| Кельты сегодня в моде: кельтская музыка, танцы, стилизованные изображения. Но что мы знаем о кельтских святых? А ведь существует особое понятие — «кельтская святость». В чем же она проявляется? Кельты сегодня в моде: кельтская музыка, танцы, стилизованные изображения. Но что мы знаем о кельтских святых? А ведь существует особое понятие — «кельтская святость». В чем же она проявляется? Прежде всего, следует сказать, что кельты — это древние обитатели Галлии (всевозможные галльские племена), Британии (бритты и пикты) и Ирландии (скотты, впоследствии частично переселившиеся в современную Шотландию). Кельты жили большими родами — кланами. Они почитали стихийные силы природы, Солнце, священные камни, леса, деревья, источники и вообще воды, связывая их с теми или иными богами и героями (всего в кельтском пантеоне насчитывают 374 различных божеств). Кельты твердо верили в бессмертие души и считали смерть «срединой долгой жизни», существующей на далеких блаженных землях. Хранителями религиозных верований кельтов были их жрецы — друиды, жившие в трудно доступных лесных и горных местах и игравшие также роль судей и воспитателей аристократической молодежи. Начиная с I в. до Р. Х. кельтские земли стали завоевываться римлянами. Никогда не покоренными оставались Ирландия и Северная Британия, отделенная валом, который воздвиг в начале II в. римский император Адриан. С римским владычеством во II-III вв. у кельтов стало связываться постепенное распространение христианства. В начале II века римский император Адриан построил вал, отделивший от завоеванной римлянами территории Северную Британию. Постепенное распространение христианства началось здесь на рубеже II-III веков истоков кельтской святости стоял первый кельтский мученик — Албаний из Веруламия близ Лондона (+305; память 22 июня/5 июля). Простой крестьянин, во время гонения в начале IV в., он приютил у себя христианского священника, которому и оказался обязан своим обращением ко Христу. Когда за священником пришла стража, Албаний вместо него вышел к гонителям, мужественно исповедовал Христа и принял мученическую кончину. В IX в. город Веруламий был переименован в честь него в Сент-Олбенс. Мощи святого до сих пор покоятся в аббатстве, построенном на месте его страдания. |
| Наталия целовала узы свв. мучеников и, видя их раны, послала служанок домой за полотном и перевязками, потом своими руками перевязывала раны свв. узников и служила им в темнице семь дней. Наконец настал день суда: царь велел привести мучеников на мучение. Слуги пришли в темницу и, увидев свв. узников, изнемогших от ран и не могших идти, повели их всех – двадцать три человека связанных одною цепью; св. же Адриана вели позади всех, связав ему руки назад. Царь велел представить всех узников нагими, готовыми к мучениям. Но ему донесли, что только один Адриан здоров и свеж телом, другие же узники слабы, сквозь их раны видны кости, так что, если их начнут мучить, они не перенесут мучений и вскоре умрут. «Между тем мы не хотим, – говорили царю язычники, чтобы узники умерли от кратких мучений, как бы мало виновные; ты, царь, дай им время выздороветь и укрепиться, и пусть они потом потерпят многие муки за свои беззакония!» Царь велел ввести только св. Адриана; слуги обнажили его и дали ему в руки орудия мучений, чтобы он нес их сам. Другие святые – сподвижники Адриана, сказали ему: «блажен ты, что сподобился понести крест свой и последовать Христу. He бойся видимых мучений, надеясь получить лучшую награду от Господа!» Так же и св. Наталия говорила супругу: «ни о чем другом не думай, кроме одного Господа, и пусть ничем не устрашается твое сердце; труд небольшой, но покой бесконечный, страдание коротко, но слава мученическая вечна. Если ты, служа царю земному, не щадил здоровья и шел на смерть во время войны, то теперь тем мужественнее ты должен нести муки и умереть за Царя небесного!» Увидев св. Адриана, царь Максимиан сказал ему: «неужели ты еще пребываешь в своем безумии и хочешь лишиться жизни?» – «Я уже прежде сказал тебе – отвечал св. Адриан, что я не обезумел, но вразумился и готов умереть». – «Принеси жертвы и поклонись богам!» сказал царь. На это св. мученик отвечал: «ты заблуждаешься сам и других вводишь в тоже заблуждение, заставляя поклоняться вместо истинного Бога бездушным, ничего не стоящим истуканам». |
| Также и утверждение Диона, что город, чей гражданский совет (ekklesia) находится в согласии, объединяет человеческое и божественное, находит параллель у Игнатия, который требует от христианских ekklesia, должным образом составленных в согласии с епископом, понять союз человеческого и божественного: Повинуйтесь епископу и друг другу, как Иисус Христос повиновался Отцу, а апостолы – Христу и Отцу, чтобы быть в единстве как плоти, так и Духа 141 . Эта идея развития единства эллинистической культуры, таким образом питаемая, активно развивалась на протяжении всего II века. После Диона и Скопелиана был Элий Аристид (117–187), за которым в свою очередь последовали биографы, философы и софисты III столетия, такие как Филострат (170–213) и Диоген Лаэртский (нач. III века). Эти авторы утверждали, что греческие города-государства Малой Азии сформировали общую греческую культуру, характеризуемую современными ей мистериями, общей историей и автономными политическими учреждениями, которые управляли городами-государствами. Эта культура была чистой, истинно греческой культурой, как утверждал Диоген Лаэртский в своей книге О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, куда он не поместил Лукреция и Сенеку, потому что они писали на латыни 142 . Важно подчеркнуть, что этот исторический процесс утверждения греческой политической независимости не носил революционный характер. Скорее это было развитие отдельной национально-культурной особенности, для которой Рим как имперская власть не представлялся враждебным. Город-государство оставался частью имперской структуры, не чувствуя своего отчуждения от нее. В этом отношении движение, известное как Вторая софистика, мало чем отличалась от культа императора, который предоставлял возможности греческим городам-государствам включить подчинение империи в свою систему через обожествление и превознесение внешней власти, чтобы сохранить свои внутренние конституционные структуры. Если бы Вторая софистика была движением политического сопротивления, то она не смогла бы содержать в себе парадокс соглашения homonoia между Эфесом, Смирной и Пергамом, которые спорили между собой, кому принадлежит преимущество в их владении храмом императорского культа. Очевидно, их утверждение о том, что свободные города нельзя принудить или заставить силой, не противоречило поклонению императору как выражению господства империи. Кроме того, Домициан и Адриан оба должны были вступить в беседу о homonoia и автономии, а не о господстве и рах. В нашем распоряжении есть ряд монет с надписями homonoia, отчеканенными во время правления Домициана, предполагающие, что соглашение homonoia могло быть частью имперского идеала и не противопоставлялось ему. Адриан, так же как и его преемники, включая Марка Аврелия, должен был войти в политический диалог с эллинизмом. |
| Как видно культ Диониса утверждал, что его приверженцы – «со всего мира» (oikoumene). Кроме того, Адриан создал Панэллинский совет для всех греков. В нашем распоряжении есть важное свидетельство этого декрета, посланного из Фиатиры в Афины (после 132), в котором Адриану выражается благодарность за полученное согласие Сената для основания такого Совета на (13) пожертвования… от самого великого императора, поскольку в частном порядке и публично он был благотворителем всей Греции 14) царь, собравший из всех греков такой совет Panhellenion, чтобы исполнить общее желание (15) и чтить самый великолепный город афинян – Благотворительницу, дающую всем одинаково плод мистерий 148 . Здесь мы видим собранный властью императора Адриана и с согласия Сената Panhellenion (Панэллинский совет), куда были привлечены представители греческих городов-государств, поклонявшихся Зевсу Panhellenios в храме Зевса Олимпийского в Афинах. В завершение этой задачи в Афинах Адриан принимает на себя должность архонта (archon) самих Олимпийских игр, и в этой должности со священническими функциями он отправлял дионисийские обряды в связи с основанием Панэллинского совета, для которого был построен храм. Основание греческого единства носило метафизический характер: это единство означало единство в прославлении Афин, «дающих всем одинаково плод мистерий» 149 . Таким образом, цели греческого единства на основе общегреческого отличия предстояло достичь через совместный культ и совместное участие в мистерии. Культы «со всего мира» становились «общей ассоциацией». Как мы говорили, Игнатий посредством своей мученической процессии стремился связать движение греческого единства и отличия с христианским единством и отличием. Его «божественные гонцы» и «божественные послы» содействовали общему, христианскому культу, построенному в понятиях иерархии Игнатия с единственным епископом во главе. Таким образом, он строит свою модель церковного единства на основе идеала греческого единства, который использовали его языческие современники во Второй софистике. |
| Надпись единственной рукописи Сирийского текста говорит о том же: «апология, которую философ Аристид держал пред Императором Адрианом в защиту Богопочтения» – ( πèρ τη ς θεοσεβεας). Но к этому заглавию непосредственно примыкают следующие слова: «Самодержцу кесарю Титу Адриану Антонину, благочестивому и милостивому, от Маркиана Аристида, философа Афинского ». Таким образом, в Сирийской рукописи два заглавия; первое – краткое указание относительно автора и содержания – несомненно происходит от переписчика, а второе имеет все признаки первоначального адреса в собственном смысле. Но адрес в том виде, в каком он стоит в рукописи представляется непонятным, особенно слова: «благочестивые и милостивые» – множественное число ничем здесь не оправдывается. Неизвестно, повинен ли в этой ошибке переписчик, или же ее необходимо возводить к самому переводчику. В исправленном виде и в обратном переводе на Греческий язык этот адрес может быть представлен в такой форме: ( Ατοκρτορι καìσαρι Ττ δριανω @ ντονινω @ Σεβαστω @ Εσεβει Μαρκιανòς ριστεδης φιλτοφος θηναι ος). Как в той первоначальной форме, какую представляет Сирийский перевод, так и в исправленном виде в особенности, адрес указывает, что апология была представлена Аристидом не Адриану, а Императору Антонину Пию, на чем настаивает большинство известнейших исследователей апологии (A. Harnack, Th. Zahn, A. Ehrhrard, E. Egli, E. Hennecke, R. Seeberg, O. Bardenheweru другие), указывая на то, что Антонин Пий именовался: Тит. Элий Адриан Антонин Пий и что обращенная к нему первая апология Иустина надписывалась: ( Ατοκρτορι Τι τ Αλ δριανω @ ντωννω @ Εσεβει Σεβαστω @ Κασαρι). Поэтому и в адресе апологии Аристида считают возможным вставить Αλ между Ττω @ и δρκχνω @. Происхождение ложного предания, по которому адресатом апологии явился Император Адриан, объясняют таким образом: как показывают Сирийский и Армянский переводы очень рано явилось желание дать книге краткое заглавие, но при выборе имени Императора была допущена ошибка; позднее адрес совершенно опустили, или, где он был удержан, не замечали противоречия между заглавием и адресом (так в Сирийском переводе). Евсевий возвел эту ошибку на степень господствующего ученого предания. Со своей стороны, он также был введен в заблуждение ложным заглавием и в этом нет ничего удивительного, если принять за вероятное, что самой апологии он не читал. |
| Молите Бога о нас, святии мученицы Адриане и Наталие, яко мы усердно к вам прибегаем, скорым помощником и молитвенником о душах наших. (Поклон.) Песнь 6 Ирмос: Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти: возведи от тли живот мой, Многомилостиве. Святии мученицы Адриане и Наталие, молите Бога о нас. Христовою окормляеми дланию благочестно, безбожия пучину преидосте и ко пристанищу тихому вышния светлости, страдальцы Господни, устремистеся. Святии мученицы Адриане и Наталие, молите Бога о нас. Яко цвети, благоухают подвиг твоих, мудре, яже паче естества одоления, ибо Божие явился еси, Адриане, благовонно кадило, огнем мук опаляемь. Слава: Добротою веры святая твоя душа украшена, всечестная, и, доброту ищущи, яко воистинну Христову безмерную, Наталие, желания не погреши. И ныне: Всечистая Владычице, рождшая человеком кормчия Господа, страстей моих непостоянное и лютое утоли смущение и тишину подаждь сердцу моему. Молите Бога о нас, святии мученицы Адриане и Наталие, яко мы усердно к вам прибегаем, скорым помощником и молитвенником о душах наших. (Поклон.) Господи помилуй. (Трижды.) Слава, и ныне. Кондак, глас 4 Мученик возсия божественная память и земныя озари вся концы светло, с веселием зовущих: Ты еси мучеников, Христе, радование. Икос На Древе Крестнем плотию пригвожденнаго Христа Царя возжелавше доблественне, воини, усердно болезни лютыя и муки страшныя претерпеша, поправше идольское нечестие все, и беззаконных сопротивления низложше, десятица сугубая и троица мученик. Темже Адриан и Наталия, супруг красный, сих зряще, поревноваша им и, радующеся, вопиют: Ты еси мучеников, Христе, радование. Песнь 7 Ирмос: Росодательну убо пещь содела Ангел преподобным отроком, халдеи же опаляющее веление Божие, мучителя увеща вопити: благословен еси, Боже отец наших. Святии мученицы Адриане и Наталие, молите Бога о нас. Необоримы якоже столпы явистеся, Сиона вышняго мученицы, низложивше утверждения вся вражия терпением страдания вашего. Темже почитаем благочестно вашу память присно. |
| А потом, будучи назнаменован крестным благословением от мученика, он был ввержен в печь, но остался в ней невредимым, и через час вышел из нее, славя Бога. Наконец, Адриан, изнемогши в своей ярости, повелел Кориву отсечь главу, — и так он приял свою мученическую смерть и в малое время приобрел сокровище, для многих столь вожделенное. В ту же ночь и Елевферий был ввержен в печь; в ней его стали влачить по острым железным прутьям, но огонь, как и прежде, погас, печь остыла, а железные острия переломились, как будто воздавая честь телу мученика; все сие, обличая душевную слепоту мучителя, привлекало близ стоящих к познанию Господа, творившего столь преславные чудеса. Тогда все стоявшие здесь воскликнули: — Велик Бог христианский, проповедуемый Елевферием! И снова мучитель был в великом недоумении, что делать, и повелел мученика отвести в темницу. Сам же, собрав советников своих, весь день совещался, как бы погубить Елевферия. А святой мученик Елевферий томился в темнице от голода; но Тот, Кто некогда питал Даниила чрез Аввакума и Илию чрез ворона (Дан.14:37; 3 Цар.17:6), — Сей и Елевферия не допустил умереть от голода. Господь питал его ангельскою пищею, посылая ее в темницу при помощи голубя. Наконец, мучитель велел привести диких волов и привязать к ним мученика, дабы, влачимый и терзаемый ими, он был таким образом умерщвлен. В то время, как всё это происходило, Ангел Господень, сошедши с неба, отвязал святого от волов и, восхитив его из рук мучителей, возвел его на одну гору, находящуюся недалеко от города: это было пустынное место, и в нем находилось множество зверей. Но святой мученик Елевферий, воссылая хвалу Господу, жил с ними, как бы с овцами: мимо его проходили львы, медведи даже ласкались к нему; как будто зная голос его, они, как рабы за господином, всюду следовали за ним, служа и охраняя его. Но чрез несколько времени о святом узнали охотники на зверей; дошла об этом весть и до Адриана. Тогда он послал воинов схватить Елевферия. Когда воины нашли святого, звери устремились на них, как бы на врагов господина своего, и едва не растерзали их, но Елевферий запретил им это и повелел удалиться в пустыню. Сам же, с радостью, идя с воинами на казнь, как бы на званный пир, беседовал с ними о Царствии Божием и о геенне огненной, уготованной идолопоклонникам. |
| 18). А между тем Евсевий выразительно говорит, что св. Иустин о своем обращении в христианство рассказывает «в той же книге из которой историк взял цитаты об Антиное и баркохебской войне. Здесь мы наталкиваемся на труднейший вопрос в истории предания о св. Иустине, – на вопрос о числе апологий Иустина. Рассмотрение этого вопроса последует несколько далее, а теперь продолжаем изложение сведений Евсевия о св. Иустине. Процитовав рассказ св. Иустина о его обращении в христианство, Евсевий вновь возвращается к первой апологии и говорит: «Иустин повествует также, что Адриан, получив от знаменитого Серенния Граниана 100 донесение, в котором писано было в защиту христиан, что несправедливо умерщвлять их без обвинения, только в угождение воплям народа, – отвечал Минуцию Фундану, проконсулу Азии, и повелевал никого не умерщвлять без доноса и законного обвинения. Прилагает он (Иустин) и список этого письма на латинском языке, на котором оно было написано и предварительно говорит о нем следующее (следует цитат из первой апологии, 68 гл.). Здесь (т. е. при первой апологии) упомянутый муж (т. е. Иустин) поместил латинский список письма, а мы по возможности, перевели его на греческий язык следующим образом». Далее следует (в 9-й гл. ІV-й кн. «Ц. И.») Евсевиев перевод эдикта к Минуцию Фундану, и этим заканчивается повествование о временах Адриана. В 18-й гл. ІV-й книги «Церковной Исгории» Евсевий делает общий обзор литературной деятельности св. Иустина. «Иустин, говорит историк, оставил нам очень много полезнеиших памятников ума образованного и ревностно занимавшегося предметами божественными. Довольствуясь обозначением тех из них, которые дошли до нашего сведения, мы отсылаем к ним любознательных. Во-первых, есть у него сочинение к Антонину, прозванному благочестивым, к его сыновьям и римскому сенату. Оно написано в защиту нашего учения. Другое же сочинение, которое содержит в себе также защищение нашей веры, написано им к преемнику и соименнику упомянутого императора Антонину Веру о временах которого мы теперь повествуем. |
| Вы делаете исключение только для нас одних. Да и к нам этот ваш древний закон не всегда прилагается. Все ваши лучшие императоры были против преследования христиан. Тиверий, Веспасиан, Тит, Адриан и Марк Аврелий были не врагами, а доброжелателями нашими. Нас преследовали только государи порочные и безрассудные, жестокие и бесчестные, – в роде Нерона и Домициана. Но мы считаем себе за честь, что нас преследовали люди, подобные Нерону. То, что мог осудить Нерон, без сомнения было великим добром» (Apologet. C. 4–6). Тертуллиан мог говорить таким тоном с римским правительством потому, что по его же собственным словам, в его время, т. е. в первой четверти III века «христиане наполняли уже все римские города и пригороды, все острова и замки, советы, лагери, трибуны, декурии, двор, сенат и форум, так что – продолжает Тертуллиан, обращаясь к язычникам, – если бы мы захотели, то могли бы истребить вас в одну ночь, могли бы победить вас, даже и не принимаясь за оружие, одним только тем, если бы отделились от вас, и ушли в какую-нибудь отдаленную землю (Защ. слов. прот. языч. гл. 34)». Св. Иустин и другие апологеты II века еще не находились в таком сравнительно благоприятном положении, в каком находился Тертуллиан по отношению к язычникам; вследствие этого конечно они и не могли говорить с ними так самоуверенно и смело, как говорил последний; они должны были еще только довольствоваться пока ролью смиренных просителей и ходатаев за христиан перед всесильным римским правительством и римским общественным мнением. После опровержения всех возводимых на христиан обвинений, св. Иустин в своей первой апологии доказывает дальше, при том довольно пространно, истинность и божественность христианской веры. Он просит перед правительством, религиозной терпимости для христиан не потому только, что они не виновны во всех взводимых на них преступлениях, и не в силу только общего права, которым пользуются в римской империи все другие религиозно-языческие культы, но и потому, что исповедуемая ими вера есть истинная и божественная вера, – есть дело Самого Бога. |
| Я старалась заранее продумать вопросы, ответы на которые, если Батюшка примет, надеялась получить. Мысли путались, разбегались. Дверь кельи отворилась. Строгая келейница стала приглашать посетителей. Подошла и наша очередь. Мы оказались в маленькой приемной комнатке перед дверью, ведущей в саму келью старца. Дождались. Наш черёд… Что чувствовала тогда? О старцах лишь слышала да читала, а тут ведь предстояло лицом к лицу встретиться! Да, был сердечный трепет, но не от страха, что обо мне что-то нехорошее прозорливый батюшка узнает, а от того, что в жизни подобная встреча происходит впервые. А нехорошее? Ну, какая грешная есть, такая есть, что ж притворяться? Я шла к старцу с доверием, несла к нему своё сокровенное. Мы вошли. Перед нами сидел старенький священник. Меня поразил его взгляд. Он обнимал мягкостью, добротой и любовью. Так лишь родители, или, нет, скорее дедушки-бабушки смотрят на своих обожаемых внучат… Все подготовленные заранее вопросы исчезли. Душа вздохнула, сердце утихомирилось. Батюшка вначале обратился к моим спутникам, весьма удивив их тем, что в нескольких предложениях точно описал их жизни, прошлое и настоящее. Дав Надежде и Виктору свои советы, он благословил нас троих, помазал маслицем и, отпустив моих друзей с миром, задержал меня. Я присела перед ним на низкую скамеечку и расплакалась. Все, что давно копилось и таилось на сердце, вдруг выплеснулось без самооправданий. Я рассказывала о своём наболевшем, о маме, о тревогах и страхах. Слушая, отец Адриан непрерывно молился, тяжело вздыхал и тихо со слезами повторял: «Да, трудно, очень трудно, очень тяжело…». Потом мы беседовали о многом. Батюшка показывал мне иконы, что-то объяснял, благословлял, ещё несколько раз помазывал маслицем. Я помню, что батюшке был дорог подвиг рядового воина Евгения Родионова, погибшего в Первой чеченской войне, отказавшегося снять православный нательный крест и принять ислам даже перед лицом смерти. Воин-мученик был убит в свой день рождения 23 мая 1996 года после 100 дней плена. Убит зверски – живьем обезглавлен ножом. В тот день Евгению исполнилось 19 лет. Оказывается, его мама бывала у отца Адриана и беседовала с ним. |
|
|
