| И вот мы встретились с ним через 28 лет. Он приехал к нам вместе с Анной Николаевной Качалиной, которая для него, по его словам, как родная. «Он хороший мальчик, — писала мне мать Анны, — не курит, не пьет, не шляется, многое умеет в технике». Я узнал, что он любит историю, паровозы. Недавно поступил в Варшавский католический институт кардинала Стефана Вышинского, на теологический факультет. Увидев у меня переизданную Острожскую Библию, очень заинтересовался ею, попросил почитать. Он получил ее в подарок. Мы устроили в очень красивом месте вблизи храма вечер памяти Анны Герман, на который собралось много людей, местных и приезжих — из Москвы, из Санкт–Петербурга. Слушая пение Анны, все ощущали реальное ее присутствие среди нас, был молитвенный дух, ибо невозможно, слушая в ее исполнении «Аве Мария», не быть в этот момент с Богом. Возвратившись домой, Збышек прислал теплое благодарственное мудрое письмо. Он, по слову моей сестры, благородно воспитан. В конце письма была приписка отца: «Дорогой отец Виктор, дорогой Витя (извините, но так мы с Аней тебя звали). Я очень, очень рад, что Збышек в конце концов смог познакомиться с тобой. Для него это было большое переживание. Мы живем тут как нам удается. С нами живет мама Ани (93 года), которая крестилась теперь в церкви адвентистов. Я напишу более длинное письмо обо всем. Теперь сердечное поздравление и благословение Господа. Твой Збышек Тухольский. Варшава 24.09.03». Самым радостным в письме Збышков для меня было сообщение о крещении матери Анны — Ирмы Мартенс–Бернер. После смерти Анны она часто писала мне; в письмах было много грусти и даже отчаяния: «Нет веры, нет счастья, нет жизни, нет сил». И в то же время вопреки этому в ней теплилась надежда: «Но надо надеяться на лучшее, на мир». И вот, наконец, лучшее совершилось — Ирма встретилась с Богом, к Которому шла почти век своей жизни. Ее скорбь — о внуке Збышеке. В одном из писем пани Ирма писала: «Он стоит на похоронах Ани на кладбище тихо возле отца. Много людей. Он не понимает, что его судьба решается: не будет такого материнского тепла и заботы. Я сегодня болею, когда смотрю на Збыся — без материнской любви остался». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ОВАННЕС ИМАСТАСЕР [Ованнес Саркаваг; арм. (?)(?) /] (ок. 1045, обл. Парисос в Арцахе, Великая Армения - 1129, мон-рь Ахпат), архим., арм. философ, богослов, педагог, космограф, поэт, гимнограф. Род. в семье священника, учился в монастыре Ахпат . Эпитет «Имастасер» (Философ) свидетельствует о прижизненной славе О. И. как ученого; прозвище Саркаваг (Диакон) сопровождало О. И. на протяжении всей жизни, хотя он упоминался в рукописях и как священник, и как архимандрит; это позволяет предположить, что он был рукоположен в сан диакона в юном возрасте и оставался им довольно длительное время. Долгие годы О. И. возглавлял высшую философскую школу в Ани , где преподавал богословие, экзегезу, грамматику, математику, философию, космографию, теорию музыки и др., продолжая педагогические традиции Григора Магистра Пахлавуни . Служил в Анийском кафедральном соборе как иеромонах и протопсалт. В дальнейшем вернулся в Ахпатский мон-рь и возглавил местную школу, к-рая благодаря ему стала крупным центром науки и культуры. Воспитал множество учеников; среди них наиболее известны Самвел Анеци, Еремия Андзревик, Хачатур и Григор Анеци. О. И. пользовался большим авторитетом при груз. дворе и среди груз. духовенства; согласно историку Киракосу Гандзакеци , к нему приезжал, чтобы получить благословение, царь Давид IV Строитель . Сохранилось Житие О. И., написанное одним из его учеников («Повествование о жизни и смерти блаженного мужа Господня Саркавага»). О. И.- ученый-энциклопедист, продолжатель традиций аристотелизма, оставивший множество научных трудов по различным отраслям знаний: истории, математике, космографии, теории календаря, философии и художественной лит-ре. Ему принадлежат арм. переводы трудов Аристотеля, Порфирия, Евклида, Филона Александрийского, Псевдо-Дионисия Ареопагита, святителей Григория Нисского, Василия Великого и др. О. И.- автор Молитвенника, множества проповедей, сочинений догматического содержания. Среди них большое значение имеет сборник из 14 посланий, посвященных Никейскому Символу веры , в к-ром О. И. подвергает жесткой критике Халкидонский Собор (см. Вселенский IV Собор ) и такие еретические учения, как аполлинарианство , арианство , манихейство , несторианство , евтихианство (см. в ст. Евтихий , архим.). Вопросам богословско-догматического характера посвящены сочинения О. И. «Об образах», «О мощах» и др. Наряду с этим О. И. является одним из первых представителей нового интеллектуального течения, связанного со столицей Багратидов Ани,- естественнонаучного направления средневек. философии, в мировоззрении к-рого сквозь теологические напластования пробиваются эмпирико-сенсуалистические тенденции. |
| От этой церкви перешли мы, но груде обломков, усыпавших сию некогда лучшую часть столицы, к великолепному собору, который соорудили царь Гагик и супруга его грузинская царевна. Здание отличается, от всех прочих, обширностью и характером зодчества, собственно армянского, потому что оно украшено резьбой по стенам вместо живописи; купол уже обвалился, но прочность стен устояла против землетрясения. Здесь откликнулась некогда мертвая царица правнуку своему Давиду, когда он приветствовал ее с освобождением храма из рук неверных; но теперь не кому откликнуться в целой Ани на голос привета! Весь город одна могила; если же отозвались бы все его мертвые, дрогнули бы и пали остатки палат и храмов, как при звуке последней трубы! Великолепные палаты царя Гагика находились подле самого собора: кто разберет царские чертоги в этой массе обломков, убеленных снегом! Одинокий минарет возвышается на их месте, свидетелем разрушения; за ним видна еще одна уцелевшая церковь , круглая на подобие сумбатовой. Близко от собора, на самом обрыв горы, та великолепная мечеть, которою я любовался издали; она в изящном мавританском вкусе; наружная стена её покрыта надписями куфическими, но никто из нас не знал арабского языка. Должно полагать, однако, что ее соорудил не первый обладатель Ани, эмир Мануче, потому что он обратил главный собор в храмину своей веры, но внук его Фадлун, сын изгнанного Абуласвара, когда опять овладел городом и дал обещание не касаться собора. Найденный мною в последствии перевод сей надписи подтвердил мое мнение. Обвалившийся помост мечети не позволил спуститься в два её нижних яруса, висевшие над крутизной, но верхний являл следы чрезвычайного великолепия: шесть цельных столбов, из красного камня, посредине храмины, и еще двенадцать прислоненных кругом её стен, поддерживали низкие своды, которые испещрены шахматными плитами, красного и черного цвета. Множество арабесков иссечено по карнизам и капителям столбов; самый помост представлялся, из-под груды обломков, в виде шахматной доски, хотя другого узора нежели своды. |
| Гений тысячи одной ночи представил бы этот бешенный поток, у подножия Ани, заколдованным стражем сего таинственного города тысячи одной церкви: в наименовании его уже действует воображение восточное, ибо оно умеет, одною яркою чертою, резко обрисовать предмет. Надобно было отыскать брод Арпачая, посреди его камней; опытный житель сих месте открывал нам дорогу, строго напоминая, чтобы мы держались его струи, однако, не без приключения обошлась переправа: старшина Мастарский, отклонившись у самого берега от указанного пути, обрушился с лошадью в глубокую подводную яму, и с трудом могли извлечь его на прибрежные камни. Восход по утесам был также труден, как и спуск: когда мы поднялись на каменистый берег ущелья, нам представилась еще гора, хотя уже не столь отвесная, по скату коей раскинуты были печальные остатки Ани. Трех ярусная мечеть, как бы некая бойница, стала на вершине горы поперек малой ложбины; из пустого ряда её окон, казалось готов был посыпаться огненный дождь ядер. Над нею подымался высокий минарет, созданный воображением восточным, чтобы стоять на страж заветных сокровищ, ибо не напрасно, в преданиях курдов и армян, еще так свежи рассказы о тайных кладах отжившего города. Невозможно было идти прямо к мечети по крутизне; доверяясь опытности нашего вожатого, мы следовали за ним вправо, по окраине утесов; там еще стояла высокая арка ворот, от которых перекинут был некогда смелый мост на противоположный берег; доселе видны остатки моста, будто готового перебросить чрез бездну свою обрушенную дугу, как человек, который напрягается прыгнуть и еще не может на то решиться. Первая предстала нам, на краю города, великолепная церковь , вся в изваяниях, с чудными карнизами из арабесков; нарядный портик её легко опирался на одну порфировую колонну, во вкусе восточном. Над дверями изображен был Спаситель, а по сторонам его, снятие со креста и одно сонное видение, которое я не умел себе объяснить: в головах спящего стояла Божия Матерь, и над ним парили три ангела; быть может это самое видение побудило к основанию церкви. |
| Хочется " Межсоборному присутствию " напомнить слова Преподобного Серафима: " Стяжи Дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся " . Вы уже стяжали, чтобы заниматься такими вещами? Или целенаправленно ведёте дело к расколу? Спаси, Господи!!! свящ. Алексий 22 июня 2011, 12:12 Касаясь богослужебного языка Православной Церкви иезуит Петр Скарга писал в 1577г., что этого языка уже теперь в сущности никто настоящим образом не разумеет, нет на свете нации, который бы им говорил, как пишется в книгах; своих правил и грамматики он не имеет и иметь не может. Пдчеркиваю, что это говорилось не в 20в., а в 16в.!!! И что же " твердолобые " православные? А они в ответ католикам объявляли церковнославянский язык " святым " и " спасительным " , поскольку он " истинною, правдою Божиею основан, збудован и огорожен есть " , причем утверждается, что " хто спастися хочет и освятитися прагнет, если до простоты и правды покорнаго языка словенскаго не доступит, ани спасения, ани освящения не получит " (Иоанн Вишенский). Перед лицом унии наши предки не отступили от церковно-славянского языка и отстояли Православие на Украине. И еще, все " реформы " в церкви имели консервативный характер. Например, Никоновская реформа воспринималась Церковью как исправление нововведений. Раскольники, которых во в/п 19в. стали почему-то именовать старообрядцами, воспринимались как обновленцы, а не ревнители старины. Предлагаемая же современная реформа ц.-сл. языка имеет как раз обновленчиский характер. Константин Букварев 22 июня 2011, 10:24 Вопрос о церковнославянском языке не может быть богословским. Это - вопрос чисто ДУХОВНОГО уровня: кто выступает против ЦСЯ, тот просто проявляет свое духовное убожество и отсутствие духа церковности. Но есть и иная группа людей, выступающих сознательно против ЦСЯ: это представители т.н. " свято-Филаретовского ин-та " . Тут мы имеем дело с сознательной антицерковной установкой на разрушение Предания и традиции Русского Православия, цель которого - разрушение и самой Церкви. Вадим 22 июня 2011, 02:09 |
| Итак, нищие Ветхого Завета — это люди определенного духовного склада, те, кто всецело связал свою судьбу с поиском и исполнением воли Бога. «Не забудь угнетенных Твоих до конца» (Пс 9:33). Это — нищие Бога. Это те, кто стал «рабами» Всевышнего, Его «уделом». И как только у нас появляется такое понимание этой «нищеты перед Богом», уходит на второй план и становится необязательной несчастность анавим в этой земной жизни. Теперь нищий Бога — это прежде всего служитель Всевышнего, а его здешнее положение, место среди людей уже не важны. Если он ищет и жаждет лишь исполнения воли Божией — он ани . «Нищ» Иов — и в душе своей он ани еще до того, как лишится видимых богатств: «Его почитали стяжавшим многое, но, по испытании его Господом, оказалось, что Иов ничего не стяжал кроме единого Бога», — скажет о нем преп. Макарий Египетский . «Нищ» родовитый Исайя, и Давид после своего воцарения не перестает быть «нищим». И происходящая из царского рода, не испытавшая еще мирских несчастий и притеснений отроковица Мария славит Господа словами молитвы анавим : «что призрел Он на смирение Рабы Своей;.. низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем» (Лк 1:48, 52–53). С детства воспитанная в храме, в атмосфере псалмов и молитв, Мария естественно вспомнила глубочайшие молитвенные воздыхания Израиля в один из самых высоких моментов своей жизни. Естественно, что в ее молитве слышен отзвук псалмов: «Скимны бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе… Близок Господь к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет» (Пс 33:11, 19). Уже в начале Евангелия мы видим, как тесно связано оно с чаяниями и надеждами тех нищих , блаженство которых будет возвещено в Проповеди на горе. Вернемся, однако, к смыслам, встающим за выражением нищие Бога . Если ударение со слова нищие передвигается на Бога , то и само выражение начинает означать «верные Бога», «Богом избранные в Свой удел». Не случайно Христос благодарит Отца за приход к Нему анавим : «славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам» (Лк 10:21). И здесь мы видим, что при таком прочтении анавим становится синонимом «остатка Израиля», Израиля вообще. Вспомним, что в пророческой литературе остаток Израиля — это те, кто в любых испытаниях остается верен Яхве. |
| Сергей Петрович не был бездельником, но и он был блестящим говоруном и, несмотря на многодетную семью, большим донжуаном. Под его влиянием, его собственные многочисленные дети, как и дети его сестры, поступая в университет, или на Высшие женские курсы, само собою вступали и в партию. Уже по письмам, которые Аня получала от своих братьев и друзей, мне было ясно, что ее сближение с «идеалистом» было им, революционерам, не только малопонятно, но даже неприятно. В их письмах невинный для меня термин «идеалист» звучал так же непримиримо, как полуругательство «жид» в устах дворян–антисемитов. Наиболее враждебно встретил меня младший брат Ани Иван, участник того «мокрого» дела (так, пользуясь уголовным жаргоном, называл террористические акты старший брат Ани, опора дела и набожный черносотенец Михаил), во главе которого стояли погибшие впоследствии братья Добролюбовы. Худой, жилистый юноша, невысокого роста, заряженный террористической идеей, словно револьвер пулею, Иван в первое время нашего знакомства сознательно не разрешал себе общения со мною. Входя в комнату своею странною походкой (шмыгающие ступни и согнутые колени), он сразу же отходил в дальний угол, откуда, не принимая участия в разговорах, бросал на меня лихорадочные взоры своих глубокосидящих в скуластом лице глаз. Иногда он приводил с собою гимназического товарища, конечно, тоже партийца, сильно окающего крестьянина с Сенежского озера. Крестьянин этот был на редкость красивый юноша–богатырь; в выражении правильного лица, озаренного задумчиво скорбными глазами и всегда бледного от темных, длинных волос, было нечто иночески–богатырское. С приятеля Ивана Оловянникова Виктор Васнецов мог бы написать прекрасный образ Георгия Победоносца. Кроме черносотенного Михаила, которого Аня ненавидела, и младшего Ивана, с которым ей бывало часто как–то не по себе, у нее был еще третий, любимый брат Павел, студент юридического факультета, большая умница и талантливый партийный оратор. По приезде в Москву мы застали Павла в Бутырской тюрьме. Однажды, во время передачи, Аня познакомила меня с его невестой, Наташей Никитиной, и ее братом Андреем. Никитин, как и братья Оловянниковы, был социалистом, но каким–то особенным. В Андрее все (изящная, какая–то поникшая фигура, девичья белизна кожи, легкое золото летучих волос, блуждающая в светлых, северно–синих глазах пленительная улыбка) дышало нежностью, хрупкостью и застенчивостью. Глядя на Андрея Никитина, я не сомневался в том, что, не болей вся Россия революционною горячкою, он никогда не оказался бы в партии. Для революционной борьбы он не располагал ничем, кроме, быть может, искреннего сочувствия к «униженным и оскорбленным», играющего в революциях, как выяснилось, самую последнюю роль. |
| Сама я в тот день была в Бутово. Уже собиралась к обедне, когда стали меня вдруг обступать наши близкие и друзья. И только твердят: «Матушка! Матушка!». Подходит о. Кирилл, а я вижу, что на нем лица нет: «Мам, мужайся. Сережа с Аней погибли». С похоронами все быстро уладилось. Во вторник днем привезли два голубых гроба в Бутово. Сережин был с черной ленточкой. Гробы стояли открытыми, но тела были покрыты пеленами и цветами. Что осталось после такого пожара, не знаю, — то видели только о. Иоанн и матушка Иулиания. Надеюсь, правы, кто говорил, что смерть наступила мгновенно. От удара. Я приложилась к моим родным, села, закрыв лицо руками, и с двух сторон обняли меня сыновья: две руки в поручах лежали на моих коленях, Отпевали соборно. Людей пришло так много, что в храме все не поместились, и отпевали перед храмом. На крыльце, с хоругвями, стояли в стихарях сыновья Сережи и Ани. Стихари были их — Сережи и Ани — работы. И хоругви были ими купленными. Сережа и Аня были создателями храма на Бутовском полигоне, и о. Кирилл благословил крестный ход вокруг храма. Впереди шел Петр в их диаконском стихаре, нес иконы — их благословение на брак, далее хоругви. Похоронили детей на Ваганьковском кладбище, в могилу дедушки. В монастыре была большая трапеза, друзья много говорили о детях хорошего, но мне стало плохо, и меня увезли. Спасибо Святейшему Патриарху Алексию, он через матушку подарил мне альбом «Патриаршее служение», в котором нашла я фотографию, где толпа верующих в день преп. Сергия ждет под балконом благословения Патриарха. И среди других лиц я ясно различаю два родных лица: Сережу и Аню. Я много плакала о моем папе: так жутко, так несправедливо был вырван он из нашей жизни. Отец Глеб умирал естественно. Много страдал, терял силы, и было бы странно молить о продлении его жизни, то есть молить, по существу, о продолжении его страданий. А дети ушли мгновенно. Это очень трудно принять. «Не всегда легко сказать: да будет Воля Твоя» — так писал папе кто-то из его друзей на смерть мамы Вали. |
| Известно только то, что Петр не жил постоянно в одном месте; он был в полном смысле странником в своем отечестве. Постоянно меняя свою резиденцию, он может быть хотел таким образом связать разрозненные части своей паствы. Сначала он жил в г. Ани; в 1021 г. переселился к Сенекериму в Севастию, где жил до 1025 г.; потом возвратился в Ани, а в следующем 1026 г. снова переселился в Севастию уже по смерти Сенекерима. В 1029 г. он снова возвращается в Ани, но здесь он заметил нерасположение к себе граждан, которые стали подозревать, что католикос оставляет свою паству без руководства, спасаясь бегством от опасности. Сам Иоанн был недоволен, что католикос оставляет законную столицу и проживает у других князей. Известно по крайней мере, что в 1034 г. Иоанн заключил Петра в тюрьму, а на его место поставил настоятеля санагинского монастыря Диоскора. Но чрез 15 месяцев Петр снова был восстановлен на патриаршестве. Для низложения Диоскора приглашен был католикос Агвании Иосиф. Через 4 года после возвращения Петра из ссылки умер царь армянский Иоанн (1040). Согласно условию греки потребовали у армян подчинения. Большинство армян и во главе их католикос Петр не захотели подчиниться грекам и провозгласили царем племянника покойного Иоанна, Кагика, который и занял престол после двухлетних смут. Греки неоднократно пытались силой заставить армян подчиниться. Наконец, по словам армян, они заманили Кагика в Константинополь и заставили его отречься от престола и получить взамен Армении незначительный город в Каппадокии, да дворец на Босфоре. После того греки почти без сопротивления овладели царством Кагика (1044). Греческий правитель изгнал католикоса Петра. Петр назначил на свое место наместника, но правитель вскоре схватил Петра и его наместника и, с некоторыми другими епископами и священниками, вероятно за подстрекательство к сопротивлению грекам, отправил в Константинополь. Здесь им было назначено место для жительства и определено содержание. По свидетельству Матфея Эдесского, Петр пред своим отправлением в Константинополь погрузил в реку Ахуриан в крепко закупоренных сосудах 400 литров св. |
| В самом начале VIII века арабы окончательно подчинили Армению, однако ее зависимость носила вассальный характер. Армения с Картлией и Каспийской Албанией составляла наместничество (эмират) с центром в Двине. Благодаря этому Армения почти двести лет (до 859 г.) наслаждалась покоем, в результате чего развивались ремесла и торговля. Одновременно крупный княжеский род Багратидов постепенно закрепил за собой огромные области в центре страны и, почувствовав себя достаточно сильным, возглавил народно-освободительное движение, которое увенчалось победой (862) над арабами. Ашот Багратуни был провозглашен “князем князей армянских”, а затем и царем Армении (885). Свою столицу он основал в Ани (100 км от Эчмиадзина). Династия Багратидов управляла Арменией и Грузией в течение двух столетий (856–1071), после чего разделенная на мелкие княжества Армения перешла под власть турок-сельджуков во главе с Альп-Арсланом, который опустошил страну, превратив кафедральный собор Ани в мечеть. Таким образом, Великая Армения, исконный очаг армянской нации, прекратила свое существование как политическое единство 21 . Местоположение Армянской Церкви оказывало влияние и на ее дочерние Церкви Иверии и Каспийской Албании. Армянский католикос Вертанес, сын святителя Григория Просветителя, сделал своего старшего сына Григория “Католикосом Иверии”, в результате чего начались тесные отношения обеих Церквей, прервавшееся при католикосе Иверии Кирионе (608). Нижняя Иверия, признав IV Вселенский собор, стала независимой в этот период, а Верхняя Иверия, находившаяся в юрисдикции Антиохийского Патриарха, получила независимость в следующий период, а именно при императоре Константине IX Мономахе (1042–1055). В этот период наблюдаются попытки со стороны армянских католикосов сообразовать догматическую позицию своей Церкви с Православной. Наиболее выдающимся архипастырем Армянской Церкви был католикос Иоанн III Философ (719–729) 22 , который в своей переписке с Константинопольским патриархом ГepмahoмI (715–730) поддерживал учение святителя Кирилла Александрийского и папы Льва Великого, а на Моназкертском соборе в 719 (или 726) принял Халкидонский собор, хотя и ограничился выражением святителя Кирилла Александрийского “одна воплотившаяся природа Бога Слова” ввиду трудности в лексической формулировке догмата. Католикос HepcecIV (1166–1173) впоследствии писал о нем: “Он, ревностью божественной преисполненный, выступал против монофизитов”. Тот же католикос, выражая в вопросе христологии точку зрения Армянской Церкви, говорил: “Признавать, что во Христе Иисусе существуют две природы в одном Лице— не противоречит истине, при условии, чтобы это единство не было разделено на два” 23 . |
|
|
