого Киева. Здесь, между монастырем и церковью трех Святителей, еще сохранялась отлогость бывшего Боричева взвоза, где основался Кий, князь Полянский, давший свое истинное или баснословное имя, вместе с братьями и сестрою, месту их жительства и окрестным урочищам. Здесь начало Киева и современных ему названий: Щекавицы, горы Олеговой, и Хоревицы, горы Ольгиной, и реки Лыбеди, – доселе сохранивших те имена, какими искони огласила их Русь. Еще тогда речка Почайна, ныне поглощенная Днепром, протекала у подошвы горы Киевской, и в устье ее, где теперь Крещатик, были пристань и перевоз чрез Днепр. Вверх сего Боричева взвоза киевляне несли в ладьях надменных послов Древлянских, приходившних сватать за своего князя языческую Ольгу после убиения ее супруга, и вниз по той же дороге влачим был, по слову Владимирову, кумир Перунов, гордо возвышавшийся на соседнем холме. Вот и церковь Трехсвятительская, сооруженная Святым князем в честь Ангела свого, Великого Василия, на том месте, где некогда князь тьмы в лице Перуна требовал от него идольских жертв и даже крови мученической. |
| – Осыпется ли вал, которым столько раз обносили старый Киев, и вот выглянут из-под него Златые врата Ярослава, памятник его могущества и величия Киева, или врата Батыевы, горькая память разорения Монгольского. То мирный храм Ирины с своими усыпальницами, обретенный чрез столько лет забвения, начинает опять отогревать на родном солнце Киева прах своих усопших: то древняя Десятинная церковь на время раскроет тайны своих подземных сводов, чтобы опять укрыться под щит нового храма, хотя не достигшего до ее широких размеров, однако осенившего благоговейно ее священные останки; или из-под горы Перуновой вымываются живыми ключами украшения мертвых кумиров, которые еще блюдет Киев, как в тайнике, вместе с костями их сокрушителей в материнской утробе своих гор. – Киев, колыбель нашей веры, новый Сион наш, подобно древнему, есть град великого Царя, и к нему может также относиться псаломный стих сей: «горы окрест его и Господь окрест людей Своих» 14 . На четыре неравные части разделен старый Киев с своими отдельными холмами и зданиями. Вся обрывистая гора, на которой стоит он, возвышается, как крутоберегой остров из глубины окружающих его долин, неприступный только со стороны Днепра, более отлогий с других сторон. На самой вершине его теснились в малом городке древние князья там, где ныне церковь Первозванного, это есть первое отделение старого Киева, искони обнесенное валом, и к нему принадлежала также верхняя часть Михайловского, а нижняя его половина укреплена только в позднейшие времена. Ярослав много распространил к западу столицу свою, соорудив митрополию и две обители на поле битвы с Печенегами; но еще долго находилась вне ограды старого Киева глубокая долина, живописно врезавшаяся в недра горы Киевской; она слыла в древности Перевесищем, потому что лежит на скате старого Киева. Из ограды Михайловской вступил я опять на летописную почву древнейшего населения старого Киева. Здесь, между монастырем и церковью трех Святителей, еще сохранилась отлогость бывшего Боричева взвоза, где основался Кий, князь Полянский, давший свое истинное или баснословное имя вместе с братьями и сестрою месту их жительства и окрестным урочищам. Здесь начало Киева, и современных ему названий, Щековицы, горы Олеговой, и Хоревицы, горы Ольгиной, и реки Лыбеди доселе сохранивших те имена, какими искони огласила их Русь. Еще тогда речка Почайна, ныне поглощенная Днепром, протекала у подошвы горы Киевской, и на устье ее, где теперь Крешатик, были пристань и перевоз чрез Днепр. – Вверх сего Боричева взвоза Киевляне несли в ладьях надменных послов Древлянских, приходивших сватать за своего князя языческую Ольгу после убиения ее супруга, и вниз по той же дороге влачим был, по слову Владимирову, кумир Перунов, гордо возвышавшийся на соседнем холме. Вот и церковь Трехсвятительская, сооруженная св. князем в честь Ангела своего великого Василия на том месте, где некогда князь тьмы в лице Перуна требовал от него идольских жертв и даже крови мученической. |
| К сожалению, сегодня мало кто знает о том, что последним церковным объектом дореволюционного Киева был патрональный храм императора Николая Второго и его сына цесаревича Алексея. Так, в 1916 году в присутствии императрицы Марии Феодоровны в юго-западной части города была произведена закладка нового храма, посвященного небесным покровителями царской семьи - святителю Николаю Мирликийскому и Алексию Московскому(7). Таким образом, наследие православного Киева, связанное с династией Романовых, представители которой более трех веков выступали носителями верховной власти в Русском государстве, весьма обширно. Можно сказать, что за всеми значимыми проектами в истории Киева периода девятнадцатого и начала двадцатого века, стоят имена видных членов императорской фамилии, выступавших покровителями Православной Церкви и проявлявших особую заботу о его святынях. Поэтому, события 1917 года, в результате которых традиционная для России форма власти - православная монархия, подверглась ликвидации, не могли не привести к утрате сакрального значения Киева, став подлинной трагедией в его истории. Сегодня, прозападная политика властей Украины, умноженная на равнодушие российской элиты к судьбе Матери городов русских, является основным фактором дальнейшей деградации Киева. Широков Андрей , г. Киев Литература 1. Бoлxobimihob Ebrehiй, митрополит. Buбpahi npaцi з icmopii Киева. - К.: Лuбiдь - ICA, 1995, с. 246. 2. Голованский Евстратий, иеромонах. Киево-Златоверхо-Михайловский первоклассный монастырь и его скит Феофания. - К., 1878, с. 15. 3. Анисимов А. Л. Скорбное бесчувствие. На добрую память о Киеве, или грустные прогулки по Городу, которого нет. - К., 1992, с. 46, 75, 44-45. 4. Оксиюк И. Ф. Уния: Исторический очерк. - К., 1990, с. 24-27. 5. Шероцкий К. В. Киев. Путеводитель. - К., 1917, с. 60-68. 6. Анисимов А. Л. Мой Киев. Портрет в интерьере Вечности... - К.: Жнец, 2007, с. 199. 7. Киркевич В. Г. Время Романовых. Киев в империи. - К., 2004, с. 112-114, 148-157, 198. Дополнительно 1. Захарченко М. М. Киев теперь и прежде. - К., 1888. |
| Ист.: Иннокентий (Гизель), архим. Синопсис, или Краткое собрание от различных летописцев. К., 18365; Сборник мат-лов для ист. топографии Киева и его окрестностей. К., 1874; Абрамович Д. I. патерик. К., 1930. Лит.: Берлинский М. Ф. Краткое описание Киева. СПб., 1820. К., 1997р; он же. Icmopiя мicma К., 1991; Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Софийского собора. К., 1825; он же. Описание Киево-Печерской лавры. К., 1826; Закревский Н. В. Описание Киева: В 2 т. М., 1868; Максимович М. А. Обозрение старого Киева//Собр. соч. К., 1877. Т. 2. С. 91-123; Антонович В. Б. О монетных кладах, найденных в Киеве и его окрестностях//ЧИОНЛ. 1888. Кн. 2. С. 14-17; Антонин (Грановский), еп. Киево-Подольская Успенская соборная церковь. К., 1891; Петров Н. И. Историко-топогр. очерки древнего Киева. К., 1897; он же. Новооткрытый альбом видов и рисунков достопримечательностей Киева 1651 г.//ТКДА. 1905. Т. 2. 7. С. 431-472; Лашкарёв П. А. Церковно-археол. очерки, исслед. и рефераты. К., 1898; Смирнов Я. И. Рисунки Киева 1651 г. по копиям их кон. XVIII в.//Тр. XIII Археол. съезда в Екатеринославе. М., 1908. Т. 2. С. 197-512; Милеев Д. В. Вновь открытая церковь XI в. в Киеве и положение исследований в связи с новыми застройками города//Тр. IV Съезда рус. зодчих. СПб., 1911. С. 117-121; Хвойка В. В. Древние обитатели Среднего Приднепровья и их культура в доисторические времена. К., 1913; Моргилевський I. В. Киïвська Coфiя в cbimлi нових спостережень//Киïв та його околиця в icmopiï i пам " ятках/Ред.: М. С. Грушевський. К., 1926. С. 81-108; Богусевич В. А. Робота по poзбopцi руïн Великоï Лаврськоï церкви//Apxeoлoriя. К., 1948. Т. 2. С. 205; он же. Розкопки на ropi Kuceлibцi//Apxeoлoriчhi пам " ятки УРСР. К., 1952. Т. 3. С. 66-72; он же. Мастерские XI в. по изготовлению стекла и смальты в Киеве: По мат-лам раскопок 1951 г.//Краткие сообщ. Ин-та археологии АН УССР. К., 1954. Вып. 3. С. 14-21; он же. К вопросу о крепостных стенах XII в. Киево-Печерского мон-ря//Там же. 1960. Вып. 9. С. 106-112; Голубева Л. |
| Но не удивительно сие, ибо человек обычно, если нечаянно что-либо увидит или услышит удивительное, ужасается и, забывшись от ужаса, не знает, что говорит. Ужаснулся Петр на Фаворе, увидев славу Божества, от страха упал ниц и от того же страха не знал, что говорил. Ужаснулся Петр, услышав о страдании и смерти бессмертного Сына Божия, и посему не ведал, что говорил. Ужаснулся и ныне чудесному улову рыб, как говорит Евангелие: «Ужас бо одержаше его и вся сущыя с ним о ловитве рыб, яже яша» (Лк. 5:9). Значит, и здесь от ужаса он, не ведая, говорил: «Изыди от мене, Господи». Святый же Амвросий защищает святого Петра, говоря: «Хотя ужаснулся чуду Петр, однако же не «не ведый», но с великим рассуждением и разумом сказал: «Изыди от мене, Господи». И дальше святый Амвросий говорит о нем так: «Муж премудрый и достойный, в котором имело быть основание церкви и учительство учения, ничего полезного не усмотрел в себе, кроме того, чтобы не превозноситься благополучием в деле, и посему-то и говорит: «Изыди от мене, Господи». Не молит он о том, чтобы быть оставленным Христом, но (беспокоится) лишь о том, чтобы, не возгордиться дарами Христовыми. Вот мы видим разум премудрого мужа, святого Петра; видим, с какою мыслию он сказал: «Изыди от мене, Господи», а именно, чтобы не возгордиться, исполнившись дарованиями Господними. Итак, те слова его были словами смиренномудрия. Нам же возможно извлечь полезное поучение как из ужаса, так и из слов Петра. Пусть мы из ужаса Петрова научимся со страхом принимать Божий дары. Дары Божий суть двоякие, по двум частям человека, как и в двух кораблях Петрова рыба, то есть, в теле и душе, а именно: внешние и внутренние, естественные и благодатные. В теле — дарования внешние, телесные, естественные, как, например, красота лица и возраста, крепость организма и прочее. Сюда же, к плотскому, приятному существованию, относятся и все временные, видимые земные блага: богатство, могущество и власть, которые все суть Божий дары. В душе же — дарования душевные, внутренние, благодатные, духовные, которые знает тот, кто их имеет: «Кто бо весть от человек, яже суть в человеце, — говорит апостол, — точию дух человеча, живущий в нем?» (1 Кор. 2:11). Такой знает духовные дары, которые он с благодарностью принимает от Бога и осторожно хранит их в себе. Итак, по примеру Петра, ужаснувшагося множеству пойманных рыб, и мы будем со страхом и ужасом принимать все дары, приличествующие как душе, так и телу. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Тополь ужаса Стихотворение Александра Шинкарёва, посвященное Ясеновацким новомученикам 13.09.2021 1128 Время на чтение 4 минуты Фото: pravoslavie.ru 13 сентября Православная Церковь отмечает Собор новомучеников Ясеновацких. Ясеновац (xopb.Jasenovac) – система лагерей смерти, созданная усташами (хорватскими фашистами) в августе 1941 года. Располагалась на территории Независимого Хорватского государства, сотрудничавшего с нацистской Германией, в 60 км от Загреба. Зверскому обращению с заключенными ужасались даже нацисты. Новомученики Ясеновацкие – православные узники в Хорватии, принявшие мученическую смерть в 1941–1944 годах. По различным свидетельствам, в годы Второй мировой войны в застенках Ясеноваца были уничтожены тысячи православных сербов, многие из которых погибли за верность православию. Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви прославил собор новомучеников Ясеновацких. Их имена включены в месяцеслов Русской Православной Церкви с установлением празднования их памяти 31 августа (13 сентября). Главный редактор «Русской народной линии» Анатолий Дмитриевич Степанов, а также помощник главного редактора Павел Вячеславович Тихомиров являются участниками возглавляемой академиком Серболюбом Живановичем Международной Комиссии по утверждению истины о лагерях смерти Ясеновац. «Русская народная линия» регулярно публикует материалы, посвящённые этой страшной и незабываемой теме. А сегодня мы хотели бы познакомить наших читателей со стихотворением Александра Афанасьевича Шинкарёва, посвящённым Новомученикам. Стихотворение предваряется авторским комментарием. Александр Афанасьевич служил России и Сербии на поприще дипломатии, а сегодня одним из главных дел своей жизни считает дело освещения этой трагедии, ведение о которой до сих пор пребывает в зоне полуумолчания. Редакция «Русской Народной Линии» Тополь ужаса В центре Баня-Луки на площади перед парламентом Республики Сербской стоит памятник жертвам лагеря смерти Ясеновац. Памятник выполнен в виде ветвистого дерева, и такое решение скульптора для непосвященного может показаться странным. Однако для любого местного жителя сразу же понятно, что речь идет о «Тополе ужаса», ставшим печальным символом одного из самых страшных концентрационных лагерей периода Второй мировой войны. |
|
|
