| –В какой момент завершалась беседа? Владыка следил за временем? Карина Черняк: Он следил, но об этом не говорил. В какой-то момент дверь открылась, и дети оттуда вышли. И ввалилась толпа родителей и их знакомых. Еще все-таки было не совсем свободное время, и мы просили людей не приводить с собой кого-то постороннего. Это удалось, но не вполне. Андрей Черняк: В 88-м году было более-менее нормальное количество народа, а вот в 89-м уже все сидели «на потолке»… Карина Черняк: Да, народ шел и шел. Немножко подождали, пока все собрались. Это были уже не только родители тех детей, но и друзья родителей, и друзья друзей… Владыка всех очень тепло приветствовал, у него не было никакого напряжения оттого, что много народа, оттого, что тесно и душно. Разговор был глубокий, серьезный. Всегда звучала тема встречи, его встречи с Богом. Я понимаю, что встреча – главное послание владыки Антония современному миру. Потому что, когда не происходит встречи, то это христианство теоретическое, христианство «о Боге», а не христианство личной встречи с Ним. Владыка делал этот момент центральным в своей проповеди, в своем слове. Об этом он говорил и с детьми. Он просто рассказывал им о себе. И это было очень важно, потому что он рассказывал о себе в подростковом, в юношеском возрасте. На «взрослой» встрече он говорил и о каких-то более сложных моментах. Запомнился мне вот такой фрагмент из его беседы с нами. Встреча проходила во время Поместного собора (6-9 июня 1988 г.). К нам на встречу владыка Антоний пришел прямо с собора, мы его умыкнули в какой-то перерыв. Так вот, тогда он был полон положительных впечатлений. Он рассказывал об этом соборе, говорил, что для него многое неожиданно. На его взгляд, люди стали открываться, раньше все были зажаты, боялись друг друга, какого-то личного общения, а тут он обнаружил, что, оказывается, один архиерей – очень интересный и глубокий человек, а другой может очень по-доброму со всеми общаться, и т.д. В тот вечер владыка Антоний находил очень хорошие, естественные характеристики для многих из тех, с кем он встречался на соборе. Он говорил с сожалением, что у нас в Церкви все живут отдельно – отдельно священники, отдельно епископы, отдельно миряне. Говорил: «Епископам очень трудно, они существуют, как в гетто. Мирянам нужно эти барьеры преодолевать, не бояться идти навстречу». |
| Ради красного словца не пожалеют не только отца, а кого угодно. Ольга Черняк: - В том то и дело. Слава Богу за меня заступились мои коллеги. И они, люди простые, которые делают новости, потребовали от руководства снять все мои фамилии из всех информационных лент. Вот это сделали просто мои коллеги, за что я им очень благодарна. Но, к сожалению, происходит так, как происходит. Это уже случилось. Илья Сергеев: - Да, дураки и дороги - это большая беда России. Все эти люди почему то не подумали об этом. Хотя, мне кажется, первая мысль, которая должна была прийти в голову - а не подведём мы этого человека, который нам предоставил эту информацию? Ольга Черняк: - Согласна с вами на 100%, потому что - а иначе как? Как ты можешь выполнить свою работу, свой долг хорошо, если тебя подставляют твои же собственные коллеги? Илья Сергеев: - К сожалению, отсутствие привычки думать друг о друге - это наша беда. Я уж не говорю о любви. Просто обычное уважение и забота друг о друге. Очень сильно их не хватает. Не знаю, как во всем мире, но у нас в России это точно так. Ольга Черняк: - Согласна с вами. Ещё хотела бы сказать вот что. Понимаете, когда видишь эти страшные события, ты понимаешь, насколько жизнь человека хрупка. Не надо его обижать, унижать, оскорблять. Понимаете, это всё оттуда идет. Ты должен понимать и осознавать степень того, что ты делаешь. И прежде всего, я считаю, надо начать с себя. Вот так надо жить никого не обижать. Слишком хрупка наша жизнь. Слишком хрупки наши чувства. Вот о чем надо думать каждому человеку, христианину, да любому человеку любой религии надо думать не только о себе, о своих шкурных интересах, но и о ближних своих. Илья Сергеев: - Большое спасибо, Ольга. Я благодарю вас за то, что ещё раз вспомнили то, что с вами случилось. Прощу прощения, что вызвал эти воспоминания и причинил вам боль. Вы ещё раз все это пережили. Надеюсь, что наш разговор принесет большую пользу тем, кто нас слушал. Конечно, самые важные вещи невозможно выразить словами, надо почувствовать. Не дай Бог кому то из наших слушателей почувствовать то, что почувствовали вы. Я прощаюсь с Ольгой Эдуардовной, руководителем Союза блогеров и журналистов «За благоприятную среду». У микрофона был редактор Илья Сергеев. Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой: Другие способы платежа: Версия для печати Добавить комментарий |
| Поэтому беловик никак нельзя назвать перебеленной копией черняка, как в свое время полагал Н. К. Никольский , и его трудно назвать полноценным каталогом, которым удобно пользоваться. Данное описание в определенной мере тоже носит черновой и предварительный характер и отражает так и не доведенную до конца работу. На это указывает отсутствие нумерации статей и названий некоторых Сборников, что крайне затрудняет поиск нужной статьи при пользовании беловиком. Кроме того, беловик явно не производит впечатления «зачитанного до дыр» текста, к которому постоянно обращались. Нет и помет читателей, исправлений, обычно возникающих при активном пользовании рукописью. Вероятно, беловик так и не стал полноценным каталогом-справочником: по какимто причинам он не был закончен и оказался невостребованным в Кирилловом монастыре, а попал в личный Сборник Германа, который, вероятно, имел прямое отношение к составлению описи. Поскольку по почерку черняк весьма близок к другим текстам, переписанным в Германовом сборничке, можно предположить: составление черняка-реестра было поручено монаху Кирилловской обители Герману Продольному, который включил впоследствии тетрадки с черняком вместе с беловиком и инвентарем в свой Сборник. В Германовом сборничке тетради пронумерованы буквенной цифирью. Интересующая нас часть, содержащая три описи, занимает центральную часть Сборника с 14-й по 24ую тетрадь (л. 121200 об.). При этом черняк (л. 121128 об, 134147 об.), беловик (л. 148200 об.) и инвентарная опись (л. 129133 об.) написаны разными почерками. Кроме того, инвентарная опись чисто механически вставлена в черняк, как бы разрывая его на две части. Вместе с тем отметим, что у составителя черняка и инвентарной описи был один запас бумаги, у составителя беловика – другой, однако с точки зрения датировки по филиграням, вероятно, все три описи могли быть составлены одновременно. Водяные знаки бумаги, которая была использована при создании описи, следующие: Голова быка (1) под короной и 7лепестковым цветком – подобно Пиккар Голова Быка, ЛЫ. XV, (14751477 гг.). |
| У нас, можно сказать, была партизанская борьба. Мужчины знали, что надо вырубать близлежащих шахидок. Мы раскачали кресло с деревянными подлокотниками и вооружились этими подлокотниками. Мы не опускали руки, были всё время в движении, потому что если человек хотя бы на минуту остановится и начнет себя жалеть - с ним произойдут нехорошие вещи. Он теряет собственное достоинство, свою волю. Например, мой муж думал, что мы так задержимся ненадолго, когда прошло минут 40 после захвата - он растерялся, взрослый, состоявшийся человек. Ему было тяжело. Я его нацелила на борьбу. Сказала: слушай, если увидишь, что катится граната - твоя задача как мужчины меня защитить, т.е. на меня упасть и укрыть своим телом. Таким образом поступали все мужчины, которые были в нашем ряду. Они понимали, что у них есть цель. Когда у человека есть цель, ему гораздо легче преодолевать трудности. Главное - никогда не опускать руки и молиться. Илья Сергеев: - Как вели себя эти тысячи человек? Многие ли молились? Ольга Черняк: - Не могу сказать, многие молились или нет, потому что с нас требовали соблюдения тишины. Те, кто нас захватили, смотрели на нас не как на людей, а как на скот. Избивали кого-то, кидали нам еду: «Рафаэлло» или кидали шоколадки просто в зал, в толпу. Я обратила внимание, что в нашем ряду они делились едой. А некоторые не делились. Некоторые падали в обморок. Я хочу ещё сказать, как хорошо вели себя дети. Они поддерживали взрослых. У взрослых периодически была паника. Дети успокаивали своих родных. Делали всё, чтоб было спокойней. Они наивные, они несут в себе изначально добро, то самое, которые мы иногда в своей взрослой жизни теряем. Илья Сергеев: - Кого-то начали выпускать, насколько я помню. Ольга Черняк: - Первого, кого выпустили – глубоко беременную женщину. Когда она выходила из зала - все аплодировали. Те, которые нас держали, сказали: вы что, в театре? И мы подумали: в общем - то мы в театре. Это вы пришли на нашу землю. Потом пытались разные люди пройти в этот Центр и договориться. В частности я после этих событий общалась с Иосифом Давыдовичем Кобзоном, который приходил туда, где больше всего было детей. Он пытался там провести переговоры и вытащить максимальное количество детей. Получилось так, что он взял самого младшего. Потом говорит: ну как же, неужели будем выпускать самого маленького без матери? А мать прихватила заодно ещё одного мальчика, который не был её сыном, но она очень постаралась, чтобы вывести по максимуму людей. К сожалению, детей выпускали очень мало. Когда люди услышали, что какого- то выпускают - рядом сидящие со мной начали кричать: мы из Украины, а мы из Грузии, а мы из Молдавии. Мы к вашим внутрироссийским разборкам отношения не имеем. Поэтому выпустите нас. Было неприятно со стороны наблюдать за людьми. Но это их реакция, их выбор. В общем, забрали у них паспорта и отвели на другие ряды. С первого ряда по второй, там они так и сидели. Никаких поблажек никому не делалось. |
| Дневник 1847 года помещен в начале тома и является в двух списках, беловом и черновом; на последнем, наверху 1-го заглавного листа, написано: «Черняк». По письму оба списка совершенно одного характера с предыдущей книгой дневника 1846 г. По всей вероятности, и этот дневник составлен и написан в тот же год, когда написаны были дневники предыдущего года (см. выше, стр. 51). Но переписан весь дневник, очевидно, не в одно и тоже время, – но, судя по почерку, в два приема : первые 10 листов раньше, а с 11-го по конец позже (ср. выше, стр. 46–47). Между лл . 18 и 19 вставлены три листа, написанные четко, писарской рукой, – это «Инструкция архимандриту Порфирию, отправляемому в Иерусалим», – несомненно, подлинник официальной бумаги. После переписки, дневник тщательно был пересмотрен, исправлен и добавлен, как это видно по помаркам отдельных слов, а иногда и целых мест, и записям слов карандашом над строкой. Существует, однако, значительная разница между черновым и беловым списками, начиная чуть не с самого заглавия. На беловом заглавие простое: «Книга бытия моего в 1847 году " 55 , а на черновом немного сложнее: »Книга Бытия Р. Б. А. П. 56 Тысяча восемьсот сорок седьмое лето Господне«. Мало того: черняк заключает в себе только январь. Едва ли он и продолжался дальше, судя потому, что записи оканчиваются на половине страницы. Отсюда можно заключить, что дальнейшее продолжение было сделано позже и прямо на основании записных книжек за февраль – декабрь этого года, которые не сохранились; вероятно, о. Пофирий по составлении дневника уничтожил их. До переписки, текста черняка был тщательно пересмотрен, значительно исправлен и кое-что из него выброшено и таким образом в беловой список не вошло. Что же касается белового списка, то он сделан, несомненно, не в одно время. Судя но почерку, дневник за январь месяц составлен и переписан, как замечено было выше, в 60-м году; вся же остальная часть года написана довольно старческой, нетвердой рукой, значит, значительно позже. По содержанию, дневник этого года не представляет так много интересных мест, как предыдущей, и к тому значительно кратче, так как записи сделаны не под каждым числом, а иногда между числами существуют большие скачки, напр. |
| Новости Репортажи Мониторинг СМИ Интервью Документы Фотогалереи Статьи Анонсы Анонсы Выставка «Кижи. Небесное послание». Москва Выставка «Тайны храмов эпохи Ивана Грозного». Москва Выставка «Сотворение мира. Произведения религиозного искусства XV – начала XX века». Москва Фестиваль «Весна духовная. На пути к Пасхе». Москва Выставка «Праздник Благовещения». Москва Выставка «Ars Sacra nova. От мифа к символу. Русская история и евангельские мотивы в творчестве художников модерна России и русского зарубежья 1900-1940-е гг.». Москва Концерты фонда «Искусство добра» в Соборе на Малой Грузинской и на других площадках Открытие конференции «Люди и судьбы русского зарубежья». Москва Коммюнотарные и соборные начала в общественных и церковных объединениях России. VI Международная научно-практическая конференция «Православные братства в истории России». Кострома Все » Новости Выставка Лилии Ратнер «Народ Библии в Холокосте» открылась в КЦ «Покровские ворота» 08.04.2009 11:34 Версия для печати Москва, 8 апреля, Благовест-инфо. Выставка графических работ Лилии Ратнер открылась 7 апреля в Культурном центре «Покровские ворота». В экспозиции представлены работы на темы Ветхого Завета, созданные в 1999-2005 годах, а также новая серия работ 2006-2008 гг. на тему «Народ Библии в Холокосте», где ветхозаветные сюжеты вписаны в трагическую тему Катастрофы. На открытии выставки была представлен сборник эссе Лилии Ратнер «В поисках смысла красоты», где об изобразительном искусстве говорится как о языке Богопознания. Церемонию открытия выставки вел историк, поэт, христианский публицист Владимир Илюшенко, который отметил, что представленные работы Лилии Ратнер напоминают: «Мировая история развивалась от жертвы к жертве». Он привел слова Папы Бенедикта XVI о Холокосте, который говорил, что фашисты убивали евреев, потому что хотели убить Бога. По словам В.Илюшенко, графика художницы передает «трагедию и любовь к этому народу, который, искупая нас, возносится через печи крематориев к небесам». Карина Черняк определила тему выставки так: «Мир Ветхого Завета глазами человека Нового Завета». Она говорила о произведениях Лилии Ратнер через призму недавнего посещения концлагеря Равенсбрюк, где их обеих поразили не только зверства нацистов, но и осквернение этого святого места после войны, когда там располагалась советская военная база. В связи с этим К.Черняк говорила о важности национального покаяния, которого в нашей стране до сих пор не произошло. |
| А не дай Бог у ребенка будет синяк или ссадина! Караул, ребенка в семье избивают! И летят жалобы из школы во все инстанции — в Опеку, в отдел несовершеннолетних в полиции, запросы в поликлинику. И везде один вопрос: «Не наблюдали ли во всех этих инстанция жестокого обращения с ребенком?» Факты не подтвердились… Ну и что?! Зато слава разлетелась по району. Ведь не стесняются те же учителя обсуждать «проблему» приемной семьи с родителями других учеников школы! Многие родители на этом ломаются…» Что делать? Александр Гезалов Александр Гезалов: «Хотя детей и забирают в замещающие семьи, их количество в детских домах не уменьшается, а даже увеличивается. Общество активно поставляет детей-сирот. Сначала ребёнка изымают из семьи, а потом государство лихорадочно ищет тех, кто его возьмет. Не работая на то, чтобы ребенок сохранился в семье. Совершенно не работая. И получается логистика такая. Из семьи в детдом, из детдома – либо на усыновление, либо непонятно куда. Это же бесперспективно. Поэтому надо работать на то, чтобы семья изначально не разрушалась. Иначе вся история усыновления в виде паспортов, улучшения качества жизни детей-сирот не приведут к кардинальному изменению, будет все время большой поток детей из кровных семей в учреждения и оттуда — ручеечки по замещающим семьям». Одна приёмная мама рассказывала, что однажды её ребёнок упал и сильно ушибся. А она стоит и думает: везти ли его в травмпункт или нет. С одной стороны – необходимо. С другой стороны – потом могут начаться такие проблемы, что и родителям, и их любимому ребёнку мало не покажется. Ирина Черняк говорит, что чиновники просто не позволяют приёмной семье забыть, что дети-то в ней «государственные». У приёмных родителей порой просто нет права выбрать – к какому врачу они хотят отвезти ребёнка, в какую школу или сад. Или родителям приходится отстаивать подобный выбор. «Мы просто не имеем права быть слабыми, — говорит Ирина Черняк. – Поскольку обязаны бороться за своих детей». Кстати, двое из приёмных детей Ирины и её мужа – как раз те, от кого отказались дважды – кровные родители, а потом и приёмные… |
| Когда-то я писал в ЖЖ. А потом неожиданно стал писать «на заказ» для разных изданий — «Милосердия», портала «Православие и мир», сайта «Однако». В журнал «Фрилансер» писал тексты о философии и технологии благотворительности. Писал на разные темы, но в основном это были рассылки. Однажды в «Предании» случился форс-мажор. Человек, который платил нам зарплату, перестал это делать — у нас с ним оказались разные представления о том, как надо работать. Но мы всегда будем ему благодарны. И в тот момент нужно было срочно найти деньги на зарплату сотрудникам. Пришло решение написать людям, имейлы которых были в нашей базе. Это тысячи адресов. Мы попросили всех этих людей поддержать нас, и все получилось. Но нельзя только просить деньги, это надоедает. Нельзя постоянно рассказывать про обиды, про горе, про то, что кому-то нужна помощь. Да даже про то, что кому-то уже помогли. И я начал писать проповеди. Когда-то меня этому учили в миссионерской школе. Одним из руководителей школы был Андрей Черняк . На портале «Предание» есть его курс катехизации . Всем рекомендую его послушать. Андрей Черняк лучший проповедник, которого я когда-либо встречал. У него я учился интонации. Просто представлял, что я — это он, и писал тексты. Важный принцип, чтобы тебе поверили, — нельзя врать. Нельзя говорить, что ты что-то любишь, если ты это не любишь. И наоборот. Сейчас я редко пишу тексты про подопечных. Только если история меня задела лично. Когда идет живая эмоция, текст получится и денег дадут. А если этого нет, как ни старайся, не получится, и денег не дадут. Наверно, есть профессионалы, которые могут не входить в состояние связанности с тем, по кого пишут, я так не могу. Когда в Москве наступает ночь, пожертвования сокращаются Наш жертвователь — образованный горожанин, склонный к рефлексии над собственной жизнью. Это видно по времени совершения пожертвования: когда на Урале наступает ночь, пожертвования сокращаются. А когда ночь наступает в Москве и Питере, они прекращаются совсем. То есть примерно в этом регионе живут наши доноры. |
| После новомирского отказа начались многомесячные мытарства рукописи по редакциям издательств и журналов. Им и хотелось, и кололось эту прозу напечатать. «Иные редакторы давали такую высокую оценку моей работе, что я сам удивлялся, — писал впоследствии Платонов Горькому. — Член одной редколлегии сказал мне следующее: „Ты написал классическую вещь, она будет жить долгие годы“ и т. д. Я редко видел радость, особенно в своей литературной работе, естественно я обрадовался, тем более что другие редакторы тоже высоко оценили мою работу… Однако умом я понимал: что-то уж слишком! Жалею теперь, что я поддался редкому удовольствию успеха». Среди тех, кто «Впрок» высоко оценил, был редактор отдела русской литературы издательства «Земля и фабрика», критик, литературовед Яков Захарович Черняк (писавший под псевдонимом Як. Бенни), и не исключено, что его имел в виду Платонов в письме Горькому. «Новая вещь Платонова — бедняцкая хроника „Впрок“, которую он предложил издательству, представляет собой исключительно талантливое произведение, которое показывает нам строительство, колхозное движение в деревне, причем автор вырабатывает на протяжении многих лет свой стиль, свой особый метод в литературе, он пошел также путем соединения сатирических приемов с реальными показами действительности», — говорил Черняк на обсуждении повести в октябре 1930 года. И действительно, на «бедняцкой хронике» стояла несомненная платоновская метка, знак его профессионального мастерства. У хроники был свой герой — измученный заботой за всеобщую действительность душевный бедняк, который «способен был ошибиться, но не мог солгать и ко всему громадному обстоятельству социалистической революции относился настолько бережно и целомудренно, что всю жизнь не умел найти слов для изъяснения коммунизма в собственном уме». Внешне похожий на подкулачника, он путешествует по колхозной Руси подобно тому, как странничал по революционной России Саша Дванов, только без специального задания и направления и уж тем более без каких бы то ни было полномочий. Так продолжал ездить и сам Платонов все эти годы. Но герой для него важен. Это не журналист, не писатель в командировке, не литератор, а неприкаянный труженик, безработный электротехник, возможно, как и Вощев, уволенный с производства «вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда», и продолжающий искать «что-нибудь вроде счастья», думающий о «плане общей жизни», но главное — зарабатывающий на хлеб своими руками. |
| Дети, родившиеся из сердца. Разговор с «немногодетной» мамой У Ирины Черняк — восемь детей (трое кровных, пятеро приемных), но из этого не следует, что она официально — многодетная мама. Ее старшему кровному сыну Михаилу уже двадцать три, второму Ярославу — двадцать, третьему Богдану — семнадцать. Следующая по старшинству в семье приемная Надя, ей 15 лет, а еще Лёля, которой в июле исполнилось десять, Максим, Юля и пятилетняя Леночка. Однако приемная семья, сколько бы приемных детей в ней ни было, по закону не считается многодетной. Но, несмотря на формальности, Ирина говорит про себя: «Я — мама! Этим все сказано. И я рада, что у меня есть это звание, а образ и стиль жизни моей семьи — многодетность». Как в обычной семье оказалось пятеро приемных детей? Как складываются отношения между родными и приемными детьми? Какие трудности возникают у приемных родителей, и как они с ними справляются — в интервью Оксаны Головко. Выведи меня за забор Ирина с мужем никогда не собирались становиться приемными родителями. Жили, работали, воспитывали троих сыновей. Но однажды, как часто это бывает, жизнь внезапно изменилась. Ирина за компанию со знакомой (сотрудницей отдела опеки и попечительства) поехала в детский дом. — Помню, как в коридоре ко мне подошла девочка и спросила: «Ты моя мама?», — вспоминает Ирина. — Ей было шесть лет и она прекрасно знала, что это не так. Когда я ответила «нет», она взяла меня за руку и прошептала: «А ты могла бы вывести меня за забор? Я только постою десять минуточек и пойду назад». Ну какая реакция может быть у многодетной мамы?.. Мы стали брать девочку на выходные. Потом случилось то, что должно было случиться. После выходных отдавали ребенка назад, она, конечно же, плакала. Нескольких истерик хватило, чтобы муж сказал: «Ну всё, хватит издеваться над ребенком. Надо забирать ее домой насовсем. Узнай, что для этого нужно». Так в семье Черняк появилась Надя. Тогда, в самом начале, было всё: и непростой период адаптации, как для девочки, так и для ее новой семьи, и периоды отчаяния, когда Ирине казалось, что она не сможет «привыкнуть к чужому ребенку». И лишь шесть лет спустя, когда Наде исполнилось двенадцать, Ирина записала в дневнике: «От других я часто слышала о том, как им легко. А на самом деле было очень тяжело. И мысли всякие приходили. Все легко и радужно только теперь. Теперь я могу сказать — это мой ребенок. Наконец, мы научились ее любить, а она нас. Наконец она нам поверила». |
|
|
