| Вторая половина предания, делающая Москву селом крови, может быть, и несправедлива; но составляет исторический факт то, что она поставлена на месте, которое называлось Кучковым 224 , следовательно, она действительно поставлена на земле боярина Кучки: по преданию, Юрий Владимирович, убив Кучку, взял его дочь Улиту за своего сына Андрея (Боголюбского); может быть, князь не убивал боярина, а, женив своего сына на его дочери, получил от него имение в дар или в приданое за дочерью 225 . Князь поставил город, имевший служить пограничной крепостью и сторожею от княжеств смоленского, черниговского и рязанского, как наибольшей частью ставились города, на стрелке между двумя реками – на холме (Боровичском, потом Кремлёвском) между Москвой рекой и впадающей в неё Неглинной (ныне текущей под Александровским садом). В 1213 году великий князь Юрий Всеволодович послал в Москву на удел своего сына Владимира. В 1238 году Москва была выжжена Татарами. После нашествия Татар, она, как кажется, довольно долгое время оставалась без своего удельного князя 226 , а потом великий князь Александр Ярославич Невский (1252–1263) посадил в ней своего младшего сына Даниила, потомки которого и остались в ней, тотчас же после него, начав возводить её на степень знаменитой Москвы. Преемник Даниила Александровича его старший сын Юрий Данилович, ожесточённый враг великого князя Михаила Ярославича, сидевший после него на престоле великокняжеском в продолжение четырёх лет, с 1318 по 1322 год, был современником св. Петра: он заступил в Москве место отца в1304 году, предварив митрополита четырьмя годами, а умер в конце 1325 года, ровно за год с месяцем до смерти последнего 227 . В житиях св. Петра мы находим рассказы о перенесения им кафедры митрополичьей из Владимира в Москву. Неизвестный автор первого жития пишет: «Преходя грады, обрете (святый святитель) град честен кротостию, зовомый Москва, в немже (обрете) князя богочтива, именем Ивана, сына Данилова, внука Александрова, милостива до святых церквей и до нищих, самого горазда святым книгам (и) послушателя святых учений; обитав (святитель) во граде том и рече богочтивому князю: ««о сыну! многое твое благочесте, послушай мене днесь»»; благочестивому князю обещавши(у)ся и рече святый митрополит: «да зиждется церковь камена во граде твоем святая Богородица»; благоверный князь поклонися и рече: ««твоею молитвой, святый отче, да будет»», основанной же бывши церкви и гроб себе сотвори святыма своима рукама; по мале же времени возвещена бысть святым ангелом смерть его»... |
| Вторая половина предания, делающая Москву селом крови, может быть, и несправедлива; но составляет исторический факт то, что она поставлена на месте, которое называлось Кучковым 49 , следовательно – она действительно поставлена на земле боярина Кучки: по преданию, Юрий Владимирович, убив Кучку, выдал его дочь Улиту за своего сына Андрея (Боголюбского); может быть, князь не убивал боярина, а, женив своего сына на его дочери, получил от него имение в дар или в приданое за дочерью 50 . Князь поставил город, имевший служить пограничной крепостью и сторожею от княжеств Смоленского, Черниговского и Рязанского, как наибольшею частию ставились города, на стрелке между двумя реками – на холме (Боровичском, потом Кремлевском) между Москвой рекой и впадающей в нее Неглинной (ныне текущей под Александровским садом). В 1213 г. великий князь Юрий Всеволодович послал в Москву на удел своего сына Владимира. В 1238 г. Москва была выжжена Татарами. После нашествия Татар она, как кажется, довольно долгое время оставалась без своего удельнаго князя 51 , а потом великий князь Александр Ярославич Невский (1252–1263) посадил в ней своего младшего сына Даниила, потомки которого и остались в ней, тотчас же после него начав возводить ее на степень знаменитой Москвы. Преемник Данила Александровича его старший сын Юрий Данилович, ожесточенный враг великого князя Михайла Ярославича, сидевший после него на престоле великокняжеском в продолжение четырех лет, с 1318 но 1322 год, был современником св. Петра: он заступил в Москве место отца в 1304 г., предварив митрополита четырьмя годами, а умер в конце 1325 г., ровно за год с месяцем до смерти последнего 52 . В житиях св. Петра мы находим рассказы о перенесении их кафедры митрополичьей из Владимира в Москву. Неизвестный автор первого жития пишет: „Преходя грады, обрете (святый святитель) град честен кротостию, зовомый Москва, в немжо (обрете) князя богочтива, именем Ивана, сына Данилова, внука Александрова, милостива до святых церквей и до нищих, самого горазда святым книгам (и) послушателя святых учений; обитав (святитель) во граде том и рече богочтивому князю: „о сыну! многое твое благочестие, послужай мене днесь“ благочестивому князю обещавши(у)ся и рече святый митрополит: „да зиждется церковь камена во граде твоем святая Богородица“; благоверный князь поклонися и рече: „твоею молитвою, святый отче, да будет“; основанней же бывши церкви и гроб себе сотвори святыма своима рукама; по мале же времени возвещена бысть святым ангелом смерть его“... |
| Достойно замечания, что сии грамоты начинаются словами: Божиею милостию, которые прежде не употреблялись в Государственных постановлениях... В грамоте Рязанской сказано, что Тула принадлежит Иоанну и что он не должен принимать к себе Мещерских Князей в случае их неверности или бегства: сии Князья, подданные Государя Московского, происходили, как вероятно, от Александра Уковича, у коего Димитрий Донской купил Мещеру. – Юрию было около шестидесяти лет от рождения: не имея ни ума проницательного, ни души твердой, он любил власть единственно по тщеславию и без сомнения не возвысил бы Великокняжеского сана в народном уважении, если бы и мог удержаться на престоле Московском. Но Юрий внезапно скончался июня 1434 г.], оставив духовную, писанную, кажется, еще задолго до его смерти: деля между сыновьями только свои наследственные города, он велит им платить Великому Князю с Галича и Звенигорода 1026 рублей в счет Ординской семитысячной дани: следственно, или Василий тогда еще не был изгнан, или Юрий мыслил возвратить ему Великое Княжение (что менее вероятно). Сын Юриев, Косой, немедленно принял на себя имя Государя Московского и дал знать о том своим братьям; они же, не любя и презирая его, ответствовали: «Когда Бог не захотел видеть отца нашего на престоле Великокняжеском, то мы не хотим видеть на оном и тебя»; примирились с Василием и выгнали Косого из столицы. В знак благодарности Великий Князь, возвратясь на Московский престол, отдал Шемяке Углич со Ржевом, наследственную область умершего дяди их, Константина Димитриевича, а Красному Бежецкий Верх, удержав за собою Звенигород, Удел Косого, и Вятку. Мы имеем их договорную грамоту, наполненную дружескими с обеих сторон уверениями. Шемяка, следуя обыкновению, именует в оной Василия старейшим братом, отдает себя в его покровительство, обязывается служить ему на войне и платить часть Ханской дани, с условием, чтобы Великий Князь один сносился с Ордою, не допуская Удельных Владетелей ни до каких хлопот. Но брат Шемякин, Косой, еще превосходил их в свирепости: имея товарища в бегстве своем, какого-то Князя Романа, он велел отрубить ему руку и ногу за то, что сей несчастный хотел тайно оставить его! Напрасно искав заступников в Новегороде, ограбив берега Мсты, Бежецкую и Двинскую область, Косой с толпами бродяг вступил в северные пределы Великого Княжения; разбитый близ Ярославля, ушел в Вологду, пленил там чиновников Московских и с новым войском явился на берегах Костромы, где Великий Князь заключил с ним мир, отдав ему город Дмитров. |
| Итак, события начались. В поэтизированной форме это выражено так: «На Москве кони ржут, звенит слава русская по всей земле русской. Трубы трубят на Коломне, в бубны бьют на Серпухове, стоят стязи у Дону у великого на брези» («Слово Сафрония рязанца». С. 379). Войско великого князя Димитрия Ивановича пошло навстречу татарам, стоявшим у Дона на реке Красивая Меча. Дойдя до верховий Дона, русские остановились, не зная переходить ли Дон. Может, и нам здесь остановиться и откровенно спросить себя: да знаем ли, помним ли мы, где находятся эти верховья Дона, да Непрядва, да Красивая Меча? Может быть, был прав Шмелев, когда писал: «Куликово Поле... кто же о нем не слышал! А многие ли знают, где это Куликово Поле? Где-то в верховьях Днепра? в Тульской губернии, кажется? Да: на стыке ее с Рязанской, от Москвы 300 с небольшим верст, недалеко от станции Астапово, где трагически умер Толстой, в тургеневских местах, знаемых по «Запискам охотника». А кто удосужился побывать, ощупать, где по урочинам между верховьями Дона и Непрядвы совершилось великое событие? Из тысячи не наберется и десятка... я сам, прожив 5 лет по той же Рязанско-Уральской линии, в 117 верстах от станции «Куликово Поле»... так и не удосужился побывать, воздухом давним подышать, к священной земле припасть, напитанной русской кровью, душу собрать в тиши, под кустиком полежать – подумать... как я корю себя... что мало знал свою родину, не изъездил, не исходил!»... Итак: дошли наши до Дона и не знали, переходить его, или не переходить. Почему? С одной стороны, это, наверное, последняя капля робости: ведь река – прекрасная защитительная позиция. С другой стороны, перейти реку значило создать себе защиту с тыла. Это очень важное соображение, учитывая соседство с рязанским Олегом, перекинувшимся на татарскую сторону. «Для того и перешли русские Дон, чтобы Доном защитить свою спину от своих же, от рязанцев: не ударили бы православные»,– пишет Солженицын («Захар Калита»). Теперь мы с вами подошли к моменту, когда должно сказать о провиденциальности события. Должно напомнить о том подлинном реализме, о котором мы упомянули в начале, том, который заключается в умении ощущать присутствие другого мира столь же явственно, как и этого. Этим даром, этой святостью обладал прп. Сергий, который именно в этот момент прислал вел. князю вторичное свое благословение, просфору и грамоту: «Иди на безбожников смело, без колебания, и победишь» (Ключевский. С. 54). |
| К 1678 г. лесу убавилось, а пашен и лугов прибавилось. В этом году во всех монастырских селах, деревнях и пустошах было земли монастырской 12.369 десятин (24.738 четвертей), сплошного лесу 35.000 десятин, лесу с болотом 1187 десятин 32 . В селах Новоселках, Григорьевском, Бильдине, Романове, Чешуеве и Китаеве 33 были монастырские дворы, в Новоселках, Григорьевском и Романове даже с целым хозяйством, множеством скота, припасами в житнице и погребе, с огородами и т. п., над чем смотрели посольские старцы и монастырские приказчики. Кроме заселенных, монастырь имел еще не заселенные земли, приобретенные то меной 34 , то покупкой, то, наконец, нанятые в аренду у соседних владельцев 35 ; в конце XVII в. одних вымененных пустошей у монастыря было 330 слишком десятин 36 (Каранденская, Астафьевская, Тимофеевская, Поликарповская и др.); из арендуемых особенно часто в бумагах встречается имя Антоновской пустоши 37 . Из угодий монастырь владел: озерами Тишью, Селинским, Трыщиным, Мощеным, Куцким, Острым, Макарьевским, Холком, Кречиным и др. с рыбными и бобровыми ловлями 38 , мельницами в с. Солотчи, Бильдине и Романове 39 ; ульями, рассеянными по разным местам монастырской вотчины, приблизительно в количестве 5 ½ тысяч 40 ; воскобойней в г. Рязани, «за городом на большой Рязанской улице, идучи от мясного ряду на левой стороне» 41 ; двумя дворовыми местами в Рязани за городом – за острогом и близ Св. Духова монастыря 42 ; двором и подворьем в Москве. Первый был куплен в 1681 году со всем дворовым деревянным строением и небольшим огородом за 120 р. и находился в приходе св. Никиты мученика за р. Яузою 43 ; второе было приобретено еще в 1599 году у князя П. И. Горчакова за 40 р. и находилось за р. Москвою в Ардинцех (на Ордынке) в Сабакине переулке; к концу XVII в. оно пришло в ветхость и арх. Игнатий, кажется, не знал, что делать, перестроить ли его, или купить новое; по крайней мере известно, что монастырский стряпчий Т. Желябовский разведывал, нет ли удобного для подворья продажного места в Москве, и писал архимандриту, что около подворья Радовицкого монастыря, как хотелось ему, «поросшего и продажного места нет», а есть удобное место, «за Москвою рекою в приходе у церкви Григория на Сполье тяглая земля, платят по рублю на год, а мерою того двора в длину 23 саж., поперек 13 саж., а строения на том дворе: изба новая с сенями, два чулана, погреб, конюшенка с сушилом, баня новая, сад яблоневый, а цена тому двору 120 рублей»; наконец, арх. |
| О волости Тверского епископа Олешне и о том, что он имел “слуги довольны”, упоминают летописи 2687 . После владык наибольшим уважением пользовались настоятели монастырей – архимандриты и игумены. И их приглашали князья в качестве свидетелей при написании своих договоров 2688 ; и их посылали друг к другу для заключения мира, как примирил (1386), например, преподобный Сергий Радонежский рязанского князя Олега с великим князем Димитрием Иоанновичем 2689 . И игумены позволяли иногда себе сами говорить смело князьям и убеждать их к справедливости и любви. “Слышал я, государь князь великий, – писал преподобный Кирилл Белоезерский к Василию Димитриевичу московскому, – что произошло великое несогласие между тобою и сродниками твоими, князьями суздальскими. Ты, государь, выставляешь на вид свою правду, а они свою, и из-за этого несогласия между вами открылось сильное кровопролитие в народе христианском. Но, государь, вникни без предубеждения в их дело и, в чем будет их правда пред тобою, уступи им со смирением; а в чем будет твоя правда пред ними, стой за свою правду. И если они будут просить у тебя, государь, милости. Бога ради окажи им милость по их мере. Я слышал, государь, что доселе они были в утеснении у тебя, и это было причиною всей брани между вами. Итак, Бога ради покажи на них свою любовь и милость” 2690 . При том всеобщем уважении, каким пользовалось у нас не только настоятели монастырей, но и вообще иноки, очень естественно, если не одни князья, а и бояре, и мужи служилые, и люди всех сословий делали на монастыри свои вклады, особенно пред смертию и в своих духовных завещаниях, и если монастыри наши владели разного рода угодиями и вотчинами 2691 . В числе белого духовенства видим протоиереев, которые находились в Москве, в Новгороде и, вероятно, при всех кафедральных соборах и которым владыки делали по временам разные епархиальные поручения 2692 . В других церквах, сельских и городских, даже в соборах некафедральных, служили только священники: по крайней мере, во всем Пскове, который считал у себя три соборных церкви, не было ни одного протоиерея. Причты церквей были немноголюдные, как можем заключать из того, что даже в главном псковском соборе – Троицком состояло, кажется, всего два священника, диакон и дьячок, да еще два старосты 2693 . И священники принимали иногда участие в делах общественных: бывали свидетелями при договорах князей, посылались в числе послов для заключения мира и других подобных дел 2694 . Есть основания думать, что и приходские церкви иногда владели землями и селами, которые то приобретали чрез покупку, то получали от православных по духовному завещанию 2695 . |
| Плесковичи изменили крестное целование к Новугороду, посадили себе Князя Александра из литовския рукы». Несчастный Кн. Александр, выгнанный из Твери Татарами (пр. 26) принят был во Пскове; в следствие требований Узбека, В. К. Иоанн Данилович с другими князьями и новогородцами силою требовали от Пскова, чтобы Александр ехал в Орду; тот наконец соглашался, но Псковичи не пустили его; Александр в 1330 г. удалился в Литву, оставив во Пскове жену... Тогда В. Князь заключил мир со Псковом. Это было летом 1330 г. В Псков Александр возвратился, «быв полтора года в Литве», след. не прежде, как в конце 1331 г. или в начале 1332 г., а Василий посвящен Авг. 25, 1331 г. Собр. Л. 3, 74–77. 4, 50–52. 185. 186. Соф. Вр. 1, 316–320. 229 Т. 1. Ист. Акт. N I. 3. Грамота Феогноста: «велят ему (Рязанскому) держати всего предела того по великую Ворону». Грамота Алексия: «по великую Ворону, возле Хопор до Дону по караулом». Итак Рязанская епархия, идя по правую сторону Дона, оканчивалась соединением Хопра с Доном. Оба грамоты повторяют, что такое разделение сделано в первый раз Митроп. Максимом; поскольку же Феогност, посвященный Митр. Кириллом в 1269 г., называется Епископом Переяславля и Сарая, так же как предшественник его Варсонофий назывался Сарайским (пр. 38): то кажется, что Сарайская епархия при Митр. Кирилле заключала в себе и по-Хоперские места до Сарая. 230 Рост. Троицк. Лет. (Карамз. 5. пр. 123): «тоя же зимы (1382 г.) приде из Царяграда на Русь Дионисий в Суждаль генв. в 6, и воду крестил на Богоявление, а исправил себе архиепископью... а по нем пребыти такоже иным Епископом в тех пределах. Вда ему Патриарх фелонь (священнич. ризу) со четыряи кресты, а стихарь со источники (Ник. 4. 277.). «И в то время (1398) бяше в граде в Устюзе владыко Григорий, ростовский архиепискуп, понеже бяше Устюг его десятина». Летоп. Даниловича: «В л. 6904–1336 Киприан М. постави Григория епископом Ростову и Ярославлю и Белуозеру и Угличу полю и Устюгу и Мологе, си же Григорий 15 л. бысть Епискуп Ростову». |
| Помета: «Получ. 3 сент. 1853 г.» 16 (10) † Сент. 3. 1853. С.П.Б. Благоговейному сослужителю, честному Архимандриту Иерофею нашего смирения усугубляем Архипастырское благословение! С.-Петербургский праздник Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского отпраздновали мы в Александро-Невской Лавре благополучно. После 6-ти лет праздник сей посетил и Государь Император, с тремя Великими Князьями. Государь был на угощении у Первенствующего нашего, радостен и милостив. Изволил говорить и со мной и между прочим спрашивал: хорошо ли мне здесь? и где живёте? Также и Великие Князья, как уже знакомые и бывшие в Орле, подходили ко мне и любезно меня приветствовали 74 . На другой же день, Государь, увидев меня едущего близ Казанского Собора по Невскому проспекту и узнав во мне Архиерея, изволил сделать честь по военному обычаю – поднятием руки на каску! Вот нам за потерпение – и великое награждение! Много было слухов о кандидатах на Воронежскую Епархию. Ныне последовал уже Высочайший указ, коим перемещается в Воронеж Иосиф Епископ Оренбургский и Уфимский (бывший Московский Викарий) в сане Епископа же 75 ; почему и Викариатство Воронежское, кажется, должно упраздниться. На место Иосифа в Уфу переведён Новгородский Викарий Антоний (Шокотов) 76 и таким образом пустая молва народная о разных по Иерархии движениях должна прекратиться. Освящённых 30 Антиминсов мы посылаем к Вам сегодня, с Орловским купцом Хлебниковым. По получении, раздавайте их по требованиям беспрепятственно, и уведомьте об оных духовенство чрез Духовные Правления и Благочинных, чтоб имеющие нужду в Антиминсах приезжали в Орёл и получали их из Домового Правления. Протодиакона я уже отпустил в Елец распорядиться с имуществом, оставшимся после умершей жены и дочери 77 !!! теперь служить буду с диаконом Скуридиным 78 , пока Протодиакон возвратится, по истечении трёх месяцев. Варвара Никитична, величайшая наша Благодетельница, прислала уже не только Крест, но и Ковчег для Св. Даров и ковшик для теплоты – всё в отличнейшем вкусе и дорогое! – Всей любезнейшей пастве нашей Орловской передаём чрез Вас поклон и благословение. |
| После владык наибольшим уважением пользовались настоятели монастырей — архимандриты и игумены. И их приглашали князья в качестве свидетелей при написании своих договоров ; и их посылали друг к другу для заключения мира, как примирил (1386), например, преподобный Сергий Радонежский рязанского князя Олега с великим князем Димитрием Иоанновичем . И игумены позволяли иногда себе сами говорить смело князьям и убеждать их к справедливости и любви. «Слышал я, государь князь великий,— писал преподобный Кирилл Белоезерский к Василию Димитриевичу московскому,— что произошло великое несогласие между тобою и сродниками твоими, князьями суздальскими. Ты, государь, выставляешь на вид свою правду, а они свою, и из-за этого несогласия между вами открылось сильное кровопролитие в народе христианском. Но, государь, вникни без предубеждения в их дело и, в чем будет их правда пред тобою, уступи им со смирением; а в чем будет твоя правда пред ними, стой за свою правду. И если они будут просить у тебя, государь, милости, Бога ради окажи им милость по их мере. Я слышал, государь, что доселе они были в утеснении у тебя, и это было причиною всей брани между вами. Итак, Бога ради покажи на них свою любовь и милость» . При том всеобщем уважении, каким пользовалось у нас не только настоятели монастырей, но и вообще иноки, очень естественно, если не одни князья, а и бояре, и мужи служилые, и люди всех сословий делали на монастыри свои вклады, особенно пред смертию и в своих духовных завещаниях, и если монастыри наши владели разного рода угодиями и вотчинами . В челе белого духовенства видим протоиереев, которые находились в Москве, в Новгороде и, вероятно, при всех кафедральных соборах и которым владыки делали по временам разные епархиальные поручения . В других церквах, сельских и городских, даже в соборах некафедральных, служили только священники: по крайней мере, во всем Пскове, который считал у себя три соборных церкви, не было ни одного протоиерея. Причты церквей были немноголюдные, как можем заключать из того, что даже в главном псковском соборе — Троицком состояло, кажется, всего два священника, диакон и дьячок, да еще два старосты . И священники принимали иногда участие в делах общественных: бывали свидетелями при договорах князей, посылались в числе послов для заключения мира и других подобных дел . Есть основания думать, что и приходские церкви иногда владели землями и селами, которые то приобретали чрез покупку, то получали от православных по духовному завещанию . |
| После сего остается только исследовать, когда бы хазарами населен был Воронеж? Преподобный Нестор говорит, что хазары около девятого и далее половины девятого столетия брали дань со всех южных славян, живших по линии от Киева до рек Оки и Волги, т.е. до Рязани 52 . А Византийские историки говорят, что хазары еще в седьмом столетии в южной части России у себя имели уже под владением девять уездов 53 . Однако же, нельзя, кажется, осмелиться возводить начало Воронежа до столь отдаленных времен. Ибо, как прежде сказано, места, лежавшие за Окой и Рязанью, издревле назывались Полем, и крайним городом хазар к России была их столица Саркел, которая отделяла их от печенегов, живших в верховьях Дона и Донца, и которую притом Великий Князь Святослав, победив хазар, взял около 965 года 54 . Итак, надобно искать позже их поселения. Се находим мы под годом 1117, под коим в летописи говорится, что пришли многие Беловежцы (т.е. хазары) в Русь, которым Князь Великий ( Владимир Мономах ) повелел для поселения земли отвести, а купцы посели по разным городам 55 . После сего остается только шестьдесят лет времени до упоминаемого в продолжении Несторовой летописи существующим уже Веронежа. Итак, сообразив сии близкие обстоятельства, почти несомненно можно положить, что место города Воронежа, либо яко пустопорожнее с 1117 года, вновь отведено было пришедшим в Русь на поселение хазарам, или еще за несколько до того хотя мало населено было Рязанскими подданными, которые приняли к себе хазарских купцов и отвели им особые при Воронеже городища, где они, окопавшись, имели у себя от нашествий свои стражи, или так называвшиеся в старину маяки, как то заключить можно из окопов, за вышеупомянутым Козарским Полем доныне видимых. Как бы то, впрочем, ни было, но с тех пор Воронеж, по близости места, был под Рязанской областью или покровительством; потому что князь Ярополк Владимирский, ушедший было к Рязанцам под защиту от брата своего Всеволода, князя Владимирского же, по требованию его назад от брата своего, в 1177 году рязанцами взят был в Воронеже и предан брату: Рязанцы же ехавше в Воронеж, говорит продолжатель Несторовой летописи, сами приведоша его (Ярополка) во Володимир 56 . Сие есть первое в наших летописях именное упоминаниео о городе Воронеж, бывшем тогда по крайней мере селением. |
|
|
