| Особенно забавно было проходить сквозь торговые ряды. Сидящие у дверей своих заведений лавочники зазывали туристов к себе, используя единственно знакомое им европейское обращение: “Коллега…” и дальше следовали манящие движения рукой. Впрочем, в то далекое время турецкие торговцы совсем не были агрессивными, чем приятно отличались, скажем, от палестинских арабов. Можно было зайти в лавку, выпить с ними чашечку чая, поболтать о жизни, и даже если вы уходили, ничего не купив, обид никаких не было. Я проехал автостопом большую часть страны — от греческой границы до восточной части Анатолии, а затем, поднявшись в Трабзон, вернулся в Константинополь на пароходике вдоль южного побережья Черного моря. В 1988 г. я, уже считая себя экспертом по турецким делам, вновь посетил эту страну (заметно более потуристевшую и несколько подорожавшую) и доехал до озера Ван и до руин средневекового армянского города Ани на самой границе с СССР. У приезжавших туда отбирали фотоаппараты и предупреждали, что не рекомендуется долго и пристально вглядываться в пограничные ограждения: советские войска, дескать, открывают огонь по всем подозрительным лицам без предупреждения. От Ани я поехал назад в Константинополь пушкинским путем: до Карса, а затем — в Эрзерум, где, вспомнив впечатления поэта, даже отправился в турецкую баню. Но это было потом, а пока я впервые знакомился с византийскими землями, в силу исторических превратностей оказавшимися в государстве под названием Турция. Бродил по Константинополю, открыто молился в Святой Софии, в музее Топкапы (бывшем султанском дворце) прикладывался к витрине, за которой лежала левая рука Иоанна Предтечи, и всячески отыскивал следы былых святынь в этом шумном торговом городе. В те годы, например, Студийский монастырь — ни много ни мало базилика VI в. — сколько их всего в мире? — размещался на заднем дворе какого-то турка: чтобы туда попасть, требовалось просить его отпереть калитку. 2. По Турции я, как и всюду, предпочитал перемещаться автостопом. Помимо экономических соображений (не столь актуальных из-за уже упомянутой фантастической дешевизны Турции в те годы), это оказалось еще и самым комфортным способом передвижения. Междугородные автобусы, дешевые и довольно быстрые, оказались непригодными из-за всеобщего курения и нелюбви к открытым окнам. Мой первый и последний турецкий автобус, ночью везший меня из Константинополя в Эфес, через полчаса превратился в форменную душегубку с тускло светящими сквозь клубы сизого дыма лампочками. На мои попытки ехать с открытым окном мне вежливо, но решительно сообщали, что грудной ребенок, лежавший на коленях у матери через несколько сидений от меня, теперь непременно простудится, заболеет и умрет. Мои аргументы, что табачный дым ему куда вреднее, турки предпочитали не воспринимать, глядя на меня честными глазами и повторяя на ломаном английском про страшный вред сквозняков, особенно в июле. |
| Ани своего викария, сначала некоего Григория, а потом еписк. Барсеха, сделавшегося, по смерти Григория, католикосом. Кроме викария в Ани, упоминаются в это время какие-то армянские католикосы – Павел в Мараше, Феодор в Хони. Восточная Армения жила своей особой церковной жизнию. Здешние христиане не чувствовали потребности в каких либо переменах: положение их под властью гуманного султана Мелик-шаха было спокойное. Султан облегчил тяжесть налогов, обременявших армянское население, освободил от налогов церкви, монастыри и духовенство. В знак своего благоволения к викарию Барсеху, он позволил носить пред ним крест (1086). По смерти Мелик-шаха (1092), когда с одной стороны ухудшилось положение армян, а с другой – на восток прибыли крестоносцы, восточные армяне несколько встрепенулись: много армян, в особенности из духовенства, двинулись в Киликию, к берегам Кезона, где правил армян. князь Василий, и на Черную гору. В это время в области Тавра возникло много новых армянских монастырей. Григорий II умер в 1105 году и был горько оплакан всеми армянами. Матфей Эдесский говорит в своей хронике по поводу кончины этого католикоса: «упал столп веры армянской, ограда церкви восточного народа. Он совершал чудеса среди народов, блистал светом своей добродетели; его жизнь протекла в суровых подвигах. – Он восстановил веру армянскую» 198 . Чрез 8 лет (1113 г.) умер и Барсех, бывший католикосом после Григория II. XXIV. Григорий III и Нерсес Благодатный Поставление Григория в католикосы. Возмущение еп. Давида и основание кафедры католикоса на Ахтамаре. Отношения Григория к латинянам и грекам. Свидание еп. Нерсеса с Алексеем Комниномь. Алексей просит Нерсеса изложить учение армянской церкви По смерти Барсеха, согласно завещанию кат. Григория Векайасера, католикосом был поставлен один из сыновей Григориева племянника Григорий. Григорий III (1113–1165) с детства был воспитан вместе с своим братом Нерсесом в доме своего деда Григория II, а после его смерти в доме католикоса Барсеха. Когда умер Барсех, Григорию было только 20 лет; тем не менее он был поставлен католикосом. |
| Древнейшую и основную редакцию Учительного Известия содержит помещенная в Виленском Служебнике 1617 г. «Наука иереом до порядного отправования службы Божое велце потребная». 4 Она излагает и перечисляет «што есть священникови потребное: наипервей перед служением, второе, в самом служении, третяя што по служении, четвертая, што за материя (то есть што за речы) скоторых можно быти тело и кровь Христова, што посполите называют форма албо совершение, шостое прыпадки, которые быся при службе Божой так стороны материи, яко и стороны служителя также теж и стороны съвершешя могли прытрафить». 5 Как в основном содержании, так и подробностях перечисленный рубрики довольно близки к современному Учительному Известию, а в некоторых пунктах даже буквально сходны с его предписаниями. Так, отдел «пред служением» требует от священнодействующего исповеди особенно в смертных грехах, перед другим священником, а за отсутствием последнего, сердечного сокрушения о грехах, и намерения очистить совесть впоследствии; в противном случае он «ставается святокрадцом, винным телу и крови Христовой, то есть богоубийцем зневерными оными жыдами, которые убили Христа»; 6 далее воздержания с вечера «в едении и питии», 7 сохранения душевной и телесной чистоты, «еднако если бы ся што перед сон трафило, о том он перед заснением не мыслил и тымся брыдил, не мает собе того заперешкоду мыти», 8 выполнения церковного правила, – «але если бы пилные забавы духовные званею людскому потребные, споведи слухает, хворых и здоровых, для которых бы опустил правило, а потом бы до службы Божое прыступовать прыходило негрешыть, толко бы послужбе божой часть правила або и все, которое опустил, отправили, хоть бы и позно»; 9 свободы от клятвы, извержения, запрещения, отлучения 10 и, наконец, совершения литургии в известные часы дня, «абы ани барзо предоднем, ани пополудю». 11 Следующая рубрика – «в служении» предписывает совершение литургии в освященном епископом алтаре, предусматривает случаи такого или иного осквернения церкви (пролитие крови, извержение семени) перед освящением даров и после него, указывает выход из них. |
| Большую часть наследовал Васил Гох (ум. в 1112). В 1073 г. под давлением сельджуков арм. кн. Ошин оставил в окр. Гандзак (совр. Гянджа, Азербайджан) свое родовое владение Майреацджур (этот топоним упом. в эпиграфической надписи, найденной в с. Ахбрадзор; см.: Akopian. 2009. P. 66-72) и с отрядом также переселился в Киликию. Ошин женился на дочери Аплгариба. Занятые им владения стали ядром княжества фамилии Хетумидов. Его столицами были крепости Ламброн и Паперон (Бабарон) в Зап. Киликии. Хетумиды поддерживали тесные вассальные отношения с Византией. В 1078 г. по решению визант. имп. Михаила VII представитель этой фамилии Аплгариб был назначен дукой Тарса. В Горной Киликии, в крепости Бардзраберд (недалеко от Сиса), основал княжество Рубен I (1080-1095), представитель антивизант. партии арм. знати. Он сразу порвал отношения с Византией и начал отстаивать независимость своих владений. При помощи арм. населения и своих военных отрядов кн. Рубену I удалось укрепиться в центральных областях Таврских гор и создать фактически независимое гос-во. Несмотря на скудость сведений о деятельности Рубена, совр. историография считает его основателем княжества династии Рубенидов в К. А. Арм. историческая традиция, следуя продолжателю истории Самуэла Анеци, считает, что в сер. XI в. он был одним из вассалов арм. царя Ани Гагика II Багратуни. В продолжительной борьбе Рубен завладел крепостью Копитар и сел. Коромозол. Прах Рубена I захоронен в монастыре Касталон. Преемником стал его сын Костандин I (1095-1102). Армянские княжества, окруженные мусульманскими соседями (Иконийский султанат, Данишмендидский и Халебский эмираты), отстаивали свою независимость. Монета кн. Рубена I. Кон. XI в. Аверс, реверс Монета кн. Рубена I. Кон. XI в. Аверс, реверс Тюрк. завоевания сказались и на судьбах ААЦ. В 1072 г. на престол католикоса вернулся Григор II Вкаясер (1066-1105). Григор II переместил свою резиденцию в Красный монастырь (Кармирванк) на Чёрной Горе близ Антиохии. В 1081 г. он возвел своего племянника Барсега на престол католикоса в Ани, где уже правили сельджуки. |
| В 1916 году В.Ф. Войно-Ясенецкий защитил свою монографию «Регионарная анестезия» как диссертацию и получил степень доктора медицины. Профессор Мартынов так охарактеризовал эту работу: «Мы привыкли к тому, что докторские диссертации пишутся обычно на заданную тему, с целью получения высших назначений по службе, и научная ценность их невелика. Но когда я читал Вашу книгу, то получил впечатление пения птицы, которая не может не петь, и высоко оценил ее». Научная работа в Москве настолько сильно захватила Валентина Феликсовича, что он не заметил, как постепенно оказался в тисках безденежья. Чтобы содержать семью, он вернулся к практической хирургии и трудился сначала в селе Романовка Саратовской губернии, а потом в Переславле-Залесском. Здесь он одним из первых в России делал сложнейшие операции не только на желчных путях, почках, желудке, кишечнике, но даже на сердце и мозге. Прекрасно владея техникой глазных операций, он многим слепым возвращал зрение. И хотя у земского врача воскресные и праздничные дни особенно загружены, он все чаще стал посещать местную церковь, где у него было даже свое место. Здесь же, в Переславле, В.Ф. Войно-Ясенецкий задумал изложить свой опыт работы в книге, которую он решил озаглавить «Очерки гнойной хирургии». Был составлен план, написано предисловие, и вдруг ему явилась «крайне странная, неотвязная мысль: когда эта книга будет написана, на ней будет стоять имя епископа». 1917 ГОД. ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ 1917 год был переломным не только для страны, но и лично для Валентина Феликсовича. «В начале 1917 года, — вспоминал святитель в мемуарах, — к нам приехала старшая сестра моей жены, только что похоронившая в Крыме свою молоденькую дочь, умершую от скоротечной чахотки. На великую беду она привезла с собой ватное одеяло, под которым лежала ее больная дочь. Я говорил своей жене Ане, что в одеяле привезена к нам смерть. Так и случилось: сестра Ани прожила у нас всего недели две, и вскоре после ее отъезда я обнаружил у Ани явные признаки туберкулеза легких». |
| Душа почувствовала: «Вот она, Истина. Здесь присутствие Божие». В тот же день она и крестилась Крещение в каком-то смысле тоже только начало пути. Это как вовремя вскочить на палубу корабля у причала. Дальше кораблю предстоит плыть, проходить сквозь штормы и бури, чтобы в будущем достигнуть спасительной пристани. На этом корабле никто не должен бездействовать. Собственно воцерковление у Ани началось на витке новых скорбей, в 2006-м году, когда вновь рушились, обращались в прах все земные построения. И становится тогда душе как-то само собой ясно: надо идти только к Богу, только у Него избавление, в Нем весь смысл жизни, от Него и благополучие наше. Может, для того нам и попускаются земные крушения, чтобы мы поняли самое главное? В храм Апостолов Петра и Павла и праведной Тавифы в Тель-Авиве Аня приехала утром. Тихо мерцали лампады, тихо возносились молитвы. А в сердце переживание, как будто Небо на земле, в храме ты дышишь благодатью Божией. С этого времени храм и стал сердцем жизни. Господь подал Ане хорошего мужа. И вот у Ани уже родился пятый ребенок. С мужем Александром они продолжают жить в Израиле и хранить верность Православию. Они и есть те, кому Обетованная земля принадлежит по праву благодатного призвания. Ибо не те суть наследники обетования, кто по крови происходит от Авраама, но кто по духу верны обетованию, кто искренним сердцем принял Христа. В израильской школе их детям непросто. Крестик на шее старшего сына был как красная тряпка, к ребенку приставали, обижали. Родителей вызывали в школу под тем предлогом, что дети не знают иврит. Веру во Христа родители засвидетельствовали открыто, а также предупредили, что на организуемые школой иудейские праздники не будут ходить. Когда в школе ввели занятия йогой, то приняли решение воздержаться и от этих занятий. Одноклассники сына по этому поводу говорили: «У нас только гой не делает йогу». Христиане для них уже не евреи, даже если по крови родные. Но постепенно как-то все поняли, что православные твердо стоят на своем, и приставать к ребенку перестали. |
| У обедни священник говорил о том, что немцы бросают и на них изображен крест, зачеркнутый поперек. В ответ на это кощунство у церкви продают маленькие крестики, чтобы носить их на виду. Я, конечно, купила и надела на пальто. Придя домой, сказала сестре и Ани (горничной). Ани тотчас же побежала в церковь и купила еще 3 крестика для всех нас . В газетах: уже убито 500 человек жителей в разных местах Франции. Вечером у нас (к чаю) собралось 12 человек из Парижа: философ Валь, филос Ландсберг с женой, Ел. Извольская, Федотовы, m-me Манциарли, фил Мецгер, т-те Шульц, Фондаминский, мать Мария, Бренстэд. Войдя, Федотов говорит мне: «Всякий раз, как наступают важные события, — все стремятся к Бердяевым. Это — главный штаб!» И это верно. Я много раз это замечала. Все как-то чувствуют, что у нас могут поговорить о том, что всех волнует, в атмосфере доверия и свободы. Оживленная беседа. В 12 1 / 2 ночи вой сирены и сильная канонада. Я выглянула в окна и увидела зрелище, кот никогда не забуду. На темно-синем небе над нашим домом — гирлянда из красных шаров. Зрелище небывалое по красоте! Так как канонада усиливалась, мы оделись и спустились с фонарем в наш погреб. Забрали с собой кота, который таращил глаза, ничего не понимая. Сидели там в темноте минут 20. Вернулись и легли до окончания алерт. К 6 1 / 2 ч. опять вой сирен, но без выстрелов. Поэтому никто не вставал. Чудный, солнечный день. Не верится, что где-то бойня, ужас, потоки крови... От фр. tracts — листовки. 199//200 20 мая Неделя напряжения, волнения. На фронте ожесточенные бои продолжаются, а вокруг нас жизнь идет по-старому. Вчера я была в церкви, а затем на рынке. И если не знать, что враг в 2-х ч езды от Парижа, то никогда не подумаешь, что это так. Полное спокойствие, ни беспокойных лиц, ни разговоров о войне. Мирная обывательская картина. Я поражаюсь все более и более выдержке, дисциплине французов... Это у них в крови, что ли? Вчера же собрались у нас Фондаминский, Мочульский, мать Мария. Интересна беседа о цели и смысле событий. Более всех волнуется событиями милый К. В. Мочульский. Ни спрашивает, работает ли он, пишет ли? «О нет, ни строчки не могу написать. Только газеты и информации — больше ничего!» На это Ниговорит: «Что касается меня, то я обладаю удивительной способностью писать при всяких условиях. Вот и теперь я пишу книгу, готовлю статьи, доклады. У меня окончательно расстроена нервная система, скорее ее поверхностный слой, а внутри есть какое-то ядро, не поддающееся никаким влияниям!» |
| – Но ведь столь обширная программа требует больших материальных затрат. Кто финансирует ваш лагерь? – Материальный вопрос – это наша самая насущная проблема. Средств не хватает. В этом году мы вынуждены были взять банковскую ссуду, чтобы оплатить связанные с приемом детей расходы (ежегодно они составляют около 350–400 тысяч евро), которые требуются на закупку чартерных рейсов, на проживание и питание детей, на организацию паломнических поездок. Нашу благотворительную программу финансируют епархиальное управление Фивской и Левадийской епархии, монастырь Преображения Господня Сагмата, а также множество частных лиц, которые прониклись чувством христианского милосердия и сострадания к обездоленным, брошенным детям, терпящим насилие в современном равнодушном и ожесточенном обществе. К сожалению, многие люди с достатком имеют возможность помочь, но не делают этого. Боюсь, что в следующем году нам не удастся продолжить ставшую традиционной благотворительную программу «Мост любви» по приему детей из Крыма и городов России. Надеемся только на помощь Божию. Я очень люблю детей, имею большой опыт работы с молодежью. Несколько раз в год я бываю в Крыму и, посещая такие детские учреждения, как приюты и детские дома, вижу в глазах несчастных детей нетерпение и трепет. Когда я слышу наиболее часто задаваемый мне вопрос: «А когда мы поедем в Грецию?», – мне бывает не под силу ответить «нет». – Сейчас Вы едете в Пермь, затем в Казанскую Трифонову женскую пустынь, расположенную в 60 км от Перми. По благословению митрополита Пермского Соликамского Мефодия насельница монастыря инокиня Анфуса впервые побывала в вашем замечательном лагере с тремя детьми – живущими при монастыре Анечкой и Ильей и своим братом Костей. – Во время моих бесед с этими и другими детьми я узнал, что им понравилась насыщенная программа поездки, неповторимая красота Эллады, памятники древней Греции, и, конечно, море. По словам 10-летней Ани Авдеенко, больше всего ей понравилась беседа о Елизавете Федоровне, выставка и фильм о ней. Участвуя в конкурсе «Милосердия двери», она нарисовала портрет Елизаветы Федоровны и ее мужа Великого князя Сергея Александровича, о которых знала, в отличие от большинства других детей. (фото рисунка Ани 5706) |
| «Напоенная Павлом Греция процвела; она именуется матерью мудрости. Священное Писание , которое мы имеем, от них и отцами их передано нам. Иисус Христос, по свидетельству апостола, поставил престол их царства, столпом и утверждением христианской веры. Но хотя бы и их временное владычество пало, царство Христово пребудет непоколебимо. Они строго и неизменно сохраняют достоинство духовных постановлении, или, если допускают какие-либо изменения, то приличные во славу Божию. Напротив того, мы, как известно из истории, с начала имели несколько неразумных правителей. Примем же, из предложенных нам условий те, которые можем принять; примем их с любовью, как заветы наших предшественников, а не как принесенные нам от чужих; примем охотно с кротостью, ко славе Божией». Наконец, в числе прочих побуждений к соединению, выставляет Нерсес и бедственное положение своего отечества: «Вспомните, что наша колеблющаяся Церковь держится на слабой розге, и что мы, в нашем бедственном положении, должны призвать на помощь себе столицу мира. Верьте, что в наших тесных обстоятельствах получим утешение от императорской щедрости, и что наше странствование найдет покой в благоохраняемой пристани». Однако, не смотря на речь Нерсеса и на единодушный собор своих пастырей, в том же нерешительном положении находится и до ныне церковь армянская, хотя чувствует свое сближение с нами; из уст её членов исторгается невольное сознание, что вера их одинакова с православною, но недостает у них духа сказать решительное «приемлю». Господь же Иисус Христос , желающий всем человекам спастися и в разум истины прийти, да устроит желанное примирение, во славу своего имени. Развалины Ани Я возвращался из Эчмиадзина в Тифлис, по другой дороге на Александрополь, потому что имел намерение посетить, на берегах Арпачая, великолепные развалины Ани, бывшей столицы Багратидов. Мне сопутствовал начальник крепости Эриванской, у которого в доме я нашел более гостеприимный кров, нежели в опустевших палатах сардаря, с их зеркальными залами. Путь наш лежал через бывшую персидскую крепость Сардар-Абад, которая менее Эриванской заслуживает это громкое название. Вдали, с левой стороны, видны были холм Армавира, и гора Кульпы, славящаяся соляными россыпями, близ которой, по преданиям армянским, разбиты были персами полчища отступника Юлиана. Мы направились к скверу и, проехав еще верст пятнадцать по равнине, стали подыматься на первые высоты гор Талынских. На вершине утеса, показались развалины церкви и бойницы, слывущие черными в народе. Когда же поднялись на гору, увидели самую крепость Талынскую, складенную из тесаных камней, и достроенную кирпичом; в ней долго обитали персидские правители сей области. |
| Византийская империя знала турок уже давно. Проект турецко-византийского союза существовал во второй половине VI века. Турки служили в Византии как наемники, а также – в дворцовой гвардии. 1006 Их было немало в рядах арабских войск на восточных рубежах империи. Турки принимали активное участие в осаде и грабеже Амория в 838 году. Но все эти сношения и столкновения с турками до XI века не имели важного значения для империи. С появлением в первой половине XI века на восточной границе турок-сельджуков обстоятельства изменились. 1007 Сельджуки (или сельджукиды) были потомками туркменского князя Сельджука, находившегося около 1000-го года на службе у одного из туркестанских ханов. Из киргизских степей Сельджук со всем своим племенем переселился в Бухарскую область, где он и его народ приняли ислам. Вскоре сельджуки настолько усилились, что два внука Сельджука во главе своих диких туркменских полчищ могли уже произвести нападение на Хорасан. С середины же XI века сельджуки стали играть важную роль и в истории Византии, угрожая ее пограничным провинциям в Малой Азии и на Кавказе. Уже раньше было отмечено, что в сороковых годах XI века, при императоре Константине IX Мономахе, Армения с ее новой столицей Ани была присоединена к Византии. Но последнее обстоятельство лишило бывшее Армянское царство его значения, как государства-буфера между империей и турками, по крайней мере, на северо-востоке. Наступая после этого в Армению, сельджуки наступали уже на византийскую территорию. Одновременно с этим сельджуки стали продвигаться и в Малую Азию. Во время энергичного, хотя и кратковременного правления Исаака Комнина восточная граница успешно оборонялась против натиска сельджуков. Но с его падением антивоенная политика Константина Дуки ослабила военные силы Малой Азии и тем облегчила вторжение сельджуков в византийские пределы. Может быть, центральное правительство, по мнению одного историка, даже не без удовольствия «взирало на несчастье этих упорных и гордых провинций». «Восток, подобно Италии, поплатился страшными потерями за ошибки столичного правительства». 1008 При Константине Х Дуке и после его смерти, во время семимесячного регентства его жены Евдокии Макремволитиссы, второй по счету султан сельджукидов Алп Арслан завоевал Армению со столицей Ани и опустошил часть Сирии, Киликию и Каппадокию. В главном городе последней, Кесарии, турки ограбили главную святыню города – церковь Василия Великого , где хранились мощи святого. 1009 Византийский хронист писал по поводу времени Михаила Парапинака (1071–1078): «При этом императоре весь мир, земной и морской, был захвачен нечестивыми варварами, разрушен и лишился населения, ибо все христиане были ими убиты, и все дома и деревни Востока с их церквями были разорены, полностью разрушены и превращены в ничто». 1010 |
|
|
