| Сергей Бодров-младший: Оказалось, что за правду надо бороться 10 размышлений актера в день памяти 20 сентября, 2018 10 размышлений актера в день памяти 16 лет назад, 20 сентября 2002 года, в Кармадонском ущелье Северной Осетии во время съемок фильма “Связной” погиб актер и режиссер Сергей Бодров. В память о нем “Правмир” публикует фрагменты интервью разных лет. Про норму жизни Я очень трепетно отношусь к каким-то главным ценностям, может, это и неправильно. Но я не думаю, что норма — это когда человек хороший. Кто сказал, что люди должны быть хорошие, честные, искренние, почему они должны радоваться и улыбаться нам? Нормально, это когда люди обманывают, лукавят, ищут себе какие-то блага. И тогда все остальное, выходящее за рамки этой нормы, когда человек сказал тебе «спасибо», не соврал, поддержал тебя, сделал что-то хорошее, хотя мог этого и не делать при условии, что ты не зависишь от него, а он — от тебя, вызывает большую радость, ликование и вообще делает мир прекрасным. Про признание Признание, популярность — это далеко не всегда адресное попадание. И тяжело бывает. Пробую я девочку на главную роль в своем первом фильме, разговариваю, спрашиваю: «Тебя предавали когда-нибудь в жизни?» А она: «Подпишите, пожалуйста, открыточку». Но случается вдруг и очень важная встреча. Хотя и короткая, когда человек… Вот гаишник останавливает меня, и за две минуты я узнаю: был на войне, четыре ранения и контузия, жена бросила, сейчас один, «чего дальше — не знаю.. ну все, желаю удачи»… И понимаю, что есть какая-то связь с человеком, есть язык. Про работу …Мне выпало счастье заниматься любимой работой, да еще и получать за это деньги. Компромисс типа: да, работа неинтересная, зато смогу хорошо заработать, не для меня. Я думал об этом: я бы так не смог. Пытался бы убедить себя, что и в этом занятии что-то есть? Не знаю, не получилось бы. С другой стороны, как можно осуждать людей, которые вынуждены заниматься нелюбимым делом всю жизнь по восемь часов в день, потому что им надо прокормить семью, выжить? |
| 02. Религиозное синкретическое течение, незначительными следами которого являются указанные памятники, в последнее время пред рождеством Христовым принимает ту главную и характерную особенность, что начинает усвоять религиозному знанию исключительное значение. Насколько стремление к знанию овладело тогдашним религиозным движением,– это видно не только из того, что в подлежащих памятниках часто упоминается о гносисе, говорится о необходимости религиозно-мистического знания и т.п., но главным образом из того, что целое религиозное общество назвало себя мандеями, т.е. гностиками, знающими и полагающими путь спасения в знании. Это знание не было знанием обыкновенным теоретическим, но совершенно особым; это знание – сила, несущая человеку небесное спасение. Часто это знание приближается к внутреннему созерцанию или чувству, и таким образом γνσις уравнивается с εσεβεα, с религиозным, благочестивым настроением 148 . По меткому определению одного изследователя подлежащих нашему разсмотрению памятников, «всё, чего желает сердце, об этом умоляет, или это вынуждает знающий, γνοστικς, у своих многочисленных богов“ 149 . Здесь схвачена суть гносиса, указана движущая пружина его. Отсюда понятно, почему более или менее влиятельные гностики стремились к составлению своих особых систем учений и мистических культов. Ведь желания сердца разнообразны, и пути к удовлетворению их могут быть различны. Здесь-то и открывалось широкое поле для деятельности религиозной мысли и фантазии. При этом, если системы учений составляли главный предмет занятий образованных лиц, то широкие массы нуждались в более понятных им средствах удовлетворения пробудившихся стремлений души и сердца. Различные мистерии, таинственные обряды, заклинания – были единственною областью, доступною для народа. Магия была гносисом народа. Ей предавались, чтобы «познать“ (γνναι), чтó представляет мир в своем внутреннейшем существе, чтобы посредством тех или иных мистерий, заклинаний овладеть таинственною силою. Отсюда множество молитв, гимнов и весь вообще сложный мистический культ в тех или иных общинах. След. γνσις, магия и мистический культ находились в неразрывной связи друг с другом. Если теолог-гностик стремился к сверхъестественному знанию, то маг – к сверхъестественной силе, которой овладевали благодаря сверхъестественному знанию. |
| 195. Живы ли мы? (Мое доброе слово верующим интеллигентам) Часто приходится слышать от людей верующих, да и самому повторять: тяжелое время! вера гаснет в сердцах, зло надвигается отовсюду, а отпора ему нет, жить тяжело! Все это – бесспорная истина. Но ведь надо же поискать и причину этого тяжелого положения. В самом деле: ужели оно так безвыходно, что остается только в отчаянии сложить руки и ждать общей погибели? На одну из многих причин, хотя, может быть, и не главную, мне и хотелось бы указать. Прошу только выслушать меня без всякого предубеждения: ведь я буду говорить с людьми верующими, а кто в Бога не верует, тот и не читай этих строк. После моего возвращения с Афона меня со всех сторон засыпали вопросами: что? как? почему?.. Отвечаю: подождите немного, не спешите: напечатаю свой доклад Святейшему Синоду – узнаете, в чем дело; только, ради Бога, не верьте газетам: так много в них лжи, клеветы, извращения фактов и всего дела, что трудно вам разобраться. Появился мой отчет. Кто прочитал его – успокоился, если только верил мне, не считал меня лжецом. Иной, правда, высказывал еще недоумения, но они касались не сущности дела, а отношения к нему нашей печати. Но это уже другой вопрос. Но большинство интеллигенции (опять говорю только о верующих) доселе не знает о существовании моего доклада и продолжает, опираясь на старые газетные сплетни, допрашивать меня: что там вы наделали? что делает наше посольство?.. – Да вы читали мой отчет? – Где? Какой отчет? – Напечатан в “Церковных Ведомостях”, “Московских Ведомостях”, “Колоколе”, в моем “Троицком Слове”, во всех 60-ти “Епархиальных Ведомостях”, в некоторых патриотических газетах, честно относящихся к вопросам церковной жизни. – Признаться, не читал. А вот в “Речи”, в “Биржевке”, в “Русском слове”... пишут то и то... Что на это скажешь?.. Ведь, всеконечно, иудейские и иудействующие газеты, да и наши лжепатриотические “Дымы”, “Гражданины” и им подобные органы, пропитанные какою-то непонятною ненавистью к правящей церковной власти, к ее представителям, не станут печатать моего отчета. |
| У преподобного Варсонофия Оптинского есть такие удивительные слова: «Пока есть в тебе стремление вперед – не бойся! Цел твой кораблик и не надо бояться могущих случиться бурь!». Человек живет в этом беспокойном, сложном, суетном, кровоточащем мире. Чем занят он? Что его волнует? Что заставляет его душу трепетать, радоваться, плакать? Куда плывет его кораблик? Когда он бывает счастлив? Где то место, в котором его сердце обретает покой, тишину и мир? От чего у него бывает боль? «Почему, – как говорит преп. Иустин Сербский, – как странный знак вопроса, человек идет по этому миру?» И что же, неужели жестокий, больной, холодный и уродливый случай забросил его в этот мир? Для борьбы, выживания, поиска корма, стремления к удовольствиям? И он живет одиноко, с озябшей в этом обледеневшем мире душой, затерянный в потоке хаоса и боли, информации, цифр и холодных фактов? Или же он возлюбленное чадо Божие? Согретый, желанный, ожидаемый, любимый, призванный на самую главную Встречу своей жизни – Встречу с Небесным Отцом? Диавол так и хочет загнать человека в безысходную резервацию греха! Постоянно делает попытки превратить нашу жизнь в унылый, бездарный, пустой и скучный пасквиль. Выискивает всевозможные способы, чтобы душа человека стала «черной дырой», в которой гибнет всё доброе, чистое, светлое и святое! Миллионы глаз холодно скользят по красоте мира и не видят за этой красотой её Художника и Творца. Миллионы сердец липкими щупальцами чувств стремятся к наслаждениям, но не знают настоящей радости и смысла. Миллионы душ плачут и стенают, но не взывают к Врачу душ и телес, Тому, кто может облегчить их боль. Преп. Иустин Сербский говорит, что «мысль человека, если не закончится Богом, то рано или поздно закончится помешательством». Но происходит чудо! Душа, много лет страдавшая кровотечением безверия и земной тоски, издержавшая на врачей всё свое имение, касается края одежды Христа и исцеляется! «Дерзай, дщерь! Вера твоя спасла тебя; иди с миром». Блаженный Феофилакт Болгарский говорит, что, если кто-нибудь обратит глаз к сияющему свету, или поднесет хворост к огню, то и свет, и огонь тотчас оказывают свое действие. Так и жена, принесшая веру Богу, Могущему исцелить, тотчас получила исцеление. Потому что она ни о чем не думала: ни о долговременности болезни, ни об отчаянии врачей, ни о чем другом, но только веровала и спаслась. Она прикоснулась к Иисусу прежде мыслью, а потом телом!» |
| В очередном выпуске авторской программы «Слово пастыря», вышедшем в эфир 11 июля 2015 года, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл размышляет о духовном и цивилизационном аспектах выбора веры, сделанного на заре истории Руси святым равноапостольным великим князем Владимиром. Доброе утро, дорогие телезрители! В адрес нашей передачи поступило несколько вопросов, на которые уместно ответить в преддверии празднования тысячелетия со дня кончины святого равноапостольного великого князя Владимира. Первый вопрос звучит так: «Ваше Святейшество, в этом году мы будем отмечать тысячелетие преставления святого князя Владимира. В связи с этим хочется подумать о судьбоносном выборе, который он совершил. Правильно ли он поступил, избрав Православие? Не был ли роковым этот выбор, связавший нас не с Западом, а с Византией? По-моему, Чаадаев об этом же думает». Из письма Игоря Витальевича Стукалина, Санкт-Петербург. Из самого вопроса, Игорь Витальевич, следует, что как главная Вами рассматривается не религиозная, а цивилизационная составляющая выбора князя Владимира. Наверное, потому Вы и Чаадаева вспомнили — меньше всего он думал о религиозной составляющей выбора святого равноапостольного князя. Однако главным был именно религиозный аспект, хотя Вы правы: цивилизационная, культурная составляющая также имела и имеет огромное, судьбоносное значение. По всей вероятности, князь Владимир и не мог сделать иной выбор. Постараюсь доказать, почему этот выбор был неизбежен. Князь Владимир, конечно, хорошо осознавал духовную пустоту языческих культов. Кроме того, как политик он прекрасно понимал, что реализовать главную идею его жизни — объединить славянские племена на территориях, которые стали ему подконтрольны, — невозможно без общей мировоззренческой основы. Но языческий культ не мог служить такой основой, как было прекрасно известно князю Владимиру. А в то время, да и гораздо позже, именно религия была мировоззренческой основой жизни людей. Вспомните «Тараса Бульбу» Гоголя: «А ну-ка перекрестись!» То, как человек накладывал на себя крестное знамение, было, если хотите, паролем «свой-чужой», неким кодом или знаком, который определял принадлежность к той или иной группе. Избирая религиозный фактор в качестве основополагающего для объединения славянских племен, князь Владимир делал то, что должен был сделать, потому что в этом смысле иного выбора у него и не было. |
| Календарь Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс " Ересь русофобии против русского мира " - Протоиерей Андрей Новиков Недавно на сайте проекта «Public Orthodoxy» («Общественное Православие»), принадлежащего Фордхемскому университету (США), опубликован очередной церковно-политический документ, направленный против позиции Русской Православной Церкви в межправославном диалоге. Данная публикация с крайне претензионным названием — «Декларация об учении о «Русском мире»— отличается от иных заявлений в этом роде обилием неэтичных, а порой и просто грубых, и, очевидно, надуманных обвинений, внутренне противоречивых высказываний, искажением как позиции Русской Православной Церкви в целом, так и вполне конкретных заявлений. Протоиерей Андрей Новиков критически разбирает эту публикацию и дает ей полемический ответ. — 12 марта 2022 г. на сайте проекта «Public Orthodoxy» («Общественное Православие») Фордхэмского университета была опубликована «Декларация об учении о «Русском мире»». Авторы этой декларации, презентующие себя в качестве самоназначенных прокуроров и судей Русской Православной Церкви и Российского государства, выдвигают одновременно обвинения и приговор концепции (которую почему-то упорно называют «учением») Русского мира, а также Русской Православной Церкви, лично Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, России, русской языковой и культурной общности. Стилистика и уровень аргументации (вернее, ее отсутствие) этой составленной в США декларации, очень грубый русский перевод с английского выдают то, что она была состряпана второпях с целью «выстрелить» в актуальной американской политической повестке, захлебывающейся от русофобии. Кто-то в Соединенных Штатах, очевидно, решил выбить из-под ног русского народа самую главную его опору – Православие, и заказал рассматриваемый текст от лица как бы православных богословов. Впрочем, не стоит переоценивать значение фордхэмской декларации. Она представляет собой позицию исключительно ее авторов и подписантов, многие из которых давние записные русофобы, а некоторые вообще не имеют никакого отношения к Православной Церкви. |
| Проповеди Скачать epub pdf Грехопадение Петрово. Слово в Великий пяток «И изшед вон, плакася горько» ( Мф.26:75 ). Иисус Христос, после как был предан, первоначально приведен был во двор первосвященников иудейских. Туда последовал за Ним и апостол Петр, но стараясь скрывать себя. Здесь то служанки, то слуги стали делать ему вопросы – не ученик ли он Иисуса Назорея. Петр отрицался, уверял, что и не знает сего человека, и говорил неправду. Но вскоре запел петух; по сему признаку он вспомнил, что предрек ему Спаситель, и, удалившись, оплакивал горько свое грехопадение. О сем обстоятельстве повествуют все четыре евангелиста. Для чего же это? Почему нужно было, чтобы для христианского мира сохранилось сказание о грехопадении верховного Апостола? Надобно было нам это знать, чтобы видеть силу Божию и немощь естества человеческаго. Петр, увлекшись самонадеянностию, впал в искушение; а когда покаялся, тогда возвратилось к нему благоволение Христово. Так его судьба поучает нас, как самонадеянность пагубна и какая нам нужна осторожность, чтобы не падать в вере. Не упустим из внимания главную причину падения Петрова. Во дни страданий Спасителя всем последователям Его угрожала страшная опасность, как Он сам им предсказал: «Когда поражен будет пастырь, разсеются овцы» ( Мф.26:31 ). Стоило показать только вид приверженности к Нему, чтобы быть отлученным от сонмища; а это у евреев и поныне весьма важно. Услуга, оказанная Христу, навлекала на послуживших преследование и насилие. По сему души, преданныя Ему, объял тогда «трепет и ужас» ( Мк.16:8 ); все ученики Его «бежаша», когда Он взят был на суд. Притом было у них недоумение, что будет с Его учением и обществом после Его смерти. «А мы надеялись, – говорили некоторые из них безнадежно, – что Сей есть хотяй избавити Израиля» ( Лк.24:21 ). При таких мрачных обстоятельствах последовало и отречение Петрово. Теперь же, когда от креста и гроба Спасителя возсияла жизнь, когда Его воскресением утвердилась незыблемо наша вера православная, когда она у нас является не гонимою, а господствующею, чего нам верующим бояться? Между тем многие, если прямо не отрекаются Христа, ибо нет к тому и повода, то стесняются открыто показывать, что они с Ним, что они Его неизменные почитатели. |
| Религиозное синкретическое течение, незначительными следами которого являются указанные памятники, в последнее время пред рождеством Христовым принимает ту главную и характерную особенность, что начинает усвоять религиозному знанию исключительное значение. Насколько стремление к знанию овладело тогдашним религиозным движением, – это видно не только из того, чтов подлежащих памятниках часто упоминается о гносисе, говорится о необходимости религиозно-мистического знания и т. п., но главным образом из того,что целое религиозноеобщество назвало себя мандеями, т.е. гностиками, знающими и полагающими путь спасения в знании. Это знание не было знанием обыкновенным теоретическим, но совершенно особым; это знание – сила, несущая человеку небесное спасение. Часто этознание приближается к внутреннему созерцанию или чувству, и таким образом γνσις уравнивается с εσεβεα, с религиозным, благочестивым настроением 4 . По меткому определению одного исследователя подлежащих нашему рассмотрению памятников, «все, чего желает сердце, об этом умоляет, или это вынуждает знающий, γνωστικς у своих многочисленных богов» 5 .Здесь схвачена суть гносиса, указана движущая пружина его.Отсюда понятно, почему более или менее влиятельные гностики стремились к составлению своих особых систем учений и мистических культов. Ведьжелания сердца разнообразны, и пути к удовлетворениюих могут быть различны. Здесь то и открывалось широкое поле для деятельностирелигиозной мысли и фантазии. При этом, если системы учений составляли главный предмет занятий образованных лиц, то широкие массы нуждались в более понятных им средствах удовлетворения пробудившихся стремлений души и сердца. Различные мистерии, таинственные обряды, заклинания – были единственной областью, доступной для народа. Магия была гносисом народа. Ей предавались, чтобы «познать» (γνναι), что представляет мирв своём внутреннем существе, чтобы посредством тех или иныхмистерий, заклинаний овладеть таинственной силой. Отсюда множество молитв, гимнов и весь вообще сложный мистический культ в тех или иных общинах. След. γνσις, магия и мистический культ находились в неразрывной связи друг с другом. Если теолог-гностик стремился к сверхъестественному знанию, то маг – к сверхъестественной силе, которой овладевали благодаря сверхъестественному знанию. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Американский журналист пережил кризис веры и перешел в Православие — мы поговорили с ним о причинах такого шага 19 мин., 09.09.2020 «Мы с женой жили тогда в Нью-Йорке, я работал журналистом, писал колонки в газету и был вхож в так называемый высший свет. Я видел, как мало у современных христиан шансов, что кто-то воспримет их веру всерьез. В медийных и аристократических кругах Нью-Йорка все относились к христианству как к чему-то давно устаревшему», — вспоминает наш собеседник. Истовый католик, начав освещать тему сексуальных скандалов в Католической Церкви, он пережил глубочайший кризис веры и… перешел в Православие. Однако главную причину радикальных перемен в своей жизни он видит не в поступках других людей, а в себе самом. Что это за причина — об этом наш разговор с Родом Дреером. «Я решил не быть таким же православным, каким был католиком» Род, как случилось, что вы стали православным? О, это долгая история. Я вырос в протестантской семье, но в 25 лет всерьез обратился в католицизм. Почему? Потому, что был убежден в важности церковных таинств (Которые у протестантов ограничиваются Крещением. — Ред.) . И понимал, что чисто исторически протестантизм не может быть самым подлинным выражением христианства. О православных я тогда думал, что это какая-то разновидность католиков. Именно в Католической Церкви я действительно ощутил себя христианином. Мне казалось, я часть самой лучшей, самой мудрой Церкви! Но я был консерватором до мозга костей и всë выяснял, какие епископы и священники «правильные», а какие нет. А потом — это был 2001 год — мне пришлось писать о скандале вокруг католических священников, которых уличили в педофилии, и это оказалось сущим кошмаром. Скандал разросся до национальных масштабов, я глазам своим не верил — как же глубоко пустило корни зло! Но меня возмущали не только виновники скандала, но и священники и епископы, которые все знали и молчали. Кругом была ложь, ложь, ложь! |
| Русским людям издавна было присуще связывать церковный календарь с природным, и это никакие не «языческие приметы» — это стремление освятить свой трудовой год. Вот почему на Николу Вешнего сажали репу и картошку, а в день памяти мучеников Флора и Лавра прекращали выгонять в поле скот… А на Сорок мучеников радовались предстоящей весне. И ловили звонкую песенку в подтаявших уже полях, и пекли сладких постных жаворонков, потому что человеку нужна радость. Воины Двенадцатого Молниеносного римского легиона, однажды решившие стать воинами Христа, заповедали нам радость непреходящую и главную: «Мелетий, Аэтий и Евтихий — узники Христовы — во всяком граде и стране сущим святым епископам, пресвитерам, диаконам, исповедникам и прочим всем церковным мужам — радоваться о Христе!..» Так начинается «Завещание Севастийских мучеников» — три письма, написанных ими в темнице перед казнью. Исследователи читают этот документ аутентичным, то есть изначальным, подлинным, а не результатом позднейших редакций или пересказов «по памяти». В первом письме мученики просят о том, что не было, увы, исполнено — чтобы останки их после сожжения в печи (они были уверены, что их именно сожгут) были погребены в одном месте и чтобы их не разбирали на части и не разносили по всему христианскому миру: «Хоть все мы происходим из разных деревень, однако предпочитаем одно и то же место для упокоения; ибо так как мы поборолись общей бранью за венец, то условились иметь и общее упокоение в вышеуказанной деревне» (Сарим. — М.Б.) В этом первом письме есть пронзительное упоминание об «отроке Евноике» — видимо, о мальчике-подростке, «сыне полка». Взрослые надеются, что мальчик избежит казни, и в этом случае просят его «хранить заповеди Христовы»; если же Евноик « достигнет того же конца брани, да удостоится иметь одинаковое с нами пребывание».Отрок удостоился — его имя есть в списке мучеников Севастии. Во втором письме воины убеждают своих братьев твердо стоять в вере: «…быть чуждыми всякого мирского сладострастия и обмана, ибо слава мира (сего) не крепка, а переменчива: она на короткое время цветет, но немедленно засыхает, подобно траве; заканчивается, еще не начавшись. Но более возжелайте прибегать к Человеколюбцу Богу, Который прибегающим к Нему подает неоскудеваемое богатство, а верующих в Него увенчивает вечной жизнью». |
|
|
