| Русский философ Владимир Лосский, размышляя о пути духовного совершенства, пишет: «Святой Исаак Сирин различает три этапа на пути к соединению с Богом: покаяние, очищение и совершенство, то есть изменение воли, освобождение от страстей и стяжание совершенной любви, которая есть полнота благодати». Сербский святой прп. Иустин (Попович) (+1979) в своей работе «Путь Богопознания», посвященной гносеологии (учению о знании) прп. Исаака Сирина, пишет: «Анализируя человека в его эмпирической данности, святой Исаак Сирин находит, что его органы познания больны. Зло — болезнь, которой страдает душа, а значит и все органы познания. Зло имеет свои чувства, это страсти, а «страсти — недуг души». Зло и страсти не принадлежат природе души; они — наносное и неприродное дополнение души». У него, кстати, есть замечательная работа и о творчестве Достоевского, под названием «Достоевский о Европе и славянстве». Архиепископ Филарет Гумилевский (+1866) в своем труде «Историческое учение об отцах Церкви» пишет: «святой Исаак всю жизнь свою посвятил уединенному изучению души своей, и не чьи поучения не исполнены таких глубоких психологических сведений, как поучения святого Исаака; прошед сам степени духовной созерцательной жизни, святой Исаак представляет наставления о созерцаниях возвышенные и основанные на твердых опытах». Священник Александр Ельчанинов (+ 1934) в своем дневнике, изданным под названием «Записи», в нескольких местах приводит яркие примеры из поучений прп. Исаака и дает при этом свои полные понимания и восхищения комментарии к этим поучениям: «С начала Великого Поста читаю Исаака Сирина. Восхищаюсь, умиляюсь, духовно питаюсь им. Восхищаюсь силой его рассуждения, смелым, легким взлетом в самые заповедные сферы, умиляюсь благостностью, святой любовью, которой насыщен даже его слог, питаюсь его мудрыми советами, всегда точными и конкретными, всегда сопровожденными любовью». В изданных в этом году издательством «Царское Дело» дневниках почитаемого многими из нас Митр. Иоанна (Снычева) (+ 1995) под названием «Плач сердца» несколько раз упоминается имя прп. Исаака Сирина и то благодатное действо, какое оказывали на Владыку его суждения. Например, в записи от 19 ноября 1973 года Владыка Иоанн пишет: «Вечером во время чтения книги прп. Исаака Сирианина живо ощутил я последние минуты своей жизни и страх ответственности перед Богом охватил все мое существо. Я плакал и просил Создателя помиловать меня, хоть и не достоин помилования. Посмотрел я вокруг – ничего мне не нужно, только бы быть не отринутым от Божией любви», а в записи от 16 февраля 1986 года Владыка Иоанн пишет о том, что читал наставления прп. Исаака о «греховном покое» и заключает, что «стремление к покою убивает в нас духовную ревность и на нет низводит всякое наше доброделание». |
| Такова законодательная база осуществления цензурных функций церковной власти в России первой половины 19 века. Напомним, что в церковной историографии этот период зачастую именуется «филаретовским». И само имя свт. Филарета, и названная этим именем эпоха заслуживают пусть и краткого, но отдельного разговора, даже в такой специальной теме как практика осуществления учительной власти Церкви. Ещё издатели наследия московского святителя отмечали, что «оценка лиц, подобных митр. Филарету, дело не современников, а истории. Очистительный процесс времени над действиями и трудами лиц исторических совершается медленно, и их нравственный облик воссоздаётся не сразу» [xi] . В этом смысле историкам Соловьёву и Голубинскому можно противопоставить принцип историка Марка Блока. По мнению последнего, не следует судить об исторической личности или событии до тех пор, пока жив хоть один его свидетель. В этом отношении становится очевидным, что мысли и суждения свт. Филарета в той или иной области богословской науки актуальны не столько даже для конкретной ситуации, вызвавшей эти суждения, сколько для нашего времени. И в первую очередь это касается осуществления цензурной практики. В своеобразную «вину» свт. Филарету обычно ставят его строгость к сочинениям на догматические и исторические темы (например, его явную нелюбовь к подробному анализу истории Вселенских Соборов). Однако есть область, где эта строгость не только оправданна, но и сверхактуальна сегодня - область народного «литургического творчества». Здесь свят. Филарет был действительно беспощаден: в собрании его отзывов и резолюций по епархиальному управлению сохранилась масса запретов на печатание и распространение акафистов [xii] , если последние являлись лишь парафразой образцовых текстов этого жанра литургической поэзии, буквально вытеснившего собою все остальные, подлинно церковные жанры. Более того, уже после кончины московского святителя это его отношение сказывалось и на вполне официальных синодальных решениях. Одно из них столь показательно, что рискнём привести из него пространную цитату. |
| Но кроме этих произведений, несомненно принадлежащих перу митрополита Даниила, существуют литературные памятники, которые только приписываются ему 572 . Некоторыми весьма почтенными учеными митрополиту Даниилу приписывается послание к Иоанну Васильевичу Грозному 573 . Так, думают Филарет Черниговский 574 , Востоков 575 , автор Истории Российской Иерархии, архимандрит Амвросий 576 . Основанием для такого предположения послужил сборник Новгородской Софийской библиотеки 577 , где после тринадцати посланий Даниила следует без указания имени автора известное послание к Иоанну Грозному. Основание опять довольно шаткое. Преосвященный Макарий 578 высказался против мнения тех, которые думают усвоять послание митр. Даниилу. Мы с своей стороны имеем такие данные, которые сильно подрывают предположения преосвященного Филарета, Востокова и Амвросия и др. Если их мнение основывается главным образом на том, что послание в одном сборнике помещено непосредственно после сочинений митр. Даниила, то мы с своей стороны можем указать на такой рукописный сборник XVI–XVII века, в котором находится известное послание к Иоанну IV, но где вовсе нет ни одного послания Даниила и где оно также встречается без имени автора 579 . С другой стороны существует сборник и с четырнадцатью посланиями, несомненно принадлежащими м. Даниилу, но между ними нет послания к Иоанну Васильевичу, а между тем оно должно было быть и занимать последнее, четырнадцатое место в сборнике посланий, если только признать доводы Востокова, Филарета и Амвросия основательными 580 и это тем более, что первые тринадцать посланий этого сборника те же самые, которые находятся и в Софийском сборнике. В частности, что касается мнения Востокова, то оно есть плод простого недоразумения и невольной ошибки. Востоков высказал свое известное мнение при составлении описания рукописей Румянцовского Музея, имея под руками современный список посланий м. Даниила, сделанный с Софийской рукописи (Сильвестровского сборника). К сожалению, список сделан не совсем исправно. Я рассматривал его и нашел в нем не мало отступлений, введших в заблуждение составителя описания. В нем, наприм., некоторые послания не имеют указания своего числа, в нем встречается по два послания, обозначенных одним и тем же числом 581 . А пред посланием неизвестного автора к Иоанну Грозному на поле другою Рукоп. чем какою писана рукопись, прибавлено: «слово тринадцатое», чего вовсе нет в оригинале, и что составляет, произвольную вставку какого-либо лица, имевшего дело с рукописью 582 . Отсюда становится ясно, что Востоков, ни сколько не подозревая подлога со стороны переписчика, на основании рассмотрения рукописи, и высказал свой известный уже взгляд на личность автора послания. Что касается взгляда преосвященного Филарета Черниговского , то последний высказал его на основании шаткого мнения Востокова. Таким образом, не существует никаких данных для того, чтобы послание к Иоанну IV считать принадлежащим м. Даниилу. |
| С тем, что Иисус есть Христос, согласятся все еретики нашего времени, в том числе даже такие полухристианские секты, как иеговисты. Неужели великий богослов Филарет, составивший " Катехизис " , по которому до сих пор учатся в духовных школах, мог противостать всей канонике и патристике восточной Церкви? Однако не будем спешить с выводами. У митрополита Филарета особый метод диалога, который можно назвать сократическим. Он помогает самому собеседнику придти к правильному выводу. Такой метод требует больше такта, диалектического искусства и эрудиции, чем обычные доказательства и обоснования правоты своего тезиса. Митр. Филарет как бы предлагает собеседнику вместе исследовать данный вопрос не как ученику или оппоненту, а как соискателю истины. Книга митрополита (тогда - архимандрита) св. Филарета " Разговоры между испытующим и уверенным о православии восточной греко-российской Церкви " построена по образцу сократических диалогов, где отсутствует доктринальный тон и доказательства носят характер не императива, а убеждения и самораскрытия истины. Надо обратить внимание, что Филарет, одно время преподававший логику, прибегает к тонкому диалектическому приему. Он говорит: " Никакую Церковь я не дерзну назвать ложной " , но из этого в правильном силлогизме нельзя заключить, что все эти церкви истинны. Здесь св. Филарет отказывается лично произвести над ними суд, давая возможность в конце диалога сделать это собеседнику или ссылаясь на более компетентный суд восточной Церкви. В послании ап. Иуды написано, что архангел Михаил, споря с сатаной о теле Моисея, не дерзнул произнести укоризненного слова, а только сказал: " Да запретит тебе Господь " . Архангел Михаил, свергший сатану с небес и противостоящий силам ада, куда более великий ум, чем любой из богословов, не дерзает в споре с сатаной произнести на него укоризненного слова. Но разве это служит доказательством, что сатана безукоризнен? Здесь митр. Филарет (тогда - архимандрит) употребляет слово " церкви " в относительном значении - как религиозные собрания (например, в Псалтири написано: " Церковь лукавствующих не познах " , т.е. |
| Но случилось так, что книга окончательно явилась в свет только через несколько лет. Выдача же премии оттянулась на неопределенное время. Вот что именно произошло: прежде печатания митр. Филарет потребовал к себе рукопись на просмотр. Просмотр этот кончился не в пользу автора. Митрополит остался недоволен некоторыми отдельными выражениями, наприм. по поводу фразы историка Руднева: «русская церковь богата раскольниками», он сделал отметку: «неприличная насмешка»; а замену автором употребительного тогда выражения: «греко-российская церковь » другим, имевшим. менее прав гражданства, именно выражением: «греко-русская церковь» критик святитель признал «угодничеством некоторым журналистам» и т. д. в том же роде. Историку Рудневу приказано было снова пересмотреть сочинение, и затем отдать его в духовную цензуру. Так и было сделано. Затем Академия переправила сочинение в типографию для печатания. Но митрополит, узнав об этом, потребовал к себе вторично сочинение: оно было представлено ему часть в печатных листах, часть в рукописи. Рассмотрев его, Филарет опять остался недо- волен и печатными листами, и рукописью. Он предписал Академии тщательно исправить сочинение, а потом печатать. Академия в точности исполнила волю московского иерарха. Исполнив эту волю, Академия легко вздохнула – и думала, что дело наконец окончилось. Но не тут-то было. В сущности, оно только что еще началось. Ознакомившись с печатным экземпляром книги Руднева, Филарет нашел в ней новые недостатки. Академии митрополит сделал выговор и прислал на имя академической конференции (т. е. совета) резолюцию следующего содержания: «1) Сочинение о ересях и расколах рассмотреть вновь (это после напечатания-то!) и представить ему с мнением; 2) обратить внимание на цензора книги – годен ли он к своей должности 1024 ; 3) немедленно взять книгу на хранение и строгий присмотр конференции, чтобы она отнюдь не была распространяема». Можно подумать, что митр. Филарет открыл в книге и невесть какие ереси? Ничуть не бывало. Он, наприм., оказался недоволен следующей фразой: «с века единая соборная и апостольская церковь разделилась на церковь восточную и западную». |
| 14. Иоанн (Санкт-Петербургский), митр. Православная Церковь, католицизм, протестантизм, современные ереси и секты в России. СПб., 1994. — 245 с. 15. Каледа Г. , проф.-прот. Плащаница Господа нашего Иисуса Христа. М., 1995. 16. Лесняк В., прот. Святое причащение. СПб., 1992. — 15 с. 17. Лесняк В., прот. Св. Симеон Новый Богослов и его богословские воззрения. СПб., 1993. — 192 с. 18. Нилус С. Дух Божий, почивающий на отце Серафиме Саровском …/Неизвестный Нилус. Т.2. М., 1995. С.5—35. 19. Любимов Н., свящ. Семь Таинств Св. Православной Церкви как установление божественное. СПб., 1991. — 8 с. 20. Николай (Ярушевич), митр. Слова и речи. СПб., 1994. — 267 с. 21. О часе смертном. Христианское отношение к смерти. Брест, 1994. — 71 с. 22. Писания старца Силуана//Софроний, иеромон. Старец Силуан. Maidon Essex. 1990. С.259—472. 23. Поселянин Е. Святая юность. М., 1994. — 294 с. 24. Поселянин Е. Сказание о чудотворных иконах Богоматери и ее милостях роду человеческому. Т.1. Коломна. 1993. — 400 с. 25. По следам Св. Апостолов. М., 1994. — 441 с. 26. Православный календарь для семейного чтения. СПб., 1994. — 736 с. 27. Ровинский Н., свящ. Беседы старого священника. М., 1995. — 222 с. 28. Слободской С. , прот. Закон Божий для семьи и школы. М., 1993. — 380 с. 29. Соколов А., прот. Библия для детей. М., 1992. — 380 с. 30. Серафим (Звездинский) , еп. Ангелы. М., 1995. — 24 с. 31. Успенский С. Катехизис в рассказах. Символ веры. Вып. 1. М., 1995. — 188 с. 32. Филимонов В. По вере вашей да будет вам… Чудотворец Феодосий Иерусалимский и его наставления//Собеседник православных христиан. СПб., 1995. С.3—74. 33. Филарет (Дроздов) , митр. Православный катехизис. СПб., 1995. — 135 с. 34. Петр (Могила) , митр. Православное исповедание или изложение Российской веры Петра Могилы . М., 1996. Ссылки даются в тексте с указанием порядкого номера издания и страницы. Например, (4, 523) — Антоний (Сурожский), митр. Проповеди и беседы. С. 523. Ссылки на Полн. собр. соч. о. Иоанна Кронштадтского даются в тексте в следующем виде: Т.1. С.275. |
| И действительно, в переписанных и напечатанных при прежних патриархах книгах встречается очень много между собою несогласия. Даже выбрасывались целые молитвы и прошения и также прибавлялись без всякого основания, по одному произволу переписчиков, что нередко вызывало серьезные недоумения между самими архипастырями. Например, Патриарх Филарет Никитич Романов напечатал священническое погребение, а Патриарх Иоасаф первый велел оное уничтожить, патриарх же Иосиф повелел вновь напечатать его в Требнике. Таких несогласных между собою мнений патриархов великое множество. Это то и повело к тому, что во время патриаршества Никона, по просьбе благочестивого царя Алексея Михаиловича был созван церковный Собор для исследования и сличения славянских церковных книг с самыми древними греческими и славянскими памятниками. Замечательны и знаменательны все предсоборные и на Соборе действия Патриарха Никона . Он как бы предчувствовал случившийся впоследствии церковный раздор и поэтому не решился самостоятельно с российским священным собором приняться за исправление богослужебных книг, но просил согласия на это, советов и помощи от всех вселенских патриархов, а также посылал к ним сведущих и искусных в Священном Писании людей за древними греческими книгами, для перевода и сличения с славянскими старинными книгами. Вследствие таких ходатайств ему прислали из разных мест многое множество самых древних рукописных и печатных греческих и славянских книг и с этих то книг переводили и исправляли наши церковные и Богослужебные книги. Глава 3-я. Памятники об исправлении церковных книг В „Увете Духовном» патриарха Иоакима имеется подробный акт деяний духовного Российского Собора 1654 г., бывшего в присутствии самого Царя. Бытописатель об этом Соборе гласит следующее: „Божиею ревностию разжеся о благочестии и церковном благочинии великий Государь, Царь и великий князь Алексей Михаилович, всея великия и малыя, и белыя России Самодержец, промыслом великого Бога подвизаем, и Духом Святым умудряем, Соизволи убо собору быти в Царских его палатах в лето 1654-е сошедшуся: на немже председательствова сам благоверный и христолюбивый Государь Царь Алексей Михаилович всея России Самодержец, – и, содержай престол великой церкви сущий Святейший Никон патриарх Московский, и с ними всего Российского государства архиереи: Макарий митрополит Новгородский, Корнилий митр. Казанский, Иона митр. Ростовский, Сильверст митр. Крутицкий, Игнатий митр. Тобольский, Михаил митр. Сербский, Маркел, архиепископ Вологодский, Софроний, архиепископ Рязанский, Макарий, архиепископ Псковский, Павел, епископ Коломенский, к сим 11 архимандритов и игуменов, 13 протопопов, всех 35, тутже и его царскому сигклиту предстоящу: Бысть возглашение на том Богособранном Соборе, святейшего патриарха Никона , ко благочестивому Царю и ко всему священному собору и к сигклиту сицевое». |
| Не слишком ли «человеческое» зачастую движет нами и сегодня? Стремясь предупредить всех о грядущем потопе, не слишком ли далеко отходим мы от спасительного ковчега? Желая, по видимому, быть всем для всех, не теряем ли себя? Эти размышления, на которые вольно и невольно наводят лекции, никогда не могут быть бесполезными для пастыря. 1 Характерно, что в план своих вполне традиционных чтений по пастырскому богословию человек филаретовской еще школы, тоже митр. Московский впоследствии, иеромонах Сергий (Ляпидевский) вводит раздел, который так и называется: «Пастырство как лестница Иакова». Кстати, именно в бытность его на Московской кафедре архим. Антоний (Храповицкий) был ректором МДА, откуда не без участия владыки был переведен в Казань. 2 Тема «митр. Платон и свт. Филарет» вполне традиционна для русской духовной литературы, но, кажется, значимее ее была бы тема «свт. Филарет и митр. Антоний». 3 Что лекции были слышаны и, очевидно, произвели впечатление, свидетельствует, между прочим, такой на первый взгляд незначительный, но весьма характерный факт. В очень своеобразный и узнаваемый всегда лексикон митр. Антония часто встречающееся выражение «по крайнему нашему разумению» перешло, кажется, именно из лекций проф. Соллертинского. 6 Уже после написания статьи автору попалось на глаза мнение о труде проф. Соллертинского, высказанное историком русской богословской науки Н. И. Глубоковским и практически буквально совпадающее с высказанным здесь. См. Глубоковский Н.И. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 1992. С. 32. 7 О проблеме неадекватного понимания богословских категорий в диалоге Восток-Запад см.: Шмеман А., протопресв. Миссионерский императив//Иаков Стамулис. Православное богословии миссии сегодня. М., 1993. С. 388 9 Так строит, например, свое «Правило пастырское» Григорий Двоеслов , подробно расписывающий, как следует вести себя пастырю по отношению к богатым и бедным, мужчинам и женщинам, юношам и старцам и т. д. и т. п. Хотя, быть может, начальным толчком для него послужило здесь и Слово 3-е свт. Григория Богослова , сравнивавшего пастырское душепопечение с управлением зверем, как бы составленным из множества самого разного рода и нрава зверей. |
| 247 Вот, например, что говорил мне проф. А. И. Предтеченский , которого, забыв все прежние огорчения, посетил я перед отъездом в Посад: «Не советую вам ехать в эту деревенскую академию. Там свой особый дух, и там не любят чужих. И имейте еще в виду, что если вы там понравитесь, никогда оттуда вас не выпустят, а если не понравитесь, – выгонят». К счастью, он оказался плохим пророком. 248 Перевод франц. слова «визави» и двойной намек как на это обстоятельство, так и на принятие о. Михаилом монашества, которым он был обязан П. С. К-му. Рассказывали, что проф. Казанский доставил студента М. И. Лузина (о. Михаила) в академию начальству, в очень нетрезвом виде, вследствие чего оканчивающему уже курс студенту было предложено принять монашество с оставлением при академии бакалавром. 249 Иером. Савва (Тихомиров) , владим., 10-й маг. XVII к. Моск. акад. (1850), из вдовых священников, 1850–1859 – ризничий Моск. синодальной ризницы, 1859 – рект. Моск. сем., 1861 – рект. Моск. акад., 1862 – еп. Можайск., вик. Моск., 1866 – еп. Полоцк., 1874 – архиеп. Харьков., † архиеп. Тверской. 250 К этому курсу принадлежали: А. А. Смирнов (1-й маг., с 1864 – бак. патристики), А. П. Смирнов (2-й маг., с 1865 – бак. психологии и нравств. философии), Д.Ф. Касицын (3-й маг., с 1867 – бак. новой церк. истории), П. И. Казанский (4-й маг., с 1867 – бак. педагогики), Н.Я. Фортинский (7-й маг., с 1864 – бак. матем.), И. Кратиров (9-й маг., после службы в Вологод. сем., секретарь правл. Моск. акад. после 1869 г., препод., а потом рект. Харьков. сем., вик. Харьков. епархии, рект. СПб. акад., еп. Саратов., † на покое). 251 Из рассказов этого рода помнится один, именно – как митр. Филарет отнесся, на первом публичном экзамене, к одному из ближайших моих предшественников по кафедре церковной археологии, бак. П. А. Смирнову (У прот., председ. Учеб. комитета при Св. Синоде). Этот молодой бакалавр вздумал выдать к публичному экзамену лекции по катакомбной символической живописи. Митр. Филарет, не знакомый с этой тогдашней новинкой, напал на молодого преподавателя и сильно разбранил его. Окончился, однако, этот инцидент тем, что когда, после уже экзамена, митрополиту разъяснили (кажется, А. В. Горский) важность открытий западных археологов для церковной истории и археологии, митр. Филарет смягчился и даже косвенно извинился за свою резкость, а потом дал П. А. Смирнову хорошее священническое место в Москве. Подробный рассказ об этом случае пришлось мне слышать из уст самого прот. П. А. уже в Петербурге, лет 25–30 тому назад. |
| Если в творчестве первого русская проповедь окончательно освободилась от схоластики и иностранного влияния и достигла зрелости и самостоятельности, то второй, преимущественно перед всеми другими проповедниками, заставил современное ему и русское общество полюбить церковную проповедь и шире всех распространил ее влияние на общество. Особый тип представляла собой проповедь для простого народа, о ведущем представителе которой — протоиерее Родионе Путятине — также пойдет ниже речь. Филарет Дроздов, митрополит Московский (1782–1867 гг.) “Я пишу по человечески, а Филарет по-ангельски” (Митр. Платон Левшин) . Святитель Московский Филарет Дроздов был виднейшим иерархом, крупнейшим и безупречным в своей ортодоксальности богословом, самым выдающимся и глубоким проповедником Русской Церкви прошлого столетия. Его “Слова и речи” остаются нестареющими шедеврами церковной проповеди и по форме, и содержанию. Многие из них представляют собой проникнутые подлинным святоотеческим духом образцы богословского умозрения, богомыслия и созерцания. По мнению о. Георгия Флоровского , эти “Слова и речи” — единственное нестареющее и ценное наследие их автора.” Будущий Святитель московский родился в 1762 г. в г. Коломне в семье диакона Михаила Дроздова и был назван при крещении Василием. В 1791 г., девяти лет от роду, после домашнего воспитания он был отдан в Коломенскую семинарию, а по ее упразднении в 1799 г. поступил в Троицко-Лаврскую семинарию, где своими способностями обратил на себя внимание митр. Платона. По окончании в 1803 г. курса был назначен преподавателем греческого и еврейского языков. Для переводов с греческого он избрал творения святых Григория Богослова и Иоанна Златоуста, но более сконцентрировал усилия на первом. Глубина мыслей в исследовании учения о Пресвятой Троице и строго определённый, точный в формулировках и терминах богословский язык Св. Григория оказали сильное воздействие на юного богослова и способствовали формированию из него такого же глубокого догматиста, каким был его образец. Кроме того, глубина созерцания, спокойствие духа и даже самый язык творений Св. Григория Богослова ни мало повлияли на склад и мыслей и образ их выражения у митр. Филарета. Это наиболее заметно в догматических словах, особенно первых лет проповеднического служения (см., например, “Слово на Рождество Христово” 1825 г., ч. II, 422), хотя признаки этого влияния есть и в нравственных словах. |
|
|
