| 27. Архиепископ Пимен 330 (с 1553 по 1570 г.) После кончины архиеп. Серапиона, сделавшегося жертвою морового поветрия, Новгород недолго оставался без владыки; не далее как 20 ноября 1553 г. (Серапион скончался 29 октября) митрополитом Макарием хиротонисан был в архиепископы Новгородские Пимен – клирик Кириллобелозерского монастыря 331 . Карамзин говорит, что Пимен был черный монах из Андреяновской пустыни, а в старинном списке владык Новгородских и в истории иерархии сказано, что он был «из старцев Корнилиева монастыря с Бела Озера, а по другим – из Андриановы пустыни» 332 . Но как то, так и другое известие о пребывании Пимена, до возведения его на святительскую кафедру, в Андрияновой пустыне, или Корнилиеве монастыре, ни на чем не основано. Вернее всего, что Пимен был постриженец и инок Кириллова Белозерского монастыря, как говорит летописец. Сюда неоднократно приезжал Грозный с семейством на богомолье и, вероятно, в эти посещения Пимен сделался известным и понравился царю, который, без всякого сомнения, и предложил собору епископов избрать его в архиепископы Новгороду, как инока излюбленного. Этим отчасти и можно объяснить возведение на древнейшую и знаменитейшую святительскую кафедру простого и неизвестного монаха из отдаленного монастыря, помимо настоятелей многочисленных Московских и Новгородских обителей, между которыми немало было опытных и благочестивых старцев. Как бы то ни было, Пимен, во все время своего святительства, до разгрома Новгорода, пользовался особым расположением к себе Грозного, вместе с ним торжественно молился после поставления, и святил воду 333 . В Новгород Пимен прибыл 6 декабря, когда смертоносное поветрие продолжало еще свирепствовать и город находился в унынии. Он начал почасту совершать богослужение в Софийском храме, стал поставлять по обителям игуменов, а по церквам священников, и «оттоле нача милость Божии быти, по малу и поветрие преста» 334 . Тогда же, для избавления города от этого бедствия, архиеп. Пимен установил каждодневную службу в древней Спасской церкви на Ильине улице, что видно из старинного сказания об этом, находящегося в упомянутой церкви: «во время мора, говорится там, начавшегося в Новгороде в 1552 г., граждане города собрались к вновь прибывшему владыке Пимену и просили его заложить собор и вседневную службу в церкви Спаса, потому, как говорили они, что в этой церкви находилась древняя чудотворная икона, которая прежде сего много раз спасала град от многих зол, и что через этот подвиг по Бозе и в честь иконы Преблагословенной Девы, они и теперь надеются избавиться от гибели. Мы же, господине, говорили они, и впредь все должны тех соборян удовляти ругою необидною за ту церковную тяготу вседневныя ради службы». Надежда не обманула граждан: предание говорит, что с того дня, как «заложили в велицей церкви Преображения Госнодня на Ильине улице вседневную службу, молитвами Богородицы, мор начал умалятися и по мале совсем преста» 335 . |
| XIV. Собор 1553—1554 гг. Дело дьяка Висковатого Приводится по изданию: Л.А.Успенский. Богословие иконы Православной Церкви. XIV. Искусство XVII века. Расслоение и отход от церковного образа К оглавлению Через два года после Стоглавого Собора возникло дело дьяка Висковатого , послужившее предметом соборных суждений, известных в истории под названием «Розыск или список о богохульных строках и о сумнении святых честных икон дьяка Ивана Михайлова сына Висковатого в лето 1553» . Причиной выступления Висковатого и его спора с митрополитом Макарием послужили новые иконы, написанные псковскими мастерами после московского пожара 1547 года для Благовещенского собора, а также роспись царской палаты. «В лето 7062 (1552) месяца октября в 25-й день была речь Царя и Государя Великого князя, Ивана Васильевича, всея Росии самодержца, с отцем своим Макарием, митрополитом всея Росии, и с архиепископы и епископы, и с боляры, и с всем священным собором [...]. И митрополит говорил: [...] Государь, зде на Москве, в твоем царствующем граде, по соборному уложению (Стоглаву. — Л.У.), надо всеми иконникы уставлены четыре старосты иконникы смотрети, чтоб писали по образу и по подобию [...]. И туго же говорил дьяк Иван Михайлов: Не подобает невидимаго Божества и безплотных воображати, как ныне видим на иконе писано: Верую во Единаго Бога [...]. И митрополит ему молвил: Да как писати? И Иван говорил: Писати бы на той иконе словы: Верую во Единаго Бога, Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, а оттоле бы писати и воображати по плотскому смотрению иконным письмом». Митрополит на это ответил довольно резко: «Говоришь де и мудрствуешь о святых иконах не гораздо. То мудрование и ересь галатских еретиков, не повелевают невидимых безплотных на земли плотию описывати»; и далее: «Не велено вам о Божестве и о Божиих делех испытовати [...]. Знал бы ты свои дела, которые на тебе положены, не разроняй списков» . Несмотря на такой ответ митрополита, Висковатый не успокоился и в ноябре принес ему «Список» — «О мудровании и о своем мнении о святых иконах», прося рассмотреть его на Соборе, который был в это время в Москве по поводу ереси Башкина . |
| Это прошение Сервета было проигнорировано Малым советом, к-рый еще 19 сент. 1553 г. постановил до принятия решения об участи Сервета запросить мнение др. протестант. городов: Цюриха, Берна, Базеля и Шаффхаузена, направив соответствующие письма их властям (см.: Ibid. Col. 802-803). К. увидел в этом свидетельство недоверия к нему городских чиновников (ср.: Ibid. Vol. 14. Col. 611); однако в действительности они скорее всего хотели предупредить возможные упреки в предвзятости и преподнести приговор Сервету как единогласное решение всех протестантов. В ответных письмах (см.: Ibid. Vol. 8. Col. 808-824) все города осудили Сервета, называя его «ересиархом», «богохульником» и «ужаснейшим из всех еретиков»; решение о том, какого наказания он заслуживает, признавалось прерогативой женевских судей. Сразу после получения всех ответов женевские власти собрались для вынесения окончательного решения. 26 окт. 1553 г. Сервет был приговорен к сожжению (приговор см.: Ibid. Col. 825-830), на следующий день приговор был приведен в исполнение. О последних часах жизни Сервета известно из рассказов К. и Фареля: Сервет потребовал встречи с К., во время к-рой просил его о помиловании. К. в ответ заверил его, что лично не имеет никаких счетов с ним, и призвал его хотя бы перед смертью отречься от ложного учения о Троице, однако Сервет отказался это сделать (Ibid. Col. 826). К. ходатайствовал перед властями, чтобы сожжение было заменено на менее мучительное обезглавливание, но эта просьба не была выполнена. К месту казни Сервета сопровождал Фарель, к-рому также не удалось убедить его покаяться (Ibid. Col. 830-831). Уже находясь в пламени, Сервет взывал ко Христу как к «Сыну вечного Бога», но отказывался назвать Его «вечным Сыном Божиим», тем самым до конца оставаясь верным своим богословским взглядам ( Greef. 2008. P. 163). Казнь Сервета была поддержана большинством протестант. проповедников Швейцарии и Германии. Так, Меланхтон писал в Женеву: «Я подтверждаю, что ваши магистраты поступили справедливо, казнив богохульствующего человека после законного суда над ним» (CO. Vol. 15. Col. 268). Лидер протестантов Берна Иоганн Галлер (1523-1575) ранее заявлял: «Это в высшей степени еретичествующий (haereticissimus) человек, и он заслуживает того, чтобы церковь избавилась от него» (Ibid. Vol. 14. Col. 627). Вместе с тем, были и осуждавшие жестокость приговора; выразителем их мыслей стал Кастеллио, анонимно опубликовавший в 1553 г. небольшой трактат «История смерти Сервета» (Historia de morte Serveti); письмо с критикой казни направил К. также канцлер Берна Николай Цуркинден (см.: CO. Vol. 15. Col. 19-22). Полемика с антитринитариями |
| Венцом церковных преобразований, осуществленных К. в правление Эдуарда VI, можно считать составление К. 42 статей - офиц. вероисповедания Церкви Англии - к 1551-1552 гг. После того как с проектом, включавшим первоначально 45 статей, ознакомились король, представители высшего духовенства, члены Тайного совета и совета капелланов короля, высказавшие свои замечания и предложения, архиепископ сократил количество статей до 42 и внес в текст незначительные изменения. Окончательный вариант был одобрен членами Тайного совета 23 нояб. 1552 г. Достоверных данных об их утверждении конвокацией нет, хотя в протоколах синода 1563 г. содержится отсылка к «Лондонскому синоду», якобы утвердившему 42 статьи. В мае 1553 г. король предписал разослать эти статьи духовенству для ознакомления, а летом того же года Эдуард VI утвердил 42 статьи как офиц. Символ веры англикан. Церкви, хотя в них присутствовали основные положения, характерные для разных протестант. учений: оправдание верой, предопределение спасения, 2 таинства, отрицание пресуществления и др. Смерть Эдуарда VI и приход к власти Марии Тюдор приостановили публикацию этого документа. Впосл., во время правления Елизаветы I, переработанные 42 статьи легли в основу нового Символа веры - 39 статей. Летом 1553 г. К. поддержал претензии Джейн Грей на английский престол, подкрепленные завещанием кор. Эдуарда VI, написанным под влиянием герцога Нортамберлендского, однако, судя по всему, не принял непосредственного участия в заговоре с целью отстранения кор. Марии от власти. До конца лета он сохранял свою должность (8 авг. он участвовал в похоронах короля), однако уже тогда рекомендовал всем сторонникам Реформации (как англичанам, так и приехавшим с континента) как можно скорее покинуть королевство. К. отказался вести мессу в Кентерберийском соборе и 14 сент. 1553 г. предстал перед судом Звездной палаты, отправившим его в Тауэр, где уже находились видные англ. протестанты - Хью Латимер и Николас Ридли . 13 нояб. он был обвинен в измене и приговорен к смерти. 8 марта следующего года его вместе с Латимером и Ридли перевели в тюрьму Бокардо в Оксфорде, где они должны были ждать суда по обвинению в ереси. Процесс начался 12 нояб. 1555 г. и проходил под юрисдикцией папы. 5 дек. он лишил К. архиепископского сана, признал виновным в ереси и передал приговор для исполнения светским властям королевства. В последние месяцы жизни К. нек-рое время провел в доме декана оксфордского собора, где написал 4 отречения, в которых признавал власть королевы и папы. Тем не менее 14 февр. 1556 г. он был лишен сана священника и возвращен в тюрьму, где составил 5-е отречение, в к-ром отказывался от своих прежних взглядов и целиком признавал католич. Церковь и ее учение. Его отречение было опубликовано 18 марта, но к тому времени королева твердо решила устроить показательную казнь 3 видных реформаторов, и К., Латимер и Ридли были сожжены в Оксфорде. |
| 111–146, напеч. И. Ягичем в «Разсуждениях южно-славянской и русской старины о церковно-славянском языке»=1-й том «Изследований по русскому языку», изд. Академии Наук, Спб. 1895 г.), Диалектика св. Иоанна Дамаскина (лл. 146–190, 68 глав), лествица властей («во 1-х свят, патриарх московский и всеа Русии, 1 – митрополит новгородский, 2 – митр, казанский и т. д... 191), всенощное в Нилове пустыни (л. 191 об.192), сказание Епифиния мниха о пути к Иерусалиму (л. 192), слово св. Василия Амасийского (л. 192 об.–193 об.), «от другие диалектики Иона Спанъинъбергера о силогизме вытолковано»,... «в лето 1586 октовриа 8 д.... в друкарне дому Мамоничев» (лл. 193 об.–199; ср. Описание славянорусских книг, И. Каратаева, т. I, Спб., 1883 г, 113, стр. 232–233), о знамениих небесных (лл. 200–202 об.), и другие статьи, в том числе и несколько слов и посланий Максима грека . Описание ркп. см. в упомянутом труде И. Ягича, стр. 912–913 и 971–975. Сказания о Максиме греке никакого нет. Сведения о ркпп. Чудова монастыря см. в IV вып. Памятников древней письменности за 1879 г. (Саб. 1879 г.). Ср. Опись книгам, в степенных монастырях находившимся, стр. 13–16, 418–421, 499 и другия. л) в библиотеке Московской Синодальной типографии: 94) Ркп. А 433, по старому каталогу 1553 (84). Беседы Иоанна Златоустог о на Евангелие от Матфея, в л., XVIII в., 885 лл., в исправленном славянском переводе. Сказания о Максиме греке никакого нет. 95) Ркп. 196, по старому каталогу 1553 (85). Те же беседы с 1 по 44 в переводе инока Силуана и Максима грека , XVI в. с поправками XVII в., в л., 321 лл. Оригинал печатного издания М. 1664 г. В начале известное предисловие инока Силуана, в котором он говорит, что перевод совершен в лето 7032-е в Москве, при вел. князе Василии Ивановиче в 20-е лето государства его, при митр. Данииле, его «умышлением и промышлением и проторы и повелением, во 2-е лето его святительства». Сказания о Максиме греке никакого нет. 96) Ркп. 197, по стар, катал. 1553 (86). Те же брседы с 45 по 89, в л., 562 лл., XVII в. |
| Филигрань: Тиара — Брике, 4922 (1506—1525 гг.). Минея–четья в своем окончательном виде составлена в митрополичьем скриптории в Москве в 20–х годах XVI в.: оглавление на л. 1 об. написано рукой монаха Иосифо–Волоколамского монастыря Фомы Шмоилова, правка текста ряда житийных произведений сделана почерком митрополичьего писца Юшки Сасинова. 3) РНБ, Софийское собр., 1358 (л. 159 об. — 202) — 20–е годы XVI b. (копия списка Син. 169). Филигрань: Рука под звездой (два варианта)—типа Брике, 10718 (1499—1500 гг.). 4) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), 383 (л. 83—113 об.) — первая четверть XVI в. (текст переработан и кончается рассказом о чуде с поселянином). Филиграни: Щит с лилией под крестом — Брике, 1610 (1499—1505 г.), 1611 (1501—1513 гг.); Рука под цветком — Лихачев, 1444 (1514 г.). 5) ГИМ, Епархиальное собр., 288 (л. 149—280 об.)—сер. XVI в. Филигрань: Литеры RP в картуше — Лихачев, 1725 (1547 г.). 6) РГБ, ф. 445 (Собр. Симферопольского педагогического института), 33 (л. 551—583) — 1551 г. (кончается главой «О виднии Пре–чистыа Богородица»). 7) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), 257 (л. 394 об. — 438 об.) — 1556 г. (писец — Юшко Сасинов; текст кончается главой «О виднии Пречистыя Богородица»). Запись писца на л. 672: «А писал сию книгу Минею четию Июда Иванов сынъ, прозвище Юшко Сасинов Торопченинов, на Москв лта 7064–го». В двух списках текст редакции продолжен Сказанием о чудесах Сергия (компиляция из Третьей и Четвертой Пахомиевских редакций): 1) РНБ, собр. М. П. Погодина, 868 (л. 36—122 об.) — 50–е годы XVI b. Филиграни: Сфера под звездой (1–й вариант) — Лихачев, 3163 (1558 г.); Сфера под звездой (2–й вариант) — Брике, 13999 (1553 г.); Сфера под звездой (3–й вариант) — Брике, 14000 (1553 г.), 14004 (1553 г.). 2) РНБ, собр. А. А. Титова, 2846 (л. 223—294) — нач. XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове литеры G и PI — Лихачев, 4107 (1605 г.). Четырьмя рукописями сходного состава представлена выписка «От чюдес преподобнаго отца нашего Сергия Радонежскаго чюдотворца» (из Второй редакции взяты рассказы о видении ангела, явлении Богородицы, о кончине Сергия, к ним добавлено чудо в Латинских странах): |
| Московские великие князья относились к обители Кирилловой с постоянной заботою и к преподобному имели великую веру. Великий князь Василий Иоаннович со своею женою Еленою ездили в 1529 году на богомолье на Белоозеро в Кириллов монастырь, чтобы разрешил Господь молитвами преподобного бесчадие княгини. Молитвы царственной четы были услышаны: родился сын (1530 г.), названный в крещении Иоанном, будущий Грозный царь. Обрадованный великий князь подарил обители тысячу рублей и воздвиг в ней две каменные церкви (1531 г.) 57 : одну – во имя архангела Гавриила в память дня своего рождения (26 марта) с приделом равноапостольных Константина и Елены, имя которой носила его супруга Елена Васильевна, и другую – во имя Иоанна Предтечи, ангела его новорожденного сына, и при ней придел преп. Кириллу Белозерскому. Иоанно-Предтеченская церковь была поставлена «на горе», где первоначально поселился преп. Кирилл, и с тех пор эта часть обители стала называться малым Ивановским или Предтеченским монастырем, а та часть обители, где стоял Успенский каменный собор – большим Успенским. Ближе всех из царственных особ к обители преп. Кирилла стоял царь Иоанн Грозный. Она была полна для него семейными воспоминаниями, и сам он ее полюбил и сделал своим царским богомольем, даже имел намерение постричься в ней. На Белоозеро для богомолья Грозный царь приезжал несколько раз. Первый раз он был здесь еще юношею в 1547 году 58 . Об этом посещении он сам передает в знаменитом послании к Кирилловскому игумену. Как строги были порядки в обители в то время, было уже сказано: келарь отказал царю дать рыбы, когда тот пропустил обед на трапезе. Второй раз Грозный приезжал в 1553 году, третий – в 1565 году и четвертый – в 1569 году. Особенно замечательно второе посещение (1553 г.), известное под именем Кирилловского езда, и четвертое (1569 г.) В 1553 году, в марте, царь Иоанн сильно заболел горячкою; все отчаялись в его выздоровлении. 11 марта он составил духовное завещание, по которому царство передавал своему малолетнему сыну Дмитрию, и требовал, чтобы все присягнули ему в верности. |
| —671— ний за проповедь слов Христовых 772 . В остальном текст Синод. р. почти буквально схож с текстом Сильв. сб. за немногочисленными исключениями. Напр., в Синод. р. отсутствует имя Ивана Васильевича, коему, по Сильв. сб., отправлено послание. Из других отличий Синод. р. укажу только отсутствие в ней след. слов, из коих Леонид выводил, что послание писано в 1547 г.: „не збышася ли ся вся сиа гнева Божия наказания над нами, и над грады Твоими, и над имением Твоим, грех ради наших?“ Чтобы ответить на поставленный выше вопрос об авторе нашего послания, я перейду к разбору одного послания старца Артемия, относящегося к 1553 г. и представляющего ответ последнего на какое-то царское писание. Указанное писание Артемия имеет в виду два его предыдущие письма —672— к царю, из коих одно сохранилось до нас в известной р. Ундольского, где собраны произведения старца Артемия. Именно, с первым посланием Артемия к царю находится в теснейшей связи та часть послания 1553 г., которая говорит о книжном почитании и которая представляет ответ на казуистический вопрос Ивана IV: „како божественная писания прочитающе, прелщают мнози, ови житие растленно проходяще, неции же в различные ереси уклонишася?“ Напр., слова послания: „и будет, господар, якоже мнози глаголют, еже не мощно ныне жити по писанию, вину да укажут нам чего (нап. ино) деля немощно“ представляют ближайшую параллель к первому письму, где приводились образцы отношения со стороны некоторых к писанию: „не требе ныне по евангелию жити... не съидется дей ныне по евангелию жити: род ныне слаб!... грех простым чести апостол и евангелие... не чти много книг, да не в ересь впадеши... зашелся есть в книгах!.. многия тя книги в неистовство прелагают!..“ Другая часть послания 1553 г. имеет в виду письмо Артемия, писанное им „на собор“, т. е., по-видимому, на собор 1551 г. Исследователи, определяя содержание этого послания, обыкновенно думают, что здесь говорилось о монастырских имениях. Так, Жданов, Голубинский и Садковский говорят, что в не дошедшем до нас послании к царю Артемий развивал свой идеал на иноческую жизнь, по коему инокам не полагалось держать сёл. На деле, кажется, Артемий в послании на собор вовсе не вёл речи о том, нужно ли инокам владеть сёлами или нет. Вот подлинные слова Артемия: „ А все ныне согласно враждуют, будътось аз говорил и писал тобе – села отнимати у монастырей, друг другу сказывают. А от того мню, государ, што аз тобе писал на собор, и(з)вещая разум свой, а не говорил есми им о том, ни тобе не советую нужению и властию творити что таково. Разве межи собя говорили есмо, как писано в книгах быти инокам. И се наше мудрование, яко же и святии отцы уставляют жити, яже к Великому Василию. А говорил есми тогда явственно, коли звали мене в Корнилиев. А потребного не скудно было и в братии любовь к Богу и друг другу, и у всех слово Божие в устех посилося всегда слышати. А иным |
| В Успенском соборе Московского Кремля сохранились 5 надгробных лицевых покровов с образом И., выполненных в сер. XVI - нач. XVIII в. (все в ГММК). Как правило, это вклады московских цариц, изготовленные в их мастерских, древнейшие были пожертвованы в собор царицей Анастасией Романовной. Первый покров создан, вероятно, после Собора 1547 г. (по датировке Маясовой, в 1549-1552; согласно надписи, вложен царицей в Успенский собор на празднование памяти И. в 1558 - см.: Маясова . 1995; Она же. 2004. Кат. 18; Вера и власть. 2007. С. 168-169. Кат. 70); другой был вложен в 1551-1553 гг. (Христианские реликвии. 2000. Кат. 66; Маясова. 2004. Кат. 19); существует покров из мастерской царицы Марии Ильиничны 50-60-х гг. XVII в. ( Маясова. 2004. Кат. 119). Кроме того, покровы на гробницу И. в Успенском соборе были созданы во 2-й пол. XVII - нач. XVIII в. в крупнейших мастерских: в сольвычегодской А. И. Строгановой (1657; Там же. Кат. 113) и в московской А. П. Бутурлиной (кон. XVII - нач. XVIII в.; Там же. Кат. 155). Выполненные по общей иконографической схеме покровы отличаются техникой исполнения и некоторыми деталями. Так, древнейший покров из мастерской царицы Анастасии Романовны шит разноцветными шелками, надпись: « ». Характерные детали изображения: небольшая архиерейская шапка с короткой опушкой и плотно прилегающей к голове невысокой округлой тульей; на окладе Евангелия Голгофский крест с надписью: « » (на др. покровах - Распятие). Личное и телесное шитье исполнено без разделки (правая рука с двуперстным благословением дана лишь контуром) и притенений. Др. покров царицы Анастасии (1551-1553) отличается более плотными пропорциями фигуры, использованием преимущественно золотного шитья, а также обилием драгоценных камней и жемчуга; надпись: « () ». В обширной вкладной надписи сделан акцент на молении И. о здравии представителей правящей семьи, прежде всего царских «чад». Возможно, почитание И. в царской семье было связано с «молением о чадородии» и с покровительством детям во время болезней. Было известно о заступничестве И. за детей вел. кн. Василия Темного, князей Ивана и Юрия во время феодальной войны, а также чудо с исцелением дочери вел. кн. Василия II. На протяжении XVII в. шитый золотом и серебром покров, вложенный в 1551-1553 гг., упоминается в описи ризницы собора (Описи. 1876. Стб. 346, 418-419). |
| Отсюда обилие надписей на такого рода иконах второй половины XVI и XVII веков. «Без них многие иконы оставались непонятными», — говорит один из авторов XIX века; смысл и содержание иконы были недоступны народу. «И опыт показал, — продолжает он, — что иконы без надписей делались предметом различных толкований, следствием которых часто бывало волнение народное» . Не всегда и надписи были выходом из положения, Даже такой высокообразованный человек, как митрополит Филарет Московский, пишет по поводу иконы «Неопалимая Купина», что «в составе иконы представляется много неудоборешаемого» . Легко можно себе представить, что могла дать эта «наглядная система научения» простым верующим людям. Возможно, что ереси и имели какое-то отношение к этим «символическим» иконам. Но дело здесь не в полемике, а скорее в очевидном внутреннем сродстве. Творцы новых икон были не менее заумными и туманными мистиками, чем те же жидовствующие; и те, и другие питались одним и тем же нездоровым и «возбужденным религиозным воображением». И конечно, Церковь не могла полемизировать иконами, «от многих ересей сложенными», как определил их инок Зиновий. Внутренняя порча в церковном искусстве второй половины XVI века далеко не была преобладающей: основное направление его мало в чем уступало предыдущей эпохе. Но в силу происходившего духовного спада церковное искусство оказалось лишенным той духовной основы, которую оно имело в ведущей роли исихазма. Между молитвенным подвигом и творчеством, так же как и богословской мыслью, появляется разлад. Это полагает начало отступлению от православного понимания образа, от вероучебных основ Шестого и Седьмого Вселенских Соборов. В направлении, санкционированном Собором 1553— 1554 года, заимствования и влияния перестают переплавляться в органический художественный язык Православия, что в дальнейшем приведет его к прямому подражанию Западу и полному разрыву с Преданием. Примечания . Изд. О.Бодянским в «чтениях императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете», 2-я книга, 1858, апрель-июнь, с рукописи Волоколамского монастыря. По этому вопросу наиболее обстоятельной и ценной представляется работа Н. Андреева «О деле дьяка Висковатого» (Семинариум Кондаковианум, V, Прага, 1932), дающая богатый материал. См. также его же Митрополит Макарий как деятель религиозного искусства (Семинариум Кондаковианум, V, Прага, 1932), дающая богатый материал См также его же Митрополит Макарий как деятель религиозного искусства (Семинариум Кондаковианум, VII, Прага, 1935) и «Инок Зиновий Отенский об иконопочитании и иконописании» (там же, VIII, Прага, 1936) Рассмотрение дела Висковатого иногда приписывается Стоглавому Собору (дважды И Грабар, Швейнфурт, Алпатов и Брунов), что неверно Ошибка происходит, как показал Н. Андреев («О деле « с. 192, прим. 4), из-за неправильного летоисчисления Собор, рассматривавший это дело, датируется концом 1553 — началом 1554 г |
|
|
