| В лето 6949-е пришедшу митрополиту Исидору изо фрязской земли из собора от папы римского Евгения на Москву к благоверному и христолюбивому и благочестивому, истинному православному великому князю Василию Васильевичу, белому царю всеа Руси, с великою гордостью и направдою и буйством латынским, нося пред собою крыж и палицу сребряну: крыж нося во креста место, являя латинскую веру, а палицу нося гордость и буйство латинское. Аще кто не приклякнет ко крыжу, то палицею ударивше, приклякнути велить, якоже у папы так отворять. И папа тую область даст ему немецкую, латинскую, литовскую, того ради, аще не приклякнуть православнии христиане и христолюбивый князь, яко же Исидор рече Евгениосу папе, яко «вси в моей руце, вси книзя и епископы: ни един со мною не может глаголати; а сам князь великий млад есть и в моей воли есть, а иные князи велицы боятся мене». Таковыми словесы обещася папе, того ради даст ему тую область тые земли. А ему впервых патриарха в церкви не поминати, а потом как его не приимут, ино православных князей не поминати в начале: на том правал папе и приклякнул. И много злата папа дал ему, и тою областью папежского преиде все земли и литовскую землю, доиде и до Киева и до Смоленска. А в то лето в Смоленске на княжение сел князь Юрий Лугвеньевич. Тогда пришедшу Исидору митрополиту на Москву с тою прелестью к благоверному великому князю Василию Васильевичу, и познавшу ему такую прелесть, и вшедшу ему во святую церковь пречистыя Богородицы соборную на Москве, и служившу ему святую литургию, и помянувшу ему впервых Евангениаса, а патриархов не помянувшу: якоже обещася папе. Тако и сотвори; якоже поминал в Киеве, такоже и в Смоленске при тех князех христианских: тем бо имющим над собою область латинскую, и не смеющим с ним вопреки глаголати. Мневшу же ему и над самодержавным всеа Русии государем, великим князем Василием Васильевичем, тако же учинити, якоже папе глаголал: «князь же великикй млад есть, а епископи их не книжни суть и боятся мене; не смети им со мною о том впреки глаголати: аз волю свою возму, а твое поминаю всегда, и князи к тебе приведу вси, и христианство все от греческия веры в латинство приведу, и в Рим приведу их к тебе, и дары ти принесут, и в Царьград не пойдут, и епископы от тебе поставлю, а сам буду гардиналом на немецких и лятцих арцибискупех и бискупех, и русских, а греческий легатос». |
| Из биографий Римских Пап с именем Лев наиболее подробна посвящена деятельности Папы Римского Льва Великого (понтификат 440-461). В статье присутствует подробный анализ христологии, сотериологии, учения о творении человека, учения о Боге и Троице Папы Льва Великого. Также значительные по объему статьи посвящены Папе Льву III (понтификат 795-816), короновавшему Карла Великого (800), Папе Льву IV (понтификат 847-855), восстановившему частично римские укрепления, Папе Льву IX (понтификат 1049-54), с чьей деятельностью связывают схизму 1054 г., Папе Льву X (понтификат 1513-21), чей портрет с кардиналами кисти Рафаэля из галереи Уффици хорошо знаком любителям ренессансной живописи, Папе Льву XIII (понтификат 1878-1903), ставшему узником Ватикана в связи с объединением Италии и долгим отсутствием урегулирования вопроса о политическом статусе римского папства. В данном томе «Православной энциклопедии» присутствует также статья о Латеранских соглашениях 1929 года. Несколько статей 40-го тома рассказывают о подвижниках, носивших имя Левкий. В их числе и русский преподобный Левкий, основатель Левкиева в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря, статья о котором содержится также в 40-м томе, а также Левкий (Аишев), игумен Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря. Также том содержит статью о выдающемся немецком ученом-энциклопедисте Готфриде Вильгельме Лейбнице (1647-1716). Присутствует подробная информация о первых сочинениях великого рационалиста Нового времени, отчет о его пребывании при дворе курфюрста Майнцского, деятельности в Париже и Лондоне, а также в Ганновере. Приводятся данные о его философско-теологическом учении, метафизике и теологии, теодицее, этике и телеологии. Рассказывается о рецепции идей Лейбница в России. Другим выдающимся немецким ученым, о котором содержится статья в данном томе, стал Готхольд Эфраим Лессинг — один из ведущих представителей немецкого Просвещения. Автор статьи констатирует огромное влияние Лессинга на европейскую культуру и, в частности, на формирование идеологии «Бури и натиска». |
| Делом заведовал пользовавшийся особым доверием папы Павла II кардинал Виссарион, некогда православный Никейский митрополит, но изменивший отеческой вере во Флоренции, по его-то инструкции дети обязаны были иметь при себе латинских священников, ходить в латинские церкви и вообще навыкать латинским обычаям. Когда София пришла в возраст, папа и Виссарион решились предложить руку ее русскому великому князю Ивану Васильевичу, надеясь достигнуть чрез то разом двух целей: обратить князя и за ним всю Россию к римской вере и привлечь его к участию вместе с другими государями Европы в том крестовом походе, который подготовлял тогда папа, особенно по настояниям Виссариона, чтобы сокрушить могущество турок и восстановить Греческую империю. Виссарион отправил (1469) от себя посла грека Юрия Траханиота с письмом к нашему великому князю и, предлагая ему руку Софии, скрыл от него, как она воспитывалась в Риме, напротив, утверждал, что она православная христианка и уже отказала двум женихам-государям латинской веры. Такое предложение породниться с императорским домом, царствовавшим в Греции, не могло не понравиться нашему государю, и он по совещании с митрополитом, с своею матерью, братьями и боярами послал в Рим принявшего у нас православие монетчика Ивана Фрязина, родом венецианца, сначала чтобы только дать ответ Виссариону и папе, видеть невесту и достать ее портрет, а потом чрез несколько времени (16 генваря 1472 г.) уже за тем, чтобы привезть ее в Россию. Грамота великого князя, которую в последний раз Фрязин представил папе Сиксту IV, была очень коротка: в ней князь только кланялся папе и просил верить его послам. А посол, признавший за лучшее скрывать в Риме свое православие и выдававший себя за латинянина, решился говорить от имени князя, с его ли согласия или самовольно, одну лишь ложь, угодную папе, чтобы достигнуть своей цели, конечно понимая, что если будет говорить правду, то Софию и не отпустят в Россию. Посол уверял, что русский государь не отвергает Флорентийского Собора, ревнует о воссоединении Церквей, питает приверженность к папе как главе Церкви, готов принять от него легата, который исследовал бы на месте обряды русской веры и наставил бы заблуждающихся на путь истины, и также готов принять участие в походе против турок. |
| Однако папе было не только отказано, но испанские епископы перенесли дело на суд Собора епископов африканских, который подтвердил решение испанского Собора. Власть папы осталась в границах Римской Церкви. Следующий повод заявить о папской власти возник из-за спора о «перекрещивании» новациан, секта которых была скорее схизмою, и чье вероучение было близко православному. В Римской Церкви ради миссионерских целей и по снисхождению новациан принимали через возложение рук (в то время как сами секстанты православных у себя перекрещивали), и даже ставился вопрос о принятии их клириков в сущем «сане». Это противоречило принятой тогда традиции других Поместных Церквей именно крестить еретиков, ибо «Церковь еретиков не перекрещивает, а крестит» (Ecclesia haereticos non rebaptizet, sed baptizet) . На это указали папе Стефану, однако папа применил повелительный тон по отношению к своим собратьям епископам в Африке и на Востоке, потребовал покорности и угрожал отлучением от церковного общения. Дионисий Великий (память 5/18 октября), хотя сам был за римскую снисходительную практику, но выступил примирителем и писал из Александрии папе с просьбой, чтобы он не возмущал того мира, которым все Церкви теперь пользуются . Папе противостали известный латинский богослов Киприан Карфагенский (память 31 августа/13 сентября) и епископ Фирмилиан Каппадокийский, которые о новацианах имели скорее теоретические суждения, могущие способствовать строгой принципиальности, но не всегда церковной икономии. В 255-ом и в 256-ом годах в Карфагене состоялись Соборы африканских епископов, подтвердившие недействительность крещения у еретиков, что было полностью поддержано и на Востоке. Фирмилиан Каппадокийский в своих письмах к папе обвиняет его в том, что он ведет себя недостойно и несогласно своему положению, и называет папу Стефана глупцом (письмо 75, XVII, 1), ибо, как преемник Петра, папа должен был бы способствовать единству Церкви, а не нарушать его, пребывать на основании из скалы, а не закладывать новое. |
| 31-го числа писал мне из Рима архимандрит Порфирий: «Долгом почитаю от полноты сердца молить Господа, да вознаградит он вас имиже весть судьбами, за новое писание ваше и за испрошенное мне первосвятительское благословение. Ценить такие милости и утешения по достоянию на стране чужой сердце человеческое, кажется, получает преимущественную способность и уменье, хотя при всём этом может недоставать искусства выражать наполняющие сердце чувства благодарности с соответственною им силою слова. Примите душевное приветствие мое и с новым годом. На вопрос ваш о представлении папе, по справке с здешними устными сказаниями, я должен ответить, что, начиная с устроения нашей православной церкви, никто из настоятелей ее доныне не представлялся папе, кажется, по нежеланию этого посольством. Только проездом бывший в Риме архимандрит Порфирий Успенский 483 являлся к Римскому епископу, и то с трудом согласилось посольство испрашивать у папы этой аудиенции; условием при этом поставлено было, чтобы архимандрит явился без иерархических отличий, и потому синайский путешественник представлялся без архимандричьего креста, но с орденом св. Анны. Примечательно впрочем, что, хотя папа обещал ему разрешение посмотреть какую-то Ватиканскую рукопись, в самой библиотеке не дали ему желанной рукописи под предлогом, что не могли отыскать ее. Об о. Софонии 484 передают, что он желал представиться папе по окончании своего служения в Риме; но посланник сказал ему: «Вы не являлись к нему в на- —204— 1864 г. чале, не следует представляться и пред отъездом из Рима», иначе дескать «нужно будет представлять папе всех новых настоятелей нашей церкви, при поступлении сюда на служения». Мне предстояло два случая иметь личное объяснение с папой; от одного сам отказался, другой был вовсе неожиданный и устранен обстоятельствами ненамеренными. В С.-Петербурге известная г-жа Дубовицкая, когда-то получившая от папы маленький образок св. апостолов, на одной стороне которого читаются слова: pax vobis, просила меня доставить папе от нее образ Божией Матери и преподобного Сергия: я взялся только привезти иконы в Рим, а посредником для передачи избран был Пальмер 485 . |
| Если мы оставим догадки Г-ра в стороне, то окружное послание выступит в значительно ином свете. Пока анафемы папы падали лично на Фотия, он сначала защищался, потом молчал. Как только Николай, чрез своих болгарских миссионеров, напал на восточный обряд и задел достоинство восточной церкви, Фотий немедленно поднимает голос и наносит папе сокрушительный удар. Мы имеем право думать, что не будь болгарских событий, не было бы и резкого выступления Фотия. Даже если бы был верен частный слух, переданный будто бы протоспафарием Михаилом папе, но последним, впрочем, в его письме в К-поль замолчанный, что император грозит папе собором в случае его неуступчивости (Mansi XVI, 304 I); Hergenröther I, 579), то и это не меняло бы дела: никакого собора до болгарских событий созвано не было; значит, по личным мотивам Фотий никаких выступлений предпринимать не хотел. 2783 Mansi XV, 187–216, epistola VIII. – Migne P. L. CXIX, 926–962, ep. 86. Jaffè Regesta pontificum romanorum. Berolini 1851, 2111. Обращение: „Благочестивейшему и возлюбленнейшему сыну, победителю народов, тишайшему императору Михаилу, богохранимому всегда августу“. 2785 B изложении не мало повторений, иногда не хватает последовательности, но местами оно очень выразительно. В письме сказалось влияние посланий прежних пап. 2786 Гергенрётер (I. 556), как некогда Бароний (апп. 866 num. XI), склонен усматривать у Николая почти пророчество о близкой гибели Михаила. 2789 „Как это было при папе Кононе“. За короткое правление Конона (686–687) таких фактов неизвестно. Может быть, папа разумеет здесь факт подписи римскими легатами, при преемнике Конона Сергии (687–701), постановлений Трулльского собора, среди которых есть направленные против нововведений в практике римской церкви. Hefele III, 315. Richterich (Revue Jnt. de Theol. 1901) p. 751. 2790 Папам, находившимся вне сферы досягаемости со стороны византийского императора, было гораздо легче бороться с иконоборчеством, чем восточному духовенству. Последнее вынесло на своих плечах всю тяжесть борьбы за православие, и этого не следовало забывать папе. 2791 Правительство Феодоры по делу Григория Асбеты со Львом IV и Бенедиктом III. – Это место лишний раз доказывает, что письмо Михаила не вышло из-под пера Фотия. Таких странных и неосновательных заявлений Фотий не сделал бы. 2792 Николай приводит буквальные выдержки из императорских писем (р. 190). Гергенрётер, проверив, нашел их правильными. В. I, S. 559. Anm. 41. 2793 „Народная латынь того времени, как говорил на ней народ, как писали нотариусы и даже хронисты, доставляла много поводов к насмешкам ученых византийцев“. Грегоровиус 201. 2795 Аргумент не имел силы в виду принципиального заявления византийского правительства на соборе 861 г., что в глазах к-польской церкви, Игнатий считается уже осужденным и, следовательно, что новый суд производится, собственно, Римом, чрез его легатов, и только для Рима. |
| Следует обратить внимание и на то, что обращение Фотия в Рим последовало не ранее, как патриарх Игнатий апеллировал к папе. Потом, его послание отнюдь не имело характера обычной энтронистики . В своем письме папе, Фотий представлял свой символ веры, указывал на то, что он поставлен на кафедру против воли, когда его «предшественник» сложил свое достоинство и жаловался на трудность своего положения. Явно Фотий желает от папы уладить возникший конфликт. Папа Hukoлaй I и ранее мог слышать о константинопольских событиях; ближе познакомившись с делом, он созвал Собор (в сентябре 860 г.), на котором было постановлено отправить в Константинополь двух легатов — епископов Родольфа и Захарию, которые должны были изучить дело Игнатия и доставить папе на разрешение; с Фотием указано было обращаться, как с светским человеком и посвящение его не признавать. Отнюдь не отрицая канонического первенства за Римским папою, однако, нужно признать постановления Собора имеющими повышенный тон и начальственный характер. На это могли повлиять лжеисидоровы декреталии, появившиеся в половине IX-ro века и впервые использованные именно папою Николаем I. Папские послы были торжественно встречены, водворены в столице и окружены лишь приверженцами Фотия. Если верить латинским сообщениям, они просто были, в конце концов , подкуплены. Вот почему на Константинопольском Соборе 861 г. они приняли сторону Фотия и, превышая свои права, признали правильным его постановление, а Игнатия лишенным кафедры. Фотий, понятно, имел большой интерес, чтобы папа согласился с постановлениями этого Собора и одобрил деяния своих легатов; тем более, что между составленными Собором канонами (17) некоторые соответствовали папским желаниям, например, канон, чтобы прямо в патриархи не ставить светских лиц (послед. 17 правило). Насильственно низложенный на Соборе патриарх Игнатий послал свою апелляцию папе, чрез архимандрита Феогноста. Император и Фотий также писали папе. Это послание Фотия замечательно своим либерально-философским взглядом на обряды. |
| Заслуживают внимания некоторые терминологические особенности документа. При обращении к папе неоднократно употребляются формулы множественного числа (так, в заключительной части послания говорится о вере тех, «кто живут в северных краях, в русских областях по обряду греческой церкви»), что объясняется влиянием образца — послания папе Сиксту IV, где эти формулы были вполне на месте. Гораздо более важно употребление выражений от первого лица в ряде ключевых мест документа (как, например, «верую и исповедую, что ты являешься пастырем всех верных») и указание в заключительной части на поручения, данные «нашему родственнику» Ивану Сапеге. Все это позволяет рассматривать этот документ как личное послание митрополита, тем более что в нем нет ссылок на решения каких-либо церковных или смешанных церковно-светских собраний. Не было сделано таких ссылок, судя по всему, и во время устных переговоров. Из писем папы Александра VI также видно, что и в курии послание было воспринято как выражение личной преданности митрополита, который обещал, согласно выражению, употребленному папой, в будущем привести к покорности римской Церкви, «насколько хватит сил, и других из названных народов» . Итак, в сложной ситуации, возникшей после отъезда вассальных князей и начала войны с Россией, сторонникам унии не удалось собрать ни съезда, ни синода, чтобы принять решение об обращении к папе . Поэтому пришлось ограничиться личным обращением митрополита. По-видимому, расчет был на то, что в случае положительной реакции в Риме на сделанное предложение можно будет снова поднять вопрос об унии перед православным населением Великого княжества Литовского. Эта инициатива была поддержана официальными письмами великого князя и виленского епископа папе Александру VI, в которых содержались просьбы принять митрополита под его покровительство . Эти письма, как и послание митрополита, должны были вручить папе великокняжеские послы. Одним из них был уже упоминавшийся Иван Сапега, другим — Эразм Чиолек, секретарь великого князя и одновременно глава виленского капитула . |
| 31-го числа писал мне из Рима архимандрит Порфирий: «Долгом почитаю от полноты сердца молить Господа, да вознаградит он вас ими же весть судьбами, за новое писание ваше и за испрошенное мне первосвятительское благословение. Ценить такие милости и утешения по достоянию на стране чужой сердце человеческое, кажется, получает преимущественную способность и уменье, хотя при всем этом может недоставать искусства выражать наполнающие сердце чувства благодарности с соответственною им силою слова. Примите душевное приветствие мое и с новым годом. На вопрос ваш о представлении папе, по справке с здешними устными сказаниями, я должен ответить, что начиная с устроения нашей православной церкви, никто из настоятелей ее доныне не представлялся папе, кажется, по нежеланию этого посольством. Только проездом бывщий в Риме архимандрит Порфирий Успенский 254 являлся к Римскому епископу, и то с трудом согласилось посольство испрашивать у папы этой аудиенции; условием при этом поставлено было, чтобы архимандрит явиился без иерархических отличий, и потому синайский путешественник представлялся без архимандричьяго креста, но с орденом св. Анны. Примечательно впрочем, что, хотя папа обещал ему разрешение посмтреть какую то Ватиканскую рукопись, в самой библиотеке не дали ему желанной рукописи под предлогом, что не могли отыскать ее. Об о. Софронии 255 передают, что он желал представиться папе по окончании своего служения в Риме; но посланник сказал ему: «Вы не являлись к нему в начале не следует представляться и пред отъездом из Рима», иначе дескать «нужно будет представлять папе всех новых настоятелей нашей церкви, при поступлении сюда на служения». Мне предстояло два случая иметь личное объяснение с папой; от одного сам отказался, другой был вовсе неожиданный и устранен обстоятельстами ненамеренными. В С.-Петербурге известная г-жа Дубовицкая когда то получившая от папы маленькой образок св. апостолов, на одной стороне которого читаются слова: pax vobis, просила меня доставить папе от нее образ Божией Матери и преподобного Сергия; я взялся только привезти иконы в Рим, а посредником для передачи избран был Пальмер 256 . |
| Здесь каждый патриарх имел самостоятельную власть в своем патриархате, каждый был самостоятельным и неподсудным патриарху Константинопольскому. Следовательно, Константинопольский патриарх также свободно, как Римский почти на всем Западе (исключая немногих областей), распоряжался только в своем патриархате, и влияние его на другие патриархаты могло быть только при известных благоприятных условиях. Что Римский епископ начальствовал почти на всем Западе, как полновластный патриарх, это мы знаем из того, что его патриархат состоял из провинций Италии, Галлии и Испании (за исключением карфагенских церквей). Все же эти провинции, взятые вместе, и составят Запад империи. Некоторые церкви, получившие начало и христианство не от Рима, однако охотно подчинялись ему; такова, например, церковь Иллирийская (на Востоке). Вообще едва ли нужно много говорить о том, что Римский папа на всем почти Западе имел значение Восточного патриарха в своем патриархате. Но и в глазах Востока Римский епископ был достойным особенного уважения епископом. История дает нам много фактов, из которых можно усмотреть, что он пользовался преимущественным уважением и на Востоке. Так, например, известно, что когда собор в Тире по делу Афанасия, епископа Александрийского, осудил его, то Афанасий искал защиты у папы; св. Златоуст, низложенный на Востоке, обращался к папе Иннокентию; св. Флавиан, обесчещенный на разбойничьем соборе, обращался к папе Льву. По особенным причинам по делам важным Восточные епископы часто обращались за содействием к папе. Причинами этими с одной стороны служило то, что Римские епископы имели много случаев показать себя строго православными, в то время как на Востоке среди епископов нередко были еретики, с другой стороны они (папы) имели случай показать себя справедливыми судьями. Причины естественные, но они от этого не теряли своей силы, и увеличивали влияние Римского епископа. Вот, например, как один из подвижников Восточной церкви, Максим Исповедник отзывался о Римском папе. «Напрасны будут, пишет он, все наши убеждения и наказания еретиков, если мы не обратимся к папе Римской церкви, т. |
|
|
