| И вот, голос от Господа говорил к нему: «зачем ты здесь, Илия». Он отвечал: «Я сильно возревновал по Господе Боге, Вседержителе, когда увидел, что сыны Израилевы оставили Твой завет, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечем, я один остался, и уже моей души ищут, чтобы отнять ее». Господь сказал: «возвратись и поди к Дамаску, и когда придешь, помажь Азаила царем Сирии, также помажь Ииуя царем над Израилем; а Елисея, сына Сафатова, помажь вместо себя пророком. Тогда, если бы кто избавился от меча Азаилова,–такого умертвит Ииуй, а кто спасется от меча Ииуя, такого накажет смертию Елисей. Впрочем, Я сберег для Себя семь тысяч человек в Израиле: все они не преклоняли колен своих пред Ваалом, и уста их не целовали идола». Этот Божественный ответ внушал пророку, что в руках Промысла и текущие перемены в судьбах царств достаточны для обуздания нечестия; Церковь же избранных, и во времена тяжких гонений, не оскудевает; у Господа всегда есть сокровенные праведники, неведомые миру. Около этого времени Бенадад, царь Сирийский, собрал все свое войско, заключил наступательный союз с тридцатью двумя царями и со множеством конницы и колесниц пошел на Ахава. Царь Израильский заперся в Самарии. Бенадад послал к нему в столицу послов объявить, что он намерен у него отобрать серебро и золото, жен и прекрасных детей его. Ахав предложил и себя, и все свое имущество в полное распоряжение Бенадада. Царь Сирийский, нашедши безусловную покорность в Ахаве, стал сожалеть, что не предложил ему более тяжких условий; он тотчас же прислал обратно послов своих сказать, что завтра придут в Самарию слуги его, обыщут домы царя и всех подданных его и оберут все, что только найдут самого лучшего. Тогда Ахав созвал на совет старейшин Израилевых и сказал им: «Бенадад через послов требовал у меня моих жен, детей, моего серебра и золота; я ни в чем не отказал ему, но, не удовольствовавшись этим, он непременно хочет сделать вам зло, намерен разграбить и ваши имущества! Совет и весь народ решил противиться насилию. |
| Князь Долгоруков давал обед вчера и ещё намерен дать в наступающую субботу. Преосвященный Исидор отправился также до середы в Пожайский монастырь. Я намерен отправиться в С.-Петербург на другой день после посвящения нового епископа, и если не случится тогда почта, то я привезу уже лично остальные донесения. Князю Долгорукову, 7 сентября 1839 г. (Записка). Наблюдая за устройством и починкой церквей вверенной мне епархии, я заметил особенный в сем отношении успех по губернии Гродненской. Успех сей зависел без сомнения от распорядительности гражданского начальства; но нельзя не отдать справедливости и похвальной готовности споспешествовать благому делу со стороны помещиков и предводителей дворянства оной губернии. Из сих последних известны мне, по особенному усердию, предводители дворянства Новогрудского и Слонимского уездов. Полагая, что внимание правительства к дворянству Гродненской губернии, оказавшему по большей части усердие по устройству церквей Православных, возбудит соревнование на сем благом поприще и в тех из них, кои оказались до сих пор нерадивыми, – долгом считаю просить Ваше Сиятельство, как главного местного начальника, подвергнуть на Высочайшее усмотрение об означенном усердии к Православной Церкви помещиков Гродненской губернии и помянутых двух предводителей дворянства. Графу Протасову, 9 сентября 1839 г. (конфиденциально). Отправляя ныне донесение в Святейший Синод о посвящении архимандрита Михаила в сан Пинского епископа, долгом поставляю уведомить Ваше Сиятельство об остальном пребывании нашем в Вильне, в дополнение к моему отзыву от 4 сентября. Посвящение епископа совершено по предположению, в день вчерашний, в соборной церкви Свято-Духовского древлеправославного монастыря. Богослужение было прекрасно и в совершенном, порядке; посвящение было вполне сообразно с предписанием Святейшего Синода и по книгам, от него присланным. Духовенства у нас было даже сверх надобности, так что мы должны были отказывать желающим участвовать в богослужении, хотя употребили к оному восемь пар архимандритов, протоиереев и иереев. |
| Господи мой, Господи, верою объем в души моей и в сердце Тобою реченная, припадаю к Твоей благости, помози мне грешному сие желанное мною начен о Тебе самом и совершити». А какое он дело намерен начинать и совершить, того не ведомо, и сия молитва зело сумнительна. И найдено ж письмо, в котором написано: «во славу пресвятыя, единосущныя, животворящая и нераздельныя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, грядет во всю вселенную великая слава и милость Божия и неизреченныя щедроты сладчайшия любве Иисус Христовы. Успевай, успевай, успевай и царствуй в православной вере и надежде». «Да сысканы ж выписки из книг о благих делах, которыя, по его плутовским словам, к делу его приличны. И по тем выпискам без сумнения явно видно, что он, Аврамов, не токмо словесно, но и письменно толковав невинность свою, и будто он терпит ссылку, яко исповедник, объявлял или объявлять намерен был всем того для, чтоб видя его, Аврамово, безвинное за веру исповедническое терпение, давали ему деньги, платье и прочее, как Чириков дал уже ему две пары платья, шубу и десять рублев денег, а Плаутин десять же рублев, и прочие сдавали больше двадцати рублев, ибо у него явилось денег больше сорока рублев; а понеже всем добрым людям известно, что никаким иным образом так мочно у простаго народа выманивать деньги, как притворным благочестием, и показывая себя молитвенником, как он плут Аврамов в Охотске себя называл, и как такиеж воры и плуты в присутствии моем в Тайной канцелярии являлися, а именно: разстрига Демид, Михайло Босой и архимандрит Александрова Свирскаго монастыря: 564 – и для вышеобявленнаго его, Аврамова, держать в Охотске я не смел, дабы от него о вышеупомянутом разглашения не произошло и иных бы каких ханжинских воровств не учинил, а я б безвинно не погибнул, послал его, Аврамова, при сем рапорте скована за крепким караулом в якутскую воеводскую канцелярию, и сей репорт написал я своею рукою с великою нуждою, смотря одним глазом, того для, чтоб никто не знал, для чего он, Аврамов, в Тайную розыскных дел канцелярию послан, и черный рапорт, писанный моею же рукою, сжег, того для, чтоб в Охотске о том никакого известия не осталося. |
| Желаю, возлюбленные, праздновать, хочу торжествовать; это – священный день света, и печать праздника, и дверь торжества. Он (праздник) запечатывает вифлеемскую пещеру, где ветхий денми, как грудной младенец, возлежал в яслях; но открывает иорданские источники, где опять Он крестится с грешниками, даруя миру отпущение грехов Своим пренепорочным телом. Но когда изшел из утробы на землю, Он явился детям как дитя, человекам как человек, матери как сын, пастырям как пастырь: «Я... пастырь добрый», положивший душу «свою за овец» ( «аз есмь пастырь добрый, пастырь добрый душу свою полагает за овцы»), – говорит божественное Писание ( Иоан. 10:11 ). Теперь Он намерен придти к источникам иорданским, (источникам для) мытарей и грешников, из желания омыть с них грехи. И велико чудо этого торжества. Мудрейший Павел возглашает словами: «явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков» ( «явися бо благодать Божия спасительная всем человеком») ( Тит. 2:11 ), и во всем мире преизобилует радость. Радуется небо, так как первым слышит исходящий голос; освящается воздух парением Духа; водное естество научилось омывать души вместе с телами. И вся тварь совершает праздничное веселье; скорбит только диавол при виде приготовленной купели, давящей лишь его. Что же говорит (евангелист)? «Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» ( «Тогда приходит Иисус... на Иордан ко Иоанну креститися от него. Иоанн же возбраняше ему, глаголя: аз требую тобою креститися, и ты ли грядеши ко мне?») ( Мф. 3:13–14 ). Кто видел, что владыка стоит перед рабом? Кто видел, что царь склоняется главой к воину? Кто видел, что подвигоположник награждается борцом? «Мне надобно креститься от Тебя». Ты сам, Владыко, дай мне, говорит, то, что намерен даровать миру, крещение. «Мне надобно креститься от Тебя», потому что я подвержен прародительскому греху, ношу в себе яд змея; мне нужно смыть нечистоту древнего преступления, а Ты за какие грехи пришел для крещения? У Тебя есть свидетельство пророка о Тебе: «Он... |
| Как естественно в этот вечер в душе Богоматери могло явиться это чаяние чуда со стороны Сына, представшего пред Матерью после довольно долгой разлуки с Нею во всем блеске и славе Мессии, – об этом мы уже имели случай говорить (причем в основание наших слов было положено мнение по этому предмету Св. Иоанна Златоуста . 13 И как естественно было – с другой стороны – обратиться теперь к Нему, Мессии, с просьбою о чуде для помощи бедным – именно Ей, – Его Матери, столь много испытавшей чрез Него, столь любящей Его и столь любимой Им!.. И, однако же, Мессия не должен был иметь ни Матери, ни братьев ( Лк. 8:19 ), ничего Своего, частного, как не имел Он даже где главу подклонити ( Лк. 9:58 ). Все для него было чужое, и все Свое, – все и все пред Ним были равны. И все пред Мессией были рабы, не смевшие, конечно, делать Ему малейших даже указаний. Между тем это прикровенное указание Матери на необходимость чуда, т. е. дела, всецело относящегося в область мессианской деятельности, и было именно указанием раба Владыке. «Господь наш Иисус Христос », – рассуждает блаженный Августин : – «Богом был и человеком; – поскольку был Он Богом, – Он Матери не имел, а поскольку был человеком, – имел. Мать посему была Матерью плоти, Матерью уничижения, Матерью (человеческой) слабости, каковую Он воспринял нас ради. Чудо же, которое Он намерен был совершить, – Он намерен был совершить по Божеству, а не по слабости, – поскольку Он был Богом, а не поскольку рожден был слабым человеком». 14 Вот почему просьба Богоматери заслуживала или осуждения, или – простого указания неправильности ее, ее ошибочности, смотря по тому, как была выражена сама просьба, и чем была вызвана она. А так как Богоматерь Свою просьбу облекла в форму, выражавшую полнейшую покорность Божественному Сыну, благоговение пред Ним, и так как эта просьба Ее вытекала из чистой любви к ближнему и участия к горю его, то и в ответе Своем Господь без укоризны и порицания только отклоняет Ее ходатайство и высказывает Ей при этом такую истину, которая и на будущее время оградила бы Его от опасности повторения настоящей ошибки человеческого неведения и заблуждения. |
| – Отлично. Ты не мог выбрать науку, которая была бы более мне по сердцу. Итак, ступай в следующее воскресенье в церковь миноритов, к заутрене, когда туда собираются женщины со всего города, и поищи, не найдешь ли такой, которая тебе понравится. Если найдешь, следуй за ней издалека, пока не узнаешь, где она живет, потом возвращайся ко мне. Вот тебе первый урок, исполни его в точности. Буччоло сделал так, как научил его маэстро. Пошел в церковь и стал внимательно рассматривать лица женщин, которых туда собралось немало. Более всех понравилась ему одна дама, одаренная лукавою и нежною прелестью. Когда она вышла из церкви, Буччоло последовал за нею, заметил дом, в котором она жила, из чего дама заключила, что студент намерен ухаживать за нею. Потом вернулся к маэстро и сказал: – Я исполнил первый урок и нашел даму, которая мне нравится. Мессеру Фабрицио все это казалось презабавным, ибо втайне он подсмеивался над простодушным Буччоло и наукою, которой он желал учиться. С видом важным и глубокомысленным молвил он: – Теперь следует тебе раза два или три в течение дня пройтись перед ее окнами – только держи себя скромно и прилично. Смотри на нее украдкою, так, чтобы никто не заметил, и только дама могла понять, что ты в нее влюблен. Потом возвращайся ко мне. Это – второй урок. Буччоло простился с учителем, пошел на улицу, где жила его возлюбленная, и начал прохаживаться перед домом, соблюдая благоразумную осторожность, но все же так, чтобы она могла заметить, что он делает это ради нее. Дама увидела его. Буччоло несколько раз поклонился ей с изысканной вежливостью. Она ответила ему поклоном, из чего он заключил, что она к нему благосклонна. Тотчас же пошел он и сообщил об этом учителю, который, выслушав его, сказал: – Прекрасно. Я тобою доволен. До сих пор все идет как по маслу. Теперь ты должен ей подослать одну из уличных разносчиц, которые торгуют в Болонье кружевом, кошельками, лентами и другим модным товаром. Вели передать своей даме, что ты во всем, чего бы она ни пожелала, готов ей служить, что никого на земле не любишь более, чем ее, и что отныне ты намерен быть ей верным рабом. Подожди ответа, потом возвращайся ко мне: я научу тебя, что следует делать далее. |
| В 1320 г., по смерти Никодима, Григорий ушел в лавру св. Афанасия, а через три года, стремясь к уединению, поселился в пустынном месте Глоссия. Однако частые набеги сарацин заставили Григория оставить свое уединение, и в 1325 г. он с синодией из двенадцати учеников, взиравших на него как на своего дидаскала, отправился в Фессалонику. Отсюда Григорий намерен был совершить путешествие в Палестину для поклонения Гробу Господню и для непосредственного ознакомления с местной монашеской жизнью, но по Божественному знамению должен был остаться в Фессалонике, где скоро был рукоположен в иеромонаха. Но шумный город был неудобен для подвижника-исихаста, и Григорий вместе с учениками удалился в окрестности Веррии и здесь основал скит. Поселившись в отдельной келье, Григорий выходил из нее только по субботам и воскресеньям для совершения Божественного таинства, а остальное время посвящал уединенной молитве. Только смерть матери заставила его отправиться в Константинополь, откуда он возвратился с двумя сестрами, и, оставив их в Веррии, сам опять водворился в учрежденном им фронтистирии и предался аскетическим подвигам. В 1331 г. Григорий, вследствие тревожных военно-политических обстоятельств, опять удалился на Афон и поселился в монастырьке св. Саввы близ лавры св. Афанасия. Усовершившись в «делании» и всех превзойдя в бодрственном и всецело деятельном подвижничестве, он потом всё свои силы посвятил совершенствованию в «созерцании», ведущем к Богу и подающем просвещение свыше. К этому именно периоду аскетической жизни Григория следует отнести окончательное у него образование определенного воззрения о так называемом «созерцании – θεωρα», и с этого же времени начинается его литературная деятельность, направленная к письменному разъяснению его аскетического мировоззрения. Слава великого подвижника постепенно возрастала. А однажды в храме Лавры, по рассказу Филофея, внезапно осиял Григория Божественный свет, когда он сосредоточил все свое внимание на себе самом и на совершавшемся богослужении Божественного таинства, и он, просвещенный свыше, прозрел будущее избрание игумена Макария в сан митрополита Фессалоники и услышал голос Богородицы об ожидающей его великой деятельности на Афоне. И действительно, непрестанная молитва , святость жизни Григория и Божественные знамения, совершавшиеся в его присутствии, побудили монахов Лавры избрать его своим духовным руководителем и игуменом. Но Григорий опять стремился к уединению и намерен был посвятить себя «умной молитве» вдали от всех. Однако ему не пришлось исполнить это сокровенное свое желание. На Афоне произошли смуты и волнения, виновником которых был калабрийский монах Варлаам (С. 5–12). |
| Наконец, в последней, седьмой главе, говорится «О страннопримстве и гостеприимстве». Она составлена также с очевидным намерением оградить монастырь от справедливого подозрения в укрывательстве приходящих из-за границы беглых раскольников и вместе обеспечить ему возможность оправдания на тот случай, если бы кто-нибудь из таких беглецов действительно оказался в монастыре. Таково именно назначение первого правила «О странноприимстве»: по долгу христианскому и обычаю монастырскому, всяк из числа наших староверов путешествующий или по случаю в монастырь приходящий, инок или мирянин, удовлетворяется, во-первых, пищею, а потом, аще кто пожелает, упокоевается и ночлегом в общеприемнице, и восставши заутра отходит куда намерен». Понятно, что монастырь, принимая каждого приходящего раскольника, по силе этого правила, в нужном случае всегда мог сказать в свое оправдание, что странник «обнощевал» только в обители и «отошел», или «отходит куда намерен». Что же касается «инославной религии» странников, то устав предписывает удовлетворять их только пищею, но отнюдь не позволять таковым «ночевать внутри монастыря». Подобные же правила положены и относительно гостеприимства. Но здесь, по требованию обстоятельств, сделаны следующие исключения для знатных посетителей: «1) если кто случаем от знаменитых лиц прибудет, таковый приемлется особо в настоятельскую келью и, чем Бог послал, гостепримне приветствуется; 2) аще ли пожелает взойти в нашу церковь , то, с ведома настоятеля, кроме службы позволяется ему; аще ли же пожелает смотреть нашего церковного обряда и во время богослужения послушать чтения и пения, то должно бы таковому, с позволения настоятеля, на особо для сего случая возвышенно устроенном месте стоять, яко же бе древле владимировым послам в Цареграде; а по неустроению такового особого места, позволяется, случайности ради желающему стать и внутрь церкви, созади крылоса, откуда бы он мог точию смотреть и слушать, а не молится вкупе». Затем излагаются правила, которым вообще должны следовать белокриницкие иноки «...относительно случающегося с людьми инославных религий обхождения», – правила, строго воспрещающие им сообщаться с инославными в ястии и питии, наипаче же в молении. Впрочем, и из этих строгих правил, на всякий случай, и именно для тех, кому ради пользы «христианства» придется жить вне монастыря, сделаны изъятия: «… аще кто сообщится с иноверными только в ястии и питии, а не склонением к чужой вере согласовательными словами, то таковому за ересь не вменяется, но точию за грех небрежения причитается. Для того, возвратясь таковый во обитель, да не замедлит по долгу очистить свою совесть христианским смирением и испрошением прощения от Бога и от настоятеля по обычаю». |
| Главное внимание должно быть уделено отношению к Богу и ближним. Причем под ближними, согласно Евангелию, понимаются не только люди, которые нам приятны, но все, встретившиеся нам на жизненном пути. И прежде всего — члены нашей семьи. Христианская жизнь для семейных людей начинается в семье и ею же проверяется. Здесь лучшее поле для воспитания в себе христианских качеств: любви, терпения, прощения, принятия. Читайте также — Фрагмент общей исповеди Покаяние на греческом языке звучит как «метанойя», буквально — «перемена ума». Недостаточно признать, что в жизни совершал такие-то и такие-то проступки. Бог — не прокурор, а исповедь — не явка с повинной. Покаяние должно быть переменой жизни: кающийся намерен не возвращаться к грехам и всеми силами старается удержать себя от них. Такое покаяние начинается за какое-то время до исповеди, и приход в храм к священнику уже «запечатлевает» происходящую в жизни перемену. Это крайне важно. Если человек намерен продолжать грешить и после исповеди, то может, с исповедью стоит повременить? Нужно оговорить, что когда мы говорим об изменении жизни и отказе от греха, то имеются в виду прежде всего грехи так называемые «смертные», по слову апостола Иоанна, то есть несовместимые с пребыванием в Церкви. Такими грехами христианская Церковь издревле считала отречение от веры, убийство и прелюбодеяние. К грехам такого рода можно отнести и крайнюю степень других человеческих страстей: злобу на ближнего, воровство, жестокость и прочее, что может быть прекращено однажды и навсегда усилием воли, сочетающимся с помощью Божией. Что же касается грехов мелких, так называемых «повседневных», то они во многом будут повторяться и после исповеди. К этому надо быть готовым и принимать это смиренно как прививку против духовного превозношения: совершенных среди людей нет, безгрешен только один Бог. «Прощайте, и прощены будете», — говорит Господь. — «Каким судом судите, таким будете судимы». И еще более сильно: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой». Если мы просим у Бога прощения, то сами должны прежде простить обидчиков. Конечно, бывают ситуации, когда попросить прощения непосредственно у человека невозможно физически, либо это приведет к обострению и без того сложных отношений. Тогда важно, по крайней мере, простить со своей стороны и не иметь в сердце ничего против ближнего. |
| много-ли у Вас дел, часто-ли служите, и под. Когда я, отвечая на вопросы С. В., между прочим, упомянул, что недоброжелатели Вашего Высокопреосвященства в прошедшем и настоящем году распространяли слухи о перемещении Вас на Кавказ и даже в Архангельск, то С. В. с улыбкой сказал: «Все эти слухи нелепы. Высокопреосвященный пользуется такою известностью и достиг такой высоты и возраста, что его не потревожат». – Потом С. В. спрашивал меня, когда я намерен отправиться к месту назначения, где остановился и у кого еще намерен быть. Когда я сказал, что прибыл в Петербург собственно для того, чтобы прочитать отчет о ревизии Волынской семинарии, и если успею сделать это сегодня, то завтра отправлюсь к месту назначения, С. В. на это возразил, что я должен непременно представиться митрополиту Исидору и Наместнику Лавры; у последнего я должен попросить помещение в Лавре, в гостинице-же не оставаться, потому что Обер-Прокурор, если узнает, не похвалит за это. Прощаясь со мною, С. В. советовал представиться и г. Обер-Прокурору. От С. В. я отправился к А.В. Гаврилову, которого не узнал, потому что он совсем почти поседел. Говорил я с ним об алфавитном указателе к сочинениям митрополита Филарета и о том, чем наградит его Константин Петрович за такой капитальный труд. «Ничем, ответил А.В. Как за собрание мнений и отзывов митрополита Филарета я не был награжден, точно так-же не получу ничего и за этот труд». На другой день я был у Высокопреосвященного Исидора и передал от Вашего Высокопреосвященства глубокое почтение. Высокопреосвященный говорил со мною о здании Тверской духовной семинарии и выразил недовольство, что оно плохо построено, потому что не было надлежащего надзора; затем Высокопреосвященный дал мне наставления, например, не обижаться, если в Кременце викарный епископ придет ко мне в класс, или будет делать какие-нибудь замечания. Высокопреосвященный здоров и почти такой-же, каким я видел его в 70 годах, с тем только различием, что борода его вся поседела. В этот же день я переехал из гостиницы в Запасной Дворец В.К. Михаила Нико- |
|
|
