| Бескомпромиссная борьба с грехом – ключевая тема всего Священного Писания. Она проходит через всю христианскую жизнь, через писания святых отцов, учителей Церкви, через богословие, через историю Церкви. Наш современный либеральный гуманизм на самом деле продиктован не тем, что мы любим людей больше, чем их любили древние – мы любим покой больше, чем любили его древние, мы гораздо меньше любим Бога, чем древние. Мы не так переживаем реальность греха и смерти и слишком легкомысленно относимся к тому, что мы грешим – привыкли к тому, что нам легко дается прощение. Итак, повеление Божие не было выполнено, что и привело к плачевным результатам – очень скоро израильский народ стал поклоняться идолам и очень быстро усвоил развращенность здешнего населения. Полузавоевана Палестина, и в Израиле возникает гражданская война; причина – эпизод, произошедший с одним левитом в земле Вениаминовой. Я не буду пересказывать его, только укажу, что по нравственному уровню он вполне равнозначен тому, что произошел с семьей Лота в Содоме. То есть жители территории, доставшейся колену Вениаминову, по своему нравственному уровню за это время скатились до уровня жителей Содома. Если бы не милость Божия, не праведники, чтущие Бога, поклоняющиеся Ему, то Израиль могла бы постигнуть участь Содома; очевидно, на этой земле нашлось несколько праведников, и гнев Божий не пролился там огненным дождем, но сам факт показателен. Не послушались Бога. Как потом, в исторической Книге Царств, пророк Самуил скажет царю Саулу: «Неужели ты думаешь, что жертвы Богу приятнее, чем послушание Ему?». Ну и последний эпизод, на котором хотелось бы остановиться, – взятие Иерихона. Всем известно, что город не был взят силой человеческой. Израильский народ должен был обходить город семь дней, а на седьмой день затрубить во все трубы, закричать во все горло. И когда он сделал это, стены Иерихона, считавшиеся неприступными, рухнули. Здесь важен, во-первых, такой момент: город берется силой Божией, люди почти во взятии не участвуют, и, соответственно, вся добыча города тоже принадлежит Богу. Когда один человек попытается это нарушить и присвоить что-то из добычи, весь народ претерпит за это наказание. |
| Как следует понимать соотношение «я», души и духа? Это не вполне одно и то же: дух дает человеку «самосознание, чувство бесконечного и свободу» 30 , а «земные склонности и способности его души разделяют с ним животные» 31 . Дело в том, что П.С. Авсенев рассматривает человеческую душу как единую субстанцию, как тождество духа, души животной и жизненного начала, но они рассматриваются как «степени развития одной и той же нераздельной духовной сущности» 32 . Наши души-«я» происходят через рождение от родителей по действию «родотворящей» силы Божией, но «то, что в нас есть выше нашего я, то не рождается, а привходит извне, от Бога». Этот богоподобный дух и делает «я» «настоящей, разумно-свободной, богоподобной душой» 33 . Таким образом, хотя в человеке и совпадают дух, «я», душа животная и душа растительная, но все-таки «я» относится к уровню души животной и «возвышается из времени в вечность» 34 лишь благодаря приемлющему внушения от Бога духу. Как и свт. Иннокентий, П.С. Авсенев смотрит на совесть как на проявление «духовного» уровня желательной силы 35 , однако сознание он ассоциирует с познавательной силой, называя разумностью способность сознавать себя и свое отношение к другому 36 . Более того, ассоциируя личность с самосознанием и свободой, разумом и волей 37 , Петр Семенович переносит ее на уровень души, поскольку волю он рассматривает как душевный уровень желающей силы 38 . Это вполне ожидаемо, т. к. профессор относит «я» к уровню души животной. Заметим, что его концепция не предполагает второе, «высшее» сознание, поскольку в ней причастность человеческого «я» к Божественному сознанию реализуется за счет рассмотрения духа в качестве органа, приемлющего голос Божий. По П.С. Авсеневу, личность «утверждается» не только на душевном уровне человека, но и на телесном («голова с подвластными ей нервами и мышцами» 39 ). На первый взгляд, мы видим здесь противоречие с тем, что «настоящий образ духа принимает духовное естество только тогда, когда оно отрешается от уз вещества» 40 . Но идея профессора вовсе не в том, что плоть «мешает чистому сознанию», как было у свт. Иннокентия. Дух, будучи образом Божиим, обладает непосредственным стремлением к Нему, и под его владычеством все способности и склонности души «принимают направление господствующего стремления к Богу» 41 – вот о каком отрешении идет речь. |
| Итак, пошли мы в разные стороны, после того, как попили чая в Панагии. Владимир сомневался идти ли ему в Лавру, вспоминая, что его в прошлый раз туда долго не хотели пускать после того, как закрыли наружные ворота после 8 часов. Ища чьей-то поддержки, он наконец-то нашел ее в моем лице и решился, все же, туда направиться. Дорога для него от Креста на тропе из Агиа Анны в Лавру уходит влево и идет почти, что по одному уровню до самой Лавры, по рассказам ходивших. Мы же, как раз оттуда должны будем уходить вправо, и отсюда значит наши дороги разойдутся в противоположные стороны. Вчерашний подъем всех нас достаточно сильно измучил, да и уже сегодня, сбросив 500 метров по уровню, колени почувствовали нагрузку непривычную. До моря еще 1500 метров перепада высот, и это не предвещает нам легкой прогулки. Но идти тем не менее надо было споро, потому что до монастыря Агиа Павла следовало добраться засветло. По дороге нам вновь встретились албанцы, возвращающиеся за оставленным на тропе грузом. Мы их сфотографировали, что их правда несколько смутило. Вчера мы встретились на склоне, на подходе к Панагии. Они возвращались с вершины, а мы, как раз, только начали на нее подъем. Окончательно завершив строительные работы по храму, они спускали генератор и прочее оборудование на нескольких основательно нагруженных мулах. Можно предположить, что Матушка Богородица, попросила их освободить храм для Праздничной службы, и они исполнили Ее просьбу. День в день, час в час, минуту в минуту и это тоже можно считать маленьким промыслом, как не крути. Двигаясь по горной тропе вниз, нам под тяжестью рюкзаков, накопленной усталости, и в коленях в том числе, хотелось быстрее дойти до цели, где нас покормят и мы сможем принять душ. В Агиа Павла есть душ, об этом мы с Володей помним еще с прошлой поездки. Душ на Афоне дело, конечно же, несколько непривычное, но уж что есть то есть, и это многих из нас просто радует. Четвертый день за спинами, и организм настойчиво требует хотя бы небольшого внимания к расслабленным, после падения Проотца Адама, " кожаным ризам " . Впрочем, тем не менее, окружающая природа временами заставляла нас сделать остановку и запечатлеть ее на фототехнику. Чтобы не говорили аскеты, не ставящие ни во что окружающую действительность, а Отец наш Небесный сотворил мир прекрасным весьма, несмотря на его нынешнее искаженное состояние, отдаленно напоминающее райское. Впрочем, о чем это я. Афон же и есть земной рай. Смотрите и увидите, стучите и отворится, любите и войдете в Чертоги Отца нашего. |
| В письме Патриарху Иову с отчетом о своем участии в Соборе и принятых на нем решениях Патриарх Мелетий настаивал на том, что возвышение Москвы в церковном плане никак не связано с вопросом о порядковом месте Московской кафедры, а состоит во введении в сам этот порядок, место в котором, будь оно первое или последнее, не имеет никакого значения. Именно поэтому Собор вообще не оговаривал номер Московской кафедры, но только ее место после Иерусалимской. Ведь если Московский Патриарх не пятый, то Иерусалимский — не четвертый, и в конечном счете, Константинопольский — не первый. Святитель Мелетий вновь и вновь повторял: Московский Патриарх получил не просто «равный чин» с прочими Патриархами, а тот же самый, тождественный чин, исключающий всякую мысль об иерархии между Патриаршими престолами. Для понимания сути соборного учения важно обратить внимание на то, что возвышение Московской кафедры в статус Патриархата осуществлялось путем апелляции к 28-му правилу Халкидонского Собора, — тому самому правилу, на основании которого кафедра Константинополя получила «равные преимущества» с Римом. Применяя это же правило к Московской кафедре, Собор наделял ее теми же самыми «преимуществами», которые имели Римский и Константинопольский престолы, благодаря чему полностью стирались границы между Римом первым, вторым и третьим. Так, обсуждавшийся в те годы вопрос о «Третьем Риме» нашел свое церковное разрешение: Собор делал излишними политические дискуссии о переносе первенствующего статуса от второго Рима к третьему путем признания тождественности их церковного статуса, что не оставляло места для дальнейшего соперничества. Но главным для нас является то, что Собор 1593 года аннулировал решение предыдущего Собора о первенстве и главенстве Константинопольского престола в Церкви. Святитель Мелетий и не мог принять иного решения. В своих богословских сочинениях он многократно обращался к теме первенства в Церкви, уча о том, что первенство имеет исключительно областной характер и не может распространяться на всю Церковь, ведь вся Церковь не является совокупной областью. Она выходит за рамки зримого мира и включает в себя небесные обители, где пребывают святые и «в вере, скончавшиеся». Допустить первенство или главенство одного из епископов во всей Церкви, а не только в отдельно взятой области, можно, только заключив Церковь в строгие географические рамки, а значит, — расторгнув единство Церкви земной и небесной и пожертвовав характерным для православного богословия созерцанием церковной полноты. Именно поэтому святитель последовательно выступал против применения 34-го апостольского правила к уровню всей Церкви и отношений между Патриархами, утверждая, что оно относится только к уровню Поместных Церквей. Как писал святитель Мелетий: «[Отдельные] Церкви являются друг для друга членами, а не главами». |
| Наталия, продолжение 22 октября 2018, 15:11 просто вдумайтесь над словами преподобного Серафима Саровского , привожу дословно- Все то, что носит название «декабристов», «реформаторов» и, словом, принадлежит к «бытоулучшительной «партии»; есть истинное антихристианство, которое, развиваясь, приведет к разрушению Христианства на земле и отчасти Православия закончится воцарением антихриста над всеми странами мира, и это так верно, как дважды два, четыре». («Душеполезное Чтение» 1912, ч. 2). И станет понятно что это не закономерное историческое развитие, точнее не то развитие что Бог определил.Разве не наблюдаем мы сегодня горькие плоды либеральной демократии. И Известный случай про посещение преподобного Декабристом масоном тоже говори Наталия 22 октября 2018, 15:04 Все дело в том, что раскачивала страну не кучка революционеров. А та сила, которая планомерно уничтожала все монархии в мире, как оплот христианства. Можно называть ее масонством, сатанизмом или чем то ещё.. Почему лозунги всех революций были не просто против богачей и угнетателей, но и против церкви и Христа. Потому что революцией управляли глубинно тёмные силы. евдокия 22 октября 2018, 09:52 Те, кто считает революцию лишь происками внешних врагов, -почитайте хотя бы книгу митрополита Вениамина Федченкова " На рубеже двух эпох " . Он был сыном крепостных крестьян, русский духом, - ему трудно отказать в объективности! И еще, очень пугает волной накатывающаяся идеология об идеальной дореволюционной России. Значит- идем к следующему кризису.значит- сковалась новая элита, которой есть что терять перед беднеющим населением.. Алла 22 октября 2018, 01:23 Наталия, это все демагогия. Недовольство есть всегда, вопрос в его размерах. В РИ оно зашкаливало, отсюда и революцию. Спокойную страну кучка революционеров не раскачает никогда. Мы и по уровню жизни населения, и по уровню гражданских свобод сильно отставали от Запада. Это не могло закончиться ничем иным. Во всех странах при переходе к новой форме государственности случались революции, просто в Англии это был 17 век, во Франции 18, а у нас 20. Сам процесс неизбежен. Спорить с историческими фактами просто бессмысленно. |
| Ввиду того что мои книги были переведены и на их языки, я посетил, между прочим, все четыре этих Патриархии и видел их живую церковную жизнь. Я желал, чтобы эта церковная жизнь активно была выражена на Соборе, чтобы мы пришли к наиболее кафолической перспективе Православной Церкви. Я еще не знаю, будут ли, и если будут, то насколько сильно, «сопротивляться» эти живые Патриархии решениям «Святого и Великого Собора». В самом деле, представляется тяжелым развитие событий, если эти Церкви созовут другой Собор, на котором осудят решения «Святого и Великого Собора», и, таким образом, возникнут новые церковные проблемы. В тексте, написанном мной еще задолго до Собора, я обозначил тот факт, что в западных странах, в первую очередь, в Америке, Православная Церковь представлена, главным образом, грекоязычными, славяноязычными и арабоязычными христианами, в то же время существуют и другие языковые группы. Необходимо приложить все старания, чтобы Православная Церковь осталась единой Это кажется очень актуальным, потому что после «Святого и Великого Собора» может произойти разделение и раскол Православной Церкви, в соответствии с языковыми и национальными различиями. Необходимо приложить все старания, чтобы Православная Церковь осталась единой, предлагая людям великое сокровище отеческого и богослужебного Предания. 3. Темы «Святого и Великого Собора» Все, кто следил за деятельностью Собора или на месте, или через СМИ (которые делали свою работу хорошо), констатировали, что предложенные для обсуждения шесть документов были составлены в 70-е и 80-е годы ХХ века и актуализированы Всеправославной Комиссией после собрания Предстоятелей и представителей Православных Церквей в марте 2014 года. Речь идет о шести темах, которые имели отношение к основным областям современной церковной жизни. Обобщая эти шесть тем, я бы мог отнести их к четырем уровням темополагания Собора. Первый уровень касается внутреннего единства Православной Церкви и ее административной организации. Это тема предоставления Автокефальной Церковью «автономии» и тема «Диаспора» с Епископскими Конференциями. Ко второму уровню относится пастырское окормление православных христиан, и сюда же относятся темы поста и брака. Третий уровень касается отношений Православной Церкви с остальным христианским миром на Западе и на Востоке. И к четвертому уровню относится обширный круг социальных и антропологических, экологических проблем, с которыми сталкивается современный человек. По этим темам был подготовлен ответ в соответствии с основным принципом икономии и человеколюбия. |
| …Отцы классической эпохи православного богословия — святитель Афанасий, Каппадокийцы, святой Максим Исповедник, патриарх Фотий, святой Иоанн Дамаскин и многие другие — были для своего времени представителями самой широкой интеллектуальной культуры. Они стояли на уровне утонченной элиты той эпохи… Они в совершенстве знали философию, риторику, математику, музыку… Отдавая бесспорное первенство духовной подготовке и благочестию, они нисколько не опасались того, что светская образованность как–то сможет помешать их благочестию и духовности. И на самом деле, ни их смирение, ни их вера, ни их молитвенный подвиг не страдали от того, что они знали Платона, Аристотеля, Гомера, Вергилия и подобных. Кто хотя бы немного углубился в изучение патристики и читал святых отцов хотя бы в издании Миня, тот не может не удивиться образованности и высокому уровню тех, кого хотят представить простачками и обскурантами. Обскурантами и простачками их хотели именно представить враги христианства Лукиан, Цельс, Юлиан, но на самом деле святые отцы поражали даже язычников своей «внешней», то есть интеллектуальной подготовкой Из того, что великие Отцы Церкви не считали для себя ненужным и бесполезным детальное изучение Платона и Плотина, необходимо сделать вывод и для нашей эпохи, считает отец Киприан. Этот вывод заключается в том, что священник должен быть носителем высокой интеллектуальной культуры и стоять не ниже своих образованных современников по уровню умственного развития: Знакомство с современной философией, литературой, науками и искусством может только поднять пастыря в глазах его пасомых, желающих и от священника узнать о том или ином культурном явлении. А для священника подобные знания могут быть только полезным оружием в его миссионерской и апологетической деятельности. Он может только тогда влиять на паству, когда он знает, чем эта паства живет и что ее привлекает Среди прихожан сегодняшнего православного русского священника могут оказаться не только «бабки», с которыми ему действительно никогда не придется общаться на английском языке, но и представители интеллигенции, которых необразованность, ограниченность, узость и невежество священника могут оттолкнуть от Церкви. |
| Святейший Патриарх Кирилл придает очень большое значение духовному образованию. Он говорит: " Воспроизводство кадров Церкви – это воспроизводство самой Церкви " . Это, говоря по существу, и есть предание, взятое в динамике, взятое в аспекте его передачи от поколения к поколению. Вот почему духовное образование имеет свое непосредственное отношение как к сокровенным глубинам Церкви, так и к ее важнейшим задачам " . Сегодня Святейший Патриарх, который сам отдал много лет работе в системе духовного образования, придает особое значение реформе духовного образования, и он говорит, что задача современной духовной школы заключается не просто в том, чтобы дать определенную сумму знаний будущим пастырям. Мы должны, по сути дела, создать новое поколение священнослужителей – тех, которые по своему интеллектуальному и духовно-нравственному уровню будут отвечать потребностям современной эпохи. Думаю, что, когда мы говорим о реформе духовного образования, то мы все понимаем, что невозможно, да и не нужно пытаться восстановить духовные школы в тех параметрах, в которых они существовали в России до революции. Мы можем констатировать, что дореволюционная духовная школа, особенно если говорить о духовных академиях рубежа XIX и XX веков, стояла на очень высоком научном уровне. Наши духовные академии по своему научному уровню были вполне сравнимы с западными университетами. Исследования, которые проводились в академиях, осуществлялись по всем правилам тогдашней богословской науки; нашими профессорами было сделано много замечательных открытий, и до сих пор в некоторых областях науки, в частности, в литургике, их работы остаются основополагающими и во многом непревзойденными. Но за то время, которое прошло – а прошло около столетия – очень изменился окружающий нас мир, а наша система духовного образования, так же как и вся наша Церковь, пережила очень тяжелый период гонений, когда вопрос ставился не о том, чтобы создать высокую богословскую науку, но о том, чтобы обеспечить Церковь кадрами. И вот эту узкопрофильную задачу ставили перед собой духовные семинарии и академии после того, как они были возрождены. |
| «Царство Мое не от этого мира» 427 , – сказал Христос, и любовь Церкви не от этого мира, но «сильная Богом на разрушение твердынь» ( 2Кор. 10, 4 ), то есть действенная и в этом мире при всей своей неотмирности. Вся сила Церкви Божией – в ее неотмирности, в этом и есть ее путь. И, отказываясь от него или обмирщаясь, Церковь изменяет своему Господу и отказывается от своей силы. Обмирщение, как процесс противоборства и искажения Церкви, был в ней всегда: уже на Тайной вечере был Иуда, уже в самом раннем первохристианстве появились Анания и Сапфира 428 . Но за последние века оно особенно усилилось, причем приобрело одну характерную черту: если раньше оно было скорее бытовым фактом, выражением того бытового неверия, которое, как мы знаем, может спокойно уживаться с самым благочестивым исполнением церковных обрядов, то теперь перед нами налицо уже идеологическое обоснование обмирщения. Недавно епископ Англиканской Церкви Джон Робинсон 429 в книге «Быть честным с Богом» признал, что старые представления христиан о карающем и милующем Боге уже не соответствуют современному уровню развития людей. Христос не был Сыном Бога, но Он все же должен остаться как знамя и прибежище для верующих. Старая религия должна уступить место новой, которая, освободив людей от вечного страха перед Вседержителем, вернет им «радость жизни» 430 . Архиепископ Православной Церкви Василий Брюссельский (Кривошеин) 431 назвал все это течение (к нему примкнули многие американские богословы) «христианским атеизмом», не верящим ни в тайну Боговоплощения, ни в Воскресение Христа, ни в реальность сошествия в мир Святого Духа, созидающего Церковь с ее таинствами. Формально это не имеет отношения к истинной Церкви, но это важно и страшно как симптом обмирщения, все больше заливающего внешнюю ограду Церкви. «Архаическое христианство», как теперь называют христианство Евангелия, апостолов и святых, «уже не соответствует современному уровню развития людей». Создается христианство без Христа, открывшего нам и Голгофу, и воскресение, но с Христом как мировым общественным деятелем. |
| ...Отцы классической эпохи православного богословия — святитель Афанасий, Каппадокийцы, святой Максим Исповедник, патриарх Фотий, святой Иоанн Дамаскин и многие другие — были для своего времени представителями самой широкой интеллектуальной культуры. Они стояли на уровне утонченной элиты той эпохи... Они в совершенстве знали философию, риторику, математику, музыку... Отдавая бесспорное первенство духовной подготовке и благочестию, они нисколько не опасались того, что светская образованность как–то сможет помешать их благочестию и духовности. И на самом деле, ни их смирение, ни их вера, ни их молитвенный подвиг не страдали от того, что они знали Платона, Аристотеля, Гомера, Вергилия и подобных. Кто хотя бы немного углубился в изучение патристики и читал святых отцов хотя бы в издании Миня, тот не может не удивиться образованности и высокому уровню тех, кого хотят представить простачками и обскурантами. Обскурантами и простачками их хотели именно представить враги христианства Лукиан, Цельс, Юлиан, но на самом деле святые отцы поражали даже язычников своей «внешней», то есть интеллектуальной подготовкой . Из того, что великие Отцы Церкви не считали для себя ненужным и бесполезным детальное изучение Платона и Плотина, необходимо сделать вывод и для нашей эпохи, считает отец Киприан. Этот вывод заключается в том, что священник должен быть носителем высокой интеллектуальной культуры и стоять не ниже своих образованных современников по уровню умственного развития: Знакомство с современной философией, литературой, науками и искусством может только поднять пастыря в глазах его пасомых, желающих и от священника узнать о том или ином культурном явлении. А для священника подобные знания могут быть только полезным оружием в его миссионерской и апологетической деятельности. Он может только тогда влиять на паству, когда он знает, чем эта паства живет и что ее привлекает . Среди прихожан сегодняшнего православного русского священника могут оказаться не только «бабки», с которыми ему действительно никогда не придется общаться на английском языке, но и представители интеллигенции, которых необразованность, ограниченность, узость и невежество священника могут оттолкнуть от Церкви. |
|
|
